Краски художника сохнут в углу.

Я забыл обо всем, что когда-то любил И мне больше нечего ждать Не хочу ничего, и голос твой слышать Мне сил перестает хватать Нетрезвые мысли, уставшее тело Как же мне хочется спать Тяжелое утро И сотня попыток получше все это понять Может, я начинаю сходить с ума? Не сплю опять до утра Ведь забита моя голова Может, я начинаю сходить с ума? Куда катится моя голова? 13 февраля, 1977 год, утро. После того разговора на крыше, Сириус и Джеймс почти сразу вернулись в свою комнату, и разошлись по кроватям. Сохатый, разумеется, уснул, едва ли его голова коснулась подушки. На счёт Бродяги, как, я думаю, уже понятно, дела обстояли сложнее. Сириус отчётливо помнил то, как он сидел на крыше, куря сигареты. Он отчётливо помнил весь разговор с лучшим другом. Помнил, как вернулся в спальню. А всё происходящее дальше было словно в тумане. Блэк помнил, что вернувшись, и вновь оставшись наедине с самим собой, его душу и сознание стали терзать вновь появившиеся вопросы и Навязчивые мысли. Он помнил, что спустя минут, эдак, тридцать после возвращения, в его голову закралась довольно странная и пугающая мысль. "А не схожу ли я с ума?" Да, возможно для Вас, читателей, этот вопрос прозвучит банально. Но одно дело - когда читаешь текст или слушаешь рассказ с его употреблением, а другое - когда всерьёз задаёшься им в реальности. Из своих мыслей Сириуса вырвал звонок будильника Джеймса. Джеймс, как правило, вставал в семь утра, так что Сириус даже не подумал перепроверить время. За всю ночь Сириус проспал лишь двадцать минут. "Хотя, с моими мыслями... - подумал Сириус - и на том спасибо, в общем." Первую половину ночи (до этого кратковременного сна) он думал. Казалось бы, только приглушил Навязчивые мысли, а они уже вернулись. Обидненько. Так вот... Первую половину ночи он думал. Сознание его терзали самые различные мысли. Перед глазами метались обрывки воспоминаний. С души отклеились пластыри, что он так тщательно приклеивал. Вторую половину ночи он раскрашивал упаковку от сигарет. На полном серьёзе. Проснувшись, он заметил коробку своих "Мальборо". Он вспомнил то, с каким наслаждением раскрашивал зажигалки, забываясь обо всём в момент творчества. В надежде успокоиться самому и заглушить свои мысли, он решил помучать бедную пачку. Сириус вытряхнул сигареты из упаковки, и аккуратно положил на тумбочку, затем достал акриловые краски, кисточку и простой карандаш мягкости B2, поскольку другим, более твёрдым, было бы не видно. Он наметил череп, развёрнутый в 3/4, и "вставил" ему в рот сигарету. Пока получалось довольно неплохо. Балдахины на его кровати были отдёрнуты, а сама кровать стояла напротив окна. Услышав будильник Джеймса, он, даже не вставая с кровати, посмотрел в окно. Сириус мог увидеть лишь небо, но этого хватило, чтобы понять, что у него ещё есть время. До рассвета, судя по всему, оставалось минут тридцать-сорок. Небосвод был ещё тёмным, но звёзды уже побледнели, и остались видны только самые яркие. Блэк посмотрел на свой, только что сделанный, набросок. Его всё устраивало. Тогда он открыл банку с белой краской, набрал краску на кисточку, и принялся аккуратно закрашивать череп. Дальше он смешал чёрный и синий, чтобы закрасить глазницы черепа. Конечно, он мог бы сделать это чисто-чёрным, но несколько лет, потраченные на классическую живопись, не прошли бесследно. Когда Сириус "расправился" с черепом, он поднял взгляд и увидел, что Джеймс уже носится по их комнате в спортивной форме, а Питер одевается. Похоже, Сохатый и Хвост собрались устроить себе дополнительную тренировку. Что ж, Сириуса это не волнует, у него и так всё хорошо получается. Что на тренировках, что на матчах. Но раз уж двое мародёров уже встали, а Римуса, обычно, и танком не поднять, Сириус имеет полное право включить музыку. С ней веселее. Блэк осторожно, стараясь не задеть свежую краску, положил упаковку. Он встал с кровати, подошёл к своей тумбочке и открыл ящик, в котором хранил диски и кассеты. Сегодня в магнитофон отправилась пластинка группы Quenn¹. Спустя пару секунд комната наполнилась звуками музыки. Сириус вернулся на своё "рабочее" место, и продолжил рисовать. Жёлтым, с капелькой красного, он вывел фильтр сигареты, что находилась во рту у черепа. По-сути, на этом можно было бы остановиться, но Сириусу это показалось скучным. Поэтому, буквально в следующее мгновение, он начал выводить вокруг черепа зелёный контур. Вслед за зелёным появился синий, а потом и вовсе, фиолетовый. В итоге получился довольно интересный переход. Словно на цветовом круге. Сириус, взявшись за торцы упаковки, осмотрел своё творение, и понял, что обратная сторона осталась пустой. Он набрал на кисточку зелёной краски, и закрасил ей всю заднюю панель. Немного подождав, поверх зелёной краски, он начал выводить надписи, что первыми придут ему в голову. К восьми утра упаковка сигарет "Мальборо" стала неузнаваемой.

***

Сириус отмывал кисточку от краски, бездумно пялясь в слив раковины. Он вновь находился словно в тумане. Вдруг из под крана потекла ледяная вода. Сириус опомнился. Он продолжил отмывать кисточку. Цветная вода, окрашенная в красный, текла по его рукам. Хотя нет, цвет этот был даже не красным, он был бордовым. Глядя на всё это, Сириус невольно вспомнил кровь. Кровь, которую точно также, как и сейчас краску, он отмывал от своих рук пару лет назад. Кровь, которую ему приходилось отмывать, ведь она была чистой, а его мнение, круг общения и прочее, как считали Вальбурга и Орион - грязными. Но тут же, на смену столь больному воспоминанию, пришла новая мысль. Нейтральная, по существу своему, мысль. Сириус вспомнил о картине "Вероломство образов" Рене Магритта. На данной картине изображена курительная трубка. "Один в один такая же, как и была у папаши, - невольно, про себя, ухмыльнулся Сириус". Так вот... На картине изображена курительная трубка. Она чётко, тщательно выписана. Так что да, сомнений не остаётся - это курительная трубка, а не что-либо ещё. Но интересно вот что: Внизу, прямо под изображением предмета, довольно большими буквами написано: "Ceci n'est pas une pipe". "Ceci n'est pas une pipe" - предложение, написанное по-французски. В переводе на русский оно значит: "Это не трубка". Такой расклад немного сбивает с толку, не правда ли? То есть мы собственными глазами видим, что на холсте изображена трубка, но сам автор картины пишет, что это не трубка. Ничего непонятно, да? На самом деле, в данной картине, собственно, как и во всех работах Рене Магритта, есть смысл. Главная мысль картины заключается в различии между реальным предметом и изображением То есть, если зарываться чуть глубже - суть данного изображения в различии между реальностью и человеческим восприятием. Трубка, что нарисована на картине - изображение. Не настоящий предмет. Надпись: "Это не трубка" указывает нам, зрителям, на то, что мы имеем дело не с реальной трубкой. Изображение мы неосознанно ассоциируем с реальностью, вот и получается путаница. Также и в повседневной жизни. Мы зачастую путаем то, что происходит здесь и сейчас (реальность), с воспоминаниями (изображение).