У короля Мокряди нет брата

      — Господин Мокрядь, — почтительно встречает своего короля придворная дракониха Облепиха, — добрейшего вечера. — И тебе, Облепиха, — кивает король, рассматривая тёмно-зелёную полноватую собеседницу.       Ранее она жила в племени Листьев, но после непродолжительной войны, развязанной их властолюбивой королевой Осиной, была взята в плен, вместе с другими драконами. Осина смогла выкупить искуснейших воинов, но Облепиха вошла в число тех немногочисленных драконов, на которых она не посмотрела. Она заботилась лишь об армии, а те, кто не входил в неё, как считала Осина, бесполезны.       Теперь она является фрейлиной Мокряди и его жены Снежной Бури, ум и манеры которой, пришлось по нраву королевской чете. — Я, в отсутствии вас, читала списки правящей династии и встретила имя Кидь, который числится без вести пропавшим, — тихо ответила Облепиха, — что с ним?       Мокрядь закатил глаза. Снова она это спрашивает. Ни агрессия, ни попытки перевести тему на эту любопытную дракониху не действуют. — Что ж, придётся рассказать тебе. Наверно, ты будешь ненавидеть и презирать меня за это. Но я смогу раскрыть ложь, что живёт со мной многие месяцы, — пророкотал король.

***

      Родители каждый раз отправляли своих королевских сыновей на другой конец королевства. К тётке Льдине, как минимум, на недели две. Мотивировал Нарвал тем, что им нужно контактировать не только со слугами и придворными учителями. На деле всё, конечно, не было настолько интересным: Нарвалу и его супруге Батруге хотелось отдохнуть от сыновей и уделить внимание друг другу.       Конечно, малышне есть чем развлечь себя. Да и не назвать времяпровождение скучным.        Омрачало лишь существование Льдины. До сих пор помню, что она была злобной мегерой, которая не боялась едко комментировать всех, кого видела. Сама Льдина ненавидела Батругу из-за того, что именно она стала избранницей Нарвала.       По слухам она свела своего мужа в могилу. Тот был тихим и добреньким, что вызывало теплоту у Кидя. Он был старше меня на два года, и запомнил его лучше, всегда отзывался о нём с теплотой.       Льдина, хотя и ненавидела нас одинаково, считая пустоголовыми дуралеями, но, кажется, Кидя она ненавидела побольше меня.       Нарвал был в курсе ужасного характера сестры своей суженной, но каждый раз придумывал новые отговорки:       «Вы должны отдохнуть, а у тёти Льдины вам самое место», «Не такая уж она и злая, не выдумайте». Я знал, что всё это ложь. У Льдины и нас была практически одинаковая ненависть друг к другу.

***

      В то время нам с братом было три года и пять лет. Кидь, как старший, обязан был за мной следить. Из-за этого мы всё делали вместе.        Драконят нашего возраста практически не было, и мы довольствовались тем, что могли придумать сами. Игры в слова, загадки, просто игры в «угадай кто я» — традиционные очень интеллектуальные игры. Льдина ввела для нас достаточно строгий распорядок дня. И не делала никаких поблажек. — Это чтобы вы, хотя бы здесь, не были тюфяками, — скрипуче говорила Льдина, щуря тёмно-голубые глаза.       Она не стеснялась запугивать мелкого меня и строго следила, за тем, чтобы я не сбежал куда не надо. А нельзя мне было практически везде: Моржовые лежбища, Утёс Пингвинов, Замёрзшее озеро и куча всего. Можно было только находиться у неё дома и около него. Её многочисленные соседки тут же разбалтывали ей, когда видели меня или брата.       Тогда она психологически давила на нас, вскрывая страхи и словесно унижала нас. До сих пор её за это ненавижу.       Несмотря на то, что мы её искусно обманывали, говоря, что гуляли недалеко от дома, тётка злилась. — Всё равно вызнаю всё, если врёте, — говорила она нам. Так продолжалось до тех пор, пока мы не нашли пещеру.

***

      Прошло два дня. Обстановка в тёткином доме была очень гнетущей, совсем не как в замке отца. Поэтому, не выдержав играть «хороших, правильных и нужных», мы с братом тайком сбежали от Льдины.       Окольными путями мы добрались до снежно-ледяного грота, в котором, по слухам когда-то были сокровища. На самом деле это была просто пещера. С мокрым снегом и льдом.       Около него росли карликовые берёзки, да и тех немного. Иногда сюда залетали кайры, галдя без передышки. Мы даже нашли мёртвую тушку птенца, вероятно, бедняга был слишком слабым и замёрз насмерть. В щели этого грота было темно. Щель была узкая и из неё дуло. — Давай расширим её? — спросил я брата — Давай, — кивнул Кидь.       Мы рылись и расширяли щель в гроте несколько часов, с перерывом на отдых. Я видел, что ход грота сужается и уходит куда-то в темень.       Отряхиваясь от снега, мы поклялись, что этот грот будет нашей тайной и мы будем проводить там время в тайне от Льдины, каждый раз, когда будем прибывать к ней.

***

      На протяжении недели и трёх дней мы посвящали время нашей тайне. Каждый день, мы придумывали, что делать и держали это в секрете. У нас был даже небольшой склад съестного.       Главной тайной для нас было найти где заканчивался грот. Я определил, что в правую сторону, где ход становится узким.       Понемногу мы расширяли туннель, но делать это было труднее. Иногда мы застревали, но несерьёзно.       Было два тупика, холодных и твёрдых. Но мы ползли дальше и дальше, прорывая ход. Так всё и продолжалось, пока до меня не дошёл голос брата: — Погоди, я застрял…

***

      Возможно, в случившимся была моя вина. Мне так хотелось разрыть дальше, что просто забыл о ещё одном трудном месте. Я, будучи лёгким, быстро залез внутрь, а Кидь был пухлее и застрял. Он не мог выбраться.       Но паниковать мы стали не сразу. Только через минут десять Кидь понял, что не может сдвинуться. Крылья были крепко-накрепко прижаты сверху твёрдым снегом.       Спустя час, испробовав все нашёл приёмы, мы начали паниковать. В какой-то момент Кидь повернулся и застрял уже окончательно.

***

      Но он был старше и, хрипя и кашляя, сказал мне идти и звать на помощь. Я лишь кивнул. Я не помню сколько полз.       Кажется час, а может, больше. Открыл глаза я увидел вечернее небо. Я пропустил время ужина и Льдина, наверняка, рассердится. А ещё я понял, что не смогу позвать её на помощь. Я лишь плаксивый маленький дракончик, который боялся тётку больше всего на свете.       «Я спасу его!» — промелькнула дерзкая мысль в хрупкой голове. — Где твой брат? — первым, что меня встретили по приходу домой, были слова Льдины. — Не знаю, — соврал я, — мы поссорились и он сказал, что придёт позже.       На это Льдина ничего не ответила. Она положила мне еду и ушла. Поев холодное мясо яка, я уснул беспокойным сном.

***

      Но я смалодушничал. Я, хотя и убеждал брата в помощи, так и не сказал никому о нём. Несмотря на все всхлипы, проклятия и обещания брата я хранил это в секрете, боясь гнева старших.       Его искали, отец клялся, что убьёт того, кто навредил сыну. Но не случилось. Меня никто не выдал, лишь Льдина грозно смотрела на меня, презирая за это малодушие.       Позже мы покинули тётю и брата. Кидь, наверняка и остался там.

***

— Сейчас у меня есть супруга и сын, отец умер, мать тоже. Брата у меня нет, — закончил Мокрядь, смотря на шокированную Облепиху, — но я точно знаю, что Льдина всё знала. Эта мегера точно поняла, что Кидь пропал. Но намеренно не придала этосв значения.       Но я смалодушничал. Я, хотя и убеждал брата в помощи, так и не сказал никому о нём. Несмотря на все всхлипы, проклятия и обещания брата я хранил это в секрете, боясь гнева старших.       Его искали, отец клялся, что убьёт того, кто навредил сыну. Но не случилось. Меня никто не выдал, лишь Льдина грозно смотрела на меня, презирая за это малодушие.       Позже мы покинули тётю и брата. Кидь, наверняка и остался там.

***

— Сейчас у меня есть супруга и сын, отец умер, мать тоже. Брата у меня нет, — закончил Мокрядь, смотря на шокированную Облепиху, — но я точно знаю, что Льдина всё знала.       Эта мегера точно поняла, что Кидь пропал. Но намеренно не придала этому значения. Ведь ей никогда не нравился Кидь.