Первый цикл в Побережье

К тому моменту, когда Выжившего привели к Побережью, он уже догадался, что никакой семьи он не увидит. Он столько прошëл: и через свет, и через тьму, и через пасти ящеров, и через копья мусорщиков… И нигде не увидел никаких следов слизнекотов. Свежих следов. Не то, чтобы у него было много времени и возможностей рассматривать их вне убежищ, правда, но то, что было в убежище, не внушало никаких надежд. Только непонятные символы, остатки шкурки цвета засохшей много циклов назад крови, придавленные семена, остатки зубов ящеров… Ни у кого в семье не было привычек царапать на стене символы и складировать то, что было когда-то едой. Ярко-красной (наверное) шкуры тоже не было ни у одного из них. Если бы Выживший к этому моменту осознания не помер пять раз кряду, он бы возмутился, что жëлтая сущность так нагло водила его за нос. А так эта мысль просто стала своеобразным завершением первого участка долгого пути, минуя стадии отрицания, торга и прочего, прочего, прочего… Когда тебе грозит участь так и не дойти до убежища в шестой раз подряд, сантименты отодвигаются на третий план. Или он просто очень, очень устал, чтобы думать ещё и об этом. В любом случае, оставалось только идти за жëлтой сущностью. Может быть, то место, куда она его приведëт, окажется хотя бы немногим лучше. Главное, чтобы там ящеров не было. Но когда на пути оказались водные каналы, эта хлипкая уверенность начала его покидать. Выживший воду не очень любил. После прохождения водных каналов, когда он десятки раз погибал не то от пиявок, не то от нехватки воздуха, любви не прибавилось тоже. И сейчас, когда появились знакомые до боли выступы, за которыми виднелся обрыв и вода, он просто замер. На разум нахлынули воспоминания, десятки воспоминаний. Под их мощью утонет любой слизнекот, и Выживший невольно задержал дыхание. Лишь резкий вздох выдернул его из этого состояния и напомнил, что он ещë на суше. Ещë. Он упал прямо на платформу, перевернулся на спину и с глупой улыбкой смотрел в потолок, наслаждаясь каждым вдохом и выдохом, с которым не вдыхается никакой воды… Если бы над ним не согнулась эта жëлтая сущность, он бы пролежал здесь до конца цикла, и его залило бы снова. И лишь поэтому он не ударил его. Выживший ещё мышцы расслабить не успел, как это существо потянуло его лапками вперëд, и тогда он, пожалев его, поднялся. Всем плевать, боится он воды или нет. Но… Он же смог сюда добраться? Значит, и дальше сможет… Сможет же, да? Натренированные лапы в этот раз проплывают гораздо быстрее. Первый канал пройден. Он оказался гораздо короче, и Выживший выдохнул: самое сложное позади. И второй канал тоже. И третий. Выживший посмеялся про себя: и вот этого-то он испугался? Перед этим вздрогнул? После всего того, что с ним случилось? Да уж, он ничем не отличался от слизнекотëнка, которого впервые вывели на охоту. Стыдно, стыдно должно быть! А потом стало так светло, что в глазах зарезало, аж зажмуриться пришлось. И когда он открыл их снова, то тут же захотел закрыть обратно. Воды оказалось столько, что взглядом её было не объять. И чем больше он пытался, тем сильнее его охватывала дрожь. Конечно, это были не трубы, ограниченные и сверху, и снизу, но… Сколько пиявок могло здесь быть? Сколько времени тут придëтся плыть? И десятка циклов не хватит, чтобы добраться до другой стороны. И, возможно, просто возможно! — пиявки там будут ещё более огромными. Но жëлтая сущность пытается показать ему знак, похожий на голову (жаль, что не слизнекота), и Выживший думает, что его там кто-то ждëт. Заждались, наверное. …может даже, его зазывают лишь для того, чтобы потом есть. Не посмотришь — не узнаешь. К тому же, он просто проснëтся снова, и в следующий раз к его логову не подойдёт. И поэтому он, так и быть, ныряет в воду вновь. Тело омывает знакомая прохлада, и лапы заученным движением гребут всë больше воды. Оказывается, что когда голову можно поднять в воздух в любой момент, то плавать не так уж и страшно. Разве что поначалу бывает непросто ухватиться за уступ, и взобраться дальше. Трубы перемещения, к счастью, ничем не отличаются от прежних, а к замкнутым пространствам Выживший уже привык. Не привык он только к тому, когда в его шею вонзаются зубы. Белые ящеры. Они и тут есть… У него хватило сил извернуться, в этот раз укус вошëл неглубоко. Будь это твëрдая земля, он бы оторвался, но земли не было. Падение и всплеск стали неожиданными, перед глазами мелькнула раскрытая пасть ящера… В воде, оказывается, укусы всë ещë болезненные. Извини, таинственный незнакомец. В этот цикл ты своего гостя не дождëшься. Но всегда, всегда настанет следующий. О том, что будет дальше, он, конечно же, не знал. Но Побережье ему уже очень, очень не понравилось.