Тест-драйв

Пару лет назад. Лос-Анджелес, Калифорния, США.

— В Японии ему нет равных, — слышится сквозь шум толпы женский голос. — Не боитесь за свою репутацию? А, Мистер Кейдж? Джонни приспускает очки, оглядывая толпу собравшихся зевак, зрителей, чьих-то знакомых и автолюбителей, мечтавших о славном пути в уличных гонках. Губы расплываются в самодовольной ухмылке, глаза блестят при виде хорошенькой журналистки, ожидавшей ответ на свой вопрос. — Так и мы не в Японии, детка, — издевательски тянет мужчина, хохотнув. — Заезд будет за мной. Но если ты так беспокоишься… — Кейдж прикусывает губу, окидывая девушку взглядом, снизу вверх и обратно. — Можешь меня вознаградить, ну или же утешить, — переходит на шёпот. Взор падает на округлые бедра, отчетливо вырисовывающиеся под черной тканью обтягивающей юбки, движется вверх, минуя тонкую полоску кожи. Мажет по груди, спрятанной под тканью топа в тон юбки. На плечи накинут ярко-розовый пиджак, скрывающий от любопытных взглядов женскую фигуру. Джонни делает шаг ближе под недовольный взгляд девушки, но та не двигается, ожидая продолжения этой глупой комедии. — Вы слишком самонадеянны, — хмыкает она и отворачивается с желанием скрыться от сотни взглядов, направленных на них. И дернул же черт ее заговорить с этим самоуверенным придурком, но такова работа репортера. Такое действо вам не покажут ни по федеральным каналам, ни по кабельным. А вот блог в сети о нелегальных уличных гонках — пожалуйста. Тысячи просмотров, огромный охват аудитории и эксклюзивный контент. Сейчас только и нужно было создать очередной инфоповод, что вышло с успехом. Оператор плавно переводит камеру на девушку, оставляя Джонни Кейджа за кадром. Тонкие пальчики сжимают микрофон, уголки губ чуть ползут вверх. Вынужденно. — Как вы могли сами все видеть, нынешний чемпион Лос-Анджелеса, да что там, — она замолкает под одобрительный шум толпы. — Чемпион Калифорнии и всего западного побережья США предельно настроен рвать и метать. Удастся ли непобедимому Джонни Кейджу защитить свой титул или же его планы нарушит Японский Тигр. Ожидаем второго участника заезда, который должен появиться с минуту на минуту. Милина Кан с места событий. Запись останавливается. Услужливая визажистка подбегает, аккуратно поправляя макияж. Джонни скучающе смотрит вокруг, пытаясь выцепить хоть что-нибудь более-менее интересное. Облокачивается о капот своей малышки, в любой момент готовой вступить в гонку. Это больше чем простая машина, это любовь с первого взгляда, как бы это странно не звучало. Яркие вывески с непонятными закорючками, коими являются китайские иероглифы цепляют взгляд, но мысли неустанно возвращаются к предстоящему заезду. Его значимость глупо в очередной раз подчеркивать, всё и так предельно ясно. Кейдж хмыкает собственным мыслям. Он стал слишком зависим от адреналина и скорости, которых так не хватало в обычной жизни. Каждый заезд может стать для него последним и это далеко не пустые слова. Если бы не стритрейсинг, то возможно и не было того Джонни Кейджа, который так нравится людям. У него толпы фанаток и фанатов, мечтающих только его увидеть, а перекинуться парой слов — неисполнимая мечта. Кто знает, что было бы с ним, если бы не это экзотическое развлечение… Толпа настороженно затихает, завидя приближающуюся машину, но тут же шумит, приветствуя второго участника сегодняшней супергонки. Водитель смотрит по сторонам, мысленно ругаясь на людей, впритык стоящих к дороге и даже находившихся на ней. Видимо любопытство, экстаз, а может что и покрепче отключают чувство самосохранения. Кейдж одобрительно улыбается, чуть склонив голову набок, осматривая автомобиль соперника. Тойота Супра цвета черный металлик опасно рычит, приближаясь к старту. Резина тихо шуршит, сливаясь с шумом правильно работающего мотора, приятно ласкающего слух. Джонни прекрасно наслышан о своем сопернике, но они еще ни разу не пересекались один на один. Множество слухов ходит вокруг этого тигра, чему верить неизвестно. Но то, что он отличный гонщик — безоговорочно. Тойота тормозит в точности перед импровизированным стартом. Автомобиль в последний раз угрожающе рыкнул и постепенно затих. Водитель хлопает дверью, оказываясь прямо перед устремленной на него камерой. Мужчина глубоко вздыхает и качает головой, пока Кейдж в полуметре рассматривает соперника. — Готовы ли вы сразиться с самим королем Калифорнии? — прищуривается Милина, посматривая на Кейджа, стоявшего совсем рядом. — готов ли японский тигр порвать калифорнийского медведя? — дразнит, провоцирует. Японец смотрит мимо камеры. Молчит, прожигая взглядом довольно лыбящегося Джонни Кейджа. — Давайте это узнаем по итогам заезда, — отрезает иностранец, покидая кадр. Разговаривать с хитрыми журналюгами сейчас хотелось меньше всего, а участвовать в разжигании костра для дальнейшего перемывании косточек совсем не хотелось. Милина растерянно хлопает глазами, провожая горе-собеседника взглядом. Он настолько скрытен и не публичен, что никто даже толком не знает его имени. Для всех он Японский Тигр. Целеустремленный, холодный, расчетливый, амбициозный, циничный. С губ Джонни не сходит самодовольная улыбка, крепко приросшая к нему и ставшая своеобразной фишкой. Протягивает руку в знак приветствия, но соперник не спешит принимать рукопожатие. Кейдж хмурится, хочет сказать колкость про вежливость, но не успевает. Американец вздрагивает и опускает взгляд на сцепленные в приветствии руки. Прохладная кожа чужих перчаток приятно холодит разгоряченные ладони. В голове мелькают кадры из просмотренных интервью Тигра. И на каждом гребаном интервью, этот японец в перчатках. — Хорошая японочка. — скалится Джонни, поглаживая капот чужой малышки. — Но я мечтаю прокатиться на японце… — понизив голос и чуть наклонившись вперед выдыхает американец, сверкая глазками. Японец удивленно приподнимает брови. Хмыкает, запуская ладонь в волосы, слегка взъерошив. Первое — ему не послышалось. Второе — у него все в порядке с английским. Третье — это Джонни Кейдж. И на этом можно ставить жирную точку. Желающие пользуются последним моментом сделать ставку, ведь судья вот-вот объявит старт. Кейджа никто не слышал, но японец в этом совсем не уверен. Да и какая нахрен разница? Мимолетный флирт и ничего больше. — Удачи, — бросает Джонни, чуть прикусывая губу и двигается к своей машине. Ненароком скользит пальцами по чужому бедру, совсем незаметно для остальных. Ехидно улыбается, явно наслаждаясь своей выходкой. Жертва улыбается краешками губ, провожая агрессора взглядом и закатывает глаза. Дверь ультрамаринового Додж Чарджер захлопнулась, скрывая за тонированными стеклами уж слишком довольного Кейджа, что аж противно. Скулы сводит от приторности. Японец садится за руль, опуская стекло с противоположной стороны, где его уже ждала физиономия американца. Солнцезащитные очки ушли с носа, давая возможность рассмотреть пляшущих в глазах чертиков. Ему откровенно весело. Кейдж предвкушает веселый заезд, огромную порцию адреналина и проигрывать он не намерен.

Проиграл по личным встречам, только увидев Тигра, готового в любой момент на него накинуться и растерзать. Безжалостно растерзать его сердце.

Блондинка продефилировала меж рычащих автомобилей, располагаясь на стартовой решетке. Парень начал медленный отсчет, оглушающий близстоящих людей. Раз… и улыбка с лица Джонни наконец исчезает. Два… и Тигр готовится к прыжку, дабы перегрызть горло сопернику. Три… и победитель будет только один. Девушка взмахнула флагом, а это значит только одно — гонка начата. Японец боковым зрением смотрит на Додж, губы расплываются в ухмылке, пальцы вжимаются в руль. Резко выжимает педаль газа на максимум, уходя в небольшой отрыв. Машины ревут словно дикие звери, покидая Китайский квартал с его яркими вывесками. Шины визжат, резина горит, рисуя на асфальте следы протектора и оставляя запах гари. Смотрит в зеркало заднего вида, замечая, как ультрамариновая красотка мчит за ним. Гнать по ночному городу весело. Опасно. Японец переключает скорость, заходя в крутой поворот. Тойота скрывается на параллельной улице. Кейдж торжествует, самодовольно улыбается. Нет, его не переиграть в родном же городе. Выбранный им маршрут самый короткий, но менее безопасный. Додж Чарджер летит по перекрестку, собирая позади себя все ругательства, проклятия мира и оглушающий звон сигнала нескольких автомобилистов. — Блять… — шипит Джонни, нервно облизывая губы. Черная Супра словно пантера выскакивает из-за следующего поворота, нагло виляет по пустой улице, дразня. Кейдж выжимает педаль газа, пытаясь сократить отставание. Он уже сзади, в полуметре от чужого бампера. Ультрамариновый Гром угрожающе рычит, пытаясь пойти на обгон. Кейдж выравнивается с Японским Тигром, опускает стекло и нагло улыбается. Они кружат вокруг друг друга, ускоряясь. — Как тебе такое, Тигруля? — в глазах американца читается дикий азарт. Закрыв окно, резко сворачивает на бульвар Кауенга. Японец провожает его едким взглядом и тяжело вздыхает. Смотрит на электронную карту города, выискивая, куда поехала чужая машина. Он быстро соображает, просчитывая все пути отхода и приблизив пальцами одной руки экран, торжествующе поднимает голову. О нет, Тигр не так прост. Перестраивается в крайний правый ряд, заезжая на съезд, где уже маячит американец. Не сбавляя скорости, входит в поворот, оказываясь на Лейкридж Плейс. Педаль газа выжата на максимум, стрелка спидометра зависла на двести двадцать. Опасность и адреналин витают в окружающем пространстве, приятно щекотя нервишки. Джонни хмурится, замечая в боковом зеркале ослепительные блики, становящиеся с каждой секундой все ближе и ярче. Он определенно где-то просчитался и с этим надо что-то делать. Сбрасывает скорость перед крутым поворотом, не рискуя жизнью. — Сумасшедший, — выдыхает Кейдж, видя, как Супра вырывается вперед. Автомобиль заносит, чуть ли не проходится крылом по отбойнику, но водитель как-будто этого не замечает. Тойота летит вперед, увеличивая преимущество. Американец закусывает губу, понимая, что теперь это точно проигрыш — окончательно и бесповоротно. А утешительный приз полагается? Тигр выскакивает на песчано-каменистую дорогу. Резина шуршит, поднимая клубы пыли, вынуждая отставшего ее глотать. Камни отскакивают от колес, летят в разные стороны. Последний рывок и черта финиша остается позади, так же как и ультрамариновый Додж с непобедимым Джонни Кейджем. Американец сжимает руль, приводя дыхание в порядок и собираясь с мыслями выйти к толпе и ответить на очевидные вопросы. Хочется со всей силы ударить по клаксону, оглушая обступивших его малышку людей. — Джонни Кейдж не такой уж и не победимый, — совсем рядом возникает надоедливая репортерша, сыпя на проигравшего вопрос за вопросом. — Как видите, — цедит американец, надевая очки и смотрит в сторону, где с минуту на минуту должно начаться награждение и чествование победителя. — Соперник сегодня слишком хорош. Кейдж прекрасно видит, как Тигр расплывается в довольной улыбке, чувствуя на губах кровь проигравшего вкус победы. Сладость собственного преимущества тешит самолюбие, разливается внутри горячим мёдом. Девушки визжат, обступая победителя со всех сторон и что-то воркуют, хихикают, строят глазки. Ох, знали бы насколько японцу похуй — завыли бы от горя и несправедливости. Толпа расступается, позволяя ведущей ближе подойти к победителю. Финальный заезд остался в активе Японского Тигра, уверенно пришедшего к финишу. Джонни стоит совсем неподалеку, нервно закатывает рукава алой рубашки и внимательно слушает. — Вы говорите так, как будто это самый провальный заезд Джонни Кейджа, Китана Кан, — хмыкает японец, переводя взгляд на американца. — Вы считаете по-другому? — парирует девушка, поправляя голубую рубашку, съехавшую с плеча, пока объектив камер плавно переходит на недоумевающего Джонни. — Да, — коротко отвечает Тигр и уходит.

***

— Кенши Такахаши, — слабо улыбается японец, сжимая чужое бедро. — И что это значит? Я в японском полный ноль, — спрашивает Джонни, недоуменно хлопая глазами, а потом криво улыбается, понимая какую глупость сморозил. — Значит, Японский Тигр-то, на самом деле — Кенши Такахаши. А я думал, что тебя зовут Тояма Токанава. Американец заливисто смеется, наслаждаясь искрометной шуткой. Запрокидывает голову, открывая вид на двигающийся вверх-вниз кадык. Дергается, чувствуя прохладные руки на горле, медленно двигающиеся всё выше. Чуть шершавые подушечки пальцев ползут вверх и касаются подбородка. Требовательно тянет на себя, вынуждая посмотреть в глаза. Большой палец проходится по искусанной нижней губе, поглаживая. — Не смешно, Кейдж, — констатирует Кенши и шипит, не ожидая предательского удара, а точнее укуса. Джонни скалится, ослепляя японца голливудской улыбкой и облизывает пересохшие губы. Перехватывает чужое запястье, переворачивает тыльной стороной, стараясь в полутьме рассмотреть татуировку. Злой демон Они смотрит на чрезмерно любопытного американца, выказывая острые клыки. Такахаши молчит, наблюдая за Кейджем и кажется забывает как дышать. До одурения непривычно, когда с таким интересом разглядывают позорное клеймо, оставшееся с ним на всю жизнь. Может, надо было оставаться в перчатках? — Что ты… — голос обрывается, когда теплые губы Джонни касаются кожи, вызывая легкую дрожь. Целует куда-то посередине, где искаженные в хищном оскале губы открывают взгляду ряды острых зубов. Ведет ниже, очерчивает костяшку, запуская влажный язык меж среднего и указательного и смотрит исподлобья. издевается, наслаждается реакцией. — Зря перчатки носишь, — улыбается Кейдж, облизывая указательный палец и прикусывает самый кончик. — Такую красоту прячешь… — Не говори о том, чего не знаешь, — переходит на угрожающий шепот Кенши, подаваясь чуть вперед. — Ой, как грозно, — лыбится Джонни, откровенно дразнясь, подбешивает. — Тигр-р-р-р, — рычит и показывает язык. Как маленький ребенок, ей-богу. Такахаши пользуется моментом, затыкая болтливого американца. А тот и не против, обеими руками за. Прижимается ближе, льнет словно домашний кот, соскучившийся по ласке. Пальцы пересчитывают пуговицы, но не расстегивают. Рука беспардонно лезет вниз, цепляется за пряжку ремня, в поисках собачки молнии. Кенши мычит в поцелуй, прикусывая и оттягивая губу. Свободной ладонью шлепает по шаловливой руке и отводит в сторону, преграждая попытки Джонни залезть в ширинку брюк. Кейдж не сдается, ерзает на крепких бедрах, стараясь создать хоть какое-нибудь трение. Отстраняется, втягивая нить слюны, соединяющую их губы. Смотрит на раскрасневшееся лицо японца. Нет, откровенно пялится. Карие глаза кажутся совсем черными, гипнотизируют и приковывают. Может этот тигр обладает какими-нибудь волшебными чарами? — До тест-драйва дойдем? — хмыкает Джонни, нахально улыбается, покачиваясь взад-вперед. — Или мы дойдем до финиша, не дойдя до старта? Слух американца ласкает тихий, хриплый смех, приятно будоражащий что-то внутри. Забирается куда-то под ребра, вызывая кратковременную остановку дыхания. Опускается вниз, сворачиваясь горячим клубком возбуждения, растущим с каждой секундой, с каждым действием и словом. — Так не терпится? — ухмыляется Кенши, расстегивая пуговицы алой рубашки. — Никогда бы не подумал, что Джонни Кейдж такой вульгарный. Американец лишь закатывает глаза, наблюдая, как брендовая рубашка летит куда-то в сторону. Кейдж дергается от прикосновения, чувствуя как по телу проходится табун мурашек. — У тебя пальцы ле… — не договаривает, заходясь протяжным стоном. Зато губы теплые. Оставляет невесомые поцелуи, мажет языком, подбираясь все ближе. Горячий язык очерчивает ореол, пока правая рука играется с другим соском, не оставляет без внимания, вызывая прерывистый вздох откуда-то сверху. Терзает, мучает, срывая тихие стоны. Джонни шипит, чувствуя невыносимую тесноту, буквально приносящую дискомфорт. И кто тут первым дойдет до финиша? Слегка прикусывает, слыша вдох, больше похожий на стон. Зализывает, извиняясь за позволенную грубость, но тут же повторяет, играя на контрасте. Свободной рукой проходится по напряженным мышцам живота, ниже, натыкаясь на холодный металл пряжки. Быстрым движением расстегивает ремень и тянет бегунок молнии вниз. — Готов кончить от одних пальцев? — ухмыляется Кенши, беря Кейджа за подбородок. — А как же тест-драйв, м? — Ты слишком самоуверен, — хмыкает Джонни, немного поерзав, пытаясь соприкоснуться с чужим пахом. — Да что ты, правда? — дьявольская улыбка не слазит с губ. — Снимай, — не просьба, а приказ. Брюки в мгновение ока оказываются на полу, оставаясь темным пятном. Такахаши ловит каждое движение Кейджа, ловя себя на мысли, что тот очень не плох, а даже наоборот. Джонни даже сейчас успевает покрасоваться, демонстрируя прекрасную фигуру. Стягивает испачканное выступившей смазкой белье и смотрит на Кенши, хлопающего по коленям, подзывая вернуться на насиженное место. — Хороший мальчик, — хвалит японец, обхватывая пальцами возбужденную плоть. Плюет на собственное состояние, стараясь его игнорировать. Мажет широким языком по ладони, обильно смачивая слюной, пока Кейдж наблюдает за ним, как завороженный. Джонни до неприличного хочется съязвить, грязно пошутить, но он лишь разражается протяжным стоном, когда Кенши проходится по всей длине. Резко, грубо, двигаясь вверх-вниз по колом стоящему члену. Пачкает руки сочащимся предэякулятом, не заботясь о чистоте собственной одежды. Кейдж не старается сдерживаться, наполняя комнату порой чрезмерно громкими стонами, срывая голос. Господи, как хорошо, что он живет в отдельном доме. Рваными движениями бёдер вколачивается в кулак, пытаясь подстроится под заданный ритм. Кто мог подумать, что это японец настолько хорош? Кенши собирает каждый стон, срывающийся с покрасневших губ. Мажет языком по гладковыбритому подбородку, плавно переходя на шею. Прихватывает губами загорелую кожу, терзает, рисуя алое пятно. Грязное хлюпанье, тяжелое дыхание, громкие ахи-охи, сливаются в одну симфонию, невероятно возбуждающую. Такахаши ловит приоткрытые губы, впиваясь требовательным поцелуем. Свободной рукой давит на затылок, притягивая совсем близко, зарывается в мягких волосах, накручивая их на палец. Джонни мычит, пока языки пляшут безудержный танец, проходятся по деснам, задевают зубы, вылизывают друг друга. Тугой узел возбуждения закручивается приятным спазмом внизу живота. — Я все еще слишком самоуверен? — интересуется Кенши, прекращая манипуляции, обрывая на самом интересном. — Да… — глухо шепчет Кейдж, разочарованно выдыхая. — Я так хочу почувствовать твои пальцы внутри себя, а лучше твой член, — хриплый шепот будоражит сознание. Но еще больше возбуждает, заставляя чувствовать болезненный дискомфорт, грязные фокусы, которые проворачивает Джонни. Кенши дергает рукой, но бесполезно, того не остановить. Кейдж облизывает ладонь, собирая острым языком смешанную смазку с чужой слюной. Причмокивает, довольно улыбаясь, а японец прерывисто дышит, чувствуя как от такого зрелища дергается там, внизу. Кенши шарит рукой по кровати в поисках, любезно подготовленной Джонни, бутылочки смазки. Выдавливает на пальцы обильное количество, не жалея. Кейдж приподнимается, впиваясь в плечо японца крепкой хваткой, дабы не упасть. Закусывает губу, чувствуя прохладу и поглаживающие движения по напряженному колечку мышц. — Давно не был снизу, — ухмыляется Джонни, как только палец внутри начинает двигаться. — Оу, а у тебя длинные пальцы. Медленно, тягуче, стараясь не навредить, но лишь раззадоривает, заставляя наплевать на дискомфорт. Кейдж шумно дышит, в голове крутится лишь одна мысль две мысли. Первая — у Кенши железная выдержка, вторая — он хочет, чтобы его отымели как грязную суку. О нет, еще есть третья — у японца длинные пальцы, вытворяющие с ним такое, что ему раньше не приходилось испытывать. Джонни насаживается, пытаясь выцепить еще больше удовольствия, не замечая как прибавляется еще один палец. Это слишком все нереально, чтобы быть правдой. — Кенши… я… — Кейдж запинается, чувствуя как пальцы внутри расходятся на манер ножниц, еще больше растягивая. Шепчет на ухо, опаляя горячим дыханием. — Блять, возьми меня уже! — молит, скулит и прикусывает мочку уха. Скользит по щеке, царапаясь о щетину и целует в краешек губ. Повторять дважды не приходится. Кейдж приподнимается, позволяя Такахаши приспустить брюки вместе с бельем. — Не знал, что японцы могут похвастаться такими размерами, — округляет глаза, наблюдая за тем как фольгированный пакетик летит на пол. — Я породистый, — улыбается Кенши и тянет Кейджа на себя. — А он точно в меня войдет?! — ужасается Джонни, но тут же хихикает, пародируя типичных представительниц хентая. — Готов к лучшей поездке в своей жизни? — довольно мурлычет. Кенши лишь закатывает глаза на очередную грязную фразочку. Отвешивает смачный шлепок по американской заднице, вызывая болезненный вздох и недовольный взгляд, сопровождающийся легким толчком в плечо, который опрокидывает японца на кровать. Ерзает, двигаясь чуть выше и приподнимается, обхватывая чужой член пальцами и направляет ко входу. Такахаши цепляется пальцами в бедра американца, давя желание дернуть бедрами вверх и войти одним грубым движением. Оставляет синяки, которые останутся у Джонни, как напоминание о бурной ночи и крышесносном сексе. Почти искры летят из глаз, как из-под болидов Формулы 1, задевающих асфальтовое покрытие, когда Кейдж медленно насаживается. Отчетливо чувствует нетерпение, которое излучает Такахаши, но тот уважительно ничего не предпринимает. Не сейчас. Американец со шлепком опускает свои бедра до конца, ощущая легкий дискомфорт в сочетании с чувством приятной наполненности. Слух приятно ласкает протяжный стон, срывающийся с приоткрытых губ Тигра, и Джонни целует, проникая влажным языком внутрь. Довольно мычит, начиная неспешно двигаться, привыкая к тому, как растягиваются мышцы изнутри. — Признай, что я великолепен, — шепчет Кейдж, подаваясь вперед. — Может быть… — уклончиво отвечает Кенши и сжимает пальцы на чужих бедрах, царапает короткими ногтями, оставляя красные полосы. Джонни хмурится, насупив брови. Движется слишком медленно, мучительно. Губы искажаются в издевательской улыбке, когда он приподнимается, оставляя внутри лишь головку и замирает, не спеша опускаться. Охает, чувствуя покалывание на ягодице и закусывает губу, смотря на раскрасневшееся лицо Кенши, готового взять инициативу в свои руки. — Твою мать, Кейдж! — ругается японец, хватая названного за бедра, грубо насаживая. — Перестань издеваться. — Ну если ты так просишь, — рвано отвечает Джонни, а дьявольская улыбка не исчезает. Размашистее двигается, жадно гонится за удовольствием. Задевает простату, срываясь на быстрые движения и громкие стоны. Кенши толкается бедрами, но не навязчиво, наслаждаясь потрясающим видом. Волосы американца при каждом толчке треплются, пара прядей липнет к коже и Такахаши тянет руку, зачесывая их в испорченную укладку. Джонни хнычет, как изголодавшийся, ускоряясь, желая достигнуть апогея удовольствия. Унять это жжение внизу и кончить. Определенно, ничего не может быть лучше секса после сумасшедшей езды. Похер, что проиграл. Он получил утешительный приз в виде Японского Тигра, о котором давно мечтал. Кенши смотрит вниз, на истекающий смазкой член Кейджа и сжимает пальцы вокруг ствола. Рука двигается так же быстро, как и сам Джонни, скачущий в поисках плотского освобождения. Шепчет что-то невнятное вперемешку с именем Такахаши. Раскрасневшиеся щеки горят, губы пересыхают, что приходится облизываться, подзадоривая Кенши двигаться навстречу. Резче, грубее, впечатывается по самые яйца. Звереет. Японец свободной рукой тянет Джонни за загривок, запрокидывает его голову, открывая для себя беззащитную шею. Проводит горячим языком по соленой коже, собирая пару капелек пота. Ставит беспорядочные засосы, покусывает шею, слыша рванное дыхание перебивающееся несдержанными стонами. Извиняется, зализывает «ранки», а у Кейджа едет крыша. Кенши хочет накрыть рот американца ладонью, чтобы хоть как-то заглушить его, но тот изворачивается. Берет пальцы в рот, облизывает, играется. Активно смачивает слюной, что та аж течет по ладони. Вбирает до конца, словно это не гребанные пальцы, а настоящий член. Лижет, проходится по среднему, не разрывая зрительного контакта. Что-то в этом определенно есть. — Кенши… Американец кряхтит, продолжая скакать на чужих бедрах. Царапает плечи, запрокидывая голову к потолку. Глаза закатываются, рот приоткрыт в попытке ухватить исчезающий из легких воздух. Чуть высовывает язык, как послушный пес. Кривит брови, заходясь судорожным всхлипом и изливается, пачкая семенем рубашку. Кенши толкается еще пару раз. Гортанный рык доносится до Кейджа, как из-под толщи воды и вытаскивает из сладостной истомы. Джонни слазит, падая рядом и пытается восстановить сбившийся пульс. Облокачивается о локоть, поглядывая на Такахаши и неожиданно смеется. Рвано, прерывисто, но как-то тепло, без наигранности. — Знаешь, эта машина, — тыкает пальцем в грудь японца и ведет вверх, прокладывая дорожку до подбородка. — Чертовски мне подходит. Подползает ближе и лениво целует в висок, зарываясь носом во влажных волосах, потому что на большее нет сил. Это лучший заезд в его жизни и Джонни искренне надеется, что далеко не последний. Такахаши слабо улыбается, но ничего не отвечает.