Не ходи в лес на Хэллоуин

— Поднимайся! Поднимайся! — Ынби трясущимися руками тянет упавшую Юру. — Что это было? Что это за тварь?! — практически рыдая, стонет вторая девушка, поднимаясь на негнущихся ногах. — Оно разорвало Чена?! Ты же видела это? Видела?! Конечно, видела. Но Ынби сама не уверена, что конкретно она видела. Ибо разве это может быть реальностью — какие-то гниющие утопцы в этих болотах, перекошенные гниющие толи собаки, то ли гиены? И какая-то просто огромнейшая тварь, которая схватила и тащила саму девушку по сырой земле. И если бы не подоспевший Чен, кто знает, что этот монстр с ней бы сделал. Только вот Чен, попытавшийся её спасти, поплатился сам — длинные сухие руки разорвали его практически пополам. Ынби прекрасно видела эту огромную тварь, стоящую посреди леса и разглядывающее мертвое тело парня перед собой. Это нечто было высоким, сухопарым, коричнево-зеленым существом, покрытым листвой и мхом, имеющее руки и ноги, безобразной формы голову. На пальцах — острые, цепкие когти, с помощью которых тварь карабкалась и прыгала по деревьям, странно аукая. Аукая и зазывая в чащу, где и пожирают. Но примечательней была его голова — костяной вытянутый череп с огромнейшими оленьими рогами. Ынби готова была поклясться, что другие существа подчинялись этому «духу» леса, а вокруг него вились живые лианы. Но пока тварь отвлеклась на парня, Ынби позорно бежала. Что ей ещё оставалось делать, если Чену уже было не помочь? Теперь же она тащила со всех сил вечно спотыкающуюся Юру, у которой было что-то с ногой. Нечто укусило её — какая-то разлагающаяся тварь, попытавшаяся тащить её по болоту. — Быстрее! Давай! — подгоняла одна подруга другую. — Я не могу! Больно! Ынби старалась игнорировать рыдания под своим ухом, старалась что-то соображать. Они удрали от странного лесного чудовища, влезши на какие-то болота, полные зарослей, топей. Ноги утопали в вязкой жиже, практически по середину голени — идти было очень трудно. Ещё проклятый туман и высоченные тростники — не было видно ничего! И вдруг из-за поворота Юра нечаянно наступает на что-то. Девушки с удивлением взирают на кровавый гигантский цветок, практически двухметровый, который резко набухает и лопается под ногами, взрываясь громогласным вонючим облаком. Нос тут же забивает кошмарное зловоние, а странная гарь практически проникает в самые лёгкие, дышать невозможно. А ещё цветок разлетается десятками острейших споров: девушки невольно верещат, чувствуя, как в кожу врезаются острые щепки, что-то пронзает шею, щеки. Ынби в ужасе стряхивает эти щепки, похожие на маленькие иглы, пытаясь выбраться из густого образовавшегося зловония. Но что-то уже не так. Перед глазами плывёт земля, ноги немеют. «Иглы были ядовиты», — запоздало понимает Ынби. А ещё она слабо осознаёт, что уже не держит свою подругу, её рядом нет. — Юра? — кричит она, но выходит как-то слабо. Но вместо ответа позади раздаётся жуткий вой. Девушка в ужасе оглядывается, видя странные изломанные фигуры, какие-то корявые, разлагающиеся тела бредут к ней, странно выгибаются. Ынби сейчас плохо соображала, но первое, что пришло на ум — утопцы. Таких существ она часто встречала в компьютерных играх на болотах, играя во всякое вечерами. Только вот сейчас это явно было реальностью. Одна из тварей кинулась прямиком на девушку, и та, отчаянно заорав, бросилась прочь. Ынби бежала куда-то, совсем не разбирая дороги. Ноги были ватными, в голове всё кружилось. В глазах плясали разноцветные огоньки, и девушка поняла, что споры растения были галлюциногенными — её не слабо так штырило. — Юра?! — закричала она в очередной попытке. Ответа не последовало. Ынби вдруг споткнулась, угодив ногой в глубокую яму в болоте и свалилась, проваливаясь в грязную воду практически по грудь. Одежда моментально намокла и лютый холод тут же пробрал до костей. Девушка паниковала, испугавшись, что сейчас утонет, но чудом вылезла из какой-то ямы, снова чувствуя, как жижа доходит ей уже до колен. И тут она вдруг увидела спасительную возвышенность с твёрдой землёй впереди — какая-то скалистая местность с грудой камней. Ынби, тяжело дыша, на плохо гнущихся ногах пошкандыбала туда. Это было очень непросто, она постоянно спотыкалась, потому что в глазах всё вращалось, бил лютый озноб. Промокшая полностью одежда и этот кошмарный промозглый осенний туман — девушка околела в секунды, её пальцы на руках и ногах практически не двигались. Ей показался позади какой-то странный звук, словно нечто раздражённо вздохнуло. Ынби автоматом оглянулась и потеряла дар речи от ужаса. Ибо в тумане сквозь длинные тростники отчётливо виднелась высоченная фигура лесной твари, монстра с черепом и костями-рогами оленя вместо головы. Оно брело прямиком на неё, в её сторону. В глазницах костяной маски было пусто, но отчего-то Ынби была уверена, что эта чёрная пустота смотрит прямиком на неё. Девушка задрожала пуще прежнего, но всё же нашла в себе силы рвануть со всех ног дальше. Паника накрыла ещё сильнее, потому что она ощутила, как существо стремительно бросилось по болоту за ней следом. Дыхание сбивалось, но Ынби бежала из последних сил, как могла, ботинки предательски утопали в грязной жиже. А ещё её одурманенному взору казалось, что в воде за ней стремительно ползут, плывут длинные извивающиеся высохшие лианы. Но вот ноги девушки касаются новой земли, она вылезает на какое-то подобие скалистого берега и стремительно взбирается по возвышенной тропе куда-то наверх. Лезет и лезет из последних сил, сдирая ногти на руках в кровь. И только взобравшись на какой-то склон, Ынби невольно обернулась через плечо. Огромное, высоченное лесное существо стояло внизу, у края болота. Стояло, не двигаясь, а вокруг него вращались в воде длинные лианы. Оно запрокинуло голову, в упор смотря на замершую девушку. Но дальше не шло. «Оно не может ступить на новую землю?», — почему-то подумала Ынби. Но проверять эту теорию ей не хотелось. Может, тварь так же пытается передохнуть? Что-то думает? Да какая разница — ей нужно удирать дальше! И девушка снова бросается прочь, бежит куда глаза глядят. Сколько времени проходит? Она не знает. Дыхание сбивается, ноги практически не слушаются и жутко заплетаются. Ей так холодно, так больно идти. Ынби постоянно падает, каждый раз с трудом поднимаясь. Мокрые слипшиеся волосы облепили всё лицо, и кажется, никогда не высохнут от этой влажности из-за тумана. Девушка понимала, что просто замерзает и сил больше нет. А ещё проклятые споры того цветка явно не отпустили — она постоянно видит яркие краски и блики в глазах, всё странно ходит табуном. И вдобавок начинает моросить какой-то дождик, отчего становится всё гораздо хуже. Неожиданно небольшая пещера появилась перед взором, и девушка бездумно бредёт вовнутрь. — Я умру здесь от голода и холода, — она просто падает на землю, уже обессиленная. Ноги не двигались, а тело ходило ходуном от озноба. Сколько она так лежала? Ынби открыла глаза, услышав лишь странный звук. Девушка невольно дёрнулась и замерла от страха и неожиданности. Из глубины мрака пещеры показались светящиеся оранжевые глаза, неотрывно следящие за ней. А потом такие же вторые. Слышно было медленное, громкое дыхание. Девушка замерла, а два странных существа двинулись к ней. И вот показались огромные звериные морды, а затем и всё огромное тело. Это были чрезвычайно гигантские могучие волки. А может и не волки, а нечто… монстрообразное. Это были слишком огромные твари, и стоявшие на четырёх огромных лапах, они ростом были с обычного человека. Тёмно-рыжая шерсть и жуткие оранжевые глаза говорили о том, что эти существа не природного происхождения. Они уставились на девушку выжидающе, словно размышляя, что делать с незваной гостьей — сожрать или нет. Раньше бы Ынби сознание потеряла от страха. Но сейчас ей было уже всё равно — настолько плохо она себя чувствовала, её сознание медленно покидало её. — Я заблудилась, убегая от какой-то лесной твари, — просто сказала она, равнодушно смотря первому, рядом стоявшему существу прямиком в глаза. — Я замёрзла, меня отравил какой-то цветок. Кажется, я сейчас умру от холода. Либо сожрите меня сейчас, либо дайте… согреться. Пожалуйста. Звери какое-то время разглядывали её. Лицо Ынби обдало горячее дыхание — тварь, оборотень, казалось, насмешливо смотрела своим волчьим взглядом прямиком в её глаза. Девушка замерла, но почему-то не так сильно боялась. Возможно, виной тому дурман в её голове. Она лишь отметила, какая длинная и огромная тварь у её головы. А второй оборотень был поменьше, но явно мощнее, он подходил следом, обнюхивая её ноги. — Я не сделала ничего плохого, — зачем-то начала Ынби, но тут же замолкла, потому что первый длинный оборотень вдруг лизнул её в лицо своим горячим шершавым языком, прервав заготовленную речь. Девушка с удивлением замерла, а потом невольно вскрикнула — потому что вторая тварь обнюхала её голени, а затем слегка боднула головой под колени. Ынби глупо завертела головой, чтобы зачем-то держать в поле зрения обоих огромных волков. И первый вновь лизнул её щеку, на этот раз долго и медленно, оставляя огромный влажный след с тягучей слюной на девичьей кожей. Второй же сунулся мокрым носом ей между ног, так что это почувствовалось даже через брюки, отчего девушка чуть не завизжала, а потом оборотень снова боднул головой под колени — уже сильнее, заставляя расставить ноги. Ынби отчаянно вскрикнула и обмякла от переизбытка чувств. Кажется, мироздание сейчас смилостивилось над ней, и она просто потеряла сознание, рухнув на землю.

…

Юра, горько всхлипывая, обессилено брела куда-то бездумно по болоту. Слёзы градом текли по девичьему лицу, она уже скулила, даже не выла. И, кажется, окончательно сдалась. Зловонное облако цветка разделило её с Ынби, вдобавок из-за странных спор её хорошенько глючило, лишая чувства опасности. Она уже попалась в лапы каких-то водных зомби, или что это была за чертовщина. Что-то схватило её в воде, какие-то изломанные руки, и повалило в жижу. Худое, практически без половины мяса тело навалилось на неё, явно пытаясь сожрать. Девушка отчаянно брыкалась и верещала, пытаясь его скинуть с себя. Она сама не знает, как смогла всё же это сделать, удирая на четвереньках. Но всё равно получила увечья — тварь до крови прокусила ей бедро, разрывая толстые колготки на ногах. А потом ещё куснула за бок, умудрившись забраться под задравшуюся в борьбе куртку. И Юра теперь еле волочилась, ноя и причитая что-то тихо себе под нос, раны кровоточили, хоть и не были смертельными. Её одурманенный мозг лишь надеялся, что теперь она не превратится в какого-то зомби. Из-за сухих тростников послышался протяжный вой и клацающие звуки — эти гнилые мертвецы вновь настигали её, и были уже вот-вот рядом. Юра взвыла, по-детски испуганно, поковыляв на негнущихся ногах куда-то прочь. Как же было страшно! И больно! И эти твари уже были где-то совсем рядом. Как вдруг новый звук заставил её вздрогнуть и застыть на месте. Кто-то где-то пел неподалеку. Тягучий, бархатный мужской голос мелодично тянул красивую песню на непонятном языке. Его голос на мгновение полностью парализовал Юру. Настолько он показался ей волшебным, практически ангельским. Ибо чужое пение звучало так чарующе и чисто, что девушка не могла поверить, что это поёт человек. Юра не знала, что происходит, почему вдруг поддается этому чувству. Но её ноги сами развернулись, помчавшись в другую сторону, туда, откуда звучал этот богоподобный звук. Она спешила на него, словно он был путеводителем, компасом, что указывал направление в бескрайнем море. Девушка была уверена, что то, что издает подобные звуки не способно быть злым. И, возможно, оно защитит её от этих утопцев. А, может, споры того огромного цветка ещё действовали — в глазах до сих пор всё рябило, кружилось разноцветными огнями, слышались и другие голоса. А пение всё звало и звало её. Этот зов словно указывал ей тропу, куда идти. Тропу, что вилась меж камней, тростника в жиже и размытых иллюзий в голове. И вот Юра, практически обессиленная, выбегает к истоку какого-то маленького озера, выходящего из болота. Над водой летают сверчки, озаряя слабым голубым свечением гладкую поверхность. И на огромных камнях восседает какой-то парень, глядя в другую сторону, и это он протяжно поёт прекрасную песню. Девушка видит лишь часть его туловища, полностью обнаженного. Худое, несколько жилистое тело кажется мраморным, с голубым отливом от бликов озера. Незнакомец склонил свою черноволосую голову, и его волосы с каким-то синим отливом ниспадают на его щеки, закрывая обзор. Глубокий, бархатный тембр пронизывал насквозь и очаровывал, теперь он звучал совсем близко. На мгновение Юра потеряла дар речи и впала в какое-то странное состояние эйфории. Ей захотелось закрыть глаза, она готова была наслаждаться этим пением вечно. Она невольно сделал шаг ещё ближе, и какая-то ветка громко треснула под её ступней. Незнакомец замолк, и осторожно обернулся, развернувшись в полкорпуса. На неё смотрели большие, глубокие, практически чёрные глаза. Юра на секунду даже потеряла дар речи, несмотря на абсурдность такой мысли, но она просто залюбовалась парнем. Он был чрезвычайно красив. Ровный нос, утонченные черты лица, большой и чувственный рот, губы которого томно приоткрылись при виде внезапно появившейся незнакомки. Но вместе с тем, как только он прекратил петь, страх вернулся. Отчаянно захотелось, чтобы он продолжил, казалось, его песня окутывала её какими-то защитными чарами, а теперь их не стало. И почему-то казалось, что на лице и обнаженных плечах мерцают какие-то чешуйки. — Ты заблудилась? — вдруг произнёс парень, и да, его голос поражал и парализовал, настолько он был глубоким и чарующим. Внимательный взгляд больших глаз медленно блуждал по девушке, незнакомец был абсолютно спокоен. — Д-да... — едва выдавила из себя девушка, делая робкий шаг на встречу. — Я … тут застряла. — Здесь опасно гулять, таким как ты, — просто сказал он. — Здесь полно утопцев и плавунов, они способны убить. — Я… я не хочу умирать! — расстроено воскликнула Юра, делая ещё один шаг на встречу. — Почему тебя не тронули?! — Они слышат мой голос и не походят, он им нравится, — парень просто пожал плечами. — Если хочешь, оставайся рядом, чтобы тебя не утащили. — А можно? — с каким-то радостным облегчением вздохнула девушка. Кажется, её уже совсем не смущало, что перед глазами всё плывет яркими брызгами. — Можно, если ты согласна. — Я согласна! Я больше не могу… не могу бежать. Парень склонил свою голову, взирая на девушку перед собой. Её же сердце пропустило странный удар — как же он был красив! Ярко-алые губы на его изящном, но очень бледном лице придавали ей какую-то уникальную и волнующую чувственность. — Как тебя зовут? — спросил он её. — Юра, — последовал быстрый ответ. — А… тебя? — Я — Сонхва. — Сонхва! — девушка с удовольствием повторила это имя, словно пробуя его на вкус. Она сделала два быстрых шага вперёд, как вдруг замерла. Потому что наконец-то полностью разглядела незнакомца перед собой. Он был обнажен по пояс, но дальше шли уже не ноги. Начиная с пупка расплывалась серебристая голубоватая чешуя, которая покрывала длинный, очень длинный рыбий хвост. — Русалка? — машинально воскликнула девушка. — Можно «русал», — спокойно поправил её незнакомец. Юра не успела испугаться и даже подумать. Потому что Сонхва приоткрыл рот и снова затянул медленную, тягуче прекрасную мелодию. И её накрыла странная истома, страх снова отпустил. Где-то в глубине сознания ещё всплывали какие-то воспоминания о мифах, где русалки и сирены обладали прекрасным волшебным голосом, с помощью песен завораживали путешественников, а потом пожирали их. Но эта мысль быстро исчезает в затуманенном разуме, Юра снова делает пару шагов вперёд, практически подходя в плотную к неземному парню. Его глаза внимательно изучают её. — Тебя укусили? — вдруг спрашивает он. Его губы двигаются, произнося эти слова. Но почему-то песня не исчезает, словно мелодия идёт прямиком из его груди. Юра заворожено смотрит на голый мужской торс. На странную чешую на боках и вокруг сосков, но это кажется ей таким прекрасным. Хочется протянуть руку и прикоснуться к мышцам красивого живота, пройтись по ним пальцами, ощутить, какова эта чешуя, что находится ниже, на ощупь. Песня обволакивает её умиротворением. — Тебя укусили? — уже настойчивее спрашивает бархатный голос. — Да, — просто кивает она в ответ. Невольно отодвигает край куртки, показывая кровавый след на боку, а затем кивает на разорванные колготки на бедре, где виднеется след некогда человеческих зубов. Тёмные глаза Сонхва внимательно осматривают её, блуждая по её телу. — Это… это плохо? — грустно вопрошает девушка. — Для меня это плохо закончится? — Да, — просто кивает русал. Ни злобы, ни сочувствия в его голосе — лишь констатация факта. — Ты… ты можешь помочь мне с этим? — вдруг жалобно спрашивает Юра. Прекрасный, неземной парень всё также смотрит на неё нечитаемым взглядом. — Да, — кивает он. — Тогда помоги мне! — взмолилась Юра, чувствуя, как яд от укуса давно расползается по венам. — Пожалуйста. Его губы слегка приоткрываются, словно в томительном предвкушении. — Ты принимаешь мою помощь? — спрашивает он. — Ты согласна, чтобы я помог тебе? — Да, помоги мне, пожалуйста! — хнычет девушка, готовая уже рухнуть на колени. Уголки губ русала едва заметно дрогнули, но лицо остаётся таким же безучастным. — Тогда иди ко мне. — говорит он, и просто протягивает руки, раскрывая к ней свои объятия. Странная, необъяснимая радость заполняет девушку. Она, не сдерживая глупой улыбки мчится к нему, как может. Под звуки его чарующей песни, говорящей ей, что здесь она в безопасности, это её дом. И больше не будет боли. Прекрасное лицо с мерцающими чешуйками оказывается так рядом, и она падает в чужие объятия. Крепкие, цепкие руки с перепонками между длинных пальцев обнимают её, так сильно прижимая к холодному мраморному телу. Но девушка не чувствует этого холода, а лишь слышит чарующее пение в своей голове. Становится так хорошо. Она уже ничего не понимает, утопая в объятиях русала. Не замечает, как всё тело погружается в воду, и они уходят на дно. Для неё имеет значение лишь этот глубокий, пронзительный взгляд красивых глаз, ласкающий её. И чужие алые губы, осторожно приоткрывающие её собственные. Для Юры этот поцелуй кажется раем, а ведь он просто дарит ей воздух, наполняя лёгкие. Девушка растекается в необъяснимом блаженстве, позволяя кружить себя в странном танце под водой. Не обращает внимания на чужие руки, медленно стягивающие с неё всю одежду. Ей кажется, что волны окутывают и ласкают её теперь обнаженную кожу, а бархатный голос возносит до небес. Наконец-то становится так спокойно. Юра поддается своим новым, чарующим чувствам, и сама отвечает на требовательные, но нежные ласки. Тоже тянется к чужому телу, прижимая его к себе сильнее. Она с восторгом ощущает, как пальцы Сонхва ногтями проходятся по её по позвоночнику, а губы скользят по её шее. Так хорошо, что странная, резкая боль где-то внизу не смущает её, она не придает этому значения. Ведь её снова целуют, вовлекая в новый, чудный для неё мир. Юра лишь томно приоткрывает глаза, видя странные пузырьки возле себя. Она что, действительно под водой? Как же ей наслаждаться этими объятиями и ласками, если она не сможет дышать? Мысли стремительно улетучиваются, ибо в поле зрения оказываются красивые, такие сочные и пухлые губы Сонхва. И девушка с улыбкой смотрит на этот чувственный рот, прежде чем он вдруг расползается, превращаясь в огромную клыкастую пасть, как у чудовищной акулы.

…

Ынби пару раз пыталась прийти в себя, но каждый раз проваливалась в пучину беспамятства. Холодно. Жутко холодно. Она не могла согреться, было так плохо. Но вдруг что-то тёплое, очень горячее обволакивает её с двух сторон. В нос бьёт странный, далеко не самый свежий запах, но ей плевать, ибо этот жар понемногу начинает её согревать. Девушка в отчаянии жмётся в калачик, вжимается в это что-то, чувствуя… мех? Какой же тёплый! И она льнёт к нему, несмотря на не самый приятный запах. Её пальцы перебирают чужой ворс, оттягивая, и ей даже кажется, что она слышит чей-то смешок. Плевать! Лишь бы согреться! Наконец-то она открывает глаза, и, кажется, на мгновение что-то соображает. Ынби вдруг осознает, что просто лежит, свернувшись калачиком, между двух гигантоподобных собак. Пару секунд осмысления, и она понимает, что это не собаки, а те самые то ли волки, то ли оборотни. Они мирно посапывают, свернувшись клубочком, как простая псина, а девушка лежит между ними. Одна её голова на одном существе, а спина и ягодицы упираются в другого. В сознании всё так же двоилось, кажется, яд проклятых спор ещё не вышел из неё. Иначе как объяснить то, что помимо жуткого головокружения, у неё нет никакого чувства страха? Эти две гигантские псины лежат себе, и ничего с ней не делают. Не жрут, самое главное, и то хорошо! Один из них приоткрыл левое веко, и на девушку уставился мерцающим оранжевым светом глаз. Она готова была поклясться, что увидела усмешку в этом взгляде. Но тварь закрыла веко, и как ни в чём не бывало умастила обратно на лапе свою голову, якобы усыпая дальше. И отчего-то от этого Ынби окончательно успокоилась. Ей всё ещё было чертовски холодно, поэтому она невольно задвигалась, обратно умащиваясь на чужих телах. Шерсть пахла странно, но ей было всё равно. Эта твари, темно-рыжая и темно-бордовая, были такими тёплыми, а ей так хотелось согреться! Девушка чувствовала необыкновенный жар от зверей, который разморил её окончательно, убаюкивая. Она снова провалилась в безмятежный сон, вся дрожа от озноба. Прошло какое-то время, когда наконец-то её тело перестало так сильно и отчаянно дрожать. Только уже что-то было не так, она не совсем соображала. Ынби невольно задвигалась, позабыв, где находится. И вдруг с удивлением почувствовала два дыхания — одно на своей макушке, другое сзади на своем плече. И словно несколько крепких сильных рук обнимало её вплотную к чьей-то обнаженной груди спереди и одновременно сзади. Ынби вздрогнула, невольно вскидывая голову. На мгновение странный дурман даже покинул её голову — девушка приоткрыла рот в изумлении. Ибо никаких зверей больше не было — она, абсолютно обнажённая, лежала посредине в объятиях двух таких же полностью обнажённых мужчин. Вскрикнуть от испуга у девушки не получилось — она вскрикнула по другому поводу — от яркой вспышки боли в голове, когда попыталась дёрнуться. И обессилевшая рухнула обратно на пол, на что-то тёплое. Она не сразу поняла, что они лежат на каких-то шкурах в пещере. А странные сталактиты голубых кристаллов в каменистых стенах слабо освещают вокруг пространство. Первый мужчина, точнее даже молодой парень, очень высокий и длинный, медленно открыл глаза, они заблестели неестественным оранжевым огнём, разглядывая её удивлённое лицо. — Ну, зачем же так напрягаться? — зевнув, добродушно спросил он. У него был приятный, живой голос. Каштановая шевелюра с чуть рыжеватым отливом. Да в целом симпатичное лицо с правильными чертами. Незнакомец, ещё посапывая, словно сам себе улыбнулся, обнажая огромный рот в широкой улыбке. — Вот именно! — пробурчал второй, сильный и чуть недовольный голос позади. Кто-то упирался носом ей затылок. — Из тебя ещё всякая срань не вышла, тебе стоит отдыхать. Ынби рефлекторно развернула голову, чуть приподнявшись на локте. Она увидела за собой бордовую макушку другого незнакомца. Он был меньше первого, но какой-то более крепкий. Взору девушки из неудобного угла осмотра были видны лишь голые сильные ляжки и сочная задница. Румянец тут же покрыл её щеки, и девушка скользнула взглядом выше, но тут же уронила голову от вновь стрельнувшей боли в висках. Она успела увидеть округлое лицо второго, но серьёзный, такой суровый взгляд. — Говорил же, отдыхай! — недовольно цыкнул он. — Мы уже пару часов тебя тут согреваем, не напрасно же! — Вы… вы что делаете? — невольно спросила девушка, щуря глаза от боли. — Согреваем, — синхронно, в унисон прозвучало два голоса. Мда, не сильно они, конечно, умеют объяснять. Ынби вообще что-то не соображала. Ей всё так же плохо — её несколько морозило, но уже не так катастрофично. Но жутко хотелось вжиматься в эти тёплые, даже горячие тела, и почему то было не шибко то и стыдно. Девушка вдруг с трудом осознаёт, что её всё ещё не отпустил наркотический дурман того растения — её штырит, она видит странные огоньки в глазах, тело обмякает, не хочется сопротивляться. Почему-то хочется глупо улыбаться. Ынби с усилием воли пытается подавить наваждение в себе, пытается хоть как-то логически мыслить. — Вы вообще кто такие? — наконец-то спросила она. — Я — Юнхо, — ответил длинный и худой, что обнимал её спереди. — Я — Чонхо, — ответил второй сзади, коренастый и сильный. — Ага, Юнхо и Чонхо, значит… А я — Ынби… Но я немного другое спрашивала… Вы же не люди? Спросила так просто, словно само собой разумеющееся. Наверное, этот дурман от ядовитых спор напрочь лишал её чувства страха и адекватности. В ответ ей раздался лёгкий, едва слышный смешок с двух сторон. — Скорее всего нет. Точнее, давно нет, — всё же ответил ей Чонхо сзади, умащивая свой подбородок на её плече. Ынби вздрогнула, ощущая, как горячий чужой пах прижимается к её ягодицам. — Такие как вы называют нас оборотнями. — Волки-перевертыши? — девушка невольно заерзала бёдрами от смущения. — Ну, можно и так сказать, — пожал плечами Юнхо, чуть придвигая голову, и его тёплое дыхание коснулось её лба. Стало так неловко, что Ынби казалось, что даже несмотря на дурман, она красная как рак. — Почему… почему мы голые все? — так наивно вопросила она, совсем по-детски. — Ну… мы всегда-то голые, когда превращаемся в человеческую форму, — беззлобно хохотнул Юнхо. — А я тогда чего? — Ну… — с улыбкой протянул он это своё явно любимое словечко. Чонхо позади насмешливо фыркнул. — Ты всё никак не согревалась, поэтому мы попробовали вот так! Голая кожа быстрее забирает тепло другой, а наша — горячее в разы. Вот ты и оттаяла уже, соображаешь, хотя могла и умереть. — Умереть? — слабо шепчет девушка. И как по сигналу её вдруг бьёт отчаянный озноб — очередная вспышка лютого холода. — Вот-вот! — тут же комментирует Чонхо куда-то ей в шею. Тело Ынби дрожит, она невольно скукоживается, подминая ноги. И так же бездумно вжимается в горячие мужские тела, как в единственное спасение. — Иди сюда, давай крепче, — слышит она на макушке голос Юнхо, он плотнее вжимается в неё, закидывая ей на бедро свою длинную ногу. Руки Чонхо сзади сильнее сжимают её плечи. Но нет никакого смущения, это тепло двух тел — именно то, что она сейчас жаждет. — Да что со мной такое? — дрожит Ынби, её сознание готово снова отключиться. — Ведь я давно не мокрая? — Это неестественный холод, он от проклятых вод, — спокойно комментирует Юнхо. — Кажется, ты подхватила на болотах Мерзлячку. — Мерзлячку? — невольно переспрашивает она. — Юнхо не силён придумывать красивые и научные названия, — посмеивается Чонхо, потираясь щекой о нежное девичье плечо. — Он так называет это лёгкое проклятие: туман на болотах не прост, и он может быть губителен для простых смертных. Как для тебя, например. Ты вот и подхватила эту срань, она как болезнь — заставляет кости ломиться от холода. И не проходит само по себе, обычным теплом его не снять. — Я умру? — как-то печально вздыхает девушка. — Нет, — хмыкает Юнхо, чуть приподнимается, меняя положение «нижней руки», теперь опираясь на неё щекой. А другой касается волос Ынби, начиная их нежно перебирать. — Мы вот тебя и спасаем. Мы — непростые твари, наше собственное тепло защищает нас от любого холода, даже проклятого. Поэтому мы делимся им с тобой, этот жар излечит постепенно. Так что если хочешь жить и остаться, — его голос насмешливо дрогнул. — То придётся согревать так друг друга каждую ночь ещё долго. — Д…долго? — Ладно, он привирает, — усмехнулся Чонхо. — Не так долго, но излечить можем за пару дней. Но на тебе уже останется куча нашего запаха, так что остальные не сунутся. — Остальные? — едва слышно переспрашивает девушка, но, разумеется её было слышно. — В этом лесу много опасных тварей, очень опасных. И абсолютно разного происхождения, — просто ответил Юнхо. Кажется, он слегка дремал, прикрыв веки. Его пальцы с головы девушки переместились на её плечо, начиная медленно оглаживать нежную кожу. Сзади пальцы Чонхо так же бродили по спине, по позвоночнику девушки. Она как-то пропустила момент, когда это началось. Но их плавные, размеренные движения расслабляли её, заставляя впадать в странную негу. Захотелось отчаянно ласки. — Что-то гналось за мной вначале… — слабо начала она, как-то пытаясь сопротивляться дурману в голове. — Какие-то зомби… — Думаю, ты про утопцев, — кивнул Чонхо — она почувствовала это затылком. — Там бывают и поопаснее тварюки. — Как огромное лесное чудище? Такое, с черепом вместо головы и рогами-скелетом оленя? — Леший? — Юнхо удивлённо приподнял бровь, приоткрывая один глаз. — Ты видела Лешего и сумела уйти от него? Это как? — Я… я не знаю, — Ынби невольно замялась. — Я убежала лишь потому, что оно напало на моего друга Чена. Господи, оно же разорвало его! Девушка взглотнула, с силой жмурясь, это воспоминание практически причинило ей боль. Её друга больше нет? — Тш-ш-ш! — прозвучало с двух сторон, и сильные руки обняли её спереди и сзади. Жар их тел разморил её и словно выбил дурное воспоминание. — Нет смысла уже думать об умерших в этом месте. — Вы сами забрели сюда, значит, такова судьба. — Тогда ты счастливица, что набрела на нас, а не на других. Их голоса мешались в её ушах, на секунду Ынби выпала из реальности. Почему она так плохо соображала? И почему её тело так охотно отвечает на нежные поглаживание двух незнакомцев? — Со мной что-то не так, — просто прокомментировала девушка. — Да, — кивнул Юнхо. — Помимо Мерзлячки у тебя на коже несколько следов от спор Дьявольского цветка, значит, ты набрела на него в болотах. — Что это? — слабо вопросила она. — Его споры ядовиты и галлюциногены, — отозвался Чонхо. — Яд медленно выйдет из организма, но пока ты плохо способна сопротивляться. Обычно жертва одурманивается, не чувствует страха и опасности, как должна. Поэтому становится беспечна. И куча утопцев находит нерадивых спутников под цветком, радостно пожирая их. Так что тебе повезло, что ты добралась каким-то чудом до нас. — Почему мне вообще стоит вам доверять? — спросила Ынби, хотя уже внутреннее ощущала, что не боится этих двоих. И сама не могла понять, почему. — Не знаю, мы никак не уговорим тебя, — улыбнулся Юнхо. Его длинные пальцы осторожно скользнули по её подбородку, а потом невесомо принялись оглаживать скулу. — Но мы не агрессивны, вопреки нашей природе. Нам давно не интересно убивать просто так, как остальным. Мы бы не прочь… завести свою семью, свою стаю. Но у нас нет самки. Не было… — его оранжевые глаза странно блеснули. — Поэтому мы можем быть очень добрыми, очень нежными, очень ласковыми, вопреки нашей проклятой природе, — он выдохнул эти слова практически Ынби в губы, и она задрожала от такой опасной близости чужого рта. — Просто подумай, — Чонхо нежно, но с силой оглаживал обнажённое бедро девушки, от чего странные мурашки пошли по всему её телу. Не хотелось, чтобы он прекращал. А он и не останавливался, продолжая говорить ей в ухо. — За болотом глубокий лес, там обитают твари более злобные, чем мы. — Как Леший? — выдохнула Ынби, невольно выгибаясь. И тут же почувствовала странный бугорок и покраснела, понимая, что именно сейчас ей упирается прямо в ягодицы. — О, Леший ещё не худшее зло, он хотя бы не издевается, просто сразу убьёт без мучений. — усмехнулся Юнхо. — И вообще в целом неплохой парень, если его не злить, слишком уж любит и чтит лес. А остальные обитатели его бесят — они вечно то деревья ломают, то животных больше чем нужно истребляют. Например, долбанный вампирюга пьёт и убивает животных не просто от вынужденного голода, а иногда забавы ради. Демоны вечно срутся между собой, ломая ко всем чертям все деревья в округе. Поэтому эту троицу он ненавидит больше всего. Фея ему часто хамит от скуки. Лишь призрака, бывшего джина Минджэ он не трогает, и русалку, тот сам себе на уме. Да и нас, ведь мы миролюбивые, часто помогаем с лесом. Поэтому он учтиво не суется на нашу территорию — скалы. — Он не мог перейти болота? — Ынби вспоминает недавнее предположение. — Ну, вообще может, — пожимает плечами Чонхо. — Скорее всего, просто из вежливости не сунулся. Другие тоже не любят сюда приходить, ведь путь к скалам лежит через болота, в которых тусит агрессивный Леший, зачем с ним лишний раз ссориться? Мы частенько дерёмся, но бессмертные, но восстанавливаться всё же… неприятно. Долго и больновато. А больше всех сюда не любит соваться Вампирюга. Он такая неженка, видите ли наша вонь оскорбляет его благородный нос! — Так что тысячу раз подумай, если захочешь от нас уйти, — усмехнулся Юнхо. — Так вы не держите меня силой? — слабо вопросила Ынби, чувствуя, как тело немеет от странного удовольствия. — Похоже, что мы тебя держим? — последовал насмешливый ответ от длинного оборотня. — Мы хотим, чтобы ты осталась. Мы сможем позаботиться о тебе, будешь нашей семьей? Если нет, то тебе стоит покинуть наши скалы. Но дважды подумай — сможешь ли пересечь обратно болота с утопцами и плавунами? — А что в лесу? — как-то наивно вопрошает девушка. — Там ещё хуже, всякие виверны, низшие гиены, призраки, тупые эти Луковки. Ну и главное, все те ребятки, из-за которых нас сюда затащило. Если тебе по нраву жестокие демоны, вампиры, полоумная фея, то это… твой выбор, который стоит уважать. — Но как мне выбраться отсюда? — зачем-то жалобно вопрошает девушка. В ответ ей раздаются лишь два весёлых смешка. — Думаю, никак, — просто отвечает ей Юнхо, но уже серьёзно, не улыбаясь. — Мы не рискнем провожать, остальные никогда не пустят, тебя разорвут ещё на выходе из тумана. — А мои друзья?.. — Думаю, их уже нет, — просто отвечает Чонхо. — Пожалуйста, уже не думай об этом. Ынби хочется скорбеть, пытаться плакать. Но… почему она не страдает так, как должна? — Почему я не рыдаю за ними, не грущу так, как должна? — невольно вопрошает она, хмурясь. — Что со мной? Что не так? Это вы что-то сделали? Это ваша магия? — Нет! — насмешливо фыркает Чонхо. — Чем ты слушаешь? Яд Дьявольского цветка — опасная штука, ты уже не подвластен своим эмоциям, ничего не боишься и не чувствуешь боль, поэтому одновременно становишься уязвим. — И это место, оно… — Юнхо явно думает над ответом, чуть прикусив пухлую губу. — Оно меняет в итоге. Ты либо принимаешь это и изменяешь свою сущность. Либо становишься чьей-то жертвой. — Я не хочу быть жертвой! — слабо откликнулась Ынби. Новая волна ледяного озноба вновь прошлась по всему её телу — девушку отчаянно затрясло. — Как это ужасно! — запричитала она, вся дрожа. В ответ её сильнее сжали в своих объятиях. И девушка вновь потянулась к их теплу, отчаянно вбирая его в своё, казалось, такое хрупкое тело. Этот проклятый холод выпивал из неё силы. Он был практически пыткой, приносящей тягучую боль, создавая ложное впечатление, что ломит кости. Ынби даже показалось, что она начинает ловить паническую атаку каждый раз, когда эта вспышка возвращается. На мгновение ей даже кажется, что первый оборотень отстраняется от неё, и это спасительное тепло исчезает. — Нет, нет! Вернись! — испуганно пищит девушка, отчаянно притягивая к себе длинное чужое тело. Юнхо искренне приподнимает брови, не может скрыть усмешки. — Я всего лишь вытащил затёкшую руку, — с лёгким, каким-то добродушным смешком ответил он. А затем вдруг притянул девушку к себе за подбородок, поднимая её голову к своему лицу. Глаза Ынби устремились в ответ на чужой взор — оранжевые, янтарные радужки следили за её эмоциями. — Есть простой и очень эффективный способ, как точно и надолго согреться, — просто говорит он, не разрывая зрительного контакта. Почему-то Ынби сглатывает. Не от страха, а от странного смущения. И чувствует неожиданное тягучее чувство внизу живота. Ей абсолютно не страшно, а хочется… продолжения, предложенной защиты. Возможно, они правы. Дурман Дьявольского цветка не желает отпускать её никак. — И какой же этот способ? — зачем-то спрашивает она, прекрасно зная ответ. Юнхо едва заметно улыбается, но затем томно прикусывает нижнюю губу, практически посасывает её. И Ынби не может оторвать завороженного взгляда от его рта. — Знаешь, проще показать, чем рассказывать, — шепчет оборотень и просто склоняется ниже, медленно начиная тягучий поцелуй. Губы этого парня были твёрдыми и уверенными. Настолько, что она поддалась огню, что разгорался внизу ее живота. Между её губ медленно двигался его язык. Юнхо крепко держал её, управляя ей, делая их поцелуй еще более глубоким, и Ынби таяла от странного чувства, не смея сопротивляться. Чонхо позади протяжно вздохнул. Кажется, он силился унять свой собственный порыв, чтобы не показаться грубым. Его рука скользнула по девичьим волосам, поглаживая и оттягивая. От этой несильной ласки Ынби закрыла глаза, и приятное чувство захлестнуло волной её тело. Юнхо же целовал её медленно, умело лаская податливый рот. Улыбнувшись ей в губы, он потянулся за девичьей рукой, словно прося какую-то ласку. Так и было — он положил её ладонь на своё бедро, бесстыдно намекая. Девушка, хоть и одурманенная, намек поняла быстро. Её пальчики скользнули по чужой коже, вначале нежно оглаживая, а потом с силой вцепляясь в упругие и голые ягодицы. Юнхо тут же издал тихий рык ей в рот, с трудом контролируя себя от внезапной вспышки лютого возбуждения. Он таки сдержался, лишь несколько сильнее прикусив девичью губу. — Эй, ты там! Будь понежнее! — с усмешкой отозвался позади Чонхо. — Помни — по нам будет первое впечатление по всем уже оборотням! Так что не облажайся, — снова пошутил он. — Заткнись, — хмыкнув, незлобно фыркнул ему в ответ Юнхо. — Лучше помоги… согреть нашу птичку. Второго Хо дважды просить не нужно было. Ынби невольно выгнулась, чувствуя, как сзади к ней пристраивались чужие бёдра, ощущала неожиданную мягкость и тепло его кожи. Дыхание Чонхо стало шумным и напряжённым. Он проводит по её коже горячими ладонями, спускаясь и поднимаясь по позвоночнику и рукам лёгкими изучающими прикосновениями. Девушка не возражает. Его ладони опускаются ниже и ниже, но всё равно не туда, где хочется ощутить их. Еще никогда никто не трогал её так близко, так интимно, и тело начинает невольно отзываться. «Что я вообще делаю, их же двое?», — отстранённо думает Ынби, но почему-то не чувствует панику. А лишь усиливающееся тепло и жар, так согревающее её замёрзшее тело. И это, кажется, единственное, что она сейчас желает. И тут девушка вздрагивает, с удивлением ощущая, как рука Чонхо таки опускается ниже, зарываясь между бёдер, проникая внутрь и находя чувственный бугорок. — Это… это… — что-то невольно вырывается у неё, но она сама не понимает, что хочет сказать, почему так выгибается от смущающей ласки. Зато Чонхо понимает — их внезапная добыча ещё молода и юна, не так опытна, и не привыкла к более чувственным ласкам. А затем он прижимает большой палец к крошечному узелку нервов на кончике складок и чуть-чуть надавливает. Глубоко внутри Ынби разливается наслаждение, и она ничего не может с собой поделать: с губ срывается стон, который рождается где-то в недрах её горла, резонирующий в самом центре груди и поднимающийся выше. Она едва слышит два смешка с обеих сторон. — Видишь, ты идеально нам подходишь, — уже серьёзно заявляет Чонхо, продолжая свою смелую ласку. — Твоя грудь всегда такая чувствительная? — вдруг вопрошает девушку Юнхо, невольно оторвавшись от её губ. — Чт…что? — бездумно и рассеянно шепчет Ынби, автоматом склоняя голову, следя за траекторией его нечеловеческих глаз. Уронив взгляд на свои заострённые соски, девушка со смущением замечает, какой набухшей и упругой стала грудь. — Обычно… нет, — что-то мямлит она, заливаясь краской. Не то, чтобы она на сто процентов в этом уверена, у Ынби ведь не так много опыта. Огромная ладонь Юнхо накрывает её грудь, которая практически исчезает под его рукой, такая она была большая. Мужские пальцы плавно начинают массировать нежное полушарие. — Постарайся расслабиться, мы согреем тебя… Ты такая чувствительная… Разве сейчас тебе больно? — он потирает и массирует грудь, после чего скользит большими пальцами по эрегированным соскам. Ынби невольно скулит, с каким-то благоговейным то ли ужасом, то ли наслаждением понимая, как внизу живота отчаянно становится жарко… и очень влажно. — Это вообще правильно? Всё происходящее? — с сомнением вопрошает она, всё ещё находясь во власти странного дурмана и наваждения в голове. — В этом месте нет понятия «правильно-неправильно». Есть только то, как надо тебе, — просто отвечает Чонхо. Он скользит пальцами назад внутрь неё, темп, который он задаёт, медленный, вялый и даже ленивый, заставляя нарастать отчаянный гул желания. Ынби вся выгибается от странного чувства, ощущая как первый оборотень мягко, но уверенно ласкает её нежную грудь и оставляет горячие, мокрые следы поцелуев на её шее. А второй то покусывает, то целует её плечо, рукой умело стимулируя девушку между ног. Чувствуя, как Чонхо двигает пальцами, слыша хлюпающий звук влажности, сопровождающей каждое движение, Ынби едва не рыдает от внезапного, столь непривычного для неё удовольствия. — Мне остановиться? — насмешливо вопрошает Чонхо, ни на мгновение не сбиваясь с установленного ритма. — Нет! — абсолютно сдавшись, шепчет девушка. — Нам продолжать? — тут же следом вопрошает Юнхо, едва заметно прикусывая тонкую кожу на нежной шее. — Да, — еле слышно отвечает она. — Так плохо слышно, — издевательски хмыкает младший Хо. — Ты хочешь, чтобы мы согревали тебя дальше? — Да! — не думая, выпаливает девушка. — Каждую ночь? — Да! — Ты останешься с нами? — Да! — безрассудно соглашается Ынби, абсолютно уже не думая. И тут же вздрагивает, чувствуя, как рука Чонхо исчезает между её ног… чтобы оказаться сзади, раздвигая ягодицы. А затем странное, даже неприятное ощущение на мгновение отрезвляет девушку — её легко, но уверенно пытаются растянуть. Она что-то пищит, но Юнхо быстро целует её, заставляя обратить своё внимание на себя. И Ынби поддается, тянется к нему, игнорируя новую, мучительную ласку. — Мы же не люди, мы… другие, — слышит она спокойный, тихий голос Чонхо позади. Кажется, он что-то размазывает по собственному члену. И девушка невольно хмурится. — Смазка оборотня другая, — вдруг отвечает ей Юнхо. — Она… необычная, её вещества быстро заглушат боль и помогут расслабиться. Ынби не успевает спросить, какую боль, потому что охает и невольно вскрикивает, чувствуя как Чонхо медленно, но уверенно входит в неё сзади. Девушка невольно вся выгибается, чувствуя первую, острую боль. Она ощущала каждый миллиметр чужой плоти. Боль на мгновение застелила глаза, и она заскулила, не в силах сдержаться. Оборотень был крупнее, хоть и двигался специально медленно. — Сейчас станет легче, — прошептал Чонхо ей на ухо, нежно оглаживая её плечо, а потом накрывая ладонью её грудь, слегка сжимая сосок в ритме своих движений. Он не соврал, через какое-то мгновение боль стала стихать, и Ынби не могла здраво объяснить, что вообще чувствует. Она лишь тихо и томно заскулила, сжимая пальчиками чужую руку на своей прыгающей груди. — Видишь, мы не соврали, смазка волка волшебная, быстро избавит от боли, — хохотнул Юнхо, но его шуточку явно никто не оценил, парочка уже была во власти своих новых ощущений. — Тогда и мой черёд, — его губы растянулись в ухмылке, и Юнхо мигом закинул девичью ногу на своё бедро. Ынби захотелось теперь выть просто во весь голос, чувствуя новое проникновение, уже естественное, в узкое, давно влажное влагалище. Она просто выгнулась дугой, ощущая теперь двойные толчки в своем хрупком теле. Юнхо, кажется, быстро растерял весь свой сарказм, потому что машинально скривился от переполняющего удовольствия, так давно позабытого. Он невольно грязно выругался. — Как некрасиво, а выглядишь таким милашкой, — просипел Чонхо сквозь сбивающееся дыхание. — Я и есть милашка, — довольно процедил Юнхо. Они что-то ещё сказали друг другу, но тут же переключили всё внимание на девушку между ними. Она то и дело издавала самой себе непонятный писк от каждого толчка в ней с обеих сторон. — Не слушай наш глупый трёп, милая, — вздохнул тяжело Чонхо. — Мы такие два придурка! — Но очень милые, поверь, мы будем хорошей стаей, — в такт ему шепчет Юнхо. Ынби даже возразить не может, поглощенная новыми, странными ощущения. Она понимает, что что-то не так, эти оборотни всё же не люди, и то, что делают может странно для неё закончиться. Но она уже практически не соображает, растворяясь в размеренных толчках. Она хочет лишь согреться и получить защиты, ни в коем случае не возвращаться на болота, чтобы повстречать тех тварей. — Вы же защитите меня? — с трудом шепчет она, сквозь свои стоны. — Я не хочу там умереть! — И ты не умрёшь, ты останешься с нами, — горячие губы Юнхо целуют её шею, чуть прикусывая, проходя языком по бьющейся жилке под кожей. — Мы всегда защитим свою стаю. Своего брата, свою самку, и своих будущих щенят. — Просто прими нашу защиту, — губы Чонхо оттягивают её мочку, и от его горячего дыхания новая волна удовольствия идёт по телу девушки. — Ты согласна остаться таки с нами? — Согласна? — вторит ему первый оборотень, оставляя быстрые, томные поцелуи на её нежных губах. Может, Ынби уже действительно ничего не соображает, но сейчас растекается лужей в чужих объятиях, желая лишь, чтобы их ласки не прекращались. Она просто и бездумно шепчет в ответ: — Да! Её глаза закрыты от переполняющих чувств, но девушка и так чувствует, как они улыбаются в ликовании. — Тогда больно будет лишь секунду… — вдруг слышит она. Не сразу понимает смысл предложения, а затем невольно вскрикивает, чувствуя, как зубы погружаются в её кожу. Слёзы выступают на глазах Ынби от новой вспышки боли, она понимает, что два оборотня её просто укусили. Чонхо оставил след зубов на её шее, Юнхо — на плече. Она невольно ловит глазами взгляд первого, смотря на него с удивлением и какой-то детской обидой. — Не плачь, боль сейчас пройдет, — Юнхо большим пальцам убирает слезинку с её щеки. — Это — волчья метка, это значит, что ты теперь принадлежишь нам, и никто другой больше не посмеет к тебе лезть. Это — твоя защита, и принадлежность к стае. Теперь ты — наша. Прости за боль, её больше не будет. Ынби снова вздрагивает, потому что два оборотня ластятся к ней как щенята, просто вылизывая на ней свежие укусы, словно зализывая раны. И вдруг это помогает, девушка чувствует, как после их слюны укус, что горел огнём, начинает успокаиваться, неприятные ощущения медленно сходят на нет. Но её, теперь именно её, мужчины распаляются не на шутку, когда понимают, что добыча официально стала их, добровольно связала себя с ними неразрывными узами. Девушка уже не сдерживаясь застонала, когда движения в ней стали ещё быстрее, глубже, ненасытнее. Волки явно входят во вкус. Но вместе с тем Ынби понимает, что это ей это… нравится. Внизу её живота наслаждение растёт всё больше и больше, накрывая невиданной ранее ей волной удовольствия. Она даже приходит в восторг, чувствуя, какой горячей и липкой становилась кожа оборотней. Они входили до самого конца, отчаянно вбиваясь, и Ынби чувствовала сталь их мышц, прижатых к ней с обеих сторон. Мужские ладони беспорядочно бродили по девичьему телу, хаотично лаская, их губы прижималась к уху и горлу одновременно. Они даже что-то шептали от чувств, но она уже не разбирала. Чонхо и Юнхо продолжали со стонами и рыками вбиваться в её тело, все сильнее, все быстрее, все глубже брать её на раскинутых на полу шкурах. Ынби думала только о жаре, что пылал внизу её туловища, чувствовала, как во рту пересохло, как волки вжимаются в неё, как пространство заполняет запах их смешивающегося пота. Звук трёх мокрых тел, касавшихся друг друга, отражался стенами пещеры. Девушка бездумно скулила и хныкала куда-то в кадык Юнхо, переполненная эмоциями, чувствуя сильную приближающуюся разрядку. Первый оборотень же склоняет голову чуть ниже, с ликующим удовольствием рассматривая её всклокоченный вид: волосы в беспорядке, губы блестят от слюны, а щёки мокры от слёз; Ынби задыхается, от чего грудь яростно вздымается и опадает. Чонхо не бездействует и тут же обхватывает ладонями нежные девичьи полушария, сжимая их в требовательной ласке, отчего девушка только больше выгибается и сильнее скулит. Мужские движения становились всё более резкими и короткими, и Ынби на подкорке сознания понимает, что и её, и их разрядка близка, и ожидание финала заставило её раскачивать собственными ягодицами навстречу обоим… И она заныла, заскулила от эйфории. Удовольствие растеклось под кожей, заполняя всю её с головой. Волки зарычали следом, погрузившись в её тело до конца, и лёгкая боль даже обожгла девичьи бёдра. Когда она инстинктивно дернулась в сторону, они оба удержали её на месте, не позволив уйти. Губы дрожали, дрожали ноги и руки, а Ынби просто прикрыла глаза, устало уронив голову. На секунду к ней даже вернулась способность мыслить. После небывало потрясающего, да и первого в жизни оргазма девушка сделала для себя два вывода: первый — она явно какая-то шлюха, второй — она ксенофил. Ни один из выводов не утешал, но надо было как-то вернуть себя на путь истинный, а не пускать пузыри счастья, блаженно расслабившись. Впрочем, расслабиться все равно пришлось, а вернее, стало ей до такой степени сонно и хорошо, что она разжала руки-ноги, закрывая глаза и неумолимо проваливаясь в дремоту. Да плевать на мораль! Выбор уже сделан, и сейчас все было прекрасно. Стало так хорошо, так невероятно хорошо. Просто блаженство. И никаких других мыслей. Ей нравилось, ей так нравилось происходящее. — Я хочу остаться здесь на всю жизнь, — вдруг вырвалось из неё. — И останешься, — последовал довольный ответ с обеих сторон. — Непременно останешься.

…

Чживон готова была провалиться сквозь землю от ужаса и стыда одновременно. И паника захлёстывает её вновь огромной волной. Ведь теперь жутких существ в этой комнате — четверо! — Должен ли я сказать, как взбешён, что вы все завалились ко мне? — сквозь зубы процедил черноволосый Сан. Его голос кажется ледяным и скрипучим, но в нём четко скользят яростные нотки. — А что должны сказать мы, если ты сам себе, единолично, притащил живую добычу? Натравил на нас Лешего, чтобы отвлечь, а сам смылся первым её ловить? Это… не хорошо, — шипит существо, которого назвали Хонджуном. — Нужно делиться. На фоне демонов этот незнакомец выглядит даже хрупким и изящным. Он облачен в чёрный элегантный костюм и закутан в длинный плащ. Девушка видит красивое, утонченное лицо, даже миловидное, но глаза… Холодные, ледяные, как у безжалостного существа, в них лишь высокомерие и властность. Они такие же красные, но совсем другие, чем у демонов. Если у Сана в глазах горит и переливается красным адское пламя, словно горячий вулкан и лава. То в глазах Хонджуна холодный красный — это кровь и высушенная смерть. Его кожа была прозрачно-белой, она смотрелась непривычно тонкой — это отвратительно контрастно смотрелось с тёмно-серебряными, цвета пепла откинутыми назад волосами. Чживон подумалось, что если она прикоснется к нему, то почувствует тоже самое, если прикоснётся к куску мела? Но, даже видя этого молодого (а молодого ли?) мужчину в первый раз, девушка сразу поняла, что он такое. Бледная кожа, запавшие щеки, придающие ему несколько истощенный вид, кровавые глаза, удлиненные клыки и молниеносный шаг. Перед ней стоял как изваяние красивый и хладнокровный Вампир. Эта мысль заняла секунду, потому что на последнее предложение Сан отреагировал бурно. Он резко перемахнул ногой через лежавшую девушку, спрыгивая с кровати, и быстрыми шагами настиг серебряноволосого, нависая над ним. Разница в их росте была значительна. — Делиться с кровососом? — демон склонил свою чёрную голову, чуть ли не клацая зубами перед лицом вампира. — Меня всегда поражала твоя самоуверенность для такого низменного существа. Неужели думаешь, что я даже объедки скину тебе со своего стола? Хонджун взирал на него холодно, лишь слегка надменно приподняв бровь. — Высокомерный глупый мальчишка! — хмыкнул он. — Слишком горячая кровь для юного демона! Это у тебя переизбыток самоуверенности, ты всегда всё портишь. — Да что ты? — ноздри Сана опасно раздувались, казалось, он плохо контролировал свой гнев. — Даже не думай переходить черту, для тебя это всегда плохо заканчивается, — осадил его вампир. — Остынь. — А то что? — демон ещё больше нагнулся над серебряноволосой головой, оскаливаясь. — А то… — Какие вы занудные, только и умеете припираться! — неожиданно последний незнакомец, которого назвали Ёсаном, встрял между ними. Он просто раздражённо оттолкнул двух спорящих друг от друга, пафосно проходя мимо них. — Только и умеете ворчать, голова от вас трещит! Так, что тут у нас? — он подошёл к кровати, с непроницаемым взглядом разглядывая распластанную на ней девушку. Та словно пришла в себя и вся затряслась от ужаса. Она вообще-то обнажённая лежала перед всеми на простынях! Чживон засеменила ногами по матрасу, отъезжая куда-то назад. Её голова ударилась о пах сидящего у изголовья Минги. Но девушка проигнорировал чужой смешок. Она резко поднялась на локтях, и отчаянно, быстро захлопнула свою рубашку на голом теле. Поджав под себя ноги, Чживон дрожащими и непослушными пальцами застегивала кнопки на единственной одежде. Боже, какое же счастье, подумалось ей, что сегодня она напялила эту длинную оверсайзную рубашку! Девушка, не мигая, нервно уставилась на разглядывающее её существо. Правда, на неё теперь молча пялились все. И, к счастью и на удивление, никто не отреагировал на то, что она сейчас пытается скрыть свою позорную наготу. Последний парень разительно отличался от остальных. Если та троица были все в чёрном — какие-то либо мрачные, либо готические, либо соблазнительные, то этот незнакомец выглядел практически лучиком света в тёмном царстве. Его голову обрамляли белоснежные, курчавые волосы, придавая его утонченному, нежному лицу какого-то сказочного флёра. Он вообще был похож на тонкого, звонкого эльфа из фэнтезийных книг. И на его худом, но далеко не чахлом теле был накинут странный халат-кимоно нежно-голубого цвета, приталенный белоснежным поясом. На запястьях, скрещенных на груди, и шее — разноцветные браслетики и бусы. Но Чживон пялилась на абсолютно другое — на миг ей показалось, что когда неизвестный подошёл, за его спиной стремглав появились четыре крыла, с невероятной скоростью мельтеша в воздухе. Крыла прозрачных, как у насекомых, как у стрекозы. Они быстро прожужжали в воздухе, а затем исчезли. Девушка захлопала глазами, отгоняя странное видение. Ей же не показалось? Она вновь затравленно уставилась на парня в голубом кимоно перед ней. Несмотря на красивое, нежное лицо его взгляд был не лучше, чем у других — холодным, злым, безэмоциональным. Он сурово разглядывал пленницу на кровати, поджав как-то недовольно свои губы, всё так держа руки скрещенными на груди. — Ёсан, тебе что — не нравится? — раздался низкий, с хрипотцой смешок позади Чживон. Та аж вздрогнула, сильнее кутаясь в ткань рубашки. И вздрогнула в двойне, резко отшатываясь, когда рука Минги игриво погладила её по волосам. Но он не рассердился, когда она в ужасе отшвырнула его огромную руку, а лишь издал очередной смешок. Зато эта реакция не понравилась беловолосому незнакомцу по имени Ёсан — его губы скривились ещё больше. — Невоспитанная, строптивая, слишком много работы, — холодно фыркнул он, явно давая оценку девушке. — Если не нравится, покинь очередь, — просто отозвался рыжеволосый инкуб Минги. — Ещё чего! — надменно фыркнул блондин. — На безрыбье и рак рыба. Да и в целом… — он склонил голову, словно смотря на неё под новым углом. — Подержу на голодовке месяцок, красиво накрашу — будет мило плясать со мной под луной на поляне. Чживон невольно вздрогнула, испуганно уставившись на него. И тут она вдобавок поняла, что её так в нём пугало, в его взгляде. Ведь веки Ёсана ни разу не моргали, они всё время оставались на месте. Но из-под них каждые пару секунд на глаза опускалась какая-то тонкая, белая и полупрозрачная плёнка. Такая, как у некоторых животных или крупных насекомых, как третье веко — моргательное, движущееся из внутреннего угла глаза к наружному. И от этого его взгляд становился ещё жутче. Сан неподалеку вздохнул медленно, унимая растущую ярость. Его ноздри бешено раздувались. Он до боли сомкнул свои губы, и послышался жуткий скрежет зубов внутри его рта. — Я. Ни с кем. Не делюсь. Добычей, — тихо и ядовито прошипел он. — А тебя никто не спрашивает! — фыркает Хонджун. — Ты не один здесь голодный, не один одинокий. Если думаешь, что присвоишь добычу себе… — Я не присваиваю, она моя по праву, — прерывает его Сан, практически выплевывая эти слова. — Я был первый, кто её схватил. Так что пошли отсюда все, пока я не достал свой меч! — Прекрати паясничать, агрессивное ты создание, — осадил его Ёсан, лениво повернув к нему голову. — Не хочешь решать всё мирно, позовем Минджэ, как судью. — Даже не смей приплетать сюда этого духа, долбанная ты фея! — тут же прорычали на него. Ёсан лишь раздражённо хмыкнул, а затем нарочито медленно приоткрыл губы, вздыхая, по-садистки довольно наблюдая, как в ярости сужаются глаза черноволосого демона, превращаясь в совсем тонкие щелки. А затем насмешливо воззвал: — Минджэ! — НЕТ! — гаркнул Сан, уже не в силах подавить ярость и ненависть в себе. А затем произошло нечто поистине кошмарное. Сан не просто крикнул, он словно взорвался нечеловеческой яростью, которая сошла с него огненной лавиной, огромной энергией, что всполохнула, а затем громогласно бабахнула, разнося всё и вся в разные стороны. Чживон невольно закричала, чувствуя жуткий жар разлетающегося огня, в глазах всё полыхнуло. «Вот и мой конец!», — последняя мысль в её голове, которую она запомнила, прежде чем впасть в пучину тьмы. Но, кажется, последнее, что она успела увидеть, это внезапно появившееся перед ней лицо Хонджуна, метнувшегося быстрее ветра, словно сделавшего призрачный молниеносный шаг. И сильные тиски, чуть не переломившие её пополам, судя по ощущениям. Она ничегошеньки не соображала. Кажется, её тряхануло в воздухе пару раз, переворачивая. А потом темнота. Сознание покинуло её ненадолго, девушка слышит краем уха отдаленный спор, множество агрессивных мужских голосов, смешивающихся воедино. — Ну вот! Опять он это натворил! Он не способен контролировать свои вспышки гнева! Потом ещё потратит пару месяцев, чтобы отстроить сгоревший дом, а потом от психов снова его разнесёт в щепки, взбесившись! Каждые пару лет — одно и тоже! — Плевать на его вспышки ярости, и где ему спать! Он нам девчонку чуть в бешенстве не спалил! Это же впервые за много лет кто-то таки пробрался в наше проклятое место! — Да, если бы не Хонджун и его вампирская скорость, она бы сгорела в два счёта. — У меня часть руки сгорела! — Не ной, я уже вижу, как она отрастает! Мы тут все бессмертные! — Но боль-то мы чувствуем! — Пожалуйста, успокойтесь, — прозвучал над всеми новый, спокойный голос, абсолютно неузнаваемый. — Потому что я пытаюсь доуспокоить его. Чживон наконец-то приоткрыла глаза. Взору предстала тёмная трава, какая-то неестественная, неприятно пахнущая. Очевидно, на этой земле не могло расти что-то нормальное. — Она очнулась. Чужие слова заставили её вздрогнуть от страха, вернуть трезвость мысли и тут же подскочить, приподнимаясь на локтях. Первое, что предстало её взору — это горящий, полыхающий дом. Очевидно тот, в котором её держали. Беловолосый Ёсан равнодушно втыкал в одну точку, скрестив руки на груди. Хонджун сильнее кутался в свой чёрный плащ, взирая на опадающие от огня доски. Минги сидел на ягодицах неподалеку от девушки, облокотив длинные руки о колени. Во рту он пожевывал какую-то травяную веточку. Но появилось и нечто новое — какое-то совсем худое, полупрозрачное. Это и был тот Минджэ? Призрачный дух, облаченный в длинную серую рясу, окутывающую его с головы до ног. Тяжёлые на вид подолы ткани падали на землю и волочились вслед за плавными движениями странного существа. Под капюшоном вроде бы было лицо, но у него не было никаких определенных черт. Словно без каких-либо различий и особенностей. И дух плавно скользил вокруг Сана, сгорбившегося на коленях на земле, своими руками что-то колдуя над чёрным демоном, словно голубые, светящиеся цепи окутывали мужчину, и это, кажется, почему-то успокаивало его. — Мне… Мне уже лучше. Я успокоился. — Сан напрягся, хмуря брови, но затем медленно открыл злые глаза, не по-доброму оглядывая всех вокруг. Он плавно поднялся, становясь во весть рост и ровняя спину. Его плечи расправились, и это выглядело чудовищно внушительно. — Я надеюсь, ты сохранишь сегодня моё успокоение, — дух медленно отплыл от него, и застыл между всеми, как в центр встал. Нечто под капюшоном словно оглядело всех присутствующих. — Вы воззвали меня как Хранителя Пакта Перемирия решить ваш спор. — Нет никакого спора! — бесцеремонно перебил его Сан, скалясь в жуткой гримасе. — Я первый нашёл свою добычу. Хотят забрать — пусть нападают! — Да ты только этого и ждёшь — подраться! — фыркает Хонджун. — А я напомню о наказании, прописанного в Пакте! — вмешивается Ёсан, видя, как эти двое снова буравят друг друга злобным взглядом. — Мы в праве требовать Равноправия! Чёрный демон зыркнул на него исподлобья, с тщательно подавляемой злостью. — Фея говорит истинные вещи, не стоит злится тому, что и так тебе известно, — спокойно говорит дух Минджэ, явно пытаясь напомнить демону, чтобы он держал себя в руках. — Да, ты поймал человека первым. Но вспомни свою вину. — Ты завёл нас сюда! — зашипел Хонджун. — Ты поссорился с теми магами, убил их сыновей, осквернил дочерей! Ты заманил нас сюда, собирая своё войско под предлогом получения силы! А в итоге мы попали в простецкую ловушку смертных! И заточены здесь гнить навсегда! — Ты повторяешь мне это уже десятки лет, не надоело? — холодно процедил Сан, даже не смотря на вампира. — Никогда не надоест. Ты будешь слушать это вечно! — Давайте к делу! — Ёсан в который раз раздражённо их перебил. — Нас тут четверо, претендующих на смертное тело. Как будем решать вопрос главного хозяина? А, Минджэ? Дух равнодушно, едва заметно мотнул головой. — Я самый сильный из вас! — сквозь зубы процедил Сан, практически выплевывая желчью слова. — Помните об этом, прежде чем рискнуть. — Да, ты сильнее, поэтому многие и посчитали тебя лидером, — отозвался дух с нечитаемой интонацией в голосе. — Но ты обещал им влияние и мощь за помощь, заключив демонический договор. И он не был исполнен, поэтому ты потерял всю свою власть и право первого выбора. Теперь — вы равны на этой проклятой земле. — Так как мы поделим добычу? — фыркнул, уже раздражаясь, Ёсан. — Как обычно, — отозвался Минджэ. — Призрачная Охота. По всюду раздались вздохи и одновременно смешки. — Призрачная Охота, — повторил дух. — Здесь и прямо сейчас. Правила простые, и их два, чтобы добыча стала вашей по праву. Первое — поймать её, второе — получить её согласие на помощь. Тогда она уйдет под ваше крыло. И всё. — Получить согласие на помощь? — с сомнением хмыкнул Сан. — Серьёзно? — А Минджэ не уточнил, какое, — вдруг улыбнулся Минги — Добровольное или… под принуждением. Главное ведь — согласие? Верно? Дух в капюшоне остался безмолвным, ничего не говоря. И рыжеволосый инкуб довольно расплылся в похабной улыбке. Затем вдруг существо в призрачной рясе медленно двинулось в сторону к притихшей и в страхе примолкшей девушке. Чживон с ужасом смотрела, как это нечто надвигается на неё. Оно не вело себя агрессивно, поэтому ей казалось, что орать и убегать бессмысленно. А может паника ей завладела окончательно. Некий дух, называемый Минджэ, остановился возле неё, а затем что-то швырнул прямиком девушке в руки. Она поймала рефлекторно, вздрогнув, и заторможено уставилась на какой-то колокольчик в руках. — Хван Чживон, — вдруг произнёс дух, и девушка в ужасе вздрогнула при звуке своего собственного имени. — Ты участвуешь в Призрачной Охоте, как желаемая добыча. Тебе будет дано преимущество в десять минут. Беги, куда хочешь, прячься, где хочешь. По истечению этого времени, все четверо участников последуют за тобой. Колокольчик в твоих руках может звенеть каждые десять минут, это сделает тебя недоступной их взору на минуту. Воспользуйся этим преимуществом с умом. Ты можешь выбрать сама кого-то из них, и всё прекратится тут же. — Но…но, — Чживон невольно отползла на ягодицах по земле, испуганно таращась на странное существо над ней. Сюр происходящего казался ей нереальным сном. — Мы начнём сейчас, этой ночью, пока завеса между мирами слаба, — дух тут же продолжал, вскидывая руки. И между ними горели голубым пламенем десятки огоньков. А затем разлетелись в разные стороны, растворяясь в воздухе. — Новый Пакт заключен. Охота — началась, — громогласно и безэмоционально произнёс дух. — Да будет так. Девушка удивлённо таращилась то на него, то по сторонам. Ведь на неё сейчас смотрело пару глаз, с нескрываемым азартом, похотью и ликованием. Страх просто пригвоздил её к земле. — Игра уже началась, а у тебя фора всего десять минут! — вдруг хмыкнул позади неё рыжеволосый Минги, поднимая своё огромное тело с земли. — Не тупи. Беги, дурная! Чживон словно опомнилась, наконец-то примерно понимая сказанное всего произошедшего. До неё дошел смысл того, что последует. И новая волна паники захлестнула её. Но теперь она пришла в себя. Девушка резко подорвалась на ноги и со всей дури помчалась прочь. Куда глаза глядят. Пока просто вперёд, прочь от этих безумцев, влетая в чащу глубокого, тёмного леса.