Это сон?

Соуп сидел на своей кровати, рисуя в блокноте. Он уже несколько часов пытался изобразить лицо Гоуста на бумаге, но каждый раз ему не нравилось то, что у него получалось, после чего он вырывал листы, небрежно комкая их, и выкидывал куда-то в сторону. Ему казалось, что все эти рисунки не похожи на него: то нос не такой, то улыбка какая-то кривая, то вообще овал лица другой. Джон хотел запечатлеть именно того Саймона, который улыбался ему этим утром, обнимая его. Спустя ещё несколько попыток, он понял, что уже запутался в том, как выглядит настоящий Гоуст.        Соуп расстроенно отложил блокнот в сторону, что исхудал на несколько десятков страниц. Посмотрев в окно, Джон увидел крупные хлопья в свету фонарного столба. На улице уже стемнело, хотя Джон сел рисовать, когда было ещё светло.        — Просто просрал время, так ещё и без результата, – тихо выругался МакТавиш, грустно улыбнувшись уголками губ.        В дверь осторожно постучали, но Соуп всё равно подпрыгнул на кровати от неожиданности. Весь день про него никто не вспоминал, а тут он кому-то понадобился.        — Открыто, – громко произнёс мужчина, смотря на дверь.        В комнату вошла до боли родная высокая фигура, одетая во всё чёрное и с маской-черепом на голове. Посмотрев на него, Джон заметил, что Гоуст осматривал комнату, особенно пол.        — Ты почти весь день не ел, что с тобой? – тихо спросил Саймон, после чего добавил: – И что здесь произошло, Джонни? – мужчина произнёс это, подняв с пола один из скомканных листов, после чего посмотрел на Соупа.        Шотландец тяжело вздохнул, потерев переносицу пальцами, пока Гоуст разворачивал поднятый лист бумаги. Старший прошёл к столу МакТавиша, отодвинул стул и уселся на него.        — Что это? – озадаченно задал вопрос Райли.        — Ты. Согласен, вообще не похож, – разочарованно хмыкнул сержант, откинувшись спиной на подушку.        — Почему же? Вроде похож.        — Ага, ты говоришь это мне после того, как сам спросил «что это?», к тому же я всё равно смял все эти наброски, теперь это мусор. Не похоже и точка, – скрестив руки на груди, пробормотал Джон.        — То есть все эти скомканные листы с моим лицом? За что ты так со мной? – тихо рассмеялся Гоуст.        — Это не ты. Все эти лица не похожи на твоё. Ни одно.        — Сейчас и узнаем, – Райли встал со стула и поднял несколько бумажек, после чего направился к зеркалу, что висело на стене около входа.        Саймон стянул с себя маску, после чего принялся разглаживать наброски Джона. Распрямив один, Гоуст приставил его к своему лицу и наклонился к зеркалу, всматриваясь в каждую деталь. Он стоял так около 10 секунд, после чего повернулся на Соупа.        — Почему ты считаешь, что этот не похож?        — Глаза какие-то мёртвые, – встав с подушки и усевшись на край кровати, произнёс Джон.        Райли молча положил рисунок на небольшой столик под зеркалом, начиная разворачивать другой. Он снова разгладил лист бумаги и повернулся на Джона.        — А этот?        — Улыбка кривая, – Соуп встал с кровати, направляясь в сторону Гоуста.        Саймон отложил и этот набросок, взяв следующий. Он осторожно провёл по нему рукой и разогнул замявшиеся уголки. Но на этот раз он не стал разворачиваться к МакТавишу, а просто положил его туда же, где уже лежали остальные. Джон подошёл к Гоусту со спины, смотря на то, как он распрямляет его остальные рисунки.        — Почему бы просто не выкинуть их? – размеренным голосом задаёт вопрос Соуп.        — Зачем? – Райли останавливается на пару секунд, держа в руках бумагу.        — Это неудачные наброски.        — Это твой труд и твои старания, Джонни, – Гоуст посмотрел в глаза шотландца.        — И что тогда с ними делать? – Соуп кивает в сторону стопки с рисунками.        — Я возьму себе в комнату, если они тебе не нужны, – пожав плечами, Райли возвращается к тому, что распрямляет бумагу о край столика.        Джон поджимает губы, продолжая смотреть на то, как Саймон старательно пытается исправить порывы эмоций Соупа, вымещенные на свои же рисунки. Ему жаль, что Гоуст тратит своё время на такую чушь. Ведь эти лица на набросках даже не похожи на него, но он хочет их сохранить. МакТавиш всё равно не понимал, зачем они ему.        — Так ты поэтому полдня не выходил из комнаты? – улыбнулся уголками губ Райли, разглаживая последний лист.        — Не заметил, как вечер наступил.        — Надо было мне ещё в обед зайти к тебе. А я гадал, что с тобой и почему ты даже на обед и ужин не пришёл. Кстати, Газ идёт на поправку, – произнёс Гоуст, разравнивая стопку рисунков.        — Знаю, заходил к нему утром.        В комнате снова повисло молчание. Соуп смотрел на широкие плечи старшего, они были в расслабленном состоянии. Обычно мужчина находился в напряжении даже тогда, когда ел или выполнял рутину по типу чистки зубов, что уж говорить про его состояние на заданиях. Но сейчас он спокоен. Душу МакТавиша грела мысль о том, что Саймон доверяет ему.        — Собственно, изначально я зашёл к тебе, чтобы позвать тебя поесть, – нарушил тишину Гоуст, повернувшись к Джону лицом.        — И что же ты можешь мне предложить, элти? – улыбаясь, хмыкнул Соуп.        — Ничего особенного, на обед макароны с курицей. Готовил я, потому что больше некому, – пожал плечами Райли, сделав шаг навстречу сержанту. – Или у тебя нет аппетита?        — Что-то типа того, но раз готовил сам Саймон «Гоуст» Райли, то я с радостью отведаю этой стряпни, – улыбнулся МакТавиш, подняв голову так, чтобы смотреть прямо в глубь карих глаз, в которых он постоянно терялся, если засматривался.        Джон неосознанно потянулся к руке мужчины. Он стянул с неё перчатку, что скрывала множество шрамов. Соуп провёл большим пальцем по самому выделяющемуся. Гоуст никогда не рассказывал, а тем более не показывал свои шрамы, но МакТавиш хотел знать всё о прошлом старшего, хоть ему и было страшно представить, что тому пришлось пережить. Джон притянул к себе ладонь Саймона, после чего поцеловал тыльную сторону его руки, едва касаясь губами. Подняв глаза, Соуп встретился с необыкновенно нежной улыбкой и изогнутыми бровями.        — Вот такого тебя я хотел изобразить на бумаге, – легко улыбнувшись, прошептал сержант.        Гоуст положил руку, которую ранее поцеловал Джон, ему на щёку, а другую — на его талию. Он притянул его к себе, ласково коснувшись лба губами.        — У тебя ещё полно времени, чтобы изобразить меня так, как тебе угодно, Джонни. А теперь пошли, ты не ел почти весь день, – Саймон поднял взгляд Джона на себя тем, что коснулся пальцами его подбородка.

***

       Джон сидел за столом, попивая чай, пока Райли грел порцию макарон с курицей для сержанта. За окном всё так же шёл снег. Соуп не любил холод, поэтому недолюбливал зиму, но он не мог сказать, что хлопья снега и заснеженная природа – некрасиво.        Пока МакТавиш витал в своих мыслях, Саймон уже наложил еду в тарелку, поставив её перед ним.        — Приятного аппетита, Джонни.        — Спасибо, – взяв вилку со стола, всё ещё потерянно произнёс Джон.        Наколов макароны и кусок курицы на столовый прибор, он положил содержимое себе в рот. Было очень даже вкусно. До этого у Соупа не было аппетита, но попробовав стряпню Гоуста, ему захотелось доесть всё.        — Готовь чаще, – с набитым ртом пробубнил МакТавиш.        Саймон улыбнулся, оперевшись щекой на кулак, – рад, что тебе понравилось.

***

       Газу наконец-то стало лучше, поэтому он встал с кровати и разгуливал по базе. На кухне он встретил Гоуста, что листал какой-то дневник, в котором были ещё и рисунки помимо записей.        — Как ты? – задал вопрос Саймон, продолжая смотреть на текст.        — Потихоньку поправляюсь. А где Соуп?        — На улице.        — Вот как, – задумчиво произнёс Гэррик, разглядывая дневник, в котором он узнал блокнот МакТавиша. Почему Гоуст читает дневник Джона? Задавать этот вопрос Кайл не стал, а лишь тихо побрёл в сторону выхода.        На улице и вправду стоял Соуп. Он смотрел куда-то вдаль. Кайл подошёл к товарищу и похлопал того по плечу, отчего он вздрогнул.        — Спокойнее, мужик, – сдавленно рассмеялся Газ.        — Просто не ожидал увидеть тебя, – улыбнулся Джон, смотря на сержанта.        — Не моё дело конечно, но Гоуст читает, вероятно, твой блокнот.        — Знаю, – пожал плечами Соуп, – я сам отдал ему его.        — Вот оно что, – монотонно произнёс Гэррик.        Джон резко сел на корточки. Он загрёб снег в руку, сжимая его, после чего кинул им в товарища, попав тому в грудь.        Газ нахмурил брови, широко улыбнувшись. Он наклонился, наблюдая за отбегающим от него МакТавишем, комкая снег в двух руках. Замахнувшись, Кайл кинул снежок в сторону Джона, но сержант уклонился от него.        «Снежная битва» Гэррика и МакТавиша длилась уже около 10 минут, они оба запыхались от постоянных наклонов к снегу и замахов руками. Соуп кинул очередной снежок, не поднимая глаз. Но буквально через пару секунд он всё же перевёл взгляд со снега в своих руках на Газа, что стоял и смотрел в сторону входной двери, потому что тот не отправил в него ответный ком снега. Там стоял Гоуст. И, к несчастью Джона, прямо на чёрной ткани с маской-черепом отпечатался снежок, который Соуп запустил, будучи уверенным в том, что тот попадёт в Кайла. Повисло неловкое молчание.        Джон знал, что Гоуст вряд ли бы разозлился на него из-за такого пустяка, но его напрягало молчание и отсутствие какой-либо реакции. Пара секунд превратилась в вечность, отчего Соуп ещё больше боялся участи, которая ожидает его.        Райли встал на колени, медленно и аккуратно он слепил снежок, после чего снова встал на ноги и замахнулся так, будто кидает бейсбольный мяч. Плотный снежок попал прямо в лицо МакТавиша, отчего тот скорчился, принявшись стряхивать с глаз снег.        — Я же случайно! – пробурчал себе под нос сержант.        Не успел он смахнуть с лица все остатки снега, как на него навалились всем весом. Джон свалился лицом в сугроб, поджав руки к груди.        — Какого хера?! – вскрикнул он, выплёвывая снег.        Горячие пальцы коснулись мокрой и холодной кожи Соупа. Проморгавшись, сержант увидел прямо перед собой Саймона. Тот бережно придерживал МакТавиша за плечо, смахивая другой рукой с его лица снег и осматривая глаза мужчины.        — Прости, переборщил, – обеспокоенно извинился Гоуст.        — А если не прощу? – нахмурил брови Джон.        Пальцы Райли остановились на щеке шотландца. Ярко-синие глаза блуждали по лицу, скрытому под балаклавой, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Но долго гадать ему не пришлось: лейтенант опустил ладонь в сугроб и загрёб снег, после чего впечатал её в лицо мужчины, растирая скомкавшийся снег.        — Саймон! – вскинув руки, заголосил МакТавиш, давясь снегом.        — А если не простишь, я закопаю тебя в ближайшем сугробе, – хрипло рассмеялся британец.        Смахнув с глаз снег, Джон схватил Гоуста за ворот, притянув мужчину на себя. Но получилось так, что в последний момент МакТавиш отодвинул голову, отчего маска-череп впечаталась в снег рядом с лицом Соупа.        Джон уже думал, что выиграл в этой схватке, но стоило ему почувствовать холодные пальцы, что пробрались ему под куртку со свитером и касались поясницы, сползая вниз по ней, как Соуп взвизгнул. Он выгнулся в спине, поддаваясь навстречу телу старшего. Гоуст продолжал упираться в снег рядом с головой сержанта, что извивался под ним.        — Сай, перестань, холодно! Пожалуйста! – уже хныча, крикнул солдат.        — Ты первый начал, – одной рукой Райли придерживал поясницу Джона, чтобы тот не касался ей снега, а другой спускался всё ниже и ниже. Холодные пальцы коснулись кожи около колечка мышц.        — Гоуст, блять, Газ сзади стоит! – прошипел ему в ухо Соуп, стиснув зубы.        — Он ушёл ещё тогда, когда я тебе в лицо снежок запустил, – улыбнулся Саймон, проскользнув одним пальцем в МакТавиша.        — Нгх… Предатель, бросил меня на растерзание зверю, – Джон вцепился пальцами в плечи старшего.        Райли начал двигать пальцем, выдавливая из сержанта надрывистые вздохи и тихие стоны. Сам же Гоуст чувствовал, как их промежности трутся друг о друга, что не могло оставить его равнодушным. Мужчина поддавался вперёд лёгкими толчками, отчего почувствовал, как в штанах стало максимально тесно и неудобно.        — Прекрати… Мне холодно, – тихо проскулил МакТавиш. Его тело дрожало.        Саймон тут же остановился, посмотрев на лицо сержанта: губы его были поджаты, брови изогнуты, а глаза отведены в сторону. Он натянул куртку и свитер обратно на оголённую поясницу Джона, подняв его со снега и усадив себе на колени. Лицо его было мокрым от растаявшего снега, в который Райли собственноручно впечатал шотландца. Протерев капли воды рукавом, Гоуст погладил Соупа по спине, уткнувшись лбом в его плечо.        — Прости ещё раз, – прохрипел Райли.        — Чёрт с тобой, Саймон, – проворчал МакТавиш, положив ладонь на затылок старшего, – прощаю.

***

       Громкий кашель вырвался из горла Джона, из носа текли сопли, а на лбу лежала мокрая прохладная тряпка. От того, что тело было горячим, а лоб холодным, глаза Соупа будто горели и слезились. Смотря в белый потолок, он думал, как бы не сдохнуть из-за простуды.        Дверь в комнату открылась с тихим скрипом. Это был Гоуст. Он держал в руках стакан с горячим чаем и тарелку с куриным супом. Усевшись на стул рядом с койкой, Райли освободил руки, поставив всё на стол. Взяв градусник, он поднял руку МакТавиша и засунул термометр тому подмышку.        Лицо Джона выглядело потерянным. Из-за заложенного носа шотландец был вынужден дышать ртом, а из-за температуры, наверняка ничего не соображал. Гоуст знал, что это из-за него, отчего пытался загладить свою вину всеми возможными способами: положил больного Соупа в своей комнате, потому что помнил, что мужчине его кровать понравилась больше, чем собственная; съездил в город за таблетками; готовил ему еду и ухаживал за ним, сбивая температуру мокрой тряпкой, которую окунал в холодную воду каждый час; стирал платки, в которые Джон сморкался почти постоянно, отчего его нос покраснел; и конечно же, был просто рядом, поглаживая горячую руку МакТавиша, будто прося прощения.        Громкий и противный писк градусника вырвал Райли обратно в реальность. Взяв термометр в руки, мужчина увидел «38.9». Джону становилось только хуже.        — Блядство, – прошептал Гоуст, сняв с себя чёрную балаклаву с принтом черепа, после чего начал растирать своё лицо руками.        — Лучше уходи, – прохрипел Соуп, закашлявшись, – заразишься ведь.        — Не неси чушь, – произнёс Гоуст, роясь в пакете с таблетками. – Я не уйду, Джонни.        Больной тяжело вздохнул, но говорить больше ничего не стал. Джон перевёл взгляд на окно, за которым снова шёл снег, а небо было серым.        — Сможешь забраться повыше на подушку? Надо поесть, чтобы выпить жаропонижающее, – произнёс Гоуст, уткнувшись в инструкцию на обратной стороне коробки лекарства.        МакТавиш приложил немало усилий, но всё же уселся. Гоуст взял в руки тарелку с супом и ложку. Джон ожидал, что он сам будет есть, но нет, Райли зачерпнул ложкой бульон и поднёс к губам сержанта. Тот послушно выпил его.        Накормив Соупа, старший отложил пустую тарелку в сторону и взял в руки таблетку с кружкой чая. Положив таблетку на ладонь Джона, Саймон проследил за тем, чтобы тот съел её. Будто Гоуст не знал, что МакТавиш давно не маленький ребёнок, чтобы противиться лечению, тем более какой-то таблетке. Проглотив приличного размера пилюлю, шотландец запил её чаем. Он поморщился — вкус у этого лекарства был противным, но выздороветь ему хотелось больше, чем выплюнуть эту дрянь.        — Извини, Джонни, – Райли казалось, что он должен сказать это снова. Но даже эти извинения не помогали ему избавиться от чувства вины.        — Иди ты, Саймон, – нахмурив брови, но слегка улыбнувшись, прохрипел Соуп.