О страхе Смерти

Глаза широко распахнуты, всё тело, будто бы натянутая нить на веретене, напряжено до предела и готовится к тому, чтобы разорваться на волокна. Адреналин стимулирует кровь, мозг грозится отключиться. Уши не слышат ничего, кроме звучащего набатом стука сердца, которое подобно загнанной лошади. Губы шепчут клятвы самому себе, хоть они и не действуют утешительно. Разум с Сердцем не могут дружить. Разум с сердцем всегда различны в принятии решений, хоть и пытаются властвовать друг на другом. Один несколько лет надрывался ради этого момента, тратил нервные клетки ради того, чтобы сердце кричало «не смей!»? Он не глуп, он понимает, что происходящее просчитано до мелочей. Разум сидит скрюченный за рабочим столом в окружении бумаг самого разного содержания на них. Некоторые исписаны ясными только ему чертежами будущим проектов, амбициознейших задумок, которые намеревается воплотить до конца своей жизни, не планируя умирать ближайшие лет тридцать. Разум уверен в подвластности Смерти. Он даже сомнений не допускает: свою гибель он встретит гордо, а что самое главное – будет готов. Подготовив завещание, наконец-то уберëтся в черепной коробке и сам нажмëт на рубильник, выключив свет. Инстинкты Разум осознавать отказывается. «Пусть лежат себе в углу забитые и забытые и не высовываются. Посмеют двинутся – придётся душить». И снова этот контроль. Извечное желание иметь то желанное, что будто бы лежит прямо перед тобой, сделай лишь пару шагов… И Власть оказывается в тисках не у него. Сердце отчаянно хватает её и убегает в свою берлогу, покрытую туманной дымкой. Неясно, курит ли хозяин или это туманная дымка сомнения стелется на всех поверхностях, скрывая выцарапанные рисунки. Сердце тревожно насается в своей клетке. Оно ищет Еë, не выпуская Власть из рук. Обыскивает каждый угол, отодвигает плинтус, сгребает в кучу клубы паутины, но Смерть спряталась слишком хорошо. Ну что ж, игра начинается. Заквиель сглатывает вязкую слюну, в тысячный раз оглядывается себе за спину на потёртый медный механизм. И без того рыжий металл обрастает оранжевым блеском от солнечных лучей, достигающих его из-за горизонта. Накрепко привинченная шестерëнка, отвечающая за подвижность крыла, крепится к жилету, состоящему из медных пластин. Сейчас он сдавливает грудь, не давая лёгким впустить в себя достаточно воздуха. Тяжëлый вздох, во рту пересохло. Хочется пить. Соблазнительные мысли убирают от груди костлявые руки Смерти и тянут парня назад. Он пятится, опадает на землю и тут же слышит раздражённый вздох над левым ухом. Голова идёт кругом, сердце всё ещё не стихает, Заквиель поднимает трясущуюся руку и кладëт два пальца на шею прямо под челюстью. Пульс бешеный. Он тянется за валяющийся прямо возле его ног жестяной бутылкой с водой. – Не думал, что ты настолько не хочешь летать, – цокнул языком Нео и принял протянутую ему бутылку. – Так в том то и проблема – я хочу! – всплеснул руками Заквиель. Разум ударил рукой по лбу. Нео ведь специально издевается – в этом вся его натура. А Сердце лишь ищет путь выплеснуть всё наружу. Зак уже устал язвительно подмечать отсутствие любого понимания. Будто бы Нео не хочет принимать того, что у других крыльев нет. Что другие могут бояться разбиться. Что другие не были созданы чтобы летать. Или лишились всего давно и надолго. – Так лети, – смоченные губы выглядели как два слизняка, растянувшиеся на мордашке, по которой в момент захотелось ударить изо всех сил. – Это не так просто. Я.. – Заквиель сделал паузу на секунду и продолжил на выдохе, – давно этого не делал, и ты это прекрасно знаешь. – Зак, не дури. Тело всё помнит, природу невозможно забыть, – он принял более расслабленную позу и многозначно осмотрел механические крылья. – Ты сомневаешься в своей работе что-ли? – Нет-нет, я уверен, просто… – Просто что? – выгнул бровь Нео. – Просто я забыл, каково это – летать. К тому же, я их, – взглянул себе за спину, – так, как свои не чувствую, понимаешь? Два мокрых слизняка Нео выпрямились в тонкую линию. По взгляду всё было ясно: нихрена Нео не понятно. Он какое-то время ещё смотрел то на Зака, то на крылья, затем неспешно поднялся с земли и протянул руку товарищу. Тот помощь «Его Величества» не принял, поднялся сам. – Так ты не будешь прыгать? – Нео сделал шаг к нему, Заквиель отшатнулся назад. Крылья расправились, зашелестев медными листами. Края обрыва за ними не было видно. – Нео, не делай так, пожалуйста, – нервно усмехнулся Заквиель, но Нео не отошёл. Наоборот, он сделал ещё три шага к нему, на что Зак снова отдалился. Сердце пуще прежнего зашлось: ноги подкосились, истошно кричащему за дверью разуму открывать боится, а Смерть всё ближе. Оно Еë не видит, но чувствует. Под подошвой ботинка затрещали камни. Вскрикнув, Заквиель вмиг вжался в Нео, схватившись за ткань его светлой толстовки в попытках оттолкнуть его от края. Зрелище со стороны наверняка было комичное, но Зак лишь пытался переключить фокус с его громкого и спешного сердцебиения на биение сердца товарища. Нео стоял будто бы скала, голова его была отвëрнута, дабы избежать зрительного контакта, которого так отчаянно искал Заквиель. – Я же попросил! – он увидел закатывающиеся глаза Нео. Затем тот все-таки решился повернуться к Заку и с невероятной вселенской усталостью закатил глаза. – Мне нечего тебе сказать. – Что? – Не разбейся. Нео с силой отодрал пальцы, схожие с орлиными когтями, от своей кофты, перехватил запястья и с силой толкнул Заквиеля назад в пропасть. Спустя мгновение до оступа, на котором стоял Нео, донёсся крик. Спустя ещё мгновение он, приготовившись самому прыгать, наблюдал за тем, как его товарищ рыжей птицей на фоне изумрудного оврага взмыл ввысь, разрезая низкие облака металлическими перьями. Тогда Нео повалился на траву, облегченно наблюдая за тем, кого чуть не убил, и кто сейчас кричит уже не от страха, а от восторга, разрывающего грудную клетку. Сердце, не выпуская Власть и рук, радостно бегает по своей берлоге и кричит «у нас получилось!». Туман рассеялся, и на стенах проявились чертежи и рисунки его старых крыльев, на которые гордо оглядывается трепещущее сердце.