Жёлтые розы — это

      Быть ублюдком — это удобно.       У тебя нет обязательств перед другими. Хочешь напиться или оскорбить аристократишку (конечно же так, чтобы сам придурок и люди вокруг долго догадывались что Кейл имел в виду)? Кейл будет первым, потому что он может себе позволить быть наглым. Захочет требовать золотые таблички с ухмылкой или вовсе обокрасть аристократа? Это дело для самого отбитого ублюдка (и его семейки, но тот никогда не скажет, что его люди плохие)! Такому человеку не нужно заботиться понравится ли он кому, ведь в ответ всегда будут лишь оскорбления и причитания. Такому человеку не нужно иметь рядом людей, ведь…       «Господин»       «Кейл»       «Человек»       «Хëн»       — Ха-а… Кха!.. Кха!..       Верно, такой ублюдок, пьяница, разбойник точно не сможет оправдать ожидания окружающих, поэтому лучше сразу опуститься на самое дно в глазах других. То, что он имеет сейчас — лишь временно.       — Жëлтый… Хах… Ха-ха…       Размытым зрением Кейл смотрел сверху вниз на жëлтые розы, покрытые красными пятнами. Ох, он оценил бы такое совпадение в цветовой палитре, если бы ему не было чертовски больно сейчас. (как же он ненавидел эту боль!) Его лëгкие разрывало изнутри, один вдох стоил дрожащих ватных ног и стекающей изо рта струйки крови, но этот хриплый — понимающий — смех добил его.       Когда это началось? Ну-у… Возможно с того рукопожатия? А может когда перестал носить свою маску перед ним? Или оказанного доверия, когда ему раскрыли тайну одной трети крови…       Он сказал бы, что никогда — но жëлтые розы утверждали другое.       Кейл Хенитьюз, головная боль для всего (что на самом деле является лишь частичной правдой)…       Влюбился. Хах.       И как настоящему ублюдку ему следовало бы, вероятно, давить на возлюбленного несчастную жертву? Но он не мог.       — Кейл, скажи мне кто это.       — Неужели само солнце Империи Роан решил навестить такого обычного и непримечательного аристократа?       — Ха-а… Я же просил — зови меня хёном. Я уже давно воспринимаю тебя как одного из доверенных лиц, — сделав паузу, Альберу вновь вернулся к вопросу. — И ты мне так и не ответил. Кто это? Как твой старший брат — я сделаю всё, что в моих силах.       Казалось, это Кейл должен оправдывать своё прозвище и давить на него, но Альберу Кросман справляется сам. Он пристально смотрел на него, не давая отвести взгляд, а его рука крепко и в то же время аккуратно держала его, будто он исчезнет прямо сейчас.       — Я же сказал, что это не это… как её…       — Не ври мне.       -…       — Кейл, ты важен нам. Ты знаешь, что у меня полно работы, но как только Рон сказал придти к тебе — я пришёл.       Рон… было бы странно, если бы он не заметил. Но Кейл всё равно не собирался говорить, потому что это вызовет проблемы.       — Да ну тебя. Иди уже обратно, у тебя документы так до потолка дотянут, — Кейл, будто это было легко, выхватил свою руку, махая шокированному Альберу. — Видишь? Я живее всех живых! Через неделю у нас очередной осмотр мест на наличие охотников, да и жизнь серда уже скоро разберётся с этой хуйней! – у Кейла в голове раздался голос плаксы, что грустил ведь не мог помочь       — Кейл...       — Со мной будут Чхве Хан, Раон и другие. Зачем переживать?       -… ты же знаешь что можешь позвонить мне в случае проблемы?       — Да-да. Ваше Высочество, идите.       — Ха-а…       Кейл предполагал, что эта болезнь — ханахаки — может забрать его жизнь, но перед этим он хотел разобраться со всеми делами. Распрощаться со всеми…       — Кейл!       … но ничего никогда не шло по плану, верно?       — Просто скажи… Я же вижу! Вижу, что тебе осталось немного!       — Почему ты так кричишь?       — Ты… Да из тебя растут цветы!       Острые стебли, что лезли прямо из внутренностей, разрывая их. Шипы, продираясь, рвали плоть и оставляли порезы. И жёлтые лепестки, сочетаясь с растрёпанными волосами Его Высочества, мягко опадали на землю.       Ох, он и правда умирал…       — Я же скзаал — это-кха!. пустяк…       И в доказательство своих слов, он попытался встать с чужих рук, но целый кустарник, что разросся внутри, впился в его внутренности и он упал назад, дрожа. Чёрт, почему это было так сложно?..       — Пожалуйста…       Может… оно не стоило того?..       Когда он видел как из голубых глаз катились слёзы, ничуть не крася лицо, цветы будто плакали вместе с ним, увядая и осыпаясь. Ему было физически больно видеть такого Альберу. И положив руку на блондинистую макушку, окрашивая её красным со своих рук и превращая в копию лепестков, растущих изнутри, он прикрыл глаза, бормоча на грани рассудка:       — Это не то… что тебе следовало бы видеть… ха-а…       — Но!..       — Да помо… лчи ты… уже…       И Альберу замолк. Всё вокруг замолкло, чтобы услышать ответ. Даже цветы внутри перестали рваться наружу, давая возможность выговориться.       — Это тот, кому… я верю… очень сильно верю…       В любой момент он мог прийти к Альберу в его кабинет, чтобы вновь попросить золотые таблички за работу или обсудить планы, даже если они не совсем законные… но вместо того, чтобы ругать — хотя нет, он всё же много кричит или вздыхает — Альберу оставляет печенье, ожидая, что он вновь придёт.       -… и красивый… и человеком… и эльфом…       Вздрог!..       — Это…       Альберу ничего не сказал, пусть понял. Он лишь продолжал дрожащими глазами смотреть на такого Кейла, решаясь принять важное решение. Нет, это самое важное решение в его жизни.       — А его заносчивость…       — Я понял.       Альберу сжал чужие плечи, вдохнув носом воздух и произнося на одном дыхании:       — Я люблю тебя, Кейл Хенитьюз.       Это не было ложью.       Но и не та правда, которая нужна.       И спустя недели, когда Кейл откроет глаза, лёжа на кровати, весь в бинтах, Альберу Кроссман будет всё ещё рядом. Продолжать держать за руки — будто он не умирал на них — улыбаться — будто ничего не было — и звать его с таким же доверием:       — Кейл-а.       Но взгляд Кейла будет обращён к жёлтым цветам на столе. Говорят, что из тех лепестков, которые выросли из твоей плоти и крови нужно сделать букет. Тогда ты можешь увидеть истину…       «Они были правы»       Жёлтые розы — это       дружеские чувства       уважение              восхищение,       но не любовь.