Будни нулевых

      Входная дверь захлопнулась, парень в спешке спустился по лестнице подъезда, улавливая едкий запах краски с первого этажа. Только недавно снова перекрыли надписи на этих стенах, а он уже давно понял, что это бесполезно.       Лёгкий ветер ворошил светлые волосы, а ведь дома юноша потратил почти час на то, чтобы их уложить, но, по всей видимости, эти попытки были бесполезны. Парень поморщился от резкого потока холодного ветра прямо в лицо. Он вздохнул от безысходности и поправил рубашку. Первое сентября и начало такой ненавистной школы.       Уборщик подметал соседний подъезд, и всё, ни души на улице. Кажется, даже животные попрятались в домах и подвалах от такого морозного утра.       Парень быстрым шагом направился в сторону автобусной остановки. За поворотом, возле старой многоэтажки, виднелась та самая остановка, почти не изменившаяся за девять лет. На вид ей куда больше, наверняка её построили ещё во времена советского союза. Лавочка, когда-то покрашена в зелёный, была уже серо-коричневой, краска облупилась, а одна из досок так и вовсе поломалась и вместо неё теперь зияет дира, из-за чего сидеть на ней было ужасно неудобно. Именно поэтому лавочка почти всегда пустовала. Стенки и крыша были украшены нецензурными надписями, граффити. А вокруг было намного меньше мусора, чем обычно, хотя пивные бутылки стабильно стояли в углу остановки.       Блондин опёрся о стенку, всей душой надеясь на то, что та чистая, или хотя бы не оставит следа на белой рубашке. Сонный мозг совсем не работал, мысли приходили заторможенно. Поэтому парень и не сразу заметил, как рядом остановился автобус. Лишь когда пришедшие позже него люди (подросток, напоминающий скинхеда, и бабушка с внучкой) направились к автобусу, с места сорвался и парень, боясь не успеть. Он запрыгнул в транспорт, попутно ища мелочь в кармане, и кинул водителю семьдесят пять копеек за проезд, после чего стал искать глазами свободное место. Автобус приехал почти пустой, лишь вдали сидели лишь несколько человек, а остальные, те, что были на остановке, расселись кто куда. Юноша выбрал место поближе к выходу у окна.       Мелькающие картинки за окном однообразных панелек и заводов приятно убаюкивали, и эта тишина в салоне только добавляла уютной атмосферы. Парень правда бы уснул, если бы не очередная остановка и неразборчивая ругань за окном маршрутки. Блондин поднял голову, отстранился от окна и увидел знакомые места, знакомую остановку, вот и продуктовый магазин рядом. А возле него как раз была причина шума — двое мужчин, то ли алкашей, то ли просто бомжей, выясняли отношения. Парень так и не понял, на каком языке. Больше походило на суржик русско-украинского, но ему казалось, что всё-таки там есть и какие-то инородные слова.       На следующей остановке он вышел.

***

      Школьный двор был почти пуст, лишь где-то за футбольным полем расхаживал физрук вместе с незнакомой парню учительнице. А рядом, возле входа, на лавочке сидели двое девятиклассников, которые сразу заметили вошедшего во двор парня.       — Эй! Толян! — позвал тот, что с короткими, но при этом кудрявыми волосами цвета тёмного шоколада, что в сравнении с худощавым Толей казался пухлым. А парень рядом — растрёпанный брюнет с горбинкой на носу и тонкими руками.       Толя, ускорив шаг, направился к ним. Постепенно сонливость проходила, а на губах появилась лёгкая улыбка от осознания того, что ему не придётся сидеть полчаса в одиночестве.       — Здоро́ва, — кинул Толя и, отбив обоим кулачок, расположился рядом на скамейке.       — Чуваки, сгоняем в магаз, пока линейка не началась? — предложил Витя, кудрявый парень, обводя друзей взглядом.       — О, ништяк! Идём. — оживился Толя.       Федя кивнул в знак согласия и все трое поднялись.       Магазин был через дорогу, и по этому уже через несколько минут, Витя разглядывал жвачки «Турбо», а Федька отстранённо стоял рядом. Похоже, его тут ничего не интересовало. Толя же взял свой любимый батончик «Mars», хоть он и стоил целую гривну и пятьдесят копеек больше.       — Федь, ты чё, ничё брать не будешь? — рассчитываясь за несколько жвачек, спросил Витя.       — Нет, не хочу. — сунув руки в карманы, ответил брюнет.       — А чё пошел с нами тогда? — Витя бросил в карман синих брюк несколько жвачек.       — За компанию. — буркнул Федя. Витя, не долго думая, одну жвачку тыкнул Феде.       — На, а то чё-то не по-братски так. Покажешь потом, какой вкладыш у тебя попался! — улыбнулся Витя и перевёл взгляд на Толю.       — Толя, ты уже всё?       — Да, — Толя забрал сдачу и слабо улыбнулся. Продавщица, точно как в детстве, дала сдачу жвачкой. Толе показалось, что был он в этом магазине не в мае, а несколько лет назад.       — Сколько время? — спросил Федя, уже когда они оказалась на улице.       — Почти пол девятого, — глядя на свои наручные часы ответил Витя, пока Толик разбирался с упаковкой шоколадного батончика.       — У нас не так много время. — констатировал Толик.       Школьный двор всего за несколько минут приобрёл оживленный вид, хотя до начала линейки оставалось полных двадцать минут.       Толя с Федей заняли место на той же лавочке, а Витя сел на корточки перед ними, распаковывая жвачки и рассматривая вкладыши вместе с Федей. Толя не особо ввязываясь в это дело, доедал «Марс» и разглядывал присутствующих в надежде найти новые лица. И он заметил несколько незнакомых ребят, но больше всех его внимание привлёк парень, стоящий поодаль ото всех. Он был в наушниках, покачивал головой в такт музыке и в целом, как показалось Толику, выглядел так, будто всё происходящее его не сильно волновало.       — Чего залип? — Федя поднял голову, пронзив взглядом тёмно-карих, почти что чёрных глаз.       — Задумался просто…       Федя глянул в сторону, в которую Толик пялился буквально секунду назад, и нечего не ответил, опустив голову снова к вкладышам. Но кажется Витю уже интересовало куда больше другое, также как и Толю —новенькие.       — Слушайте, никого из новеньких не заметили? — уже сев рядом, спросил Витя и взглянул в сторону столпившихся школьников во дворе.       — Там пацан такой, чёрный весь у ворот стоит. — сказал Толя и снова посмотрел на того самого парня.       — Ля! Он чё, на похороны собрался? — заржал Витя и уже тоже в открытую пялился на стоящего у ворот. Федя промолчал, потупив взгляд вниз, так, будто он тут не причём.       — Ну, не знаю, но от учителей ему достанется, сложно было белую рубашку надеть? — вздохнул Толя, хотя и не собирался осуждать его, а вот Витя разошёлся.       — Это всё потому, что он гот! Развелось тут педиков этих! Даже к нашей школе добрались, — ворчал Витя.       Толя покосился на него; всё-таки, не очень-то тот парень был похож на педика. Губы вроде не накрашены, оделся не сказать, чтобы откровенно, и серёжку в правом ухе тоже не носил.       — Но он же нас не трогает. — мягко возразил Толя.       — Это пока что! — не унимался Витя, но эта тема быстро забылась, чему Толя был несказанно рад.       Народу постепенно и предательски незаметно становилось всё больше, и вот уже школьники заполнили почти весь двор. Некоторые, в основном старшеклассники, по одиночке, либо, как Толя, в компании друзей. А вот младшие с родителями, бабушками.       Полтора часа тянулись привычно долго, каждые восемь лет одно и то же: гимн, приветственная речь директора, старшеклассники ведут шестилеток в первый класс. И всё остальное, что Толя благополучно прослушал, витая в своих мечтах о тёплой кровати и вечернем просмотре «Бандитского Петербурга». И вот наконец пришла очередь 9«А» направится в свой кабинет. Только сейчас Толя заметил идущего сзади того самого «педика-гота», от чего брови поползли верх, Толя сразу отвернулся, боясь, что их новый одноклассник заметит его реакцию. Увидел парня не только Толя, но и Витя с Федей. Кудрявый всю дорогу до третьего этажа ворчал словно дед, и Толя несколько раз задумался, точно ли ему четырнадцать лет, а не восемьдесят четыре. А вот Федя молчал, но при этом во взгляде тёмных глаз читалось что-то настораживающее. Казалось, вот-вот тот гаркнет на Витю, дабы он наконец закрыл свой рот, но этого так и не произошло, Федя не проронил ни слова, а лишь сжимал тонкие губы.       Они зашли в класс, парень в чёрном занял место ближе к двери, четвёртую парту, где обычно сидели Витя с Толей.       Витя немедля подскочил к своему месту. Толя не успел оглянуться, как тот уже нависал над новым одноклассником.       — Слышь ты, гот недоделанный! Проваливай, а? Моё это место, с Толяном! — прошипел сквозь зубы Витя, пока Федя с Толей молча наблюдали за этой картиной.       — Больно-то надо. — довольно тихо, но резко и едко отчеканил парень, поднявшись и направившись в противоположную сторону. За всё время он даже не удосужил Витю взглядом, от чего показался Толе слишком высокомерным. Толя подошёл и сел на своё привычное место. Витя, видно, был доволен тем что прогнал одноклассника.

***

      Как выяснилось, нового одноклассника звали Дима Сидоров, и, как сказала классная учительница, он переехал из Купянска, города в Харьковской области — это всё, что было интересным на классном часу. К счастью, он продолжался не так уж и долго; уже через тридцать минут одноклассники начали собираться, и Дима незаметно для всех пропал из поля зрения, свалив раньше всех. Толя ждал Федю и Витю, ведь идти не хотелось.       Друзья вышли из ворот школы, Витя снова трещал как радио, рассказывая о том, как провёл каникулы.       — А мы потом с пацанами гоняли бомжей с заброшек! Ну, а чё, они там сидят? Коляться, точно! — говорил он, и его никто не перебивал, а Федя, как показалось Толе, и не слушал.       — Тогда это не бомжи, а наркоманы. — подсказал Толя.       — Ну, или так. А вы чё молчите? Мы же не гуляли цело-о-ое лето, чё у вас там было? — не унимался Витя.       Толя не очень хотел рассказывать, зная наперёд, как тот начнёт перебивать с первых же минут.       — Ну, меня батя снова в деревню к бабушке отвёз, почти на всё лето. Чуть не помер от скуки.       И вот, как и думал Толя, вклинился Витя:       — Там же интернета нет! Ты как выжил там-то? — удивился Витя.       — Да с пацанами местными познакомился — решил чуть приукрасить правду Толя, ведь по сути больше провёл времени за чтением книг, а не за прогулками. Хотя да, и такое было.       — А, ну ты молодец, а на следующее лето тоже поедешь? — спросил Витя.       — Не знаю, — пожал плечами Толя: — Может быть.       Толик кинул взгляд на уж слишком молчаливого Федю. Тот уже витал где-то то в своих мыслях и блондин не решился отвлекать.       За разговорами время прошло быстрее и вот уже пришла пора расходиться. Толя, идя в сторону остановки, задумался о том Диме, и даже не сразу вспомнил его имя, но вот ту ситуацию с партой отчётливо всплыла в его памяти. И теперь ему показалось несправедливым то, что произошло: всё-таки парта не их, и Дима вполне имел право садиться за неё. Но эти мысли парень быстро отбросил, посчитав их лишними, как только его автобус приехал и затормозил рядом.

***

      Квартира встретила мальчика тишиной и одиночеством. Толик снял ботинки, надеясь, что нигде по дороге их не поцарапал, и зашёл на кухню, слепо рассчитывая что, может быть, отец сидит на кухне, может, читает книгу, или пишет какие-нибудь отчёты, или… Его там не оказалось, Толик знал, что так и будет, и развернулся в сторону своей квартиры. В голове снова всплыли воспоминания, как, приходя со школы, его встречала мама, а не пустота, и то, что обед и ужин уже был на столе, не нужно было готовить самому.       Толик вошёл в комнату, чистую и, кажется, будто ещё утром тут не собирались в спешке. Толик привык всё сразу убирать, настолько, что делал это уже машинально. «Это точно комната мальчика? Такая опрятная. Ты его правильно воспитываешь?» — как-то спросила бабушка, когда очередной раз когда гостевала у них. После смерти матери она больше не приезжала.       Карта звёздного неба, которую отец купил летом, аккуратно висела над кроватью, а над рабочем столом были приколочены полки с большим количеством книг. В основном они были про астрологию и всё, что с ней связанно, но не меньше Толик обожал фэнтези.       Только одиннадцать утра, но Толик, что странно, чувствовал себя очень уставшим, будто отсидел восемь уроков. Вроде лёг спать вовремя, но вот то, сколько Толя раз просыпался ночью, и ещё минимум полчаса не мог уснуть, не помнил, или думал, что это сон, до тех пор пока это не заметил отец, но без рецепта снотворное не купить, а отец не считал это весомой причиной для беспокойства, и лишь просил ложиться вовремя, мол «само пройдёт», прошло четыре месяца, а проблемы со сном так и никуда не делись. Толя постепенно привыкал к постоянной усталости, и очень удивлялся, если получалось выспаться.       Толик бросил свою одежду на кровать, переодеваясь в домашнее: обычную пижаму. А чёрные брюки с белой рубашкой аккуратно сложил в шкаф. После этого он наконец лёг на кровать с ощущением, будто этой ночью не спал вовсе. И это почти правда — почти час Толик не мог уснуть из-за волнения перед завтрашним днём, и сам себе удивился, ведь раньше в такие моменты он был спокойнее. Хотя, возможно, он просто не помнил, каким был раньше.       Веки сами собой слипались, и холодное одеяло казалось очень уютным, мягким, но уснул Толик быстрее, чем успел это сполна ощутить.       Сон был неспокойным, как и всегда, но сейчас кое-что отличалось: тьму перед глазами не развеяла явь, а ночное ведение, что Толик сначала не понял, точно ли это не реальность.       Толик возвращался домой, всё в точности, как сегодня: те же люди, те же движения, только время не знал, да и не задумывался об этом.       На пороге, когда Толя только собрался достать ключ, открыла дверь его мама, такая, какой он помнил её за три года до смерти. Короткая стрижка, крашенные рыжие волосы, и светло-голубые, почти серые, глаза. Она снова была в своём старом растянутом халате. Нет, показалось. На ней было свадебное платье, не очень пышное, но всё равно не вписывающееся в такую обстановку. Женщина улыбнулась, показав ямочки на щеках, и впустила Толю внутрь, улыбнувшись чересчур наигранно-дружелюбно.       — Как первое сентября прошло? —спросила женщина, и Толик услышал странный шум из своей комнаты: —Бабушка приехала вот, как в прошлом году, кое-что привезла.       Толик заметил уже вблизи, какие у матери широкие зрачки, и светлой радужки почти не видно, но до последнего врал себе, что это лишь игра света, он всё не так понимает. Новость о бабушке порадовала, давно её не видел, хотя и у неё был специфический характер.       — Она в моей комнате? — удивлённо спросил Толик, когда его мама туда двинулась, и, когда дверь комнаты открылись, ноги почти подкосились, увидев эту жуткую картину. Отец, прижимая к руке иглу шприца, вводил первую, или, может, уже вторую-третью дозу, а бабушка лежала рядом, оперевшись спиной о стенку. Её руки тряслись, а вскоре глаза закатились. Толя не на штуку испугался: это походило на приступ, или того хуже, напомнило, как однажды отец смотрел телевизор, где показывали программу об экзорцизме, и бабушка, подобно рыбе на суше начала биться в конвульсиях. У Толи сердце в пятки ушло, способность говорить и двигаться вернулась не сразу, но через несколько мгновений Толик стал трясти свою маму за руку.       — Ма, помоги ей! Что ты стоишь? — еле выдавил из себя Толя и взглянул в лицо матери. Вместо человеческих глаз на него смотрели две чёрные дыры, а худая женщина уже не так сильно походила на его мать, скорее на бабу ягу. Толя почти задохнулся от ужаса и сделал пару шагов назад, остановился. Тело не слушалось, а мать подобрала шприц с Толиного рабочего стола и протянула ему.       — Хочешь попробовать? Ты же уже взрослый — ласково проговорила мать, и Толя ощутил, как под ногами проваливается пол и он падает.

***

      Он проснулся резко, в комнате было темно, что напугало и запутало одновременно, ком в горле и старые воспоминания о матери засели в голове вместе с ужасно неприятным осадком после бредового сна.       Толя, надеясь хоть немного прийти в себя, сел на кровать. Осмотрел тёмную комнату и увидел только очертания мебели, ощутил фантомную боль в районе груди и слёзы, подступающие к горлу. Если бы не звук поворачивающего ключа в замочной скважине, Толик дал бы волю эмоциям, но отец расстроиться, если увидит, что тот плачет из-за какого-то кошмара.       Толик смахнул рукой слёзы, поднялся и направился в коридор, по пути включая свет в комнате.       — А я думал тебя дома нет, ну, гуляешь может. Ты чего такой, как будто после войны вернулся? — спросил отец, измерив Толю взглядом, и начал разуваться.       — Я… Спал — неуверенно пробормотал Толик.       — Ты ел? Я сосиски купил, и ещё тебе сок виноградный. — сказал отец, беря пакет, лежащий рядом на полу, и идя на кухню. Толя, ещё сонный и не до конца пришедший в себя, кивнул и пошёл в ванную.       Он захлопнул дверь ванной, подошёл к старой советской раковине, и, включив кран, ополоснул лицо холодной водой, не сразу сообразив, что можно было и потеплее включить, но, наверное, так проснуться было бы сложнее. Он поднял голову и правда дышать стало легче, а мысли становились более ясные и не такие спутанные.       Толик, прихватив с собой расчёску, пользовался ей на ходу — всё равно в ванной зеркала нет. Толик пошёл на кухню, где уже хозяйничал отец. Толик сел недалеко, возле стола, наблюдая за тем, как тот начинает готовить.       — Ты какой-то совсем сонный. —сказал отец, глянув на сына.       — Ну, может, опять не смог ночью поспать. — вздохнул Толя.       — Надо бы тебя к доктору сводить. — вздохнул отец, а Толя кивнул, ощутив лёгкую благодарность; оставалось только надеяться на то, что отец не передумает и сдержит обещание.       — Па-а, я пойду сериал на видике смотреть, — спустя несколько минут наблюдения за отцом подал голос Толик.       — Иди, я же не держу. — пожал плечами отец, даже не обернувшись на парня, а сам Толик направился в гостиную, где и был телевизор. Он приоткрыл дверь в тёмную комнату, которую освещал только свет фонарей с улицы, и то не сильно. Толик клацнул выключателем, осветив всю комнату тёплым жёлтым светом, и прошёл внутрь. Оглядел мягкий диван, над которым висел бабушкин ковер и напротив в углу телевизор с видиком. Ступать на коврик на полу было куда приятнее, чем на холодную плитку на кухне или паркет в остальных комнатах. Толик подошёл ближе к железной коробке и присел рядом с ней на корточки, ища в нижних полках тумбочки ту самую заветную кассету с сериалом «Бандитский Петербург». Рука наткнулась на что-то пластиковое и прямоугольное — кассета. Толя достал её, повертел в руках и, убедившись в том, что всё-таки это та самая с сериалом, включил видик и вставил кассету. После этого парень отошёл и сел на диван, ожидая, когда начнётся заставка. Толя почувствовал, как мёрзнет, и потянулся рукой к пледу, лежащему рядом, накинул себе на плечи и закутался в него. Плед был старым, ещё с бабушкиной квартиры, и пах по старому, но в то же время этот запах напоминал детство. Какая это серия Толик точно не знал, но это было неважно, ведь он пересмотрел уже не первый раз эту кассету полностью, а сериал от того скучнее не становился. Интересно, смотрит ли тот Дима «Бандитский Петербург»? Вот Федя да, а Вите почему-то он не нравиться.       Время за просмотром пролетело быстро, а уходить всё никак не хотелось, хоть отец и звал ужинать, но голодный организм Толи вряд-ли вытерпел бы такие пытки, да и соблазн перед пюре из картошки и сосисками был куда больше.       — Иду! — крикнул в ответ Толик и, поднявшись с пледом на плечах, ведь замёрзнуть снова не сильно хотелось, направился в сторону кухни, пообещав себе сразу вернуться и продолжить смотреть.