А мне милее лето

В середине дня пляж на постоянной основе становится муравейником, где все зонты и шезлонги заняты, у берега сидят дети, играющие с песком, которые простираются на километр, если не больше, продавцы «водных» услуг, кукурузы, кальмаров и всего того, что можно зажарить в кляре, проходящие между людей и выкрикивающие цену. На пляже пахнет едой, соленой водой и чужими духами. Никита давно не видевший солнца, как-то проникается всей этой атмосфере, и, помня о всеобщем правиле, заставляет Юру с утра пораньше подняться с мягкой кровати, собрать пару полотенец, воду и крем с деньгами и отправиться на пляж. Юра бурчал до того момента, когда их бледные ноги не почувствовали еще не прогретый мягкий песок. Пришлось Никите занимать шезлонги — ему даже удается найти самое выигрышное место под листями тропических деревьев, — пока Юра с блестящими глазами бежал в раздевалку, а после прыгал в воду. Она, кстати, тоже недостаточно теплая, потому что утро, но, кажется, сегодня температура поднимется быстро. Однако это мнение Никиты и его мамы с родственницами, с которыми ему повелось провести отдых на море, потому он раскладывает пластиковые шезлонги, одну настраивает для себя и стелит полотенце. Солнцезащитные очки придают брутальности или это только Никите кажется? Он быстро надевает купальные плавки и вытягивает ноги под солнце. Толпы на пляже пока нет: только слева несколько подростков играют в волейбол, а справа парочки среднего возраста, которые не перебивают звук бьющихся волн. Никита не успевает расслабиться, как достает телефон и фотографирует пейзаж. Юра же, спустя время, прибегает к шезлонгам и плюхается на свободную. — Пойдем поплаваем, пока людей нет? — Никита выразительно смотрит на него, спустив очки. Долго не думает, потому что, во-первых, ему нужно вкусить лето, пока это позволяет время, во-вторых, Юра с мокрыми распущенными волосами без очков и капельками, стекающих по телу, добавляет ненужных аргументов «за» эту идею. Никита улыбается в ответ и кивает чуть заметно. Вода, как оказывается, очень теплая, как «парное молоко». Кожа не покрывается мурашками, а нагревается, постепенно создавая загар. Никита, как назло, забыл намазаться. Только у него пропадает мальчишеский настрой на купание, как Юра прыгает на него, и они падают в воду, создавая брызги и легкую пену. Никита успевает закрыть глаза. Ему бы впору злиться на такое, но почему-то становится так хорошо. Море будто смывает усталость и напряжение. Никита, позволяя еще пару секунд послушать шум, ненашутку пугает Юру, который быстро выныривает. Хватает его за плечи и поднимает. Никита, сдерживая улыбку, притворяется то ли спящим, то ли мертвым. — Никит? — Никита только спустя пару секунд реагирует на зов, открывает глаза и, хитро улыбаясь, валит в ответ Юру в воду. Он смеётся громко и отходит подальше. Юра же теперь решил поиграть в акулу: он, благодаря глубине, подплывает к ногами Никиты и внезапно хватает их. Тот вскрикивает от неожиданности и пытается вырваться. Только бесполезно. Юра, пощипав икры, снова появляется из воды. Никита ждет подвоха, напрягается даже, но Юра довольно улыбается и, целуя, снова роняет их в воду, прикрывая глаза. Поцелуй соленый, прохладный, но приятный до жути. Никита чувствует хватку на плече и подборке. Под водой, конечно, целоваться неудобно, еще и в рот пытается попасть всякая гадость, но такое почему-то вызывает трепет где-то глубоко внутри. Они выниривают, и Никита, смущаясь юриному порыву, замечает, что на пляже стало больше людей, но те заняты своими делами. — Идём греться? — Юра улыбается довольным котом, быстро целует соленые губы и поправляет волосы, откидывая назад. А у Никиты будто словарный запас кончился, он снова кивает и первее направляется к берегу. Уже лежа на шезлонгах, оба чувствуют невидимое ощущение качания из стороны в сторону — детей укачивают, ей богу. Но под солнцем, уже жарким, хорошо и как ни странно тепло. Никита отдалённо слышит голос первого за это время продавца и поднимает голову. — Свежие фрукты и ягоды, в ассортименте клубника, голубика, малина, арбуз, дыня, ананас, яблоко и киви. — Юр, может купим? — Тот сначала вопросительно мычит, а потом повторяет позу и смотрит на приближающего мужчину с коробкой. Он молча соглашается, поднимается и достаёт кошелёк. — Возьми голубики или малины. — Если ты не будешь меня кормить ей, то я зря потратил деньги. — Возвращается Юра быстро. В руках у того большой пластиковый контейнер с голубикой и малиной. Ягоды уже влажные, значит продает уже мытыми, что несказанно радует. Никита хихикает смущённо, удобно садится, берет первую ягоду и тычет в губы напротив. Юра без промедления захватывает губами голубику и успевает слегка облизнуть пальцы. Он жует и одобряюще кивает. Только Никита снова не успевает подумать, а уж тем более сделать, потому как теперь его пытаются покормить. Ягоды, действительно, оказываются вкусными и сладкими. Сок с легкой кислинкой приятно касается языка. Никита вдыхает соленый воздух и понимает, что не зря они встали рано. Он погружает ноги в холодный песок, подставляя лицо под солнце, выглядывающее из листьев. — Блять, мы забыли помазаться кремом. — Никита чуть нервно достает тюбик из сумки и смотрит на этикетку, не засматриваясь на название и уж тем более состав. — Ничего страшного, все равно ведь еще не сгорели. — Юра ловит доверчивый взгляд. — Можем сейчас помазаться, чтобы тебе было спокойно. — Никита кивает и протягивает тюбик, молча прося о помощи. Крем приятный и придает чуть тёмной кожи блеска. Юра с особой осторожностью размазывает субстанцию по чужой спине, залипает на редкие родинки и плечи. Никите из-за того, что он кажется хрупким и аккуратным, что частично правда, нужен особый уход, потому что иначе он рассыпется, как дорогостоящая ваза. Юру уверяют в обратном, но ему возможно своя же придуманная мысль, теория, нравится. У него кожа на руках мягкая, но касания осторожные, нежные. Хочется ему так делать и так касаться, ничего с собой поделать не может. Закончив намазывать спину, Юра целует в плечи, непокрытые кремом, и затылок, отдавая обратно тюбик. Уже сколько лет вместе, Никита не прекращает чуть заметно дрожать и покрываться румянцем на подобные действия. Одно удовольствие смотреть на него такого. Когда они оба уже намазаны и блестят под редкими лучами солнца, то не возвращаются в прежнее лежачее положение. Никита рассматривает уже порядком большое количество людей на пляже. Их шезлонги, из-за положения, не особо видны. Они находятся как-то по диагонали от общей толпы людей, но близко к берегу. Пляж становится громким, пахнущим не морем, а едой и запахами людей. Никита переводит взгляд на Юру, кажется, рассматривающий волны, и бегает взглядом по до боли знакомому профилю: крупный нос с горбинкой, тонкие губы, которые почему-то до сих пор не пухлые от частых поцелуев, недлинные ресницы и брови. Красивый. Юра быстро замечает взгляд на себе. Он поворачивает голову и тепло усмехается. Во взгляде так и читается «поцелуй, чего боишься?». Никита не решается. Здесь люди, их не быстро, но могут заметить. Губы чешутся. Никита прикусывает нижнюю, сдерживаясь. Он не понимает, как Юра может вызывать желание целоваться и непонятное предвкушение чего-то погорячее. Юра еще несколько секунд играет с ним в гляделки, а после уверенно притягивает за подборок, жадно, но в то же время нежно целуя. Он здóрово помогает почесать губы своими зубами, а языком увлажнить. Юра — отличная гигиеническая помада. Никита отвечает, быстро наплевав на других. По виску и торсу стекают одинокие капли то ли пота, то ли соленой воды. Их движение вызывает мурашки. Юра вовремя отстраняется. У того тоже появился едва заметный румянец. Никита целует в щеки и снова улыбается. Юра снова помогает почесать губы, пока на фоне кричат чьи-то мамы, продавцы, а шум волн заглушают радостные возгласы детей. Пахнет летом и любовью.