Loverboy

*

— Кагеяма-а! — Теруки машет рукой, что есть сил, улыбаясь — Шигео видит, насколько эта улыбка, только для него одного предназначенная, солнечно ослепительная и полная неподдельной радости от встречи. В животе приятно скручивается узел и что-то бурлит, — кажется, обычно это называют бабочками — и Шигео даже не замечает, как ускоряет шаг, торопливо идет навстречу. В волосах путается легкий весенний ветер, приносящий с собой запах только-только распустившихся цветов и еды из ближайших кафе. На небе нет ни облачка, и погода как будто считывает настроение Моба, подстраиваясь. Потому что у него в груди тоже все оживает и цветет, согревая солнечным теплом неподдельного счастья. Теруки обнимает крепко и по привычке проводит рукой по мягким прямым волосам, без удивления доставая оттуда очередной цветок — кажется, ромашку или что-то похожее на нее — верный признак того, что Шигео счастлив. Поначалу это удивляло, но сейчас просто вызывает прилив нежности и умиления. К тому же Ханазаве очень льстит, что Кагеяма настолько счастлив с ним, что из его головы начинают расти цветы. — Ты опять цветешь, Кагеяма, — произносит с усмешкой, играясь с цветком в руке. Шигео вздыхает и даже слегка краснеет от неловкости. — Похоже, тебе опять придется вытаскивать их из моих волос. Прости за это. — Все в порядке, мне даже нравится! — отвечает торопливо, практически выкрикивает, и тут же смущенно отводит взгляд. Рядом с Мобом Ханазава постоянно выставляет себя дураком. Влюбленным дураком. Очень очевидно влюбленным дураком. Но это никогда не было большой проблемой, потому что, признаться, Шигео абсолютно такой же, разве что более сдержанный в демонстрации своих чувств. Но Теруки видит эту очаровательную крошечную улыбку на губах, видит розовый оттенок на мягких щеках. Да одни цветы в волосах чего стоят. За годы их дружбы он научился считывать состояние Шигео по незначительным мелочам, по малейшим изменениям в выражении его лица или блеске глаз. — Куда мы пойдем? Теруки улыбается еще шире и самодовольнее, даже плечи выпрямляет — настолько горд собой, потому что знает, что сейчас очень сильно обрадует Кагеяму. — Тут недавно котокафе открылось, я подумал, что тебе понравится, поэтому забронировал нам место. За полный искрящегося восторга взгляд и улыбку Теруки готов буквально умереть. Он не уверен, что во всем мире есть что-то лучше, чем вот это выражение лица Кагеямы. Они идут совсем рядом, иногда сталкиваясь плечами. Моб рассказывает о том, как прошла его неделя. К сожалению, у них не получилось попасть в одну старшую школу (по секрету: Теруки даже расплакался, когда узнал), и поэтому они не могут видеться каждый день — Шигео все еще проводит половину дня в клубе Развития тела и иногда помогает Рейгену в офисе, а Ханазава все еще заходит в Лабораторию Пробуждения, чтобы посмотреть, как идут дела у его подопечных. Но они проводят вместе практически каждые выходные, просто гуляя по городу или избавляясь от злых духов, представляющих опасность для людей. Иногда Моб даже остается на ночь, и Ханазава стоически переносит недовольный взгляд Рицу, потому что ночевки с Мобом стоят того. Они заходят в кафе через десять минут. Кагеяма тут же оказывается окружен множеством мурчащих-мяукающих котов, и то, насколько мягким и нежным становится выражение его лица, заставляет сердце Теруки пропустить удар. Может быть, он даже немного ревнует, наблюдая за тем, как нежно Шигео гладит и чешет пристающих к нему в поисках ласки котиков. Хотя нет, это же так глупо! Он ведь не дурак, чтобы ревновать к каким-то животным, да? Но в этот момент он был бы не против и сам стать котом, чтобы вот так преспокойно улечься на чужие колени, оставляя на брюках кучу шерсти, и подставить живот под поглаживания, как это сделал очаровательный рыжий пушистик. — Вижу, тебе очень нравится, Кагеяма, — хмыкает. Это был, в общем-то, абсолютно не нужный комментарий, но он просто хотел привлечь к себе немного внимания — кто может винить его за это? К тому же угодить Шигео значит подарить своей самооценке скачок вверх. Моб кивает, бросая в его сторону теплый взгляд, и снова сосредотачивается на поглаживании котов. Ханазава слишком хорошо его знает, поэтому ждет. Где-то через минуту Моб произносит практически шепотом, все еще не поворачиваясь: — Ты можешь называть меня по имени. — О… я… хорошо! Я рад, что у нас тобой такие… близкие отношения, Каге… Шигео, — чувствует, как горят щеки, а сердце гулко ударяет по ребрам от восторга. Это что-то невероятное, хотя не то чтобы в разрешении обращаться по имени есть что-то хоть на каплю романтичное. Даже друзья так делают, но Ханазава все равно чувствует себя самым особенным человеком на планете. На несколько мгновений даже сверхсилы выходят из-под контроля, грозясь поднять что-нибудь в воздух или, не дай Бог, поджечь, но подавляющая аура, которая всегда есть с Кагеямой, не дает этому случиться. — Ты тоже называй меня по имени, Шигео! Ну, если ты хочешь, конечно, я же не могу заставить тебя, ха-ха… Шигео, — ему просто нравится то, как ощущается на губах это имя, и поэтому он шепчет его то и дело с мечтательным выражением на лице. Только глаз-сердечек не хватает. — Хорошо, Теруки, — Моб мягко улыбается, наконец возвращая практически все свое внимание Ханазаве (тяжело сдержаться и не показать этому рыжему коту язык от злорадства). Звук своего имени, произнесенного так мягко, заставляет по-глупому улыбнуться, настолько сильно, что болят щеки. Тяжело сказать по выражению лица, что Шигео находится практически в таком же восторге, но зато легко заметить плывущие по воздуху предметы: вилки-ложки, какие-то пакеты с кормом и стулья. Ну, столы парят всего в нескольких сантиметрах от пола, так что не так уж сильно эмоции взяли над Мобом верх — это Теруки тоже научился определять за то время, что они общаются. И Моб с каждым годом все лучше контролирует свои необъятные, невероятно огромные силы. С Мобом, на самом деле, всегда главным было время. Во всех вещах: от спорта до принятия каких-то решений. Даже в их отношениях. Потому что Ханазава Теруки влюбился молниеносно — с такой же скоростью и силой, с которой Моб отправил здание Черноуксусной школы — и его самого заодно — в полет. Не из-за демонстрации чудовищной, иногда действительно пугающей силы. А из-за того, что убеждения Кагеямы оказались гораздо сильнее, чем его экстрасенсорные способности. Крепче, чем гранит. Они оказались нерушимой величественной скалой, о которую разбились розовые очки и непомерная гордость Ханазавы. Из благодарности за вправление мозгов на место родилась искренняя привязанность — сначала как к другу… хотя ладно, кого он обманывает? Теруки с самого начала их дружбы испытывал щенячий восторг и трепет перед Кагеямой, и статус друга перестал удовлетворять очень-очень быстро. Но не то чтобы с этим можно было что-то сделать. Потому что, в отличие от него, Кагеяма Шигео не был тем, кто может влюбиться так быстро. К тому же он уже был влюблен — и пусть Теруки до сих пор не может понять, чего такого Моб нашел в Цубоми, тогда он даже успел смириться с тем, что его любовь никогда не будет взаимной. Но посмотрите на него сейчас! Только слепой не заметит того, как Кагеяма Шигео относится к Ханазаве Теруки. Как и со всеми остальными вещами ему понадобилось немного времени. И Теруки всегда готов был ждать, пусть и три года показались ему вечностью, — Моб стоит того, чтобы ждать его. — Пойдем дальше? Я хочу погулять немного, цветы начали распускаться. — Я думал, придется тащить тебя отсюда силой, хах. Давай погуляем. Тут парк недалеко. Они еще несколько минут прощаются с бегающими за Кагеямой по пятам кошками и наконец выходят. На улице слегка похолодало. На ранее безоблачном небе появились тучи — не угрожающе клубящиеся, а просто унылые серые, делающие таким же серым все вокруг. Все-таки в городе Специй всегда непредсказуемая погода весной. Шигео зябко ежится, натягивая рукава толстовки пониже на ладони. Теруки сверлит его красивые длинные пальцы взглядом и, наконец, решается. Осторожно касается руки своей — чтобы не напугать, неловко поглаживает и медленно переплетает их пальцы. Кагеяма смотрит с удивлением, его глаза забавно распахиваются от шока. В воздухе потрескивает электричество от его сил, но через несколько мгновений замирает, когда Моб сжимает теплую ладонь в ответ и улыбается уголками губ. — Пойдем лучше ко мне? Не хочу, чтобы ты заболел. В ответ — кивок. И они идут до дома Ханазавы, ни разу не расцепив рук, и кажется, что даже их влюбленные сердца бьются в унисон. Пусть они еще не вместе официально, чувство взаимности кружит голову счастьем. Если бы у Моба существовала шкала счастья, то она была бы заполнена на тысячу процентов — он сам так решает, немного задумавшись об этом. Но даже без шкалы ему все прекрасно понятно.