Краски художника сохнут в углу.

Поверь, так сложно стараться не сойти с ума При этом всём дойти до конца Совершенно не зная, каким он будет И точно ли будет, не знаю я Сложно, зачем ожидать утра? Когда всю ночь ноет голова Возможно, желая быстрее финала Финала не будет, прости меня Ещё один круг на часах Ещё пара рук на плечах Больно бывает лишь раз Ещё один круг на часах Ещё пара рук на плечах Нас ожидает лишь крах Азарт этих колотых фраз Поверь, так сложно стараться не сойти с ума При этом всём дойти до конца Совершенно не зная, каким он будет И точно ли будет, не знаю я Сложно, зачем ожидать утра? Когда всю ночь ноет голова Возможно, желая быстрее финала Финала не будет, прости меня Знаю я, с каждым шагом всё ближе Все двери открыты, изъяны убиты Но оглянувшись назад За вьюгой не видно метели обиды А дождь, словно крики Вернуть всё как было Из-за чего этот страх? (Из-за чего этот страх?) Рано ли, поздно куда-то заносит Кого-то заочно, кому-то бессрочно Ну и кому же решать? (Ну и кому же решать?) Сквозь ветер, сквозь ливни Сквозь солнце и нити Мечты на орбите, они не забыты Себе я пытаюсь мешать Себе я пытаюсь мешать Поверь, так сложно стараться не сойти с ума При этом всём дойти до конца Совершенно не зная, каким он будет И точно ли будет, не знаю я Сложно, зачем ожидать утра? Когда всю ночь ноет голова Возможно, желая быстрее финала Финала не будет, прости меня Сложно стараться не сойти с ума При этом всём дойти до конца Совершенно не зная, каким он будет И точно ли будет, не знаю я Сложно, зачем ожидать утра? Когда всю ночь ноет голова Возможно, желая быстрее финала Финала не будет, прости меня 8 февраля, 1977 год. Всё утро и первую половину дня, Сириус провёл в ванной. В полном одиночестве и тишине. И пускай, всё утро - всё чёртово утро восьмого февраля тысяча девятьсот семьдесят седьмого - он провёл один на один с болью. И пускай его ноги превратились в кровавое месиво. Плевать. Зато он хоть немного заглушил свои мысли. Конечно, когда спасительные несколько часов одной лишь боли прекратились, навязчивые мысли вернулись. Но благодаря всё ещё горящим огнём ранам, мысли немного притихли, и он получил возможность сконцентрироваться на чём-то. На людях он, впервые за день, смог появиться на обеде. Вид у него был, признаться честно, не лучший. Тёмные круги залегли под глазами, выкривая: "Он не спал всю ночь, а потом бился в истериках!". Веки непроизвольно опускались, прикрывая глаза более, чем на половину - тоже результат бессонной ночи. И без того бледная, почти мраморная кожа, стала ещё бледнее. Волосы были собраны в неровный, с петухами, хвост. Школьная форма, такое ощущение, что была в более измученном состоянии, чем её хозяин. Рубашка помялась, мантия тоже. Галстук был просто накинут на шею, поскольку у юного Блэка не получилось завязать его дрожащими руками. Сириус попытался, как обычно, нацепить на себя маску клоуна - не вышло. Во взгляде его читалась неприкрытая боль. Что физическая, что моральная. Улыбку нацепить также не получилось. Как бы он не старался, его каждодневная, фальшивая, заученная до дыр улыбка, казалась печальной. По ней было видно, что она фальшивая. В то и дело опускающихся уголках губ читалось страдание. Так вот... Выбравшись из своего укрытия (предварительно отмыв его от капель крови, и закурив сигаретку), Сириус направился в Большой зал. Школьная сумка была гораздо легче, чем обычно, поскольку сегодня ему предстояло сходить только на два послеобедних урока, вместо шести-семи. Сириус выскользнул за портрет Полной Дамы, и вышел в коридор. В коридорах Хогвартса были большие окна. Поэтому краем глаза он заметил нечто странное, происходящее за окном. Олень. Это был определённо олень, бегающий по снегу. Блэк подошёл поближе к окну. Да, там был олень, подкидывающий рогами снег. Рядом с оленем, едва различимая в снегу, резвилась крыса. А на стену неподалеку облокотился, недовольно поглядывающий в их сторону, и делающий вид, что читает учебник, Римус. Обведя взглядом ближайшую, к этой очень интересной "композиции", территорию, Сириус заметил смеющихся неподалёку Марлин и Мэри, и точно также, как и Римус, недовольно поглядывающую на всё это, Лили. Планы идти на обед, разумеется отпали. Сириус, прибавив скорости, почти побежал на улицу. Стоило его голове только показаться из-за массивных дубовых дверей, ведущих из замка на улицу, как на весь двор раздались громкие ругательства Лунатика. Сириус натянул на себя улыбку, и гордо прошествовал к месту веселья. -только не говори, что ты с ними заодно, - простонал Римус, указывая на оленя с крысой. -хорошо, не скажу, - рассмеялся Сириус, и превратился в собаку. Большой чёрный пёс кинулся к оленю. И на школьном дворе началась шуточная драка оленя, собака и крысы. "Маскарад животных, твою мать, - не без веселья, подумал Сириус".

***

Мокрые, но счастливые, мародёры зашли в замок лишь со звонком, оповещающим о начале урока. По дороге на Зельеварение ребята продолжали в шутку толкаться, шутить и смеяться. Всё было, как обычно. Всё было так, как должно быть. Будто б и не было тех нескольких дней... Или недель? Сириус не помнит, поэтому пускай будут дни. Будто б и не было тех нескольких дней, в которые Сириус усердно - на самом деле, случайно - избегал мародёров. Будто б не было тех дней, в которые Сириус не видел и не слышал их, находящихся прямо у себя под носом. Всё было правильно. Сириус был дома. Пока Блэк находился с мародёрами, со своей единственной настоящей семьёй, он забывал обо всех проблемах. Мысли испарялись, таяли в воздухе. Тревожность пропадала. Сириус вновь взглянул в окно. На улице шёл снег. Белые, крупные хлопья снега плавно опускались на землю. Солнце, пробивающееся сквозь редкие тучи, мягким, жёлтым светом озаряло сугробы. В общем, если бы Сириус не смотрел на календарь, то он подумал бы, что сейчас рождество.

***

Время было четыре часа дня. Потихоньку начинался закат. Прежде светло-голубое небо, местами окрасилось в розоватые оттенки. Ярко-жёлтый солнечный диск медленно опускался к горизонту. Уроки закончились совсем недавно. Минут тридцать назад. Мародёры поднялись в Гриффиндорскую башню, и теперь сидели в гостиной, обсуждая предстоящий конкурс талантов. Сириусу это занятие наскучило минуты, эдак, через две, поэтому он встал с дивана, и громко объявил: -кто куда, а я курить! Он знал, что это не лучшая затея. Ведь окажись Блэк один в компании сигарет, все его утренние труды по изгнанию навязчивых мыслей, отправятся коту под хвост. Но поделать ничего с собой не мог. Кто бы что не говорил, курение вызывает привыкание. -я с тобой! - поднялся со своего места Римус. "Так даже лучше, - подумал Сириус - может хоть на какой-нибудь разговор с Лунатиком отвлекусь". Не успел Сириус сказать ни слова больше, как Джеймс на всю гостиную закричал: -только попробуйте мне курить в спальне! Я вас обоих с окна скину! Пятеро мародёров одновременно прыснули. Не смешно было только самим Джеймсу, Сириусу и Римусу, поскольку Поттер уже пару раз несерьёзно проклинал лучших друзей за курение. -тогда на Астрономическую башню? - предложил Римус. Сириус кивнул. -других вариантов нет, ведь наш лучший друг хочет убить нас за дым, пущенный на окне, - с сарказмом произнёс он, покосившись на Джеймса. Только сказав это, Сириус и Римус, от греха подальше, рванули к выходу. Уже практически перед портретом, их догнали кроссовки. Один кроссовок прилетел в спину Римуса, а другой - в голову Сириуса. Потерев ушибленное место и обернувшись, Сириус увидел довольно ухмыляющегося Джеймса, сидящего в одних носках.

***

Сириус и Римус добрались до Астрономической башни. К их счастью, там никого не было. Ребята сели на, уже почти родную, крышу, и Сириус достал пачку сигарет и зажигалку. Он протянул Римусу открытую пачку "Мальборо" и свою любимую и извечную зажигалку с черепом. Удостоверившись в том, что Лунатик закурил, Сириус тоже достал сигарету, и поджёг её. Пару минут они сидели молча. Едкий дым поглощал их лёгкие и разум. Сириус перехватил сигарету двумя пальцами, и затянулся. Он честно старался ни о чём не думать, потому что знал, что прийди ему в голову хоть одна мысль - опять от них будет не избавиться. Но одна мысль всё же пришла в его голову. И, на удивление, она была позитивной. Это была первая позитивная мысль за прошедшие пару-тройку лет. Он вновь обрёл смысл жить. И это и грустно, и хорошо. Это то самое долгожданное счастье, которое ты можешь ждать хоть всю свою жизнь, а когда оно придёт, ты растеряешься и, вероятно, загрустишь. Он понял, что жизнь не заканчивается на горе и неудачах. Он вспомнил, что жизнь, как зебра - состоит из чёрных и белых полос. Он понял, что когда он со своей семьёй, не существует никаких чёрных полос. Не у него. Он понял, что если не может жить ради себя - то будет жить ради других. Он наплюёт на общество, и будет вновь бороться за права всего, что движется, а что не движется - двигать и бороться. Он будет менять этот мир к лучшему настолько, насколько сможет. Он будет жить, хотя бы даже ради мародёров. Вдруг слёзы подступили к его глазам. Табачный дым перестал отравлять. А мир замедлился. Ведь он вновь обрёл смысл жить. Иногда нам нужен лишь маленький шанс, короткое мгновение, чтобы передумать. Чтобы вновь найти в себе силы, и ухватиться за внутренний стержень с новой яростью.