Описание
Темная длань ночи накрыла Фивы. Под ее покровом из поселения отряда фараона выскользнули Реммао и Эвтида. Они направлялись на выполнение своего первого заказа в Верхнем Египте.
1
04 октября 2023, 03:44
Темная длань ночи накрыла Фивы. Под ее покровом из поселения отряда фараона выскользнули Реммао и Эвтида. Они направлялись на выполнение своего первого заказа в Верхнем Египте.
– Сегодня попрактикуешься в онейромантии. – Заговорщическим тоном начал Рем. – Заказчик – мужчина. Проникнуть необходимо в сон его жены. Последние несколько недель та ведет себя странно: часто и подолгу плачет, отказываясь раскрывать причину своей печали; совсем не выходит из дома, хотя раньше делала это каждый день; принимает пищу и питье лишь при напоминании; не позволяет лекарям осмотреть себя.
Девушка рассеянно кивнула. Она зло одергивала себя, но все равно заметно нервничала, лицо ее было напряжено, а янтарные миндалевидные глаза бегали по очертаниям улиц. Воображение безустанно рисовало за каждым углом притаившихся охотников во главе с эпистатом Аменом. Сейчас они выскочат и схватят наставника с его подопечной. Вывернут их сумки, обнаружат там черные пластины – основы для маски шезму. И последнее, что увидит Эвтида – цепкий холодный взгляд Амена, пристально следящий за тем, как обрывается ее короткая жизнь...
Эва шумно выдохнула. Решительно тряхнула головой, в очередной раз стараясь выбросить лишние мысли и сосредоточиться на происходящем.
Они подошли к глухой стене нужной хижины. Вторя действиям наставника, Эвтида облачилась в накидку и приложила к лицу пластину. Взмах девичьей руки преобразил маску в морду животного. Шезму обогнули дом и прошмыгнули в приоткрытую для них дверь.
Оказались они в незамысловатой комнате. Внутреннее ее убранство содержало стол, несколько скамей и стульев. С одного из сидений вскочил молодой невысокий мужчина.
– Господин, госпожа, доброго вечера. Я ждал вас. – В его голосе прослеживалась плохо скрываемая нервозность.
– Здравствуй. – Шезму кивнули ему.
– Где твоя жена? – Поинтересовался Реммао.
Хозяин указал на темный проход позади себя.
– Я напоил ее настойкой из валерианы. Она спит уже несколько часов.
– В доме есть кто-то еще, кто мог бы нам помешать? – Продолжил задавать вопросы наставник.
– Нет, господин, с женой мы живем только вдвоем.
– Тогда мы приступим.
Черномаги двинулись к комнате. Реммао украдкой шепнул:
– Старайся следить за временем, Эва. Чем раньше мы вернемся в поселение, тем лучше.
За спиной у них раздался надтреснутый голос:
– Прошу, сделайте все, что возможно. Я больше не могу продолжать теряться в догадках о том, что происходит с моей Ифе.
Хозяин принялся нервно мерить шагами общую комнату. Наставник примостился рядом со входом. А Эвтида шагнула в дверной проем.
Робкое пламя одинокой свечи скупо освещало маленькую комнату. На кровати – единственном имевшемся здесь предмете мебели, в окружении одних лишь каменных стен неподвижно лежала фигура. Юная шезму осторожно двинулась вперед. От ощущения, что каждое ее движение варварски разрушало царившую в спальне глубокую тишину, неприятно защемило в груди. Оказавшись рядом, Эвтида обнажила свое лицо перед спящей девушкой. Укрытая тонкой тканью Ифе выглядела хрупкой и беззащитной. Глаза ее были запавшими, кожа обтянула кости черепа так, что скулы и подбородок смотрелись неестественно острыми. Длинные темные волосы разбросаны по постели своеобразным ореолом, будто бы олицетворяя тяготившие голову девушки мысли, в которые сейчас предстояло окунуться Эвтиде. Шезму глубоко вздохнула, готовясь наладить с Ифе контакт. Для того чтобы суметь проникнуть в сон девушки, Эва должна была всецело прочувствовать ее. Она прикоснулась своим лбом ко лбу Ифе и прикрыла глаза. Вскоре возникло тепло, которое не спеша раскатилось по телу Эвтиды. Весь спектр испытываемых чувств и превалирующие черты характера отразились на лице спящей девушки. Несколько минут шезму настойчиво пробивалась к Ка – ментальному двойнику Ифе.
Достигнув цели, Эвтида отстранилась. Снова приложила маску к лицу, чтобы наполнить ее собранным теплом души. Голова ее стала невесомой, комната поплыла перед глазами...
Эва оказалась в той же хижине, в которой выполняла заказ в реальности. Все здесь выглядело точно таким же, за исключением того, что за окнами был день. Намереваясь как можно быстрее встретиться с хозяйкой сновидения, Эвтида принялась обходить дом. Везде заглянуть не успела. Из спальни навстречу шезму вышла Ифе. Ее волосы были стянуты в хвост, оливковая кожа светилась нежным румянцем, а на губах играла легкая улыбка. Устремив на Эвтиду взор живых карих глаз, она вежливо кивнула и заговорила:
– Здравствуй, госпожа.
Каждый сон имеет свои небылицы. При работе в качестве онейроманта Эву в какой-то момент даже стало забавлять, как каждый хозяин сновидения воспринимал ее присутствие за рядовое событие и с готовностью начинал вести диалог на любые темы.
– И тебе доброго дня. – Шезму слегка склонила голову.
– Пожалуйста, говори тише. – Девушка приложила указательный палец к губам, а затем махнула на стоящие неподалеку скамьи. – Пойдем, присядем. Скажи мне, что я могу для тебя сделать?
– Я буду очень благодарна, если ты сможешь ответить мне на несколько вопросов. – Сказала Эва, устраиваясь на сиденье. – Для начала я хотела бы узнать, происходило ли за последнее время что-то такое, что могло сильно тебя опечалить?
– Нет, сейчас каждый день приносит мне только радость.
– А какие у тебя отношения с мужем? – Эвтиде хотелось убедиться, что самый близкий к Ифе человек не имеет отношения к ее неладному состоянию.
– Хорошие. – Уверенно ответила девушка. – Мы любим друг друга.
– А с другими людьми из твоего близкого и дальнего окружения? Есть ли кто-то, кого бы ты могла назвать недругом?
– Ты задаешь странные вопросы, госпожа. – Хозяйка сна принялась сминать пальцами ткань своей юбки. – Насколько я знаю, у меня нет недругов.
Эвтида вкрадчиво пододвинулась ближе.
– Не подумай ничего дурного. Поверь мне на слово: такие вопросы – не моя прихоть, а необходимость. Попробуй вспомнить, недавно никто чужой не подходил к тебе на улице? Не давал какую-нибудь еду, не угощал напитком?
– Я бы ни за что не приняла ничего съестного из чужих рук. – С легким раздражением в голосе ответила девушка. – И тебе не советую, пока в Фивах свирепствует хворь. Да и на улице я сейчас почти не бываю, постоянно дома сижу.
– А почему ты сидишь дома?
– Много хлопот. – Ифе сконфуженно поднялась со скамьи. – И мне нужно ими заниматься, а не с тобой болтать.
Девушка развернулась и направилась в сторону спальни. Эвтида поспешила вслед за ней. В ее голове сформировался еще один вопрос, который, как ей казалось, должен был привести хоть к чему-то.
– Почему в начале разговора ты попросила меня говорить тише? Мы здесь не одни?
– Не одни, в спальне спит мое дитя.
Шезму свела брови к переносице. В реальности в доме Ифе никакого ребенка она не видела. Да и ее муж сказал, что они живут вдвоем. Конечно, материнство могло быть просто желанием, которое исполнилось в рамках сна девушки. Но могло быть и чем-то иным, в том числе и тем, что повлияло на состояние Ифе в реальной жизни. Эве следовало разузнать поподробнее.
– У тебя есть малыш? Как замечательно. Могу я на него взглянуть?
– Да, я совсем недавно стала матерью. Но посмотреть на него я тебе не дам, – Ифе заслонила спиной вход в комнату. – Ты можешь потревожить его сон. А я слишком долго его укладывала.
Эвтида уже увидела, как заданные ею вопросы смутили Ифе. Поэтому для того, чтобы пройти в спальню, решила несколько схитрить. Придав своему лицу глубоко расстроенное выражение, шезму сказала:
– Понимаешь, я не здешняя, приехала издалека. Дома у меня остался маленький братик, которого я воспитываю, как сына. Я так сильно по нему скучаю... – Она сделала вид, будто сдерживает подступающие слезы. – Мне кажется, если я взгляну на твоего ребенка, то это немного утолит ту печаль, что имеется у меня в груди.
– А откуда ты родом? – Уточнила хозяйка сна.
– Из Гермополя. – Шезму не боялась раскрывать личные правдивые подробности о себе, после пробуждения Ифе ничего не вспомнит. – Меня разлучили с братом и привезли в Фивы не по моей воле.
Девушка немного помялась в раздумьях, но затем все же произнесла:
– Ладно. Я покажу тебе его. Но перед этим пообещай мне, что будешь вести себя очень тихо.
Эвтида кивнула. Девушка пропустила ее. Рядом с кроватью, на которой в реальности спала Ифе, стояла самодельная колыбелька. Заглянув в нее, шезму тяжело сглотнула.
– Как он тебе? Красивый, правда? – Девушка трепетно провела кончиками пальцев по пеленке.
По совершенно пустой пеленке. Никакого ребенка в кроватке не было. Эва нервно закусила губу. Проблема начала вырисовываться. Однако для того, чтобы получить ответы на все вопросы, шезму нужно было знать суть ситуации наверняка. Она прочистила горло и мягко заговорила:
– Ифе, поверь, мне очень жаль, что мне приходится просить тебя об этом... Но присмотрись внимательно к колыбельке.
– Зачем это? – Недовольно спросила девушка.
– Ты должна увидеть там то, что вижу я.
– Я и так вижу то же, что и ты! – Голос Ифе звучал напряженно.
– Нет, не видишь. Присмотрись. Присмотрись же, кроватка пуста. – Продолжала наседать Эва.
Девушка стояла неподвижно, пока Эвтида не взяла ее за подбородок и не повернула лицом куда нужно. Через несколько секунд губы хозяйки сна задрожали. Под карими глазами залегли тени. Шезму буквально проследила взглядом, как цвет кожи Ифе потускнел, как она исхудала. Хозяйка сна стала походить на себя из реальности. С высоты своего роста она повалилась на пол. Пойманная Эвой, разрыдалась.
– Я знаю! Знаю, что там ничего нет! Я его потеряла, не сберегла еще в самом начале его существования. Он погиб, даже не успев стать похожим на человека. Даже его отец не узнал о нем. Это я во всем виновата. Он мертв из-за меня!
Внутри Эвы все сжалось. Она взяла Ифе за руку, крепко сжала ладонь, всей душой стремясь передать ей хотя бы часть своей поддержки.
– Ты ни в чем не виновата. Я очень сочувствую твоей потере. Мне бы хотелось сейчас побыть рядом, выслушать тебя, но у меня очень мало времени. Поэтому сейчас нам необходимо, чтобы ты собрала все силы, которые можешь и поработала со мной над твоей Ка.
– К-кто т-ты такая? – С трудом вымолвила девушка.
– Черномаг. Я нахожусь здесь в качестве онейроманта. Меня позвал твой муж. Он очень переживает за твое состояние.
– Что я, по-твоему, д-должна сделать?
– Ты должна нарисовать в воображении керамический горшочек.
Девушка поняла ход мыслей Эвы, закрыла ладонями лицо и запричитала:
– Я не хочу его хоронить. Не хочу расставаться с ним. Не хочу.
– Ифе, это нужно сделать. Боль и горе сильно отягощают твою Ка. Ты ограждаешься от них здесь, в своем сне. Но это неправильно. Тебе нужно позволить себе принять их и пережить. Разделить вместе с мужем. Он тебя любит, в нем ты найдешь поддержку.
После этих слов рядом с Эвтидой материализовалось керамическое изделие. Оно должно было символизировать утробу матери. Таким образом хоронили детей, новорожденных и недоношенных младенцев. Слова "горшок" и "утроба" даже обозначались одними и теми же иероглифами.
Девушки аккуратно поместили пеленку в сосуд. Вышли из дома и подошли к той стене, где Эва с Реммао облачались в одеяния черномагов. Пока Ифе горько всхлипывала, стояла на трясущихся ногах, но крепко держала горшочек, шезму выкапывала руками углубление в земле. Когда она закончила, то помогла хозяйке сна поместить в получившуюся ямку керамическое изделие.
После погребения горшочка Эва решила оставить Ифе. Как шезму больше в этом сне делать ей было нечего. Она отошла от девушки и двигалась прочь до тех пор, пока все вокруг не стало блекнуть, исчезать, а перед глазами не возникла пелена.
Вернувшись, Эвтида кинула последний взгляд на Ифе и покинула комнату. На вопрошающий взгляд ее мужа, сказала:
– Сначала деньги.
Мужчина торопливо протянул мешок, который взял Реммао.
– Твоя жена была беременна и потеряла ребенка. Видимо, это произошло на очень маленьком сроке. Будь ей опорой в этот непростой период. И убеди ее в необходимости того, чтобы ее осмотрел лекарь.
– Боги, – хозяин дома закрыл лицо руками. – Все это время моя Ифе была один на один с этим горем...И, если бы не вы, это так бы и продолжалось. Благод...
– Не стоит, – Прервал его Рем. – Ты уже сказал нам спасибо за наши услуги. Мы пойдем, а ты немедленно займись женой.
На пути к поселению Реммао напомнил:
– Я уже намекал на эпистату на то, что присматриваю за тобой. Если натолкнешься на кого-нибудь в поселении, говори, что мне стало худо. Что я тебе, как отец родной, что сидела со мной до тех пор, пока я не уснул.
***
Эвтида толкнула дверь в свое жилище. В комнате было темно, не считая полосы золотистого света, лившегося через окно от факела снаружи. Девушка оставила сумку у входа и тихонько подошла к постели Дии. Та пустовала. У Эвы промелькнула мысль пойти поискать подругу. Но она быстро откинула ее. Во-первых, каждый шезму должен заботиться о себе сам. А во-вторых, на улице Эвтида могла быть в очередной раз поймана эпистатом, чего ей совсем не хотелось. Поэтому девушка решила, что сейчас спрячет сумку и просто ляжет спать. За спиной раздались медленные тяжелые шаги. Эва мгновенно узнала эту поступь. Парализующий шок вызвал волну мурашек по всему телу. Послышался четкий и жесткий голос Амена: – Где на этот раз ты блуждала, Эвтида? Незримый бог... Как? Вот как она могла не заметить, что не одна?! Усилием воли напустив на себя безразличие, с гулко стучащим сердцем она обернулась. – Господин, разве можно вот так посреди ночи подкарауливать юную девушку в ее же хижине? – С показной издевкой в голосе спросила она. – Отвечаешь вопросом на вопрос. Не лучшая тактика в твоем положении. – Охотник грозно направился к ней. – Уверен, ты и так это знаешь, но на днях я говорил с одним мальчишкой из вашей компании. С тем, что ходит с косой на перевес. – Ты не говорил с ним, ты угрожал. – Парировала девушка. Эпистат грубо притянул Эву к себе. Их лица оказались настолько близко, что его дыхание опалило ее кожу. – Угрозы – один из самых безобидных моих инструментов, способствующих беседе. – Глаза Амена недобро сверкнули. – Он признался мне, что в поселении есть шезму. После этого разговора я следил за ним. Пытался выцепить момент, в который он может каким-либо образом предупредить кого-то о нависшей угрозе. И получилось так, что за это время с бегающими глазками он шушукался только с вами: с теми, с кем он жил в Гермополе. – Слишком шаткая логика, господин. То, что Реймсс общался только с нами еще ничего не значит. – Зло выпалила Эвтида. – Не спорю. – Охотник запустил руку в ее волосы. – Кое-что значит то, что я пришел к тебе с твоей подругой для разговора на счет тех же шезму, а ни одной из вас в доме не оказалось. И я слишком долго просидел здесь в ожидании твоего возвращения. Теперь я хочу знать, на что тебе ночью понадобилось так много времени? Эва открыла было рот, чтобы назвать ему причину, придуманную Ремом, но эпистат продолжил: – Скажи мне, Неферут. – Большим пальцем свободной руки он стал поглаживать ее щеку. – Если я сейчас выпотрошу сумку, с которой ты пришла, что я увижу? Очередную бутылку редкого вина или что-то поинтереснее? Тут уж девушка не нашлась с ответом. Она понимала, что бы она сейчас не произнесла, охотник в любом случае проверит ее вещи. Она загнана в угол. Амен не спешил убирать от Эвы руки. Только переместил одну на шею. Блуждал задумчивыми глазами по ее лицу, то и дело откровенно задерживаясь на губах. Его челюсть в один момент разжималась, а в другой момент сжималась так, что на скулах играли желваки. Охотник словно был погружен в какую-то свою внутреннюю борьбу. Эвтида не могла сказать, сколько они так простояли. Долго, определенно долго. Но вот эпистат громко выдохнул и отстранился. Направился к сумке. От растерянности и бессилия глаза девушки наполнились слезами. Почти добравшись до цели, Амен почему-то остановился в шаге от доказательств причастности Эвы к черной магии. Словно какая-то неведомая сила заставила его это сделать. – Исфет...– Сквозь зубы процедил он. Резко повернулся обратно к испуганной Эвтиде. Приблизился, схватил ее за подбородок, приподнял и впился в рот голодным поцелуем. Девушка опешила. С широко раскрытыми глазами она начала инстинктивно втягивать голову в плечи и уперлась ладонями в твердую грудь эпистата. Ощутив возражение, Амен сразу прекратил сминать ее губы и отстранился. Они стояли друг напротив друга, разделенные несколькими шагами. Его грудь рвано вздымалась от учащенного дыхания, а на лице возникло болезненное выражение. Внизу живота Эвы заныло от внезапно накатившей тоски по их краткой близости. В голову пришло осознание – она не ответила Амену взаимностью не потому что не хотела, а потому что не ожидала подобного развития событий. Все то время, что они были знакомы, любые возникающие чувства к главному охотнику перекрывались страхом гибели от его рук. И сейчас, когда он уже почти раскрыл для себя ее истинное лицо, этот страх был как никогда силен. Однако после поцелуя Эвтида отчетливо почувствовала красную нить страсти, тянущуюся от эпистата к ней. Вспомнились все его пропитанные холодом слова, которые он дополнял изучающим взглядом светло-голубых глаз и пылкими прикосновениями рук... Поддавшись порыву, девушка сама подошла к Амену, несмело обвила его шею руками и привлекла к себе. Эпистат будто одеревенел, не двигался, даже перестал дышать. Эва зарылась тонкими пальцами в его светлые волосы. Ей, может быть, и хотелось бы подумать, что таким образом она отвлекала его от сумки. Но это было не так. Она коснулась губами его губ, облизала их, укусила нижнюю и потянула на себя. – Эвтида... – Раздался его хрипловатый голос. Она не дала ему ничего произнести. Снова поцеловала, заглушив его желание говорить, заставив сначала задохнуться, судорожно втянуть воздух приоткрытым ртом, а затем ответить ей. Амен прижал ее ближе. Татуированные пальцы принялись жадно очерчивать каждый изгиб тела девушки, выписывать какие-то узоры на ее груди. От знакомого аромата граната и мирта, исходящего от его кожи, у Эвы закружилась голова. Эпистат добрался до ее юбки, вздернул наверх и до сладостной боли сжал ягодицы. Продолжая терзать ее губы, то прикусывая, то отпуская, подхватил девушку на руки. Эвтида зацепилась ногами за его талию, прижавшись к мощному торсу, что есть силы. Его возбуждение коснулось ее через одежду, вызвав острую пульсацию между ног. Охотник поднес ее к кровати, разложил на ней и навис сверху. Жар его тела накрыл ее с головой, только почему-то не согрел, а вызвал озноб. Амен оттянул волосы на затылке девушки, тяжело сглотнул и приник к ее шее, стал прокладывать дорожку влажных поцелуев. Она опускалась все ниже до ключицы и дальше к уже предвкушающей ласку груди. Прямо через одежду он провел языком по кругу, очерчивая ореол. Когда в ответ на это раздался плохо сдерживаемый Эвтидой стон, эпистат сдвинул ткань с ее груди и проделал то же самое уже на открытой коже. Она ухватилась за его плечи, провела ладонями по крепким рукам, одна из которых стиснула ее талию, а другая двигалась вниз по ее животу. Эва выгнула спину дугой, когда ощутила между ног его палец... Амен приложил его к выступающему клитору и начал мягко массировать, продолжая при этом обхватывать губами ее грудь, покусывать и посасывать. Затем охотник ввел палец внутрь. Тот легко проскользнул по влажным стенкам. Бедра девушки задвигались ему навстречу, задавая нужный темп. Дыхание ее было прерывистым и громким. Эпистат поднялся и потемневшим от желания взглядом стал ловить каждую эмоцию с лица Эвтиды, каждый стон, срывающийся с ее губ. Он добавил еще один палец. Наслаждение вихрем закручивалось у девушки в животе, пока не стало насколько нестерпимым, что она схватила Амена за руку и рванула на себя. Они снова поцеловались. Попутно стали раздевать друг друга, не заботясь о том, в какую сторону летела одежда. Когда они остались обнажены, Эва перекатилась и оказалась сверху. Прижалась лоном к его затвердевшему члену, стала тереться об него, заставляя охотника постанывать сквозь сжатые зубы. Он крепко взялся за ее талию, готовясь насадить на себя. Но девушка отняла его руки, поместила по обе стороны от его головы. – Моя непокорная Неферут. – С придыханием сказал он. Глядя эпистату прямо в хищные глаза, Эвтида не спеша ввела в себя его член. Сначала она двигалась очень медленно, из вредности дразня пышущего от нетерпения Амена. Но вскоре ей самой стало не по нраву, и она ускорилась. Охотник смаковал этот момент. Ее темные струящиеся по плечам и упругой груди волосы завораживающе подпрыгивали. Тело изящно извивалось. Лицо постепенно раскраснелось от повторяющихся поступательных движений. Она запрокинула голову назад, когда одной рукой Амен взялся за ее бедро, а другой стал давить на центр ее возбуждения. Воспользовавшись тем, что Эва не смотрит, эпистат снова схватил ее за талию и, не выходя из нее, опрокинул на кровать. Она издала жалобный протестующий звук. – Нет, Эвтида, даже не думай противиться. – Властно приказал он. Амен зарычал и вогнал в нее член до самого основания так, что девушка взвизгнула. Стал проникать в нее быстро, жестко, полностью заполняя. Их протяжные стоны слились в единую мелодию. Эта мелодия конкурировала по громкости с хлесткими звуками от соприкосновения разгоряченных тел. Сердца бешено колотились. Они цеплялись друг за друга вспотевшими ладонями. Эва то находила, то снова теряла губы Амена. Невыносимо приятный изнуряющий темп заставил напряжение, до этого сконцентрированное где-то внизу, в один момент разлиться по всему телу Эвтиды. Опьяняющее удовольствие задело каждую клеточку. Вскрикнув, она задрожала, прижавшись к эпистату, обхватывая его ослабевшими руками. Взяв девушку за шею аккуратно, но крепко Амен ускорился и вскоре покинул Эву, закончив на ее живот. Избавив девушку от своей тяжести, охотник взял из приоткрытого сундука, стоящего неподалеку, льняную ткань, смочил ее водой и убрал с тела Эвтиды следы его страсти. Лег рядом, прижал ее к себе. Поцеловав в висок, прошептал ей, что она может ни за что не бояться. Чуть позже в его объятиях девушка погрузилась в сон. Эпистат, стараясь не потревожить Эву, покинул постель. Оделся, направился к выходу. У двери наткнулся на сумку, в которую так и не заглянул. Посмотрел на нее долгим взглядом, а затем покинул хижину.Что еще можно почитать
Пока нет отзывов.