Квантовый скачок: Развилка на дороге

В моём доме играла музыка, когда я вернулся после почти двадцатиминутного одинокого стояния на подъездной дорожке Эла. Я нашёл источник музыки и Нэнси наверху, в комнате для гостей. Она застелила кровать, в которой я спал, и сидела за компьютером, наблюдая, как на экране монитора прокручиваются строки текста, и напевала в такт музыке, которая звучала из портативного проигрывателя компакт-дисков, который она установила на тумбочке. Я остановился в дверях и молча наблюдал за ней, слушая музыку, пока она не повернулась и не поманила меня войти. "Ты можешь писать под музыку?", - я спросил её, - "Тебе всегда нравилась тишина, когда ты писала" "И всё ещё нравится", - сказала она, - "Я включила проверку орфографии" "Проверку орфографии?", - я изобразил ужас, - "Ты никогда в жизни не допускала ни одной ошибки на письме" Она моргнула, глядя на меня, и тяжело вздохнула. "Ты помнишь это, но ты не помнишь, как родился Томми. О, Сэм". Выражение её лица не было настолько огорченным, чтобы заставить меня подумать, что она снова рассердится на меня; теперь она просто казалась смирившейся. Покачав головой, она встала со стула и провела рукой по моей руке. "Том говорит, что я достиг максимального объёма данных" - предложил я. "Возможно" Она всё ещё была достаточно близко, чтобы я мог дотронуться до неё, поэтому я взял её за подбородок ладонью. Ни один из нас ничего не сказал, что заставило меня лучше слышать музыку, доносящуюся из проигрывателя компакт-дисков позади меня. Лёгкая, зажигательная песня, которая звучала, когда я поднялся наверх, закончилась; та, что играла сейчас, была медленнее, с меланхоличным тоном, и, когда я слушал её, казалось, что она адресована почти мне:

"Всё пошло не так, как я планировал... Моя жизнь изменилась, я перестаю понимать..."

Нэнси положила футляр для компакт-диска на кровать. Я наклонился и поднял его, перевернув так, чтобы я мог посмотреть и на переднюю, и на заднюю сторону. На обороте была цветная фотография мужчины и женщины, позирующих перед камерой, как-будто их застали в середине танца. "Это было бродвейское шоу?" - я спросил её. "Да" "Мы это видели?" "Я видела" - ответила она. Её голос был очень ровным. "Вы с Элом были в Вашингтоне. Мы с Бет поехали в Нью-Йорк за покупками и посмотрели несколько шоу. Это было одно из них. Мы с тобой никогда не были в Нью-Йорке вместе" "Ты разговаривал с Томом?" - спросил я. "Да" "И?" "Он думает, что мы все должны поехать с тобой на Гавайи. Он думает, что отпуск пойдёт всем нам на пользу" "А что думаешь ты?" "Я сказала, что поеду" "Это другое побережье", - сказал я, - "Но я хочу сделать то, что мы делали на Кейп-Коде. Посидеть на песке, устроить пикник и посмотреть, как садится солнце. И разговаривать". Я мгновение наблюдал за выражением её лица, прежде чем продолжить. "Разговаривать, пока мы не сможем разобраться в этом. Пока мы не поймём, куда катится наша жизнь. Ты сделаешь это вместе со мной?" Она кивнула. "Да. Я сделаю" "Ты поможешь мне?" "Ты ведь мой муж" "Я стараюсь быть" Она опустилась в мои объятия и обняла меня за талию, затем слегка прижалась ко мне - хватка, которая позволила бы любому из нас сбежать без особых усилий. То, что она согласилась на поездку на Гавайи, почти заставило меня почувствовать себя плохо - очевидно, она обладала тем же невероятным чувством преданности, что и Эл, и чувствовала себя обязанной оставаться со мной, независимо от того, куда это её привело или как мало я оценил этот жест. Она продолжала изо всех сил пытаться сдержать свой гнев. У неё были все права злиться, даже если эмоциональная часть меня хотела, чтобы она твёрдо стояла на моём месте и не возражала ни против чего из того, что я говорил или делал. Но, похоже, она не могла сдержать гнев. Её сердце не позволяло ей, несмотря на все изгибы, которые я ей устроил за последние несколько дней. Итак, я знал, что обязан ей гораздо большим, чем просто пытаться быть хорошим мужем. Я понял, что обязан ей не меньше, чем Элу. Когда она посмотрела на меня, она увидела, как внезапно вытянулось моё лицо. Возможно, она подумала, что поняла почему. Она была права, по крайней мере частично, хотя разговор с ней заставил меня забыть, почему мне потребовалось так много времени, чтобы подняться по лестнице. "Эл не сказал тебе того, что ты хотел услышать" - сказала она. "Нет. Он этого не сделал" "Что он сказал?" "Что собирается поговорить с Комитетом и посмотреть, согласятся ли они со мной. Мне действительно нужно, чтобы они сделали это, Нэнси, прежде чем я смогу покинуть Проект. Я могу уйти. Я могу. Но не без..." Она дополнила меня: "Завершения?" "Завершение. Ага. Да. Завершение. Я не могу просто быть выброшенным оттуда" "Я понимаю" "Да?" "Конечно. Я же писатель". Она кивнула на ряд книг и криво усмехнулась мне. "Ничего из этого не сработало бы, если бы я не знала, что такое завершение". Затем ухмылка исчезла. "Впрочем, это ещё не всё. Так что насчёт Эла? Что ещё он тебе сказал, Сэм?" "Дело не столько в том, что он сказал. Скорее в том, чего он не сказал. Не захотел сказать. Он не тот, Нэнси. Он - не тот Эл, которого я когда-то знал. Это ранит. Это заставляет меня чувствовать себя потерянным. Как-будто моего друга больше нет рядом. Я чувствую, что это просто кто-то, кто похож на него" "На его плечах лежит большой груз" "Так всегда было" - запротестовал я. "И он уже не молод", - добавила Нэнси, пожав плечами, - "Через несколько недель ему будет шестьдесят шесть" "Это нечто большее. Он... обычный" Это застало её врасплох. Она отошла от меня на шаг, чтобы лучше видеть моё лицо, и уставилась на меня так, как-будто я сказал, что хочу после обеда давить бездомных кошек машиной. "Это довольно паршиво с твоей стороны, Сэм", - упрекнула она меня, - "Эл - умный человек, и он очень хорошо справился с собой. Не все рождены, чтобы попасть на обложку журнала «Тайм»" "Это не то, что я имел в виду" "Что тогда?" "Я имел в виду, я знал Эла, который был громким, забавным и броским. Кого-то, кто брал жизнь за...". Я колебался. "...За яйца. Я не знаю того парня, который живёт по соседству". Я указал на окно, не потрудившись выяснить, показываю ли я в правильном направлении. "Я ничего не имею в виду о его интеллекте. Я имею в виду, что он покладистый" Она с любопытством спросила меня: "А ты бы предпочёл - кричащий?" "Да!" "Ты. Сэм Бэккет. Человек, у которого есть сто десять оправданий, чтобы не носить красную рубашку, которую Стефани купила тебе на Рождество" "Я не хочу быть броским. Я хочу, чтобы Эл был броским. Я хочу, чтобы Эл был... Элом" "А он - не Эл?" "Нет. Он..." "Я слышала тебя. Покладистый и неброский" "Не издевайся надо мной" Она покачала головой. "Я не издеваюсь. По крайней мере, я не пытаюсь. Но, похоже, всё, что ты говоришь, застаёт меня врасплох, Сэм. Я не знаю насчёт ‘максимального объёма данных’, но в твоей голове что-то перепуталось, и я не могу за этим уследить. Возможно, ты прав. Может быть, лучше всего поехать на Гавайи на пару недель. Уехать отсюда. Ты сможешь съесть что-нибудь из приготовленного твоей матерью и поиграть с малышами, и мы пойдём посидеть на пляже. Мы оба можем хорошо отдохнуть. Пребывание вдали отсюда может помочь нам обоим" "Я думаю, так и будет" - ответил я. Она минуту стояла, глядя на середину моей груди, затем снова откинула голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом. "Я действительно не знаю, на что это похоже. Я никогда не была ‘вышвырнута’ откуда-либо. Я даже никогда не была в положении, когда кто-то мог бы уволить меня. Но я знаю, что это шок для тебя. То, что я сказала на днях... это всё ещё будет с тобой, Сэм. Работа. Тебе не нужно прекращать использовать свой разум. Ты сделал так много разных вещей! У тебя есть учёные степени в шести различных областях. Не позволяй этому так сильно ударить по тебе, ладно? Передай Проект кому-нибудь другому. Найди что-нибудь новое. Просто не превращай это в начало и конец всей твоей жизни. Ты сможешь это сделать?" "Я попробую" - сказал я ей. Это, казалось, было для неё достаточной гарантией, по крайней мере, на данный момент. Взглянув на монитор компьютера, где проверка орфографии остановилась на слове, которое она не распознала, Нэнси сказала мне: "Если мы все собираемся обрушиться на твою сестру через пару недель, я полагаю, ты должен сообщить ей. Почему бы тебе не пойти и не позвонить ей?" "Ты права". Я сделал шаг к двери, затем остановился. "Когда я закончу, я думаю, что хочу немного почитать. Это займёт меня, пока Эл не вернётся домой. Я хочу почитать твои книги" "Хорошо" "Читал ли я их раньше?" "Большинство из них" "На этот раз я прочитаю их все. С самого начала. Какая из них первая?" В соответствии с духом упорядоченности Нэнси, первая книга, которую она написала, была первой в очереди на полке. Она вытащила её и протянула мне, не потрудившись прокомментировать (или отреагировать) на то, что я плохо помню, что она написала. В книге было не намного больше 200 страниц, я прикинул, не заглядывая внутрь. Я мог прочитать её менее чем за два часа и перейти к следующей. Кивнув, я указал на диванчик под окнами. "Могу я сесть здесь? Или тебя это беспокоит?" "Меня это не будет беспокоить" "Тогда я вернусь через несколько минут". Я улыбнулся ей. "Ну, может, чуть больше, чем несколько. Я ещё ничего не ел. Я собираюсь сбегать на кухню после того, как поговорю с Кэти" "Я могу приготовить тебе что-нибудь" "Нет, я сам сделаю. Тебе нужно проверить орфографию" Я пошёл по коридору, чувствуя себя значительно лучше, чем с тех пор, как впервые очнулся в больнице. Хотя на самом деле у меня пока всё шло не так - и, как у Эла, которого я не узнал, я не мог сказать, что был счастлив - по крайней мере, я привёл в движение несколько правильных колёс. Эл разговаривал с Комитетом. Я собирался исправить ситуацию в своей семье. Если повезёт, к тому времени, когда наступит Четвёртое июля, возможно, я смогу перестать чувствовать себя здесь чужим. И после этого, возможно, я смог бы придумать, как вернуть друга, которого я потерял. Я был всего в паре шагов от главной спальни, когда на меня накатила волна головокружения. Предупреждения не последовало; моя голова была совершенно ясной, и я напевал музыку с диска Нэнси. В следующее мгновение коридор завертелся вокруг меня, как-будто я стоял на вращающемся подиуме. Я был дезориентирован так же, когда "прыгал", но я знал, что этого не могло быть; Скачки́ закончились, и вместо знакомого дёргающего ощущения я чувствовал, будто моё тело выворачивали наизнанку. Я протянул руку, схватился за косяк двери спальни и яростно вцепился в него. Через несколько секунд головокружение прошло, но я остался потрясённым, вспотевшим и хватающим ртом воздух. Я медленно отпустил дверь и, спотыкаясь, подошёл к кровати. Головокружение дало мне ещё один толчок, когда я сел. Я был напуган, но мне удалось убедить себя, что это произошло только потому, что я ничего не ел более четырнадцати часов. Это полностью отпустило меня, пока я сидел, раздумывая, позвать Нэнси или нет. Я был близок к тому, чтобы позвать её, но от удушья у меня пересохло во рту, и моя попытка произнести слова не привела ни к чему, кроме невнятного хрипа. Нет, не надо, подумал я. Это ничего. Тебе просто нужно что-нибудь съесть. Вот и всё. Это ничего. Я сидел, опираясь руками о кровать, пока не начал нормально дышать и не убедил себя ничего не говорить Нэнси. Головокружение прошло. Не было никакой необходимости тревожить её. Так что, даже когда я был уверен, что мой голос снова работает, я не позвал её. Вместо этого я позвонил своей сестре. Или попытался. В списке быстрых наборов на телефонной подставке БОННИК ‑ ДОМ был четвёртым, после СЭМ - ОФИС, ЭЛ - ОФИС и ЭЛ/БЕТ‑ ДОМ. С дрожью в руке, которая не имела ничего общего с приступом головокружения, я нажал нужную кнопку на телефоне и услышал, как он выпаливает одиннадцать цифр номера Кэти. Когда на другом конце послышался гудок, я сделал глубокий вдох. Кэти. Моя младшая сестра. Я не мог вспомнить, когда в последний раз видел её взрослой, но подростком обнимал её во время одного из своих Скачков. У неё всё ещё были заплетены волосы в косички. Она тогда ещё не встретила Чака, ублюдка, который превратил в хобби её избиение. "Привет..." - её голос звенел. Это был её автоответчик. "Вы позвонили Джиму и Кэт Бонник", - продолжалась запись, - "Нас либо сейчас нет, либо мы без сознания, либо нас держат в плену наши четверо совершенно неуправляемых детей. Так что скажите нам, кто вы, и мы вам перезвоним" Звуковой сигнал. "Кэти", - сказал я, - "Это Сэм. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Я хочу приехать повидать тебя. И маму. И Джима. И детей. Пожалуйста, позвони мне. Я думаю... Я предполагаю, что ты знаешь номер. Я дома. Пожалуйста..." Звуковой сигнал. "Это было быстро" - сказала Нэнси, когда я вернулся в комнату для гостей с её книгой в руке. "Автоответчик..." Когда она заметила встревоженное выражение моего лица, она оставила компьютер и спустилась вниз, чтобы приготовить мне просроченный завтрак, очевидно, думая (как и её бабушка много лет назад), что лучший способ успокоить уязвлённый дух - это наполнить тарелки едой. На этот раз я не стал утруждать себя протестами; хотя я не хотел ничего говорить ей о приступе головокружения, я также не хотел сразу пытаться спуститься по лестнице. Пока её не было, я проскользнул в ванную, снял рубашку и быстро вытер полотенцем пот со спины и шеи. К счастью, ничего из этого не впиталось в рубашку. Тихий голос в глубине моего сознания пытался убедить меня, что со мной что-то не так, и что я никому (и меньше всего себе) не принесу пользы, устраняя улики, но сейчас я чувствовал себя прекрасно. Конечно, я это сделал. У моих рук и ног было немного того своеобразного ощущения резины, которое возникает после выброса адреналина, но в остальном я был в порядке. Со мной не было ничего плохого. Ни черта. После того, как я съел гору вафель, фруктов и йогурта, которые принесла мне Нэнси, я устроился на диванчике с МИМО ОРИОНА, чтобы провести два часа за чтением. Она вернулась за компьютер и, казалось, писала так же быстро, как я читал, что заставило меня пару раз ухмыльнуться ей, но она была слишком увлечена написанием, чтобы заметить. Я дочитал вторую книгу (с перерывом на обед) и был уже далеко за третьей, когда Стеффи вернулась домой из школы. К тому времени Нэнси закончила отведённое ей на день время для написания, и я перебрался с диванчика на кровать, а затем на диван внизу, откуда я мог слышать, а иногда и видеть, как Нэнси делает первые приготовления к ужину. Мы все трое читали после ужина, когда зазвонил телефон. Стеффи вскочила на ноги прежде, чем я успел даже подумать о том, чтобы пошевелиться, бросилась на кухню и схватила трубку. Она начала говорить со скоростью мили в минуту, и, предположив, что звонок был для неё, я вернулся к своей книге. Мгновение спустя она сунула телефон между моим носом и книгой в мягкой обложке. "Дядя Джим" - объявила она. Я выпрямился, положил раскрытую книгу на колено и взял у неё трубку. "Алло?" "Привет, Сэм. Это Джим. Ты звонил?" "Ммм... да" "Извини, что так долго не перезванивал. Я только несколько минут назад вернулся домой. Кэти здесь нет - она и твоя мама уехали на пару дней в Кахулуи, чтобы навестить подругу Кэти. Две недели назад там родились близнецы, и твоей матери не терпелось заполучить их в свои руки" "О" - сказал я. "Всё в порядке, Сэм?" Голос моего шурина был тёплым, дружелюбным и совершенно незнакомым. Я мог смутно припомнить, как он выглядел: ненамного выше Кэти, с крепким, коренастым телосложением, почти чёрными волосами и ярко-голубыми глазами. Он вовсе не был красавцем, но в день их свадьбы Кэти смотрела на него поверх их сцепленных рук так, словно он был греческим богом. Джим Бонник был всем, чем не был Чак Тайлер, и Кэти знала это. Я тоже. Когда я стоял рядом с братом Джима возле алтаря, наблюдая, как моя сестра во второй раз обменивается клятвами с мужчиной, я чувствовал свинцовую боль в сердце, потому-что Чак нашёл её первым. "Сэм?" - сказал Джим, - "Ты там?" "Ага. Я... я здесь" - запинаясь, пробормотал я, стараясь не отвлекаться на Стеффи, нетерпеливо повторявшую "спроси его, спроси его" примерно в шести дюймах от моего лица. "Э-э-э... Джим... мы бы хотели приехать в гости через пару недель, если ты не против. Все мы. Мы могли бы остановиться в мотеле, если вы..." "Не в этой жизни" - резко сказал мне Джим. "Что?" "Чёрта с два вы останетесь в мотеле. Мы просто перевезём детей. У нас есть куча кроватей и раскладной диван. Все, кто ещё достаточно молод, могут спать на полу или во дворе. Я знаю, что однажды вы все останавливались в той крысоловке дальше по улице, но половина детей тогда заболела. Приезжайте. Мы найдём вам место для ночлега" "Ты уверен, что всё в порядке?" "Вы - семья, Сэм", - твёрдо сказал Джим, - "Вы все придете? Мальчики тоже?" "Да" "Отлично. Когда, ты сказал? Через две недели?" После того, как мы договорились - с датами, предоставленными Нэнси и Стеффи - Джим пообещал, что мои мать и сестра позвонят мне, как только вернутся на Оаху в воскресенье днём. Он как раз собирался предложить передать им сообщение, когда его прервал хор детских голосов, вопящих о мороженом. "Мне пора, Сэм", - вздохнул он, - "У нас тут очередная чрезвычайная ситуация" "Паааап", - промурлыкала Стеффи, когда я нажал кнопку отключения, - "Могу я купить какую-нибудь новую одежду? Я не могу ехать на Гавайи в старых вещах" "Это зависит от твоей матери" - ответил я. "Мне нужен новый купальник" Нэнси подняла глаза от своего журнала. "У тебя их уже два" "Этот зелёный - тряпка, мам". Она дёрнула меня за руку и одарила таким проникновенным взглядом, что это было почти смешно. "Скажи ей, пап. Все девушки там такие великолепные. Мне нужны новые вещи. Я не могу выйти на пляж в этом старом тряпье, похожем на купальник. Скажи ей" Я послушно повторил: "Она не может выйти на пляж в лохмотьях" "Она говорит о восьмидесятидолларовой тряпке, Сэм", - ответила Нэнси, - "Я не думаю, что кто-нибудь укажет на неё как на несчастную" "Мааааааамммм" - простонала Стеффи. "Завтра мы пойдём в торговый центр" - сказала ей Нэнси. Они отправились за покупками поздним утром следующего дня. Я провёл ночь с Нэнси, но ни один из нас не сделал ни малейшего движения к тому, чтобы заняться любовью; мы просто лежали в объятиях друг друга, пока не заснули. Я просыпался от кошмара трижды, каждый раз весь в поту, дрожа и чувствуя, что мне приснился не только дурной сон, но и очередной дикий приступ головокружения. Нэнси проснулась после третьего раза, посмотрела на меня тяжелыми, сонными глазами и спросила, всё ли со мной в порядке. Когда я сказал ей, что мне приснился плохой сон, она кивнула и перевернулась на другой бок, чтобы снова заснуть. Я долго смотрел на её затылок: на мягкие светлые волосы, которые ниспадали чуть ниже затылка. Другая женщина, с тёмными волосами, приходила в мои сны все три раза. В одном из них она плакала. Я мог видеть, как её тело дрожало, и мог слышать её рыдания, пока это не разорвало моё сердце. Но я не мог видеть её лица. Её голова была наклонена вперёд, волосы закрывали черты лица. Обстоятельства трёх снов сильно различались, но все они происходили в комплексе Проекта, все они включали её, и все они, казалось, были объединены одной темой: что мне нужно было найти её и что мне нужно было спасти Эла. Но это были всего лишь сны. Когда я снова проснулся утром, они испарились. От них не осталось ничего, кроме мимолётных образов того, что я видел. Эл, и комплекс, и женщина, которая продолжала ускользать от меня. Я стоял под душем, горячая вода стекала по моим плечам и спине, когда образ её, прижавшейся ко мне и плачущей, вернулся ко мне. Её лицо всё ещё было скрыто, но само изображение было чётким, как моментальный снимок. На мгновение она показалась совершенно реальной, как-будто каким-то образом белая стена душа была всего лишь голограммой, а она стояла прямо за ней. Наряду с этим, в моей голове были два слова. Её имя, Донна. И слово "жена". Нэнси и Стеффи обе спустились вниз несколько минут назад, и я знал, что звук льющейся воды в душе заглушит мой голос, даже если бы кто-то из них случайно поднялся наверх. Итак, я произнёс её имя, всего один раз, чтобы проверить звук, услышать, как оно выходит из моих уст. "Донна" Может быть, я был женат раньше, подумал я. Нэнси сказала мне, что наша свадьба состоялась в 77-м, когда мне было 24, но это всё ещё оставляло что-то около шести лет, когда я мог жениться на ком-то другом. Учитывая моё очень ограниченное общение с женщинами до появления Нэнси, это казалось маловероятным, но возможным. Это должно было быть возможным. Чем дольше я стоял в душе, думая о своих снах, тем непоколебимее я был уверен, что темноволосая женщина по имени Донна была моей женой. Но кого я собирался попросить подтвердить, что я был женат раньше? Не Нэнси. Я бы попытался спросить Эла, но когда я позвонил ему домой по внутренней связи поздно вечером накануне, Бет сказала мне, что он проводит ночь в комплексе. Я подумал о своей матери. Я мог бы спросить свою мать. Возможно, у неё даже сохранилась фотография. Я остановился на этой идее, вытираясь и одеваясь. Если бы я мог просто подождать пару недель, я бы попросил свою маму. После того, как Нэнси и Стеффи ушли в торговый центр, я убрал остатки нашего завтрака, сполоснул посуду и поставил её в посудомоечную машину. Я сказал Нэнси, что чувствую себя безнадёжно домашним, что, казалось, бесконечно забавляло её и Стеффи, поэтому, когда с посудой было покончено, я застелил все кровати и бросил кучу белья в стиральную машину. Я бы убрал какую-нибудь часть дома, но не смог найти ничего, что выглядело бы вообще нуждающимся в уборке. Оставшись от нечего делать, я сделал себе сэндвич, взял бутылку пива и устроился в кресле у бассейна в тени дома. Я просмотрел все книги Нэнси в мягких обложках. Этим утром я впервые взглянул на книги в твёрдых обложках. Суперобложка первой была проиллюстрирована линейным рисунком человека с вытянутыми параллельно земле руками, наложенным на линейный рисунок молекулы воды. Вверху иллюстрации рельефным шрифтом было написано слово ГЕНЕЗИС, внизу - имя Нэнси. С пивом в руке я положил книгу на колени и открыл обложку. На титульном листе также были слова ГЕНЕЗИС и НЭНСИ ХОЛЛОУЭЙ. На следующей странице было написано более мелким шрифтом:

Посвящается моим дедушке и бабушке, Артуру и Изабель, которые научили меня любить слова И Сэму, который научил меня любить мечты

Я сделал глоток пива, поставил бутылку на стол рядом со своим стулом, взял свой сэндвич и откусил от него. Я прожевал и проглотил, затем перевернул ещё одну страницу, мимо той, которая была пустой, за исключением слова "ПРОЛОГ", и начал читать историю Нэнси. Когда мои глаза пробежали первые несколько строк, я был рад, что у меня ничего не было во рту. Если бы было, я был уверен, что либо подавился бы до смерти, либо выплюнул бы содержимое по всей книге. Пролог начинался так: "Думайте о своей жизни как о куске верёвки. Один конец представляет ваше рождение, а другой конец - вашу смерть. Свяжите концы вместе, и ваша жизнь превратится в петлю" Мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы моя рука перестала дрожать настолько, чтобы перевернуть страницу. Затем ещё одну. И ещё одну. Я просматривал их, одну за другой, едва дыша, с моей фотографической памятью, послушно фиксирующей содержание страниц, чтобы потом, если бы захотел, я мог бы их процитировать. Я не думал, что когда-нибудь захочу. Я добрался примерно до девятой страницы, когда нашёл слова, от которых у меня чуть дыхание не остановилось. КВАНТОВЫЙ СКАЧОК. "КАКОГО... ???" - прохрипел я. Поскольку я больше не мог сидеть неподвижно с книгой на коленях, я поднялся со стула и принялся расхаживать вдоль бассейна с книгой в одной руке, маниакально переворачивая страницы другой. Мне ужасно хотелось списать это на очередной кошмар, и я действительно остановился на минуту, чтобы оглядеться вокруг. Это был не сон; жар солнца и запах хлорки из бассейна были слишком реальными. Но как...? Я продолжал изучать страницы, впитывая слова. Книга ГЕНЕЗИС была о Проекте. И обо мне, по-видимому, хотя Нэнси использовала другое имя. Это был мой первый Скачок в жизнь Тома Стрэттона, чередующийся с базой ВВС "Эдвардс" в 1956 году и комплексом Проекта в 1995-м. Но КАК? - мой разум требовал. Она ничего этого знать не могла. Она не работала над Проектом и, следовательно, имела разрешение пройти только до парковки, возможно, до входа в здание. Это только потому, что она была моей женой. Детали моих Скачков были совершенно секретными. Я знал их, Эл знал их; также знали Живчик и Вербина и, возможно, с полдюжины других сотрудников высшего уровня. Менее десяти человек из ста с лишним, работавших в Проекте. Никто со стороны. Никто. Даже сенатор Вайцман. "Так как же она могла это написать?", - прошептал я, - "Откуда..." Я перевернул ещё несколько страниц, и слова продолжали смотреть на меня с поверхности бумаги цвета слоновой кости. КВАНТОВЫЙ СКАЧОК. Я был на полпути к дверям во внутренний дворик, прежде чем понял, что в доме не может быть ничего, что могло бы ответить на вопрос, на котором настаивал мой разум. Мне бы не разрешили вынести за пределы комплекса ничего, что могло бы идентифицировать меня как участника сверхсекретного проекта. Если бы у меня был идентификационный значок (а я не видел ни одного знака), на нём было бы написано что-нибудь безобидное, например, ИНФОРМАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ ПУСТЫННЫХ РАВНИН. На нём, чёрт возьми, не было бы написано КВАНТОВЫЙ СКАЧОК. Крепко сжимая книгу в одной руке, я пробежал через дом, вышел через парадную дверь и через лужайку направился к дому Эла. Никто не ответил на мой почти истеричный стук в его входную дверь. Когда я прислонился к двери гаража и заглянула в узкие окна, я обнаружил, что там пусто. Он уехал. Всё ещё на Проекте. Должен был всё ещё быть на Проекте. Я несколько минут стоял посреди лужайки перед домом Эла, прижимая к груди книгу Нэнси, и смотрел на раскалённый тротуар тупика. Так много моих воспоминаний было просто там, в моей голове - свадьба Кэти, красная спортивная машина Эла, мои разговоры, места, которые я посетил. Чтение новостей о смертях Джона Белуши и Джильды Рэднер. Та неловкая ночь в придорожном баре, где Эл заставил меня петь. Поездка в Атлантик-Сити. И мой грузовик, тот самый, который Эл обругал. Это был Форд, похожий на тот, которым владел мой отец, 93-го года, чёрный, с тёмно-серым салоном и первоклассным СиДи-плеером, установленным на приборной панели. Том... да, Том помог мне выбрать грузовик и сам установил проигрыватель компакт-дисков. Я вспомнил своего брата! Помнил его взрослым, спустя много времени после того дня, когда он предположительно погиб во Вьетнаме. Я вспомнил, как стоял в Диспетчерской в ночь, когда я "выпрыгнул". Снял одежду, натянул белый обтягивающий Ферми-костюм и босиком вошёл в Ускоритель. Вспомнил притяжение Ускорителя. По сравнению с этим поездка на «Корвете» Эла казалась... ничем. Потребовался внезапный вид авиалайнера - чего-то движущегося - пересекающего небо, чтобы оторвать меня от застывшего состояния на лужайке Эла. Я нащупал в кармане ключи, затем разложил их на ладони, чтобы я мог их идентифицировать. Да... ключи от машины. У меня были ключи от машины. Всё ещё цепляясь за книгу, я побежал через лужайку к двери, которая вела в мой гараж, и возился с ключами, пока не нашёл тот, который мог её открыть. Нэнси поехала на своей машине в торговый центр, но меня ждала другая машина. "Форд", но не мой грузовик; чёрный "Таурус" в не намного лучшем состоянии, чем дряхлая "Хонда" Тома. Я добрался до Сталлионз-Гейт за двадцать одну минуту. Я вернул машину к разумной скорости, прежде чем увидел Проект. Тем не менее, когда я остановился рядом с будкой охраны, дежуривший там морской пехотинец обеспокоенно посмотрел на меня и пробормотал "Привет", что, казалось, было единственным, что он мог придумать, чтобы сказать. "Ты собираешься открывать ворота?" - я спросил его. "Ммм ... ну, нет, я не думаю, что могу это сделать, доктор Бэккет, сэр..." - запинаясь, пробормотал он. "Почему нет?" "Ваш допуск аннулирован. Сэр" Он повернулся, чтобы заглянуть внутрь будки. "Приказ сверху" "Чей приказ?" "Адмирала Калавиччи, сэр" Я перевёл рычаг переключения передач на стоянку и вышел из машины, закрыв за собой дверь. Это не очень помогло; несмотря на то, что он был худым, как тростинка, парень был на добрых три дюйма выше меня, и у него был пистолет, пристёгнутый ремнём к бедру. Я ни секунды не сомневался, что он воспользовался бы этим, если бы посчитал нужным. Заставляя себя оставаться хотя бы внешне спокойным, я тихо сказал: "Послушай, капрал. Ты знаешь, кто я. Я - не какой-то незнакомец, который просто приехал сюда из ниоткуда. Ты можешь впустить меня, не так ли?" "Они бы засунули мою задницу в корзину, сэр" - ответил он. "Тогда позвони адмиралу. Он на месте, не так ли?" "Да, сэр" "Позвони ему для меня, пожалуйста" Парень тяжело вздохнул, давая мне понять, что мне неохотно потакают. Ему не нужно было звонить, но в его глазах было что-то, что говорило, что в какой-то момент я ему понравился. Может быть, всё ещё нравлюсь. Я не помнил, чтобы когда-либо видел его раньше. Во всяком случае, он снял трубку телефона в будке охраны, набрал номер и тихо проговорил в трубку. Пять минут спустя Эл, в той же форме, что и накануне, шагал по гравию. Морской пехотинец вытянулся по стойке смирно в тот момент, когда Эл был достаточно близко. Эл кивнул, затем махнул рукой, указал место на парковке примерно в пятидесяти футах от будки и сказал мне припарковать мою машину там. Я поспешно последовал его инструкциям, затем выбрался обратно из машины и противостоял ему так кротко, как только мог. "Я собирался позвонить тебе позже", - сказал он мне, - "Прости. Здесь был настоящий бедлам" "Почему?" "Прошлой ночью нам звонили из Паломара. Гибсон думает, что он что-то нашёл" Для меня всё это ничего не значило. Эл внимательно следил за моими глазами, вероятно, ища намёки на то, что то, что он только-что сказал, вот-вот приведёт меня к перегрузке, чего он явно ожидал. Когда он их не нашёл, он немного расслабился - но только немного. Он пару раз бросил взгляд мимо меня в сторону будки охраны, что заставило меня тоже повернуться в ту сторону. Морской пехотинец наблюдал за нами, как ястреб. "Можно мне зайти внутрь, Эл?" - тихо спросил я. "Я не думаю, что это хорошая идея" "Очевидно, раз ты отозвал мой допуск" Эл вздохнул и потёр переносицу большим и указательным пальцами. "Это пришло от Вайцмана. Он не хочет, чтобы ты был на территории. Но я должен был подписывать приказы, которые отправлялись в службу безопасности. Это была не моя идея" "Но ты же не оспариваешь это" "Зачем ты хочешь войти, Сэм?" Книга Нэнси лежала на переднем сиденье машины. Мне потребовалась бы всего секунда, чтобы схватить её, чтобы показать Элу. Я бы так и сделал, если бы не знал, что он видел эту книгу раньше. Он увидел её мгновение назад, когда смотрел мимо меня в машину. Это даже не заставило его моргнуть. Поэтому я не мог сказать ему, зачем мне нужно войти туда. Я не могу сказать ему зачем, пока не окажусь внутри. "Я хочу... забрать свои вещи. Из моего офиса" "Твои личные вещи в коробке в багажнике моей машины", - ответил он, - "Я собирался привезти их тебе домой сегодня вечером. Комитет не хочет разглашать твои заметки и файлы. Они утверждают, что эти материалы принадлежит Проекту, а не тебе" "Тогда позволь мне просто попрощаться со всеми" "Сэм..." Мне не нравилось это делать, но я намеренно включил выражение, которое он всегда называл "щенячья морда". Я использовал это на обоих своих родителях на протяжении всего детства с почти полным успехом. Бессознательно, во время Скачков, я начал использовать это и на Эле, чтобы добиваться своего с минимумом криков. Эл, которого я знал во время Скачков, не имел опыта манипулирования таким взглядом со стороны ребёнка, а я уже не был ребёнком, но это всё ещё работало. К моему смятению, это не сработало теперь. "Я буду дома через несколько часов, Сэм", - твёрдо сказал он мне, - "Почему бы тебе не вернуться в дом, а когда я приеду - мы поговорим" "Ты должен впустить меня, Эл" "Нет, я не должен, Сэм" Его голос становился всё резче, и он чётко прорезал неподвижный, горячий воздух пустыни. Через плечо Эла я мог видеть, как морской пехотинец разговаривает по телефону в своей будке. После того, как он повесил трубку, он вышел из будки и начал медленно идти по гравию ко мне и Элу. "Пожалуйста, Эл", - настойчиво сказала я, - "Пожалуйста" "Сэм..." Мои глаза впились в его. Сейчас на нём не было солнцезащитных очков; он никак не мог спрятаться от меня. "Я прошу тебя как своего друга", - пробормотал я, - "Если это последнее, что ты когда-либо для меня сделаешь, покажи мне Проект" "Ах, Господи, Сэм..." - простонал он. "Пожалуйста" Парень почти добрался до нас. "Адмирал?" Эл расправил плечи, что заставило морского пехотинца сделать то же самое. "Доктор Бэккет спустится вниз", - сказал он парню, - "Он выйдет через час. Он собирается забрать вещи со своего стола и попрощаться с некоторыми людьми" Парень скорчил гримасу. "Сэр..." "Да?" "Допуск, адмирал" "Он не превратится в тыкву до полуночи, капрал" - ответил Эл. "Вы будете сопровождать его, адмирал? Ему нужен эскорт" "Сынок?" - сказал Эл. "Адмирал?" Эл полуобернулся и жестом показал мне идти впереди него к входному зданию. Прежде чем он двинулся за мной, он бросил на парня не совсем терпимый взгляд и сказал: "Развяжи узел на своих шортах. Я позабочусь об этом" Я сделал всего пару шагов, поэтому он сразу догнал меня и пошёл со мной вровень, когда мы пересекали парковку. "Ты в порядке?" - он спросил меня. "Не совсем" "Я так и думал" "Я просто... Мне нужно кое-что увидеть" "Ты можешь увидеть. Но я не шучу, Сэм - тебе нужно уйти, прежде чем кто-нибудь сможет сказать Вайцману, что ты здесь. Он в Шератоне в городе. Если кто-нибудь позвонит ему, он будет здесь быстрее, чем ты успеешь добежать до машины. Я не хочу, чтобы он был здесь. Он пугает людей. Вчера мне потребовался весь день, чтобы избавиться от него" Я кивнул. "Я уйду. После того, как увижу" "Что увидишь?" "Зигги" - сказал я ему. Он приподнял бровь. "Зигги?" После этого всё, что я мог сделать, это переставлять ноги одну перед другой. Я отключил свой разум, старательно ни о чём не думая, пока мы не достигли входа в здание, и Эл не провёл меня внутрь. Выражение лица Эла сказало мне, что я найду внизу. Или, точнее, чего я там не найду. Здание номер один, которое я помнил, было подделкой, обставленной парой стальных столов, выкрашенных в серый цвет, полудюжиной картотечных шкафов, несколькими хромированными и пластиковыми стульями и рабочим столом. Любой, кто заглядывал в окно, или кому везло, или кто был достаточно хитёр, чтобы проникнуть внутрь, должен был думать, что находится в действующем, но уродливом офисе. Комната, в которую Эл последовал за мной, выглядела точно так же, как на картинке в моей памяти, вплоть до расположения каждого предмета мебели. Я очень хотел, чтобы это успокоило меня, но этого не произошло. Это было невозможно из-за того, как Эл повторил слово "Зигги". Пытаясь улыбнуться, я отступил в сторону, чтобы позволить Элу пройти в кладовку в дальнем конце комнаты. По крайней мере, злоумышленники должны были думать, что это кладовка. Передняя половина этого помещения представляла собой кабину лифта. Я вошёл в неё и закрыл за собой дверь, думая, что мне следовало послушаться Эла и вернуться домой. Может быть, если бы я достаточно сильно постарался, вернувшись домой, я смог бы притвориться, что всё в порядке. Чулан-лифт, приведённый в движение карточкой-ключом и сканированием ладони, которые предоставил Эл, спустил нас примерно на шестьдесят футов. Когда дверь снова открылась, за ней оказался длинный коридор с невыразительными белыми стенами: Первый уровень Проекта. Примерно в десяти ярдах за лифтом находился ещё один пост охраны, на этот раз укомплектованный парой морских пехотинцев, едва ли старше парня снаружи. "Адмирал?" - спросил один из них. "Дайте доктору Бэккету значок" - сказал Эл тоном "не шутите со мной". Ни один из детей не приставал к нему, но они обменялись тем, что, вероятно, сочли украдкой взглядами, прежде чем один из них подошёл с пластиковым значком‑клипсой, который просил Эл. Эл взял его у него из рук и прикрепил к моему поясу, затем поманил меня двумя пальцами через плечо, удаляясь по коридору. Я последовал за ним, нахмурившись. Он, конечно, не спешил тащить меня вниз. Скорее всего, подумал я, он избегал бессмысленной возни двух морских пехотинцев. В дальнем конце коридора был ещё один лифт. На моей памяти, это событие полностью контролировалось Зигги, у которой в её банках данных были снимки массы тела, голосовые отпечатки и узоры сетчатки для каждого из людей, допущенных на вход в комплекс. Чтобы получить доступ к лифту, всё, что должен был сделать кто-то с допуском, это поздороваться с Зигги. Вежливо, конечно. Она была приверженцем вежливости. Не случайно грубость по отношению к моему суперкомпьютеру не пускала в комплекс большинство людей, которых я не хотел принимать в качестве посетителей. Всё, что Элу нужно было сделать, это сказать: "Привет, Зигги". Но он этого не сделал. Он снова вытащил карточку-ключ из кармана, вставил её в щель, которой никогда не было рядом с дверями лифта, и подождал несколько секунд, пока двери откроются. Как только мы оказались внутри машины, он прикоснулся к сенсорной панели под кнопками выбора пола и попросил меня сделать то же самое. "Куда бы ты хотел поехать?" - он спросил. "Десятый" - сказал я ему. Десятым уровнем был Контроль. Здесь размещались Ускоритель, Камера Визуализации, Зал Ожидания и сама Диспетчерская, а также - комната отдыха с двумя кабинками и небольшой холл со старой раскладушкой и несколькими потрёпанными мягкими креслами, которые мы с Элом перетащили туда. На Девятом уровне, этажом выше, находилось всё, что составляло мой гибридный компьютер, за исключением сферы, которая содержала её "сознание". Уровни с Восьмого по Второй представляли собой мешанину: офисы, центры ввода и извлечения данных, помещения для персонала, медицинский центр, кафетерий, складские помещения, ванные комнаты и тренажёрный зал. Мне не нужно было ничего из этого видеть. Единственное, что мне нужно было увидеть, это Десятый уровень. Я был там, наверное, полчаса, проходя комнату за комнатой, которые я не узнавал. Нет Диспетчерской. Нет Камеры Визуализации. Нет Зигги. Десятый уровень здесь был заполнен тем, что должно было быть на Девятом: компьютерными банками и тем, что выглядело примерно как две дюжины терминалов доступа. На большинстве терминалов работали мужчины и женщины разных возрастов, все они были в лабораторных халатах поверх обычной одежды. Некоторые из них обернулись, услышав, как я прохожу мимо с Элом. Некоторые из них улыбались. Большинство выглядело озадаченными. Никто ничего не говорил. "Где мой офис?" - спросил я Эла, когда мы вернулись в коридор. "На Восьмом" - ответил он. Это было верно. Я кивнул ему, и мы вернулись в лифт и поднялись на восьмой этаж. Его кабинет и мой находились друг напротив друга в том же ответвлении коридора, которое я помнил. Эл открыл мне дверь с помощью карточки-ключа, потянулся, чтобы включить свет, и встал в дверном проёме, наблюдая, как я захожу внутрь. Комната была убрана. Мой письменный стол и кожаный диван всё ещё были там, а также стулья для гостей, картотечный шкаф и компьютерный терминал. Но всё, что указывало бы на то, что этой комнатой кто-то пользовался - я или кто-то другой - было убрано. Я помнил, что мой стол был завален книгами, бумагами и памятными вещами. Больше нет. Я минуту постоял перед столом, проводя рукой по исцарапанному дереву и уставившись на стул. "Эл", - сказал я, не оборачиваясь, - "Где Зигги?" "О, Сэм" - тихо ответил он. Я положил обе руки на стол, опёрся на них и закрыл глаза. Эл был всего в нескольких футах позади меня. Если бы я попытался, я мог бы почувствовать его присутствие. Я не хотел смотреть на него. Мне это было не нужно. Я знал, как на его лице отразится то, что я собирался ему сказать. "Зигги", - повторил я, - "Мой компьютер. Наш компьютер" Он не ответил мне. Я знал, что он не ответит. "Я создал гибридный квантовый компьютер", - продолжал я, - "Я дал ей эго. Я дал ей ‘сознание’. Она - самый мощный компьютер на планете. Ты назвал её Зигги". В моём сознании вспыхнули образы: бело‑голубое мерцание шара, когда Зигги говорила, заливающее голубым светом Диспетчерскую. Её первыми словами были "Я ждала"; мы с Элом ухмыльнулись друг другу, как пара идиотов. "Она была на Десятом уровне. Она была Девятым уровнем". Я открыл глаза и медленно повернулся. "Эл, что ты сделал с Зигги?" "Поехали домой, Сэм", - мягко сказал он, - "А?" "Почему бы тебе не ответить на мой вопрос? Это было бы достаточно просто. Просто ответь на него так, как ты считаешь правдой. ‘Никакого Зигги нет, Сэм’. Почему ты этого не говоришь?" "Это - то, чего ты хочешь?" "Как называется этот Проект, Эл?" "Путь" - сказал он. "И какова его цель?" Его лицо превратилось в маску, как я и представлял, должно быть, во время войны, когда его пытали вьетконговцы. Ни малейшего проблеска того, что он чувствовал или думал, не пробилось на поверхность. Ни единой, единственной искры. "Двоякий", ‑ ответил он, - "Попытаться установить связь с другой разумной жизнью". Он кивнул более или менее в потолок. "Там. И сделать возможным путешествие за пределы нашей Солнечной системы в течение одной жизни" "Варп-двигатель?", - почти взвизгнул я, - "Мы пытаемся создать варп-двигатель?" "Что-то вроде этого" "Эл, это «Звёздный путь»!" "Вот откуда ты позаимствовал идею" Я быстро расхаживал взад-вперёд перед столом, мои руки сжались в кулаки. Эл не пошевелил ни единым мускулом. Он стоял в дверном проёме, как-будто превратился в соляной столб. "Эл", - сказала я не менее пронзительно, чем раньше, - "Это всё неправильно. Это всё неправильно! Мы с тобой приехали сюда семь лет назад. Мы получили государственное финансирование и построили этот комплекс. Нам много помогали, но в основном это были ты и я. У меня была теория. Я разработал её ещё в институте, с профессором ЛоНигро. Теория Струн. Помнишь? Я встретил тебя в «Звёздном свете», и мы начали работать вместе. Ты сказал, что не разбираешься во всей физике, но если кто-то и мог заставить ‘эту дурацкую идею‘ сработать, то это я. Ты добыл нам финансирование. Эл! Ты помнишь это?" Я в три шага пересёк комнату и схватил его за плечи. "Не так ли? Это всё неправильно, Эл! Это - «Квантовый скачок». Этот Проект. Это был «Квантовый скачок»!" Он даже не вздрогнул. "Это - «Путь», Сэм" "Нет!", - я настаивал, - "Пять лет назад они хотели сократить наше финансирование, потому-что мы не добились никакого ощутимого прогресса. Поэтому я пошёл в Ускоритель и "прыгнул". Я отправился в прошлое! На военно-воздушную базу "Эдвардс" в 1956 году. Я окунулся в жизнь пилота по имени Том Стрэттон. Я летал на X‑2, Эл! Ты показал мне, как управлять им, и я преодолел скорость в три Маха. Затем я предотвратил преждевременные роды жены Тома. Я изменил их жизни к лучшему. И ты был там" "Нет", - сказал Эл, - "Я не был" "Ты был. Каждую минуту. Ну, не каждую минуту, но когда я нуждался в тебе. Ты приносил мне информацию. И ты... ты... ты оставался со мной" "В виде голограммы?" - пробормотал он. "Да!" Он взял меня за руку и осторожно повёл назад, пока моя задница не упёрлась в край стола. "Послушай меня, Сэм", - мягко сказал он мне, - "Ты говоришь о книге, которую написала Нэнси. Это просто история, Сэм. «Квантового скачка» не существует. Нет никакого компьютера Зигги. И я - не голограмма" "Больше нет" "Послушай, что ты говоришь, Сэм" "Я слышу! Я "прыгал" в течение пяти лет, Эл. Ты должен помнить. Джимми! Ты помнишь Джимми? А Глорию? Секретаршу, в которую я превратился? Ты запал на меня, потому-что я выглядел как красивая женщина. И вы изменили программу, и после этого ты всегда видел во мне меня, а не человека, в которого я превратился. Помнишь? У тебя как бы отвисла челюсть, вот так", - я продемонстрировал, - "И ты сказал ‘я влюблён’. И Тереза. Помнишь маленькую Терезу? Ты показывал ей голографических динозавров и пел ей песню Пола МакКартни, чтобы помочь ей уснуть" Маска сползала с лица на протяжении всей моей тирады. К тому времени, как я остановился, чтобы глотнуть воздуха, она исчезла совсем. На её месте осталось выражение лица Эла, которое было у входа в таверну. Он боялся. Он смотрел, как я соскальзываю с конца верёвки, и он боялся. "Сейчас мы поедем домой, Сэм", - сказал он, - "Хорошо? Ты и я. Сейчас мы поедем домой" "Я не могу" - сказал я ему. "Почему не можешь?" "Потому-что этого там нет. Меня там нет. Я думал, что я дома, но это - не то. Всё изменилось! Ты - не тот. Проект - не тот. Ничто из того, что я помню, не является прежним. Мой брат мёртв. Ты знал об этом?" Эл медленно отважился: "Да" "Но это не так! Мы спасли его! Ты и я. Во Вьетнаме. Я "прыгнул" в парня из его отряда. Мэджик. Его звали Мэджик. Ты показал мне, как добраться до Тома. Но ты... ты упустил свой шанс стать свободным. Я мог бы спасти тебя от вьетконговцев, но ты позволил мне пойти другим путём. Ради Тома. Ты сделал это. Ты вернул мне моего брата" Я вглядывался в его лицо в поисках какого-то подтверждения, молясь, чтобы найти его, но зная, что не найду. В его глазах отразилась глубокая, невыносимая боль, и на мгновение мне захотелось остановиться, как он заставил меня остановиться тогда на крыльце дома в Элк Ридже, потому-что я причинял боль тому, кого любил. Однако на этот раз я не смог этого сделать. Слова сорвались с моих губ прежде, чем у меня появилась хоть какая-то надежда сдержать их. "Джесси... Я был чёрным, Эл! И шимпанзе. Тебе это понравилось. Я был шимпонавтом, готовился к космической программе. И Дон Кихот. Я перевоплотился в актёра по имени Рэй Хаттон, и мне пришлось играть «Человека из Ла Манчи» в маленьком театре в Сиракузах. Это было тяжело, потому-что я снова нашёл Николь. Это было так тяжело, Эл" "Ага..." - пробормотал он. "И ты "прыгал"! Ты помнишь. Мы поменялись местами, потому-что молния ударила в то самое время, когда они били меня электрошоком. В Хэйвенуэлле. Ты занял моё место, а я был голограммой. Ты был в 1945-м, а я...", - мой голос упал, - "Я был дома..." Я вспомнил. Шум открывающейся двери Камеры Визуализации позади меня, и я отворачиваюсь от Эла, чтобы я мог наполовину споткнуться, наполовину выбежать из Камеры в Диспетчерскую. Я помнил, как стоял у подножия трапа, уставившись, совершенно ошеломлённый. Там был кто-то, кто ждал меня; кто-то, о ком Эл забыл напомнить мне. Женщина, которая плакала в моих снах. Моя жена. Женщина с тёмными кудрявыми волосами. Донна. Я выбежал мимо Эла за дверь и побежал по коридору, останавливаясь у каждой двери, мимо которой проходил, в поисках таблички с именем, которое я узнал. Я добрался до самого конца, прежде чем выдохся. Когда я привалился к стене, Эл медленно пошёл по коридору ко мне. "Что происходит?" - я накричал на него. Передвижение, казалось, позволило ему черпать силы, в которых он не нуждался в той жизни, которую я построил для него. Когда он добрался до конца коридора, он встал на расстоянии вытянутой руки от меня, не прикасаясь ко мне, но готовый заблокировать меня, если я снова попытаюсь прорваться мимо него. "Прекрати это, Сэм", - рявкнул он, - "Хватит. Ты был здесь достаточно долго. Сейчас мы вернёмся наверх, и я отвезу тебя домой" "Ты никуда меня не повезёшь!" "Мы едем домой", - повторил он, - "Я хочу, чтобы ты успокоился, а потом мы сядем в машину и поедем домой" "Нет" - сказал я. "Прекрати это, Сэм. Прекрати сейчас же. Ты слышишь себя? В твоих словах нет никакого смысла" "Где Зигги?" - спросил я. "Сэм", - сказал Эл сквозь зубы, - "Я хочу, чтобы ты прекратил это. Никакого Зигги нет. Зигги в книге. Ты знаешь, что здесь, в Проекте. Ты проработал здесь пять лет. Здесь нет компьютера с эго. Оглянись вокруг! Ты можешь увидеть. Посмотри, что здесь" Ты можешь увидеть... У меня отвисла челюсть. Я почувствовал себя так, словно он ударил меня кулаком. Внезапно в моей голове зазвучал голос бармена, и я увидел Его добрую, но болезненно загадочную улыбку, когда Он спросил меня: "Можешь ли ты принять то, что видишь, за реальность?" Я посмотрел в зеркало, затем через плечо, затем снова в зеркало. "Какую реальность я принимаю?", - возразил я, - "Ту или эту?" Можешь ли ты принять... "Донна" - прошептал я. В другом конце коридора открылась дверь лифта. Я издал долгий звук, который был отчасти удивлением, отчасти огромным облегчением; отвлёкшись, Эл обернулся, чтобы посмотреть, кто там, а я проскользнул мимо него и бросился по коридору, чтобы обнять Вербину Бикс. Я всё ещё отчаянно обнимал её, когда Эл подошёл к нам. "Что происходит?", - тихо спросила она его, - "Служба безопасности позвонила мне несколько минут назад. Мне было трудно найти тебя" "Он... расстроен" - ответил Эл. "Вербина" - выдохнул я, лишь слегка осознавая, насколько истерично звучал мой голос. "Скажи ему. Ты должна помнить. Ты знаешь о Скачкáх". Она не ответила мне, но я знал, что она смотрела через моё плечо на Эла. Я резко отпустил её и отступил назад, чтобы переводить взгляд с одного на другого, не поворачивая ничего, кроме головы. "Я не понимаю, что я сделал", - бессвязно продолжал я, - "Всё изменилось. Я знал, что изменил кое-что для Эла и Бет, но я не ожидал, что всё станет по-другому! Я не знаю, что я сделал. Как я это изменил? Что случилось с Проектом? Где Живчик? Где Зигги?" Вербина обменялась ещё одним взглядом с Элом. "Всё в порядке, Сэм", - сказала она мне с тёплой улыбкой, - "Не хотел бы ты спуститься в мой кабинет и посидеть немного? У меня есть чай. Давайте выпьем по чашечке чая и поговорим" "Нет... я не могу..." Головокружение ударило меня так сильно, как-будто я на полном ходу врезался в стену. Я споткнулся, нащупывая обеими руками, за что бы ухватиться, но я был посреди коридора, и под рукой ничего не было. Я тяжело рухнул, ударившись обоими коленями об пол и рухнув вперёд на руки. Мир начал вращаться вокруг меня так же, как и накануне в доме, и я закрыл глаза, затем резко открыл их, пытаясь замедлить вращение. Я стонал, сидя на полу, когда Эл и Вербина схватили меня, пытаясь опрокинуть назад, чтобы я мог приземлиться на задницу. "Полегче, Сэм", - сказала Вербина мне на ухо, - "Сядь. Мы поможем тебе. Сядь сейчас и опусти голову между колен. С тобой всё будет в порядке" Я позволил себе обмякнуть. Один из них взял меня за плечи и потянул их вперёд, пока моя голова не оказалась где-то рядом с ногами. Если бы они отпустили меня, я бы ударился лбом об пол. "Всё будет хорошо" - снова сказала Вербина. Но этого не было. От хруста у меня сжался желудок. Вдобавок к тому, что мир продолжал вращаться... "Меня сейчас стошнит..." - прошипел я. Ни у кого из них не было достаточно времени, чтобы убраться с дороги. Мой желудок скрутило и всё, что осталось от моего завтрака, вместе с пивом и половиной сэндвича с колбасой, я выплюнул себе на колени, рукав Вербины, штанины Эла и его блестяще начищенные чёрные ботинки. На меня произвёл отдалённое, смутное впечатление тот факт, что ни один из них не отпустил меня даже тогда. Очевидно, на них обоих раньше кого-то тошнило. После минуты бормотания утешительных звуков Вербина, наконец, отпустила меня и ушла. Она вернулась с полотенцем, которым вытерла с нас троих самый большой беспорядок. Затем они отвели меня обратно на парковку, где бережно запихнули в универсал Вербины и повезли в больницу.