Оттенки Зловещего [Shades of Ominous]

Неделю назад. Я уверенным и твёрдым шагом пересекала Атриум Министерства Магии, вливаясь в поток прибывающих волшебников и минуя множество каминов, которые располагались вряд вместе с тем, через который вышла я. Длинный, огромный холл моментально заполнялся людьми с началом рабочего дня и пустел ровно в восемь, когда закрывался для приёма посетителей последний отдел. Само же Министерство Магии продолжало работать даже ночью. Уже прошло полгода с тех пор, как я перевелась, но всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке. В США было проще, несмотря на всю строгость законов магического мира Северной Америки, люди там куда свободнее в поведении и проявлении своих эмоций и чувств. Здесь же всегда нужно сдерживаться и быть начеку: ни выругаться в пылу, ни громко посмеяться. Все вокруг только смотрят и осуждают. Всегда. За восемь лет вдали от британского общества, я успела отвыкнуть от этой излишней сосредоточенности, но все эти годы меня почему-то необъяснимо тянуло назад, хотя здесь ничего не ждало. Я не скучала по родителям, из школьных друзей осталась, разве что, горсть гриффиндорцев, да и то все они уже обзавелись семьями, и только Онай и Дэвиса можно было периодически вытащить на посиделки в пабе или кафе. Но Дэвис приходил лишь потому, что до сих пор сох по Натсай, ещё со школы, а ни одной попытки подкатить так и не предпринял. Идиот. Его страх в некотором роде был понятен - Онай крутая. Устроиться в Аврорат, особенно против воли матери-наседки, сразу после выпуска, ещё надо постараться. Я тоже наивно полагала, что Министерство примет во внимание мои заслуги перед школой, да и, что уж скромничать, перед всем миром, но, видимо, даже они посчитали меня слишком проблемной. Зато в МАКУСА не так однозначно делили всех на чёрных и белых, и для них я не была лишь чистокровной девочкой из богатенькой семьи, которая в шестнадцать внезапно овладела непомерной силой и возможно убила кучу людей и гоблинов. Меня прежде всего оценивали по способностям, как врождённым, так и приобретённым, что несомненно добавляло уверенности в себе и желание работать усерднее и достигать большего. После инцидента с восстанием Сасквотчей, вследствие которого было уничтожено главное здание МАКУСА, несмотря на все сопутствующие трагические события и заработанную новую фобию, всё равно мне очень хотелось остаться. Там меня никто не осуждал, не знал и не боялся. Лишь несколько чиновников во главе были осведомлены обо мне чуть больше остальных. Но всему рано или поздно приходит конец. И вот я снова здесь, в Великобритании, в Лондоне, по-прежнему пытаюсь найти своё место и понять, какой в принципе смысл моего существования, кроме как защищать это грёбанное последнее хранилище тёмной древней магии под Хогвартсом. С тех пор, как Ранрок был уничтожен, никто так ни разу и не попытался его найти и пробраться туда, чары надёжно защищали и скрывали его ото всех, и меня преследовало ощущение, что на этом всё. Конец. Как внезапно началась моя интересная, полная приключений жизнь, так и довольно быстро закончилась. Тоскливо. Хранители с тех пор молчали, им больше нечего было сказать. Только позже я поняла, что целью создания их портретов была вовсе не подготовка нового наследника, а лишь натаскать какого-нибудь сопляка достаточно, чтобы сохранить сосуд целым, до следующего раза. Сплошное разочарование. Я начинала всё больше понимать Исидору, которая, видимо, тоже ожидала от своего предназначения чего-то большего. Всё-таки с возрастом начинаешь смотреть на вещи совсем иначе, не так однозначно. Я не пыталась делать то, что она, ни разу, хотя мне очень хотелось исцелить Анну, но в отличии от Морганак, я понимала, что это будет уже не моя подруга, и поэтому лишь с полным печали сердцем наблюдала, как она медленно умирает. Как бы я ни пыталась найти новую цель в своей незначимой жизни, всё было тщетно. Эта непомерная, всепоглощающая пустота лишь росла внутри с каждым годом. Вернувшись в Лондон, благодаря своим, как оказалось, не таким уж бесполезным связям, перевестись в Министерство Магии не составило труда. Пыль вокруг меня за эти восемь лет значительно осела, многие лица сменились, а Фоули очень удачно положил на меня глаз ещё в школе, и даже не пришлось прибегать к любовным зельям… О чём я вообще думаю! Я входила в группу аннулирования случайного волшебства. Не скажу, что работа мне не нравилась, но всё-таки Сектор борьбы с неправомерным использованием магии был ближе к тому, чем я занималась в МАКУСА, и по сравнению с их работой, подчищать за сопляками их шалости в девяти случаев из десяти, явно не было пределом моих мечтаний, но тут уж выбирать не приходилось. Задержавшись у поста дежурного, я показала удостоверение и, после его одобрительного кивка, свернула от огромного фонтана в сторону зала с лифтами. Отдел Магических Происшествий и Катастроф находился на третьем этаже, под землёй. Помнится, когда-то я хотела стать невыразимцем, или на крайняк аврором, так как не понимала в полной мере суть обязанностей первых, впечатлившись одной из преподавателей Хогвартса, Диной Гекат. Первый предмет, который зацепил меня, Защита от Тёмных Искусств, первая дуэль с Себастианом Сэллоу и женщина, с виду обычная, неповоротливая старушка, на самом деле оказалась для меня абсолютным сюрпризом. Проработав в Отделе Тайн всего пару лет, она была отправлена в отставку, после инцидента, в котором неисправимо пострадала. Она больше не выглядела молодой и здоровой женщиной, полагаю, это было связано с каким-то из артефактов, влияющих на время, но, конечно, ни она, ни кто-либо другой не удостоили меня подробностей. Я застала её старой и сморщенной, скрюченной и неповоротливой, едва напоминающей ту женщину, какой она ещё была на самом деле, но её подход, её запал и невероятный ум заставили меня увидеть в ней ту самую, резвую, смелую и компетентную ведьму. За все три года моего обучения в Хогвартсе она ни разу не сплоховала, ни разу не оступилась и не ошиблась. Именно она увидела во мне потенциал, какую-то искру, цель моей потерянной и ничтожной жизни, и именно она стала тем, на кого я пытаюсь равняться и по сей день. Вот только цель моей жизни оказалась не такой уж значимой, огромной и важной… Владение древней магией давало мне преимущество в бою, а аналитический ум и способность логически размышлять — к расследованию преступлений. Всё казалось очень просто и легко в теории, и я была уверена, что за меня будут драться, чтобы заполучить такой лакомый, полный энтузиазма и профессионализма кусочек. Хотя бы где-то должны были найти мне место… но на деле, я оказалась за бортом. Тогда никто не хотел связываться со мной и брать к себе на стажировку, даже самые отбитые авроры, что уж говорить о невыразимцах, которые на бумагах и вовсе не существовали. Все знали, что они есть, но подтверждения этому никто не мог дать. Должность настолько секретная, что даже газеты боялись упоминать о них, ведь приходилось печатать опровержение на следующий день. Только те, кто ушёл в отставку, могли говорить об этом, но подробностей всё равно никаких не давали, да и не могли. Физически. Даже под Веритасерумом. Чем занимались эти люди на службе Министерства и что входило в их обязанности, никто не знал. Не существовало никаких записей об их деятельности, никаких упоминаний, даже значка, по которому невыразимца можно было распознать. Покрытые завесой тайны. Призраки. Я спустилась в лифте на третий этаж, и на выходе воткнулась в грудь высокого, черноволосого мужчины. — Доброе утро, Гектор. Неужели ты ко мне? — спросила я, нацепив самую милую улыбку. Галантно поцеловав мою руку, мужчина улыбнулся. Несмотря на свой пылкий и резкий характер, почему-то со мной Фоули всегда был слишком вежлив и обходителен. То ли он побаивался меня, то ли правда очень жаждал этих отношений, что столько времени терпеливо переносил все мои отказы и пытался снова и снова. Порой он раздражал и казался довольно скучным и простым, но он был хорош собой, и вполне в моём вкусе. Не самый худший вариант, раз уж замужества мне не избежать, — решила я. — Как раз к тебе, — засиял в улыбке он в ответ и протянул локоть. — Не соизволишь проводить меня вниз? Мне очень нужно обсудить кое-что важное с тобой. — Соизволю, — лукаво подмигнула я, хватая его за руку, и он зарделся, как мальчишка. Ох, Гектор, ты такой простой, как лунтелёнок… даже глазища такие же огромные. Под завистливые взгляды коллег мы зашли обратно в лифт и, когда решётка закрылась и этаж скрылся из виду, я не смогла сдержаться и засмеялась. — Ты бы видел их лица… — отпустила я его руку и повернулась всем телом. — Так что за столь важное и секретное дело, что ты не мог сказать этого на месте? — Прости, всё ещё не могу, — таинственно ответил Фоули. Я думала, он просил меня прогуляться и проводить его, в процессе обсудив все важные и не очень вопросы. По работе мы пересекались редко, но если он ловил меня на своём, пятом, этаже, то никогда не упускал возможности составить мне компанию по пути обратно на третий, и я предположила, что он предлагал именно это. — Почему тебе так нравится устраивать шоу перед своими коллегами? — А? — я состроила удивление на своём лице, заметив, как он мгновенно сменил тему. — Понятия не имею о чём ты. Фоули был очень смышлёным, но будто специально порой прикидывался дурачком. Политики… Конечно, многие полагали, что у такого перспективного, умного и молодого мужчины есть все шансы сменить действующего министра Спевина на посту через годик-другой, со своей работой он справлялся блестяще. Только то, что он собирался возглавить Отдел Международного Магического Сотрудничества в этом месяце, делало его невероятно привлекательной партией в глазах незамужних женщин всего Министерства. О чувствах мало кто думал. Многие давно подшучивали, что пенсионер «задержался», тридцать шесть лет на посту довольно большой срок, а Спевину стукнуло сто сорок пять. Его причуды вызывали всё больше беспокойства после того, как он припёрся на похороны королевы Виктории в адмиральской шляпе и леггинсах. Даже самым преданным стало ясно, что старику и правда пора. На удивление, с Фоули у них сложились тёплые, дружеские отношения, что лишь больше подпитывало слухи. Конечно, Министр Магии выбирался путём голосования, но поддержка предшественника добавляла лишние баллы на его счёт. Молодой, умный, перспективный, немного эксцентричный и вспыльчивый, но не настолько, чтобы это сильно бросалось в глаза. Да и внешняя привлекательность тоже имелась. Чем не идеал? — Я не настолько тебе нравлюсь, чтобы ты дала внятный ответ на моё приглашение, но при всех делаешь вид, что между нами… определённые отношения… — Глупости! — возразила я. — У меня просто сейчас совсем нет свободного времени, ты же знаешь… Детишки баловаться магией не прекращают никогда. В Америке с этим более строго… — Мы не в Америке, дорогая Тривия. И ты не можешь тянуть с ответом вечно… — нетерпеливо, но всё же очень вежливо перебил он. Забавно, насколько он сдерживался при мне. Порой мне казалось, что у него вот-вот сдадут нервы, и мне придётся отбиваться силой, но нет. По правде, я просто не могла себя заставить согласиться, и занятость тут была ни при чём. Единственный, с кем я смогла пойти на близость, за столько лет, всё ещё был Себастиан, давным-давно, десять лет назад. Мне тогда казалось, что не придётся проходить через это снова. Но игра в недотрогу и правда сильно затянулась и даже мне наскучила: за полгода позволить ему лишь пару раз невинно чмокнуть себя в губы, такое себе доказательство моих «чувств», хоть в их наличии я сильно сомневалась, но и решиться на следующий шаг не могла. — Хорошо. Давай сегодня, — внезапно выпалила я. Это не может продолжаться вечно, да и у меня тоже не так много времени. Лучше решить всё самой, нежели за меня решат. — А? Сегодня? Именно. Пусть лучше нервничает он, чем я. Реакция Фоули вызвала у меня довольную улыбку. — Передумал? — Н-нет… Просто бронь нужно обновить, не уверен, что у них будет на сегодня свободный… — Ты уже неоднократно убеждал меня в своих умственных способностях, — не жалела лести я. — Уверена, что-нибудь придумаешь. Успокаивающее, нежное поглаживание по плечу, томный взгляд, лёгкая улыбка… Ох, Мерлин, даже как-то скучно, что это по-прежнему работает… Давно я не ходила в ресторан, да и кроме посиделок с Онай и Дэвисом, в принципе никуда не выбиралась. Одичала совсем. Никогда не любила толпы людей, но если мне предстоит ещё и выйти за будущего Министра замуж, то стоило избавляться от фобий постепенно, начиная прямо сейчас. Я проводила взглядом пролетевший мимо пятый этаж и с недоумением уставилась на Фоули, но тот лишь снова таинственно улыбнулся, даже не посмотрев на меня. Лифт остановился на девятом, где находился Отдел Тайн и зал заседаний Визенгамота. Мужчина молча повёл меня вперёд, заставляя моё сердце от волнения стучать всё быстрее и громче. Теперь уже было ясно, что никакого отношения к «нам» эта прогулка не имела, и мне это не нравилось. Мы шли неторопливо по мрачному коридору, уложенному тёмно-зелёной плиткой, до самого потолка. Стук каблуков луной отбивался от стен, и чувствовалось какое-то неприятное напряжение. От волнения ладони вспотели, и я немного убавила темп, пытаясь вернуть себе более холодный и невозмутимый вид, что давалось с трудом. Мы остановились перед чёрной дверью, и Фоули, наконец взглянув на меня так же, как я немногим ранее, успокаивающе погладил по плечу. Только ни хрена это не работало, я лишь сильнее разволновалась. — Что мы здесь делаем, Гектор? — мой голос зазвучал более испуганно, чем хотелось. — Не волнуйся, это ненадолго, — спокойно ответил он и открыл дверь. Не волнуйся, ага. Тебе никто не говорил, что такие фразы имеют совсем противоположный эффект? Внутри оказалась маленькая тёмная комната, совсем пустая, за исключением стола посередине и трёх стульев вокруг него. Похоже на комнату для допроса. Мне это не нравится… совсем не нравится… На одном из стульев сидел мужчина постарше нас. Не помню, чтобы видела его прежде, но в Министерстве работает очень много людей. Он не представился, лишь поздоровался и жестом указал занять место напротив. Предчувствие было нехорошим и хотелось побыстрее сбежать, но это вызвало бы только больше подозрений, поэтому я лишь недовольно покосилась на Гектора, который усаживался рядом с мужчиной, и молча села напротив, как просили. Незнакомец положил передо мной сегодняшний выпуск газеты «Ежедневный пророк», на первой странице пестрил огромный заголовок «13 камней в огород Министра. Сбежавшие три недели назад узники из Азкабана всё ещё в розыске…». Я опешила. — Только не говорите… — Себастиан Сэллоу был среди них, — мужчина кивнул. — Вы правильно поняли. — Нет! — отрезала я и гневно зыркнула на Фоули. Значит, решил за мой счёт сделать себе карьеру? Туше, любовь моя. — Внутренний голос отозвался голосом Себастиана и по спине побежал холодок. Я не такая, как он! Поверить не могу… Столько лет прошло, а все до сих пор лишь пытаются меня использовать. — Вы ещё не знаете… — начал мужчина. — Вы хотите, чтобы я занялась поисками Сэллоу, потому что нас связывает прошлое, и он был неравнодушен ко мне, а значит может пойти на контакт, — я предугадала их дурацкое предположение. — Вы заблуждаетесь и забываете, что именно я отправила Сэллоу в Азкабан. Если мы встретимся, он наверняка убьёт меня. Прежнее разочарование накатило с новой силой. Выходит, совсем не важно какие у меня навыки и опыт, какой я человек и какие испытываю чувства, даже внешность не важна, имеет значение лишь то, кем я была и являюсь до сих пор — дурочкой с древней магией в кармане и бывшей Себастиана Сэллоу. — Хм… да, это одна из причин, по которой мы обратились к вам, — незнакомец кивнул. — Но не главная. Хочу, чтобы вы понимали всю серьёзность ситуации. Из Азкабана невозможно сбежать, но тем не менее, аж тринадцати заключённым удалось это сделать. Чёртова дюжина, — мужчина снова хмыкнул. — И правда, будто плевок в лицо Министра. Им, очевидно помогли, и учитывая, что десять из тринадцати тел найдены… — Погодите, тел? — Да, мисс. Все убиты. Их обнаружили в Каледонском лесу три дня назад. Это лес на севере Шотла… — Я знаю где он находится, — съязвила я. — Рядом с Северным морем. Не удивительно. Дайте угадаю, Сэллоу среди них не было. Мужчина снисходительно улыбнулся, это было тоже очевидно, иначе они не обратились бы ко мне. — Так что вам от меня нужно? — Мы полагаем, что мистер Оминис Гонт непосредственно причастен к побегу заключённых и, с огромной долей вероятности является его организатором. Вы с ним тоже знакомы, не так ли? Я рассмеялась. Громко и надменно. Абсурд, да и только. — Вы не понимаете, о чём говорите и недооцениваете умственные способности этого человека. Из этих двоих, именно Гонт всегда был мозгом, а не Сэллоу. Конечно, прошло десять лет, но думаю, здесь ничего не поменялось: стоит мне лишь посмотреть в его сторону, как он сразу всё поймёт. Вы возлагаете на то, кем я была, слишком большие надежды, и в данном случае это сыграет как раз в худшую сторону, учитывая обстоятельства. И мы даже не дружили! Он наверняка уже в курсе о побеге, если и не причастен к нему, и моё появление в его жизни будет нести лишь один смысл. Мерлин, это же даже ребёнку понятно. — Вы ведь хотели стать невыразимцем? — вдруг спросил незнакомец. — Так вот, у вас появился шанс. Я недовольно снова покосилась на Фоули. Решили задеть меня по максимуму? — Больше не хочу, — слукавила я. — Меня моя должность вполне устраивает. Мужчина что-то шепнул Гектору, и тот незамедлительно поднялся и вышел за дверь. — Боюсь, у вас нет выбора, мисс, — как только мы остались наедине, он положил на стол передо мной несколько рапортов. — Мы осведомлены о том, как вы попали в МАГУСА, и чем занимались все эти годы. Я выпрямилась и уставилась на него не моргая. — Также мы осведомлены о нескольких… спорных инцидентах, в последний год вашей работы, где встал вопрос о превышении вами ваших полномочий… — Достаточно, — оборвала я. — Это не более, чем сплетни. — Всё задокументировано, — он положил палец на листы предо мной. — Вы меня шантажируете? Незнакомец нахально ухмыльнулся. — Вы знаете, что при тщательном расследовании, вас ждала бы казнь, поэтому и сбежали обратно в Лондон. — Это не так… — Поначалу хотелось броситься в оправдания, но они позвали меня сюда не вести расследование. Копать не стали, значит, Министру выгоднее использовать меня, нежели сажать в Азкабан. Я прыснула со смеху, чем вызвала на лице мужчины удивление. Он, видимо, думал, я испугаюсь. — Послушайте, Гонт не проблема, как, впрочем, и Сэллоу, проблема в том, что я не лучший кандидат вести беседы с обоими. Себастиан, как я и сказала, после десяти лет в Азкабане, наедине с дементорами, наверняка только и утешал себя всё это время мыслями, насколько мелко расчленит мой труп. Тут без вариантов. Анна мертва, а значит рано или поздно, если он всё такой же идиот, как раньше, придёт за мной, чтобы мстить. И исхода будет два: либо он меня убьет, либо я его. Зачем он сбежал и почему, кто ему помог — от мертвеца узнать будет невозможно… если от него вообще что-то останется. Гонт же… я понятия не имею, как к нему подобраться, он и в школе-то не был особо болтливым. А сейчас даже не догадываюсь, что он из себя представляет, но знаю точно одно — он не был идиотом. Доверчивым да, но с поступками его лучшего друга, думаю, доверие, как и многое другое, осталось в прошлом. Я на минуту задумалась. Всё это не имело никакого смысла по одной простой причине. — А с чего вы взяли, что Гонт не легилимент? Конечно, и без этого есть очень жирная причина мне не доверять, но допустим он всё же подпустит к себе… Что, если он может прочесть меня? Ваша тупая идея внезапно вовсе трещит по швам. — Да, этого мы, увы, не знаем, но осведомлены, что ВЫ владеете, как окклюменцией, так и легилименцией, — усмехнулся он, снова делая из меня идиотку. — Причём довольно искусно, не правда ли? Снова эти дурацкие необоснованные намёки. — Для вас притвориться и выдать желаемое за действительное не составит труда. А ещё мы пустили слух о том, что мистер Фоули и правда с большой вероятностью будет следующим Министром Магии, на чьё место нацелился мистер Гонт. — Решили ловить на живца? — я недовольно покачала головой. — Гектор-то об этом знает? — Мы действуем осторожно, но уверенно. Мистер Фоули знал, на что шёл, когда соглашался, как и вы сейчас. — Я ещё не согласилась, — запротестовала я. — Согласитесь. Вы работаете на Министерство Магии, а значит, на стороне закона. В противном случае ваше место посреди Северного моря, рядом с вашим давним другом. — Незнакомец уже не пытался казаться любезным и учтивым. Его задачей было добиться моего согласия, любым способом. — А что, если не выгорит? Что, если Гонт не попрёт напролом? Ну добьётся он своей выходкой с побегом отставки Министра, дальше что? Вдруг он не настолько подлый и бесчестный, чтобы пытаться устранить оппонента, и решит действовать в рамках закона? У вас всё ещё куча несостыковок и дыр. — Тут и должны вмешаться вы, — мужчина положил на стол фото, предпочитая больше не обсуждать моё завуалированное сопротивление. — Это последнее фото Сэллоу, снятое год назад. Увы, посвежее ничего нет. Из клочка бумаги на меня смотрел совсем не знакомый человек. Пара тусклых чёрных глаз, тощее лицо, длинные, тёмные, волнистые волосы, слегка закрывающие плечи, ужасно состриженная короткая борода. Цвет кожи и вовсе на чёрно-белом фото не был понятен, но явно бледнее и серее прежнего, ни одной веснушки, за десять лет взаперти, вдалеке от солнечного света, от них не осталось и следа, зато появились тёмные круги под глазами, совсем, как у Анны… На него было трудно смотреть, даже спустя столько лет. Не потому, что меня мучила совесть за то, как я с ним поступила и во что превратила, а потому, что не простила за то, как он использовал меня и предал. Я отодвинула фото и отвернулась. — Итак, если вы согласны, мы приступим… — К чему? — К изменению ваших воспоминаний о нашей встрече и поставленной задаче, — незнакомец достал палочку. — Не волнуйтесь, это не больно, — саркастично произнёс он, прекрасно зная, что я и так осведомлена об этом. Некоторое время я всё ещё пыталась прийти в себя и прислонилась спиной к двери. Почему я здесь стою? Это что, Отдел Тайн? С трудом в памяти всплывали обрывки того, как я спускалась вместе с Фоули и шла по этому коридору, но дальше воспоминания стали рассыпаться словно сгоревшие поленья, стоило чуть сильнее надавить. Я не могла вспомнить ни единого слова из разговора, как и того, кто был за столом напротив, лишь силуэт мужчины. В коридоре было прохладно, успокаивающе и довольно комфортно. Почему я была взволнована, я также не помнила, но сейчас чувствовала необычайное облегчение. Мысли приходили понемногу в порядок, но не настолько хороший, как мне бы хотелось. Если в беспорядке всё находилось не на своих местах, то сейчас ощущалось, словно многое просто отсутствует. Я медленно оторвалась от двери и пошла в сторону лифтов и, когда до них оставалось всего несколько шагов, один из них внезапно приехал. Решётка сдвинулась в сторону, и из него вышел высокий светловолосый мужчина, столкнувшись со мной лицом к лицу. Его бездонные серые гипнотические глаза будто впились прямо в душу, хотя на самом деле он меня даже не видел. Мужчина приоткрыл рот и глубоко вдохнул, как это делают кошки… когда принюхиваются. Не знаю, почему я вспомнила об этом в такой момент, но эта мысль показалась мне очень забавной, и я не сдержала смешок. — Тебя забавляет издеваться над слепыми? — едко спросил блондин колючим тоном. — Н-нет… — я запаниковала, когда до меня дошло, что со стороны выглядело, будто я нарочно преградила ему путь, и даже не заметила, насколько фамильярно он обратился ко мне. — Прошу прощения… Шагнув в сторону, я проводила его взглядом, и едва он повернулся к двери одного из офисов, я, сама не поняла зачем, окликнула его, будто хотела убедиться, что он помнит меня: — Оминис! Он резко остановился и слегка повернул голову вбок. — Не припомню, чтобы представлялся тебе. Его трудно было спутать с кем-то ещё: эти резкие, невидящие глаза ещё в школе вселяли чувство дискомфорта. Он был слеп, а от его взгляда всегда хотелось сбежать и скрыться, но в школе он был… мягче; теперь же, всем видом источал какую-то мрачную, колючую ауру, и сама не знаю зачем я окликнула его, ведь мне совсем не хотелось с ним разговаривать. — Я… Тривия… Селвин. Он дёрнулся, явно вспомнив меня, но сказал абсолютно противоположное. — Понятия не имею, — открыв дверь своей неизменной палочкой с красным мерцанием на кончике, он шагнул внутрь и захлопнул её за собой. Меня не удивило его поведение. Будь я на его месте, я бы вовсе проигнорировала или сразу начала палить непростительными. Я злопамятная… и мстительная… Хотя эти качества и не нравятся во мне. Не умея прощать и отпускать, довольно трудно сохранить хоть тех немногих друзей, которые появляются в моей жизни. По окончании рабочего дня, я вышла из Министерства и пошла вдоль здания по улице, направляясь домой. Проходя мимо газетного киоска, я задержалась на мгновение, заметив в руках продавщицы тот же выпуск «Ежедневного пророка», который та с жадностью читала. Рядом с оглавлением размещалось провокационное фото престарелого Министра, который, судя по движению губ, говорил «без комментариев» и закрывал лицо от яркой вспышки. — Ой, что же это творится… — запричитала пожилая дамочка, стоявшая рядом, прочитав заголовок. — И куда Министерство смотрит… Действительно… Я взяла газету с прилавка, вручив продавщице пару кнатов, и открыла саму статью: никакой конкретной информации, никаких имён, ни способа побега, ни точного времени, когда это произошло. Сплошная вода. Единственное, за что можно было зацепиться, это то, что, по словам свидетелей, конечно же не указано каких, заключённые просто испарились. Ох уж эти газетчики… даже информацию толком раздобыть не могут, всё больше допридумывают. Высокий, черноволосый мужчина заглянул через моё плечо и слегка улыбнулся. — Гектор! — подскочила я. — Зачем так пугать?! — Расследуешь? — полюбопытствовал он, и я стыдливо захихикала, заметив столь же любопытный взгляд женщины, толкнула Фоули вперёд. — Что за глупости, будто мне заняться нечем! — я завозмущалась и, схватив его под руку, продолжала уводить от киоска. — А есть чем? — Конечно. Ты обещал меня в ресторан сводить, вот я и жду приглашения, тем более повышение уже, по сути, у тебя в кармане, чем не повод? Я снова лукаво улыбнулась и подмигнула, чтобы не показаться слишком навязчивой, переводя в шуточный тон, но он лишь всматривался в моё лицо, будто видел его впервые в жизни. Стало даже как-то неловко. Обычно он забавно смущался и вёл себя не настолько уверенно рядом со мной. Должна признаться, этот его новый взгляд мне даже понравился. — Хм… ты права. Значит в восемь? — всё так же загадочно улыбаясь предложил Фоули. — Я закажу столик в Simpson’s in The Strand. Я вытаращила глаза. Ого… Ничего себе размах… я-то думала будет чего поскромнее… — Если не нравится, закажу в другом… — Хочу, — перебила я. — Т-то есть да, я согласна. Я засмеялась над своей глупой реакцией. И правда, как одичалая. Хоть я и была из богатой, чистокровной и знатной семьи, как и он, и бывала там уже раньше, но почти с самого выпуска из Хогвартса я, по сути, была предоставлена сама себе. Родители решили, что раз я не хочу следовать их планам на мою собственную жизнь, то и обеспечивать её должна сама. Кухня была там просто восхитительной, но и цены тоже. На свою зарплату я могла позволить себе лишь посиделки в какой-нибудь обрыгаловке, под стать Кабаньей Голове. Грёбаная взрослая жизнь. Мужчина снова жадно уставился на меня, словно изучал каждый волос на моей голове и каждую родинку на коже. — Что-то не так? — Нет, — Фоули сделал вдумчивую, глубокую паузу и пошёл вперёд. — Просто рад, что ты согласилась. Мне очень повезло. Я даже засмущалась от его слов. Он проводил меня до перекрёстка, на котором располагался мой дом, и на этом мы попрощались. Я, воодушевлённая предстоящим походом в ресторан, поскакала домой подбирать лучший наряд, в свою маленькую квартирку на последнем, пятом этаже. Перекопав огромный платяной шкаф с одеждой четырежды и перемерив на себе большую половину из него, я вернулась к первоначальному варианту — закрытое бордовое платье в пол с длинными, узкими рукавами. Я завязывала ленту на шее раз двадцать и уже посматривала в сторону шкафа с мыслью перерыть его ещё раз. И чего я вообще так разнервничалась, это ведь всего лишь ужин? А что, если нет? Чувство волнения и тревоги лишь усиливалось с каждым моим глупым предположением. Не могла до конца понять, нравится ли он мне на самом деле, или же я заставляла себя так считать. Умом я понимала, что упускать такой шанс не стоит, но внутри что-то постоянно сдерживало все эти годы, заставляло посматривать на всех с опаской и не доверять никому. Я вышла из кареты и направилась в ресторан, конкретно припозднившись. На ресепшене, администратор поприветствовал меня и спросил фамилию, на которую заказан столик. — Фоули, — уверенно ответила я. Мужчина некоторое время изучал список, а затем поднял сочувствующий взгляд на меня. — Прошу прощения, мисс, но на это имя нет брони. — А? — растерялась я. — Эм… может быть Селвин? Возможно, он забронировал столик на моё имя, хотя это было бы довольно странно. — Простите, мисс, — покачал он головой. Я в недоумении уставилась на администратора, будто ждала, что он как-то в силах исправить ситуацию и спустя пару минут, наконец-то придя в себя и осмыслив происходящее, я разочарованно поджала губы и повернулась к выходу, со всей силы налетев на кого-то. — Дважды за день… какое… невероятное совпадение. Ты меня преследуешь? — мужчина насмешливо тихо спросил, и я, узнав этот голос, нехотя подняла глаза. — Нет… я… — пробормотала я расстроено. — Прости… Я двинулась в сторону, но Гонт крепко схватил меня за плечо. — Пойдём. Составишь мне компанию. Зря что ли так наряжалась. Сегодня. Весеннее солнце пробивалось сквозь щель в плотных портьерах и надоедливо тыкало мне прямо в глаз, заставляя все-таки проснуться. Потолок огромной кровати нависал надо мной, словно крышка гроба, и давил своей массивностью, но я продолжала отрешённо скользить по узорам древесины взглядом и не сразу почувствовала, как сильно продрогла от холода. Я скрутилась на боку и укрылась одеялом с головой, когда в дверь тихо и неуверенно постучали трижды. Только не сейчас… Тяжело вздохнула я и прикрыла глаза. Судя по стуку, это был не Гонт, но мне не хотелось вообще кого-либо видеть или разговаривать. Какое-то странное чувство потерянности переполняло меня, и я с трудом, очень медленно приходила в себя. — Войдите, — я выглянула из-под одеяла. — Вам нездоровится, госпожа? — приоткрыв дверь, в спальню заглянула Хильда с лёгким беспокойством на лице. — Нет, всё в порядке, — ответила я, пытаясь не вдаваться в подробности, дабы не затягивать нежелательный разговор. — Разожги камин, пожалуйста. Женщина махнула палочкой в сторону камина и, подойдя ко мне, приложила ладонь к моему лбу. — Я в порядке, — повторила я. — Просто замёрзла. Ты что-то хотела? Я сейчас спущусь, дай мне пару минут. — Господин Оминис просил передать, что если вы не спуститесь к завтраку прямо сейчас, то останетесь без него. — О… ну… в таком случае передай, господину Оминису, пусть подавится своим завтраком в одиночестве. Хильду такой ответ повеселил, но быстро вспомнив своё место, она молча кивнула, быстро стирая улыбку с лица. Ясное дело она не передаст ему моих слов, но приятно было увидеть, что прислуга разделяет «мою любовь» к этому человеку. — Хильда, — остановила я её у двери, и женщина снова одарила меня слегка озабоченным взглядом. — Приготовь, пожалуйста, горячую ванну. Она кивнула и вышла за дверь. Когда меня, наконец, перестало потряхивать, я выбралась из кровати и набросила на себя халат. Голова казалась чугунной, даже думать о чём-то было тяжело, словно вчера на вечеринке я знатно перебрала. Мерлин, надеюсь, что это не так… Потирая плечи от прохлады, я присела за туалетный столик, принимаясь расчёсывать спутавшиеся волосы, и мой взгляд застрял на тканевом шёлковом мешочке под зеркалом. Не может быть… Я же их выбросила. Холодная, маленькая амфора из чёрного опалового стекла, обрамлённая серебряными узорами, увесисто легла в мою ладонь. Деликатная, прекрасная работа, наверняка выполнена на заказ. Заглушка оформлена таким же серебряным держателем, конечно, со змеиной символикой. Открыть флакон с первого раза не получилось, и, когда я стала пытаться снова, приложив побольше усилий, мой взгляд скользнул по собственному отражению в зеркале: оттуда за мной наблюдала пара ярких красных глаз. От испуга я резко вскочила, опрокинув стул и пролила на себя часть содержимого в сосуде. Показалось? Я всмотрелась в отражение, до конца не понимая, хочу ли я убедиться в том, что видела. В нос ударил резкий, горький запах полыни, настолько, что аж зубы свело. — Святые дементоры! — я быстро заткнула и бросила флакон на столик, заметавшись по комнате, пытаясь сообразить, обо что мне вытереть руки, чтобы потом это сжечь. Едкий запах с каждой секундой пропитывал мою кожу насквозь. Я бросилась через коридор в ванную, чтобы замыть эту вонючую дрянь душистым мылом, но было уже бесполезно. Даже если я смогла избавиться от него, то всё ещё фантомно чувствовала его в носу и горечью на языке. Мерлин всемогущий, кто вообще в здравом уме использует такой вонючий парфюм?! Небольшая керамическая ванна в викторианском стиле, на ножках, располагалась почти посередине комнаты и, на удивление, уже была наполнена. Закончив с утренними процедурами, я сбросила с себя одежду и залезла в горячую воду. По-видимому, именно это мне сейчас было нужно: тело наконец приятно расслабилось, и я, довольно откинув голову на подголовник, прикрыла глаза. Покалывания в кончиках холодных пальцев от резкого контакта с горячей водой понемногу уходили, кровь разгоняла тепло по всему телу, расслабляя мышцы. Ванна была слишком маленькой, чтобы поместиться в ней в полный рост, и пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы окунуть голову, набрав побольше воздуха в лёгкие. Волосы скользнули по щекам, всплывая вверх, и едва я убрала руками их от своего лица, как ощутила крепкую хватку на запястьях, прижимающую мои руки к плечам. Я попыталась подняться, но меня практически вдавливали в дно. Я резко открыла глаза, и их мгновенно защипало от воды. Размытый, тёмный силуэт нависал надо мной, не давая подняться или даже двинуться, лишь барахтаться ногами и пускать последние пузыри воздуха из лёгких вместе с отчаянным криком. Тело прошиб неконтролируемый страх, вода мгновенно стала холодной и чёрной, а дно подо мной будто уходило, и я уже даже кожей не чувствовала воздух. Я схватилась за бортики ванной и, резко поднявшись, жадно вдохнула, мгновенно закашлявшись от пробравшейся в лёгкие воды. На запястьях остались красные отпечатки, но в комнате было пусто. Вода была почти холодной, будто я пролежала час, хотя прошло от силы минут семь. Я снова задрожала всем телом и быстро выбралась, кутаясь в банный халат. Печка еле горела, хотя я помню, что, когда вошла, в комнате было даже жарко; я быстро разожгла её палочкой посильнее и встала впритык, капая холодной водой с волос на раскалённый металл, который то и дело шипел на меня. Я будто схожу с ума… Ванная уже не казалась такой уютной. За окном было серо и спускались сумерки, но я только недавно проснулась. Просушивая волосы, я взглядом скользила по потолку и замерла, заметив огромную трещину. Кажется, я не видела её здесь вчера… неужели дом в настолько плачевном состоянии, что разваливается просто на глазах? Я махнула палочкой, использовав простое заклинание "Репаро", и трещина исчезла. Когда я выбралась в коридор, мне в глаза бросилась приоткрытая дверь соседней комнаты, и я осторожно, с опаской, заглянула в неё: темно и сыро, как, впрочем, и во всём остальном доме, только значительно ощутимее. Ничем не примечательная спальня, возможно, кому-то раньше принадлежавшая, а возможно была предназначена для гостей, которых, насколько я поняла из разговора слуг, никогда не бывает в этом доме. Что-то подначивало моё любопытство, и я продолжила обследовать и остальные комнаты на втором этаже, заглядывая внутрь, всё ещё расхаживая в банном халате. Не знаю, что именно мне хотелось найти в особняке Гонтов, из-за чего я, дверь за дверью, продвигалась вперёд по длинному тусклому коридору, но натыкалась лишь на пустоту и полумрак. Тяжёлые, местами выцветшие от времени, тёмные обои, везде задёрнуты шторы, одинокие трещины в стенах и на потолках. Холод. Сырость. Тьма. Безжизненным дом казался не только снаружи, но и внутри. Все комнаты были почти одинаковыми, за исключением библиотеки, которая освещалась газовыми лампами и обогревалась заколдованным камином. Всё-таки что-то было ему дорого, — подумала я. Значит, бездушным скотом он всё же не был. Рядом с библиотекой располагался кабинет, за которым также заметно бережно ухаживали. На массивном письменном столе, по центру, царил идеальный порядок, шкафы вдоль стен, тахта в углу со светлой оливково-серой обивкой и точно такое же по стилю кресло за столом, придавали комнате больше света и уюта. Ворчливый голос отозвался со стены, заставив обратить на себя внимание. С картины меня отчитывал старик за то, что я ворвалась сюда без разрешения и, дабы он заткнулся и не разводил шумиху, я быстро вернулась в коридор. Спальня его величества, в конце коридора, была такой же мрачной, как и все остальные комнаты, за исключением горящего камина и немного разбросанных вещей. Последняя же дверь, напротив, оказалась запертой, причём на заклинание, которое не снималось ни одним из подходящих отпирающих. Что могло быть там настолько секретного, если ни свою спальню, ни кабинет Гонт не запирал вовсе? Несмотря на то, что я быстро оставила попытки отпереть её, эта таинственность зазудела где-то в подкорке, лишая покоя, заставляя в уме подбирать комбинации заклинаний, которые могли бы сработать. Почему я внезапно стала так этим одержима? Что же манило меня, заставляло раз за разом подходить к двери и пробовать снова? Чутьё подсказывало, что я должна туда попасть, хоть и не понимала зачем. Столовая ярко освещалась всеми лампами, огромной люстрой над празднично укрытым столом и множеством толстых, чёрных свечей на нём и по всей комнате. Обстановка навевала какую-то помесь Рождества и поминок, не хватало только похоронного венка над камином. Заставляла в сомнениях застыть на пороге и неловко поправить платье на открытых плечах, которое зачем-то нужно было надеть. В этот раз, слава богам, я одевалась сама. Атмосфера была поэтичной и жутковатой одновременно, я терялась в желании остаться и сбежать, как можно быстрее. Гонт расхаживал у камина, видимо, в ожидании меня. Вальяжно. Медленно. Нарядился, словно приём на сотню гостей, хотя в доме, не считая прислуги, были лишь мы вдвоём. Я не могла отрицать, что чёрный костюм был ему очень к лицу, подчёркивал не только его светлую внешность, но и мрачную ауру его непонятной сущности. Мужчина делал вид, что не замечает моего присутствия, что дало мне немного времени постоять у двери и осмотреться. Несмотря на то, что в доме было достаточно прислуги, столовая выглядела ужасно: везде лежала пыль, ковры и портьеры будто давно не чистили, мебель почернела от времени, не только дерево, но и когда-то ярко-изумрудные узоры теперь потускнели и потемнели. В углах висела паутина, а окна были настолько грязными, что сквозь них виднелись лишь сумерки и размытые силуэты деревьев и кустов. На потолке стрелой расположились несколько трещин и осыпалась краска, а пожелтевшие, непонятного оттенка серые обои в некоторых местах отклеились. Я не могла понять, что происходило с этим домом, ещё недавно всё было в порядке. Или же я просто не замечала этого раньше? Сделав неосознанный шаг вперёд, Гонт внезапно обернулся. — Наконец-то. Пунктуальность, видимо, не в числе твоих достоинств. — Извини, — сухо произнесла я. Мне не было жаль, но исчерпать эту тему хотелось побыстрее. Расположившись в противоположном конце стола, я проводила его взглядом к стулу. — Сегодня какой-то праздник? — полюбопытствовала я. — Мы раньше ужинали более скромно. — Да, ты права, но об этом позже. Снова гнетущее молчание. Нарочно не хотел говорить со мной, лишь бы я молчала. Я недовольно разрезала сочный стейк и, пережёвывая, не сводила с Гонта глаз. Должна признать, вкус у него был отменный во всём, начиная с еды и вина и заканчивая женским гардеробом. Разве что парфюм он выбрал мне довольно вонючий, и он до сих пор меня сопровождал. — Мне нужны остальные мои вещи, — проигнорировала я его желание помолчать. — Косметика, мои костюмы… в шкафу висят только платья. — Нет, не нужны. — Нужны! — настояла я. — Или ты предлагаешь ходить на работу в вечерних платьях? — Нет конечно, — Гонт ухмыльнулся. — Но ведь тебе не нужны костюмы, если их некуда надевать, так? Сердце свалилось в пятки. — Что ты сделал? — я гневно сжала вилку так сильно, что побелели костяшки. — Как твой муж, я имею право от твоего имени уволиться. Не беспокойся, тебе незачем работать, денег у нас вполне доста… Я вскочила на ноги и громыхнула по столу. — Да чёрта с два! — заорала я. — Ты… — Я сделал то, что посчитал нужным. Остынь и сядь, — его голос даже на йоту не дрогнул. — Ты не имел права! — СЯДЬ! — скомандовал он угрожающе пронзительно, что тело само послушалось. — Думаешь, если я слепой, то не вижу твоих истинных намерений? Не вижу, как ты, по очень счастливой случайности, появилась в моей жизни после десяти лет абсолютного безразличия? Как ты шныряешь по дому, пытаясь найти или выведать что-то? Может, спросишь прямо? Он знает? От волнения сердце заколотилось с бешенной скоростью, и тело слегка задрожало. Не стоит признаваться, это очень плохая идея, но мне хотелось закончить этот цирк и вернуться домой, в свою уютную квартирку, подальше от всех. — Я знаю, что ты помог бежать Себастиану из Азкабана, — наконец-то выговорила я. Эта фраза очень долго стояла комом в горле, но сказав её, я не почувствовала облегчения. — О… вот как, — Гонт довольно растянул губы в очередной ухмылке. — И… с чего ты это решила? — Он был здесь. Я не знала наверняка, но всё вполне логично складывалось. — Хм… — Гонта это забавляло. Он делал вид, что не понимает о чём я, но в то же время и не отрицал моих предъяв. — Может, и так. — Где он? — Мёртв, — молниеносно ответил он. — Я убил его. — Ты… врёшь, — не поверила я. Почему это так шокировало меня? С самого окончания школы я перестала чувствовать к Себастиану Сэллоу что-либо. После того, как оказалось, что все его чувства были лишь способом манипулировать мной и использовать меня. Не сказала бы, что я стала лучше, но… тогда, своим поступком, он словно с Соломоном убил и меня. Убил то, что заставляло доверять людям и любить их. Он был ответственен за то, какой я стала, и я могла лишь ненавидеть его, но всё равно не настолько, чтобы желать ему смерти. — Это так… мило, — Гонт будто видел, насколько я потрясена его словами. — Странно, что ты до сих пор не заметила его присутствия. Я резко вскочила на ноги и в панике достала палочку, озираясь по сторонам, пока он всё так же расслабленно положил очередной кусок в рот. Соврал? Снова? И в какой момент? Я продолжала нервно оглядываться не понимая, что он хотел этим сказать. Здесь, это где? В поместье? В столовой? С нами за сто… Я опустила глаза на тарелку. — Т-ты же… — я замотала головой, уронив палочку на стол и задрожала, почувствовав приступ тошноты от своего предположения. — О, ты смотри, догадалась… — он подпёр подбородок, облокотившись на край стола. — Если нужны доказательства — взгляни под крышку, — он кивнул в сторону огромного блюда, накрытого металлическим куполом. — Н-не хочу… — Ну что ты сразу отказываешься, — Гонт поднялся со своего места и обошёл стол справа. — Не надо… — жалобно запротестовала я отвернувшись, и, услышав звон металла, вздрогнула. Меня затошнило. Мерлин всемогущий, я же… ЭТО… ЕЛА… Не сумев побороть приступ, меня стошнило прямо на пол. Я схватилась за голову, не в силах даже зажмуриться, глаза от ужаса таращились в пол на лужу собственной рвоты. Сзади послышались тихие шаги, и мужчина резко схватил меня за волосы и повернул к столу. — Смотри, — скомандовал он. — Тебе же нужны доказательства. Невероятно, но внезапно тело послушалось, и я зажмурилась, в мгновение разрыдавшись. — СМОТРИ! — прикрикнул он и что есть сил дёрнул за волосы. — Не хочу, чтобы кто-то сказал, что ты плохо выполняешь свою работу. Я не смотрела, но это уже было не нужно. Хватило долю секунды, как голова Себастиана с выпученными глазами и открытым ртом, лежавшая на блюде, отпечаталась в моём мозгу, и теперь эту картину уже было не стереть. — ЗАЧЕМ?! — не выдержав закричала я, пытаясь освободиться из его цепких рук, но пальцы сжимали волосы с такой силой, что все мои попытки были похожи на трепыхающуюся муху в паутине. — Зачем? — хмыкнул Гонт. — Разве всему должна быть причина? Меня трясло так сильно, что зубы стучали, словно от холода. Тошнота лишь усиливалась, хотелось залить себе в горло разведённую щёлочь или вовсе оторвать себе нахрен голову, чтобы всё это забыть. Я пыталась использовать древнюю магию, но она не откликалась, будто застряла во мне вместе с фантомными кусками мяса, которые я давно уже сблевала. — Прошу… — всхлипнула я. — О, милая, не расстраивайся… — снова ласково заговорил он и погладил второй рукой по голове, насильно усаживая обратно на стул. — Попробуй ещё раз, вдруг, теперь получится. Он издевался надо мной. Опираясь на край стола одной рукой, мужчина склонился и прошипел у самого уха: — Ты так и не поняла? Это мой дом… Это мой мир, — наконец, отпустив волосы, он схватил меня за подбородок и повернул к себе. — Открой глаза. Или я их выколю за ненадобностью. Бездна его серых, мёртвых глаз будто затягивала в водоворот, гипнотизировала и поглощала каждую клеточку моей души. Гонт таращился на меня, обдавая лицо горячим дыханием, а я не могла даже пошевелиться, всё тело словно парализовало, я чувствовала, что ещё немного, совсем чуть-чуть и что-то во мне сломается. Я на ощупь схватила столовый нож и всадила тупое лезвие в его кисть, но Гонт даже не поморщился, резко выдернул его и перехватив моё запястье окровавленной рукой, хлопнул её о стол и отплатил тем же. Я завопила от резкой, пронзающей до самого плеча, боли, но он не давал мне освободиться, продолжая держать нож за рукоять в моей руке. — Отпусти! — крикнула я. Он выдернул его, и когда я облегчённо всхлипнула, вонзил в то же место, заставив истошно заорать от удара лезвия, с хрустом пробившего кость. Я забилась в истерике, бесконтрольно дёргая раненной рукой. — Хватит трепыхаться! — скомандовал Гонт, всё ещё удерживая нож. — Ты делаешь себе только хуже! Прекрати сопротивляться! Пусти наконец! Я, что есть сил, била его свободной рукой. До онемения. Но он не отпускал, игнорировал все мои вопли и удары, пока стол не заплыл кровью и рука начала скользить. Гонт выдернул нож и, со звоном бросив его куда-то на пол, отошёл на два шага тяжело дыша, будто это вымотало его не меньше, чем меня. Я прижала к себе окровавленную, израненную руку, не обращая внимания, как моё платье мгновенно впитывало кровь. Я бросила взгляд на стол, где лежала моя палочка, а затем на мужчину, который, казалось, не сводил с меня глаз. Резкий рывок, и Гонт перехватил мою руку, сорвав меня со стула на пол. — Что ж ты неугомонная такая… — недовольно покачал он головой и поволок меня по полу. Было чувство, будто он вырвет мне руку прямо с плеча, он не беспокоился, что мне больно или я всё ещё истекаю кровью. Как бы я ни сопротивлялась, он продолжал тащить меня на задний двор. — Нет! — закричала я, понимая, что он намеревался сделать. Снова. — Гонт, отпусти! Отпусти, ПОЖАЛУЙСТА! Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ! ПОЖАЛУЙСТА, ОМИНИС! Он внезапно остановился и повернулся, всё ещё не выпуская моё запястье из руки. Холодный, обледенелый камень обжёг спину и ягодицы, а по-зимнему морозный воздух — открытую кожу и мокрое лицо. Меня лихорадочно трясло… от всего. Ресницы мгновенно слипались, примерзая друг к другу. — Пожалуйста "что"? — спросил он безразлично. Я не знала «что». О чём он спрашивает? Что я должна ответить? Присев возле меня на корточки, мужчина нежно приподнял мой подбородок пальцами. — О чём ты просишь, м? — спокойно спросил он. — Не надо… — всхлипнула я. — Неправильный ответ. Попробуй ещё раз. — Отпусти меня… Он цокнул и снова потащил за руку. — Я расскажу всё! — выпалила в истерике я заставив остановиться. — Расскажешь? — удивлённо покосился он. — Но я и так всё знаю, что ещё ты можешь рассказать? Что? О Себастиане он догадался. Или же откуда-то узнал. Что ему могло быть ценно? Хранилище? Нет… о нём сказать я не могла. — Я помогу тебе, — умоляюще заскулила я. — Сделаю что скажешь… Только не запирай меня больше там… Пожалуйста… Гонт склонился надо мной и погладил по волосам, вытер большим пальцем мокрую щеку и снова нежно приподнял подбородок, будто собирался поцеловать, замерев у самых губ. Я дёрнулась, что вызвало у него лишь хохот. — Ох, милая, я дал Непреложный обет, или ты забыла? Тебе нечего мне предложить, чего я не смог бы взять сам, но мы обязательно попробуем ещё раз. Гонт стащил меня с помоста и бросил в яму. Удар. Резкая боль в спине. Я будто снова оказалась там, под обломками здания. Тело от ударов онемело, но я всё равно чувствовала, как бедро пронзала арматура, а сверху давила бетонная плита. В ушах звенело. Сил не оставалось даже закричать, лишь кашлять от оседающей пыли и трястись от боли и страха, что всё рухнет и придавит меня. Я даже не сразу поняла, что случилось. Меня окружали обломки стен, а последние лучи света откуда-то извне медленно угасали, покрывая всё тьмой. Вдалеке слышались тревожные голоса, но сколько бы я ни пыталась кричать, из груди вырывался лишь хрип. Я так и умру здесь… Нет-нет. Рано сдаваться! Я попыталась нащупать возле себя палочку. Она была в руке, когда рухнуло здание, а значит, может быть сейчас где угодно. Я попыталась приподняться и воспользоваться остатками света, чтобы осмотреться, но резкая, острая боль пронзила голову и всё тело по позвоночнику, заставляя лечь обратно. В глазах стремительно темнело. Я только сейчас заметила, что не могу пошевелить правой рукой, но что с ней - я понятия не имею, даже не знаю, насколько всё серьёзно. Сильная и острая боль заполнила всё тело, не настолько, чтобы окончательно отключиться, но достаточно, чтобы оставаться в сознании. Звон в ушах начал стихать, по обломкам заскользил голубоватый свет, и послышались голоса чуть ближе, я снова захрипела и беспомощно забила рукой по плите, поднимая едва осевшую пыль в воздух. Они меня найдут, обязательно найдут. Нужно просто больше времени. Несмотря на то, что я пыталась себя утешить, в голову неостановимо пробирался страх, что таков мой конец. За всю жизнь я никому не была нужна, с чего бы вдруг стала сейчас? Остатков сил хватало на какое-то не очень мощное заклинание, но, если я потрачу их впустую, точно останусь здесь навечно. А что, если я отключусь раньше, чем появится возможность? Слёзы хлынули по пыльным вискам, неприятно затекая в уши. Время текло вместе со слезами, и ни одно, ни другое не спешило заканчиваться. От незнания сколько уже прошло, час или целый день, лишь сильнее хотелось плакать. Что-то внутри убеждало сдаться, ведь от моей смерти абсолютно ничего не изменится. Меня никто не ждёт и не будет по мне скучать. Вместе с остатками сил терялся рассудок, я вновь услышала голоса, уже не понимая, реальные они или нет. Вокруг была лишь тьма. Нащупав край мантии, я приложила относительно здоровую руку и прохрипела: — Инсендио… Ничего. Может, всё это уже нереально, и я умерла давным-давно, а сейчас лишь переживаю момент своей смерти снова и снова, не в силах его как-то изменить? Я кашлянула и попыталась что есть сил закричать, но получился очередной хрип: — Инсендио! Край мантии вспыхнул голубоватым огнём. Я измучено прикрыла глаза. Вот так… Если это не привлечёт внимание, так хоть положит конец моим мучениям.