Маленькая Ответственность

Сегодня суббота. Жаркий день. Сегодня был день, когда можно было приехать к Эндрю. Эшли долго этого ждал, наверное, даже отчеркивал в календаре каждый день. Он очень ждал встречи с отцом. Да, сначала Эндрю не хотел ложиться в больничку, да и Нил был против категорически. В очередном разговоре с Нилом насчёт Эндрю Аарон предложил свою помощь. Оказывается, там работает несколько знакомых парня, так что, если Эндрю отправится на лечение, они за ним присмотрят. Нил не доверял им никогда, отправлял туда мужа без сопровождения. Он, конечно, должен понимать, что Эндрю не мученик и расскажет Нилу, если что-то произойдет, но мозг всё равно не говорил телу расслабляться. Больница представляла из себя нечто большее. Белые стены раздражали Нила. По правде, он даже не знает, как Эндрю мог тут так долго оставаться. Эшли вроде никак на них не обращал внимания. Он пол утра просидел в ванной, укладывая волосы, а потом примерно два часа подбирал одежду. Видимо, вся та одежда, которая у него была, резко стала ему неинтересна, поэтому перед поездкой он успел добежать до ближайшего магазина одежды, где оставил круглую сумму. Нил был довольно удивлен его новым вкусам... Его ребенок никогда в своей жизни не носил бордовые дырявые джинсы, да еще и в облипочку! Когда Нил начал злиться на это? Он прекрасно помнил, куда идти, так что, игнорируя надоедливого врача, они сразу двинулись к палате. Доходя до определенной комнаты, один из лечащих врачей приказал им ждать там. Усевшись на мягкий диванчик, они начали ждать. Всего пять минут, и в дверном проёме стоял Эндрю. Не сказать, что он выглядел лучше, особенно если смотреть на его фигуру, которая изрядно истощала, но зато мешки под глазами вроде начали спадать. — Двадцать минут, не больше, — сообщает доктор и выходит за дверь, уважая личное пространство Миньярда. Эшли молчит. Он не знает, что лучше спросить, да еще и страшно за реакцию отца. Нил решил поиграть в молчанку. Эндрю оглядывал Эша, при этом не пропуская ни одной эмоции. От этого становилось еще страшнее. — Тебе идет, — говорит Миньярд, откидываясь на диванчике. Теперь он разглядывает Нила. — Джинсы слишком узкие. Джостен вздыхает. Почему ему казалось, что он находится перед злящимися родителями, которые отчитывают его за то, как он вышел в мороз в легком пальто. Эш хихикает. Он тут же чувствует, как спадает с собственных плеч напряжение. — Я думал, ты будешь на меня злиться! — немного громче говорит Эш. Злиться? Эндрю посмотрел на сына с издевкой, мол, серьезно? Его ребенок был в коме, и в первую же встречу он будет на него кричать! Какого же они мнения о нем. — Странно, — янтарные глаза смотрят в небо. Яркое и чистое. Две птички перелетели с одной ветки на другую и тут же начали жаться друг к другу. Ему показалось это знакомым. — Я хочу домой, — тихо признается Эндрю. Его глаза закрываются, он хочет спать, но не сейчас. — Скоро, — отрезает Нил. — Скоро мы все поедем домой. — Эшли поправил очки на переносице, наблюдая, как Нил колеблется. — Тут ничего не происходит? — Нил знает, что Эндрю поймет вопрос. Никто больше не должен об этом знать, но почему-то Эшли не составило труда сложить два минуса, дабы получить плюс. — Все спокойно, — шепчет Эндрю. Он закрывает глаза на секунду, а когда открывает, чувствует обжигающее дыхание Нила. Он сам целует коротко в губы, а потом тут же отстраняется. Если Нил поднялся, значит, собрался уходить. — Вам надо поговорить, я пойду пока отвлеку этого придурка Джона, — хихикнул Нил и тут же скрылся за дверью. В комнате наступила прохлада из-за сквозняка, заставляя Эша дернуться. Эндрю не смотрел как-то осуждающе, даже, наверное, наоборот? По телу разливалось приятное чувство. Он не знал, из-за чего оно, но ему нравилось. — Как ты? — тихо говорит Эш. Ему не особо нравилась больничная одежда. Она смотрелась странно. Будто человек вот-вот должен умереть. Эндрю сузил глаза, присматриваясь к грудной клетке парня. — Что-то не так? — Ты нервничаешь или что-то утаиваешь? Эндрю встает. Он подходит к сыну и тянет руку к его шее. Лишь замирает, дабы получить разрешение. Получив, он подставил палец и попытался нащупать пульс. Неровный. Он угадал. — Что-то случилось? Эндрю молчит, а потом громко выдыхает. Красное пятно виднелось на шее у подростка, заставляя того краснеть. Эндрю явно недоволен. — Кто? — лишь произносит мужчина, заставляя Эша подпрыгнуть. — Ну я расстался с Лекси... Эндрю кивает. — И начал встречаться с Микки. Эндрю скривился. Он сразу невзлюбил этого паршивца, а теперь он узнает, что к его драгоценному сыну прикасались его руки, а тем более и губа. Он готов поклясться, что его стошнит, если он хоть на секунду представит, чем они могли заниматься. Эшли чувствовал, как ухудшилось настроение у старшего, поэтому мягкая улыбка сползла с его лица. Эндрю сел обратно на свое место, закрывая лицо ладошкой. — Я его убью, — стальным голосом произносит Эндрю, от чего Эш уже второй раз подпрыгивает. Очень плохо. Эшли подавился воздухом. — Пап! Нет! Я... Я и вправду могу ему доверять... И я люблю его! — все-таки признается парень, заставляя Эндрю мычать. Они сидели некоторое время в тишине, пока Миньярд не задал вопрос. — Расскажи мне что-нибудь. Отвлеки от мысли убить твоего парня, — последние слова он сказал с нажимом. Эшли закивал, быстро вспоминая, что рассказать. Его глаза тут же тускнеют, что не уходит от Миньярда. — Могу рассказать что-то из детства. — Получив кивок Эшли, сделал глубокий вдох. Он не знал, как отреагирует отец на эту историю. — В общем, когда мне было шесть. — Он замирает, Эндрю не выглядит как-то взбешенным. Он все такой же, расслабленный и спокойный. — Когда мне было шесть, мой отец вколол какому-то мужчине вакцину. Я не уверен, что это была вакцина, ведь его начало очень сильно трясти. Ты вроде должен знать, что мой отец был ученым, так? — Получив кивок, он продолжил. — В общем, этот человек умер. Мама тогда держала меня на руках и рассказывала, что отец будет делать. Он разрезал этого мужчину, и внутри было видно, его некоторые органы были то ли разорваны, то ли взорваны. Отец тогда голыми руками отрывал их и передавал на эксперименты. — Эш только начал рассказывать, как все его тело покрылось мурашками. Он ненавидел это воспоминание. — Потом отец взял еще одного подопечного и вколол то же самое, только с измененным составом. У мужчины были сильные припадки, и в скором времени он умер из-за внутреннего кровотечения. В общем, как и первый. Но вот в этот раз заставляли резать тело меня. Мне было шесть, и я сам чуть ли не убился. Как раз тогда нож выскочил из моих рук и, прежде чем свалиться на пол, упал на мои запястья. Это как в индийском фильме все было. Кровь, крики, смех, замедленная съемка, я просто почувствовал, как металл прорезал мои запястья. А в детском доме меня и слушать не стали, начали думать, что я самоубийца. — Эш смотрит на свои руки. Он никому не рассказывал эту историю, так что это можно считать откровением. Эндрю молчал. Он хотел собственными ножами разрезать тело этого ублюдка. Какой идиот будет давать шестилетнему ребенку нож? И тут же вспомнился Нил. Таких семей полно... — На твоих коленях. Почему ты это делал? Я помню, ты говорил, что из-за кошмаров, но... - Эндрю замолк. — Это, кажется, было по-другому. — Эшли кивнул. Он и вправду оставлял шрамы на своих ногах, но после того, как узнал Микки, перестал. Сначала он хотел на предплечьях, но быстро сдался, ведь руки — это первое, что проверяется. — Кошмары, депрессия на первой стадии. Бетси даже прописывала мне антидепрессанты. Она должна была сказать вам, но я умолял ее этого не делать. Также вечная паранойя. Мне все время казалось, что мужчины смотрят на меня и облизываются, понимаешь? — Эндрю понимал. Он сжал кулаки до побелевших костяшек. Он, блять, снова проебался. Пока его восьмилетний ребенок страдал, резал себя и, скорее всего, морил себя голодом (он это замечал), они с Нилом думали, что всё в порядке. Эшли оказалась даже лучшим лжецом, чем Нил. — Почему ты не рассказывал нам, мне? Ты же знаешь, что мы с Нилом помогли бы тебе. — Эш кивнул. Он почесал затылок, а потом снял очки, дабы увидеть в них собственное отражение. — Я боялся тебя несколько лет. Помнишь день, когда я назвал вас папой? Я думал, что если я это сделаю, то меня будут любить? Ну или я просто надеялся подлизаться к вам, чтобы меня не били, — сказал Эшли. Эндрю почувствовал, как участился собственный пульс. Ему захотелось кричать, но он лишь отвернул голову. — Эш... — Пап, сейчас всё нормально. Ну если, конечно, не смотреть на мои волосы. Всё давно в прошлом. — Глаза Эндрю снова устремились в ярко-голубой. Он хотел что-то сказать, будто этот вопрос был с ним всю жизнь. — Когда ты перестал резать себя, что ты понял? Почему ты остановился? — Эшли улыбнулся, что заставило Эндрю приподнять бровь. Что-то смешное? Или... — Тут два правильных варианта. Первое — это артериальное кровотечение. Я думал, что делаю все правильно, пока кровь не начала хлестать вверх. Это было очень страшно. Кажется, я даже поверил в бога, ведь, пока я пытался держать ладошкой порез, чтобы достать полотенце, он полностью наполнил мою руку кровью. Стены, полотенце, зеркало — все было перепачкано. Я даже позвонил Аарону впервые. Вас тогда не было дома, и он прискакал, вроде бы, за несколько минут, потому что, пока я пытался остановить кровь, которая все больше разливалась на том ковре, который резко пропал, сразу же примчался твой брат. Он орал на меня полчаса, ну, наверное, это был просто страх за то, что я могу умереть. — На его лице плясала улыбка. Он посмотрел на бледного Эндрю и тут же продолжил. — Второй случай — это Микки. Мы, когда были у него дома, я сел на корточки, и шорты немного задрались, что привело к слезам, соплям и умалению больше так не делать. Ну вот и все вроде. Эндрю уже хотел что-то сказать, как в комнату зашел врач, сообщающий, что сеанс закончен. Они быстро обнялись, и Эш тут же улыбнулся своей улыбкой, оставляя Эндрю плавать в мыслях, где он недоглядел.