Маленькая тайна

      Пнув сундук с принадлежностями для представления, Багги выругался. Его раздражало абсолютно всё. Если бы только кто-то посмел явиться к нему сейчас, то бедолага рисковал уйти с несколькими отверстиями от ножа в теле. Решив прекратить попытки открыть замок, ключ от коего успешно посеял невесть где, Багги плюхнулся на крышку, подпирая подбородок руками.       Манки Д. Луффи, пират, за чью голову официально дают целых тридцать миллионов! Уму непостижимо, как этот маленький, назойливый клоп умудрился обойти Багги? Клоуна Багги. Гениального шута!       Шанкс воспитывал Луффи, а потом также покинул юнца, бессердечно и, наверняка, душа не дрогнула. До зуда по всему периметру коже хотелось увидеть давнего друга и... Ударить, да так, чтобы приятель грохнулся. Вложить в удар всю боль и обиду, пусть жест красноречиво говорит без слов.       Багги планировал стать великим пиратом вместе с Шанксом, обидно, что пункты, возведённые в голове подобно архитектурным достопримечательностям, пришлось вычеркнуть.       Вслед за исчезновением поползли слухи, мол Шанкс вовсе скончался, но Багги верил в обратное, вопреки всему и всем. Он готов убивать за свою истину, ради того, чтобы никто не погубил надежд. Проклятый друг жив, просто не мог пасть от всего, чем бы не была неизвестная рука судьбы.       Ненависть кроила душу тупыми, ржавыми ножницами, выбрасывая непригодные куски в мусорное ведро, оставляя части кровоточить, заливая мир кровью подобно глобальному потопу. Суставы сами выворачивались, заменяя ментальную боль сердца на физическую.       Вся заварушка с Луффи вынудила ярко переживать каждую песчинку прошлого и чувство тоски. По ниточке, как Багги вытаскивал солому из шляпы, так вытягивали невидимые малюсенькие гарпуны душу. Выворачивали наизнанку словно наволочку. Хотелось выть от неописуемой тревоги и пустоты, втягивающей в дыру всё, что попадётся на пути, только бы наполнить бесконечность, вечно голодную и не имеющую дна. Бесполезно.             Одиночество сбивало с ног, садилось на тело, заставляя кости трещать от веса, а затем впивалось в губы, высасывая воздух из лёгких. Багги задыхался. Тьма, покрытая морозом страха, проникала сквозь нос, заползала через уши, рот. В океанах, наполненных выдержанным, сравни вину, отчаянием, пират не способен плавать. Как бы не старался, волны чрезмерно жёстко топят, вбивая на дно водяным молотком.       Все жители мелкого городка стали зрителями Багги, но даже их отняли. Последних, кто хоть как-то изображал роль хлипкой ширмы, скрывающей хаос, творящий в дыре грудины.       Если бы не Шанкс, Багги не ощущал бы себя настолько никчёмным, скрывая горечь обиды под нескончаемыми масками величия. Он точно знает.       И всё же, ненависть позволяет думать об утерянном каждый день, преобразовывая будни в колесо Сансары, где мысли циклично натыкаются на Шанкса.       Сняв перчатку, пальцы нерешительно дотрагиваются подушечками к губам. Глаза закрываются, представляя перед собой радужки, схожие с кофейными зёрнами, доводящие до исступления чертовски раздражающим, добрым взором. Багги вздрагивает, представляя, как поддаётся к чужим устам навстречу.       — «Можешь нашинковать меня, или порезать на кубики... Я позволю...»       Злость не обесценивает прочих чувств. Привязанности, промёрзлой тоски... Любви? Что есть любовь? Пират не знает и не желает, данность явно непригодна для тех, кто намеривается покорять морские просторы. Вшивый бред, недостойный внимания.       То, что Багги жаждет вновь увидеть Шанкса, а потом ударить, а затем поцеловать, пленить, сделать своим, заполнить им пустоту... Совершенно не значит, что это какая-то любовь. Пиратам нельзя быть чистосердечным и добрыми, сердце слабый орган.       Как бы то ни было, перечисленные противопоставления не мешают покрываться мурашками, тяжело выдыхать, покуда псевдорука медленно проводит вниз по торсу, вгоняя в лихорадочный жар. Не мешает принимать выдуманные извинения и клятвы о том, как Шанкс навсегда останется с ним. Мозг бьётся током галлюцинаций.       Правдоподобный мираж обжигает дыханием, отстраняя, восхищённо глядя в голубые глаза.       Как бы Багги не старался, выгнать непрошенного гостя не получается, потому как на самом деле он не хочет ухода Шанкса, просвечивающегося сквозь руки, стоит притронуться к нему. И это не важно, пока сознание не даёт угаснуть яркому образу, схожему с факелом во мгле беспробудных ночных кошмаров.       Ещё один поцелуй не навредит, и никто не узнает о маленькой тайне, согревающей озябшее естество.