Из будущего к истокам

Абраксас любил свой день рождения. Родители всегда устраивали ему огромный праздник, дарили кучу подарков и звали всевозможных знакомых. Ладно, последнее было скорее плохой частью этого мероприятия, но что он мог сделать? К счастью, в последнее время ему разрешали просто показаться, а дальше он мог заниматься чем хотел. Примерно с третьего курса Хогвартса Том стал неотъемлемой частью этого дня. Малфои забирали его с магловской стороны, чтобы они могли отметить праздник вместе. Это было весёлое времяпровождение, несмотря на то что Реддл, на самом деле, был тем ещё занудой. Этот год не стал исключением. В прошлом году Абраксас в первый раз забирал Реддла самостоятельно, как раз по случаю собственного магического совершеннолетия. От Тома он знал, что у маглов совершеннолетие наступало в восемнадцать, и всё шутил, что Реддл, в отличие от него, будет ждать ещё год. Тому, конечно, эти шутки не нравились. Малфой встал, одеваясь. Он хотел забрать друга пораньше, так, чтобы он попал на завтрак. Абраксас искренне ему сочувствовал и был бы только рад забрать к себе на всё лето, но, к сожалению, в законах магической Англии был отдельный пункт на этот счёт. Почему приютских маглорождённых нельзя было забрать на время? Никто понятия не имел. Но этот пункт существовал, и ему приходилось подчиняться. Конечно, можно было просто никому не рассказывать о том, что Том гостит у них дольше пары дней, но отец был категорически против. Он вообще в первые пару лет Тома очень открыто недолюбливал и только сейчас смирился. Абраксас подозревал, что в этом и крылась проблема того самого «нельзя». Хесперусу просто не хотелось, чтобы Реддл жил у них дома. Мог ли Малфой его в этом винить? Конечно нет. В конце концов, это их дом, и отец имел полное право не желать здесь видеть кого-то постороннего. Парень вышел из комнаты и буквально слетел по лестнице вниз, под недовольное бурчание домовика, чистившего ковры: -- Расшибётесь же, господин... Абраксас забежал в обеденный зал, застав родителей за утренним милованием. Закатил глаза, вежливо отводя взгляд, и когда они обратили на него внимание, почти подлетел к отцу с объятиями, чуть не опрокидывая его вместе со стулом: -- Доброе утро! Хесперус засмеялся и обнял его в ответ, крепко хлопая по спине: -- С днём рождения, сын! Парень улыбнулся: -- Спасибо! -- И куда более осторожно обнял смеющуюся маму, наклоняясь. Она погладила его по голове, целуя в волосы: -- С днём рождения, дорогой! Пусть все твои мечты сбудутся. Абраксас кивнул, хватая со стола виноградину и, закинув её в рот, развернулся, указывая через окна в сторону аппарационной площадки: -- Ну, я побежал? За Томом. Скоро вернусь! Родители кивнули, и парень почти вылетел из столовой, проносясь по сияющим коридорам. Он не ждал от них какого-то подарка или иного поздравления. Он уже несколько лет имел свой счёт в банке, уже год как заведовал винокурней и прекрасно мог сам купить себе всё, что ему было нужно. Нет, они правда пытались что-то придумать, но он вполне открыто попросил их не маяться понапрасну. Было около девяти часов утра, когда Абраксас аппарировал к Тому. Приют, выглядевший, как всегда, жутко, встретил его неприятной тишиной. Ни в саду, ни вокруг людей не было. Местность вообще отдавала каким-то холодом. Некогда каменный забор, ограждающий территорию, сейчас был наполовину разрушен. Абраксас поднялся по ступенькам и осторожно открыл большую дверь, заходя внутрь. Доски под ногами противно скрипели. Никого не было. Парень с волнением нахмурился. Они эвакуировались? Он знал, что магловскую часть страны бомбили, и люди часто уходили в укрытия. Тут сбоку от него послышались медленные, уверенные шаги, заставляя Малфоя невольно вздрогнуть, потянувшись к палочке. Он развернулся. В проходе, скрестив руки, стоял Том. Он был... хмур. Значительно сильнее, чем обычно. Повисло странное, неловкое молчание. Затем Реддл подал голос: -- Ты опоздал. Абраксас поднял брови и невольно оглянулся, ища взглядом часы: -- Э-э-э, да вроде как обычно пришёл? Том вздохнул, опуская руки, и подошёл к нему, беря за край голубой рубашки: -- Обычно ты забирал меня в восемь. Сегодня на час позже. Пошли. Малфой пожал плечами и, ухватившись за его руку в ответ, аппарировал. Когда они, спустя пару минут блуждания по саду, зашли в столовую, родители уже заканчивали завтракать. Хесперус обернулся, поднимая бровь: -- Как-то долго вы сегодня. Что-то случилось? -- Он перевёл взгляд на Реддла: -- Здравствуй, Том. Реддл кивнул: -- Здравствуйте, рад вас видеть. Абраксас показывал мне ваши цветы. Невероятно красивые. Миссис Малфой улыбнулась: -- Да, там есть отличные экземпляры! Ты был в оранжерее в этом году? Не припоминаю... Том тихо вздохнул. Абраксас, перенявший любовь своей матери к цветам, мог часами разглагольствовать про те или иные виды. Реддл с лёгкостью пропускал всё мимо ушей, пока дело не доходило до цен. Его бесило, сколько денег они тратили на какие-то бессмысленные сорняки. И сил. Сегодня вот Малфой хвастался уродским жёлтым цветком, который, по его рассказу, они добывали полгода. Том был уверен, что какое-то жалкое растение не стоит того, чтобы за ним носились полгода. Но Абраксасу, конечно, не говорил. Хесперус, видимо, всё же заметив его вздох, встал из-за стола: -- Что ж, оставим вас, господа. Хорошо позавтракайте, пожалуйста. Не пренебрегайте пищей. Леди Малфой последовала за мужем, заводя разговор на новую тему. Они вышли. Малфой улыбнулся, смотря на Тома: -- Будешь есть? Реддл не отказался. Весь остальной день они провели так же, как и все предыдущие годы. Это было странное болтание по дому и разговоры на совершенно внезапные темы. Поначалу Том всегда вёл себя так, словно его мнение полностью совпадает с мнением Абраксаса. Реддл, в общем-то, всегда так делал. Когда пытался кому-то угодить. Но подобное его состояние длилось всего несколько десятков минут. Словно он забывал, как может общаться с Абраксасом, пока они не виделись. Но потом... это были споры не на жизнь, а на смерть. Малфою иногда казалось, что они подерутся. За проведённые вместе часы Абраксас успел показать другу всё новое, что у него было. Одежду, книги, принадлежности для зельеварения, атрибуты квиддича и прочие вещи. Домовики два раза утягивали их в столовую, где дискуссии на тему бессмысленности некоторых заклинаний ненадолго утихали. Малфою одновременно нравилось и не нравилось то, что у них с Томом был совершенно разный взгляд на вещи. Иногда хотелось получить от Реддла поддержку, а не лекцию, но что было, то было. Том, если честно, вообще был довольно скуп на эмоции, а после нескольких часов, проведённых вместе, и вовсе словно отключал мимику и человеческую половину. Абраксасу даже порой казалось, что большую часть времени лучший друг просто имитирует эмоции. По крайней мере, положительные точно, потому что раздражался и злился Том вполне реально. Как раз во время раздражения и злости он становился более... живым. Малфой находил подобное странным, но, на самом деле, давно привык. Близился вечер. Они сидели в саду. Огромные ветви деревьев накрывали их густой листвой, отбрасывая размашистые тени на подстриженную травку. Том, расположившись за столиком, между разговорами пил чай. Абраксас, вытащивший из дома кресло-качалку, расслабленно рассматривал небо. Реддл нарушил уютную тишину внезапным вопросом: -- Профессор Кэлб заходил к тебе неделю назад? Малфой качнулся, возвращая кресло в нормальное состояние, и посмотрел на Тома, удивлённо поднимая бровь: -- Откуда знаешь? Том поставил кружку, смотря на него: -- Он заходил ко мне. На пару минут. Абраксас воодушевился: -- О-о-о! И о чём вы разговаривали? Реддл слегка прищурился, отвечая: -- Ни о чём. Он торопился. -- Малфой поймал его взгляд, и несколько секунд они странно молчали, пока Том не продолжил, -- А вы? -- О! Да так, я с ним только поздоровался. Они с отцом обсуждали небольшую подработку на ферме, ну ты знаешь. Которая в горах. А потом я туда пару раз забегал, смотрел, всё ли нормально. Том поднял бровь: -- Правда? -- Помолчал, -- Понятно. Абраксас, ощущая, что это очень... щепетильная тема, попытался перевести разговор в другую сторону: -- ...Через пару часов начнут съезжаться люди на мероприятие. Нужно будет показаться. Как обычно. Опять получать эти бессмысленные подарки... куда только девать всё это барахло? Реддл, до этого сверливший кружку взглядом, внезапно встрепенулся, и глаза его наполнились обеспокоенностью: -- А... я же тебе... ничего не приготовил в этот раз. Прости. Малфой взмахнул рукой, выпуская воздух изо рта, и закатил глаза, покачиваясь: -- Да ладно, ты серьёзно что ли? Каждый год одно и то же. То, что ты сегодня со мной — и есть подарок. Я здесь в одиночестве от скуки пухну. Том нахмурился, поджимая губы: -- Ты мне каждый год подарки даришь. Мне неловко, что на меня тратят столько денег, а у меня даже на перо не хватит. Абраксас наклонился к нему: -- Дорогой мой, если я могу себе это позволить, то не надо меня останавливать, и уж точно — пытаться соответствовать. -- Он усмехнулся. Тут в его голову пришла какая-то мысль, и он, приоткрыв глаза, поднял палец, -- Знаешь, ты ведь можешь продать всё то барахло, что я тебе дарил! Не мне на подарок. А просто. Я серьёзно, зачем хранить запонки? Ты их даже не носишь. Или ту стрёмную мантию, она тоже стоит много денег. Реддл закатил глаза: -- Я не буду продавать свои вещи. Они мне ещё пригодятся, когда я выпущусь, к примеру. Малфой фыркнул и задумался, вспоминая, что же ещё он дарил: -- Тетрадь... перо... чемодан... зель... -- Внезапно он замолчал. Том, отпивший чай, перевёл на него взгляд, не понимая причину. На лице у Абраксаса стояло неясное выражение неверия и какого-то... ужаса. Он смотрел прямо на Реддла. Том напрягся: -- Что? Малфой начал не сразу: --...Я... дарил тебе, когда мы только начали дружить... Реддл тут же понял, про что речь и испуганно вскинулся, выпрямляясь: -- Нет, я...! Блондин, начиная осознавать весь кошмар происходящего, понизил голос: -- Я дарил тебе ту баночку, Том! Это был сувенир! Безделушка, ты не мог...! Абраксас почти вскочил со своего места, и Том поднялся, резко поднимая руки, пытаясь подойти к нему, чтобы успокоить: -- Абраксас, я... Малфой откинул его руку, зло сводя брови: -- Это была дань традициям, Том! Как ты вообще мог... Реддл понятия не имел, почему Абраксас был так уверен в его вине, но понял, что скрыть ничего больше не получится. Он болезненно выгнул брови, смотря на друга с отчаянием и страхом: -- Пожалуйста, не говори! Я не хотел... Абраксас вскинул руки: -- Не хотел!? Она могла умереть! И почти умерла! Что она тебе такого сделала?! Как вообще можно «не хотеть», когда ты это взял, и, сука, сделал?! Том прикусил губу, качая головой: -- Это было на эмоциях! Я даже не понял в начале. Я не думал... вы же аристократы, всегда проверяете пищу! Я не знал, что она этого не сделает! Малфой в бессилии взмахнул руками: -- Да! Конечно! Давайте мы подольём смертельный яд восемнадцатилетней девочке, всю жизнь никого не опасавшейся, и будем надеяться, что именно сегодня она проверит свою еду! Ты сам себя слышишь!? Реддл воскликнул: -- Абраксас! Я тоже совершаю ошибки! -- Ошибки?! Убийство — это всего лишь «ошибка»?! -- Он судорожно вздохнул, закрывая лицо ладонями. Помолчал, затем, хриплым от крика голосом, сказал, -- А я? Ты обо мне подумал? О том, что все в первую очередь подумают про меня? -- Я был на эмоциях... Абраксас вскинул руки: -- Профессор тоже был, блять, на эмоциях! И он меня чуть не убил! Ты вообще знаешь, как ощущается, когда тебя сдавливают магией? У меня сосуды полопались, я кровью истекал просто от одного его присутствия! Что он мог сделать, если бы не поверил мне, а, Том? Ты этого мне желаешь?! Реддл воскликнул, почти истерично и паникующе: -- Нет! Нет, Абраксас! Господи, я просто... -- Запустил пальцы в волосы, -- Я был так зол, что она с ним была, что он мог её... я так хотел оказаться на её месте. Ты... мы же с тобой общались с ним в три раза больше, чем она, и всё равно... понимаешь, я даже не задумывался, просто сделал и всё! Повисла напряжённая тишина. Абраксас смотрел на него, качал головой. Затем внезапно спросил: -- Ты сожалеешь о том, что меня чуть не убили? Том удивлённый вопросом, поспешно ответил, сжимая ткань своей мантии пальцами: -- Конечно! Конечно, я сожалею, что за вопросы? Малфой кивнул: -- Хорошо. -- Вздохнул, и внимательно смотря ему в глаза, продолжил, -- А о том, что случилось с Розой? О том, что она чуть не погибла? Реддл поджал губы, вздыхая и прищурившись, произнёс: -- Да, мне жаль. Абраксас смотрел на него. Глаза его внезапно наполнились усталостью, и он медленно покачал головой: -- Нет, Том. -- Поджал губы, ловя чужой взгляд, -- Тебе не жаль. Реддл, до этого отчаянно изображавший сожаление, расслабил лицо, опуская уголки губ. Вздохнул, делая шаг ближе: -- Ладно. Хорошо, ты прав. Её — нет. Но тебя я бы терять не хотел. Прости меня, ладно? И никому не рассказывай. Малфой отвернулся от него. Положил пальцы на переносицу, чувствуя, как начинает болеть голова. Он всё ещё не мог поверить, что Том просто так взял и использовал его подарок, чтобы убить кого-то. Вот так вот просто. Затем усмехнулся. А почему, собственно, он так удивляется? После Миртл — точно не стоит. Пусть Реддл и клялся ему, что это произошло случайно, и он больше никогда не будет будить Василиска. Никогда, если Абраксас поможет. И Абраксас помог. Помог свалить всё на несчастного Хагрида, помог отвести подозрения, думал, что делает хорошее дело. Том был его другом. Первым, настоящим другом, и Абраксас был готов на всё что угодно, чтобы ему помочь. Тем более, Реддл клялся, что не виноват. История повторяется. И Том снова просит. Малфой глубоко вздохнул и повернулся к напряжённому Реддлу: -- Хорошо. Хорошо, я промолчу, но, Том. Один раз — случайность. Два... Он многозначительно замолчал. Том поджал губы: -- Я тебя понял. Несколько минут они просто стояли, думая каждый о своём, затем Абраксас, морщась от боли в голове, вздохнул: -- Знаешь... можешь остаться у нас на несколько дней, но... сейчас мы разойдёмся. Мне нужно побыть одному. Том посмотрел на него нечитаемым взглядом. Затем резко развернулся: -- Нет. Я вернусь в приют. Спасибо за гостеприимство. И... -- Он оглянулся, -- Спасибо. С днём рождения, Абраксас. Малфой смотрел за тем, как лучший друг уходит, исчезая сначала за деревьями, а потом и вовсе с территории поместья. Прикрыл глаза. Вздохнул глубоко и тихо произнёс, вызывая домовика: -- Дигль, принеси ножницы.

***

Гарри задумчиво пил пиво из кружки, пропуская мимо ушей болтовню Сметвика о его врачебных страданиях. Все его мысли занимал прошедший вчера день рождения Абраксаса, на который он, конечно, получил приглашение. Кэлб два дня метался в сомнениях. Он вообще довольно много думал после того случая на ферме, когда его язык не удержал его либидо, или что это там вообще было. Малфой был объективно красивым. Забавным, весёлым и умным парнем, но всё ещё оставался студентом. Гарри смирился с участием парня в своих снах, но сны и реальность сильно отличались. Поэтому он вежливо отказался приходить на мероприятие, отговариваясь важными делами. И теперь переживал, что мог сильно обидеть парня. Он ведь даже подарок ему никакой не отправил. Хотя, что он мог отправить человеку, настолько богатому, как Малфой? Разве что ту несчастную, трансфигурированную по инструкции в журнале фигурку. Дракон получился кривой, косой, но сделан был с душой. И чуть-чуть с матами, но тоже от сердца. Сомнительный подарок на восемнадцатилетие. -- ...Мы идём, и она постоянно говорит про мороженое, а я понять не могу, что она заладила про это несчастное мороженое, я ей говорю: «Элл, можно другую тему?», и она на меня обиделась. Ты меня слушаешь вообще? Недовольный голос Гиппократа вывел Гарри из раздумий. Уловивший последнюю фразу Кэлб кивнул: -- Слушаю. Она пыталась намекнуть тебе, чтобы ты купил ей мороженое, но, видимо, так и не смогла. -- Гарри ещё раз прокрутил в голове слова девушки Сметвика, и нахмурился. -- Хотя она даже не намекала, почти прямо говорила. Ты что, после смены её гулять повёл? Или ты реально не понял? Гиппократ, услышавший истинную причину чужой обиды, смущённо отвёл взгляд и пробурчал под нос: -- Что, нельзя прямо сказать: «Купи мне мороженое»? Что за кроссворды? Гарри вздохнул. Когда они только начали общаться, Сметвик часто поднимал тему его общения с девушками, и Кэлб считал, что проблему нужно лишь слегка подкорректировать. Но с каждым подобным рассказом понимал, что пациент лечению не поддаётся. Колдомедик отпил из кружки и вздохнул: -- А у тебя там как? Ты что-то про день рождения мелкого Малфоя говорил? Гарри кивнул: -- Говорил. Не знаю, что ему подарить. Гиппократ нахмурился, подсчитывая даты в уме, и покачал головой: -- День рождения у него вчера было, умник. Ты уже опоздал. Кэлб махнул на него рукой: -- Да знаю я. Но два-три дня не критично. Наверное. Сметвик усмехнулся, делая глоток спиртного. Внезапно перед Гарри из клубящегося фиолетового дыма медленно вырос шар. Он подрагивал в воздухе неровной рябью. Удивлённо посмотрев на заклинание быстрого сообщения, он дотронулся до шарика пальцами, заставляя его пожелтеть. Раздался усталый голос Диппета: -- Здравствуйте, профессор. Не прерываю? Кэлб покачал головой, несмотря на то, что собеседник его не видел: -- И вам доброго дня, нет. -- Отлично. Вы не могли бы вернуться в школу? Гарри взволнованно переглянулся со Сметвиком. Спросил: -- Что случилось? Диппет тяжело вздохнул. -- Последователи Гриндевальда сегодня ночью совершили прорыв на территорию страны. Несколько поселений разгромлено. Про это ещё не писали в газетах, чтобы не поднимать панику, но, к сожалению, Министерство планирует объявить военное положение. Мы должны укрепить школу до конца лета. Я расскажу подробнее на собрании. Вас ждать? Кэлб заторможенно кивнул: -- ...Да. Сейчас прибуду. -- Хорошо. Шарик исчез. Гиппократ покачал головой и уронил её в руки, шепча: -- Пиздец. Видимо, это мой последний выходной. Гарри, даже не представляя, сколько пациентов теперь будет в Мунго, мог ему только посочувствовать. Встал, похлопав по спине, и махнул рукой: -- Ладно, я побежал. Не падай духом. Сметвик пробурчал в ладони: -- Ага. Удачи. Когда Кэлб ушёл, Гиппократ, устало вздыхая, выпрямился, оглядывая бар. Ему было почти смертельно скучно пить в одиночестве, но и уходить раньше времени не хотелось. Он встал, подходя к мужичку с газетой, сидевшему за соседним столиком: -- Здравствуйте, не хотите со мной поговорить о чём-нибудь? Мужичок поднял взгляд и улыбнулся, в отрицании качая головой. Гиппократ вздохнул, ища следующую жертву: -- Ладно...

***

Гарри чувствовал себя очень неловко. Все преподаватели что-то обсуждали, каждый предлагал свою кандидатуру на различные задания, кто что будет делать, а он просто... Ну, от него внезапно было так мало толку. Мужчина со стыдом признавал, что он был очень плох в накладывании длительных заклятий и в зачаровании на местности. Умел делать это достаточно, чтобы наложить временный щит или ловушку, но недостаточно, чтобы устанавливать защиту на целый замок. По крайней мере, он так думал. Видя его сомнения в собственных силах, к нему подошёл Дамблдор, поглаживая ладонью плечо: -- Гарри, я уверен, ты принижаешь свои навыки. Кэлб проигнорировал вторжение в личное пространство, задумчиво разглядывая план защиты замка. Котелбал рядом покачала головой: -- Раз не уверен, то пусть пока поможет миссис Бан и Слизнорту с заготовкой зелий. Я уверена, первым делом у нас упадут поставки сырья. Нужно заготовить заранее сколько сможем. А мы с вами, Альбус, начнём устанавливать внутренний слой. Кто ещё пойдёт? Многие преподаватели отозвались, заканчивая распределение обязанностей. Гарри согласился с её решением, покорно подходя к миссис Бан. И последующие несколько часов, до самого заката, он вместе с медиведьмой и Слизнортом шарился по Запретному лесу, собирая различные растения. Точнее, он скорее выполнял роль охранника от флоры и фауны, потому что не мог отличить вообще ничего полезного от простой травы. Пару раз пришлось даже убить несколько зверушек, но исключительно с благими целями — их составляющие можно было использовать в зельях. Они вернулись к замку в сумерках, с полными пространственными мешками и жгучей ненавистью Гарри к растениям. И пусть он утрировал, но, по крайней мере, ближайшие недели в лес соваться больше не хотел. Диппет с остальными занимался поднятием одного из дополнительных щитов у самых стен замка. Вот здесь Гарри мог им помочь. -- Господа, могу предложить себя как источник энергии. Стели фыркнула: -- Мы бы хотели школу защитить от вторжения, а не от всех. Кэлб закатил глаза и, приподнимая рукава, подошёл к Дамблдору: -- Используйте меня. Альбус странно посмотрел на него, но всё же взял его за запястье, вытягивая магию. Щит с его стороны буквально вспыхнул зелёным и начал расти стремительно, плавно растекаясь и в другие направления. Котелбал воодушевлённо вздохнула: -- О! Беру свои слова назад, идея охуенная. Под ворчание недовольных её ругательством магов она подошла к Гарри и тоже взяла его за запястье. Преподаватели воодушевились. Диппет взволнованно глянул на них: -- Прошу, без особого усердия. Профессор Кэлб нам нужен без магического истощения. Стели покачала головой, заворожённо наблюдая за скоростью появляющегося щита: -- Директор, судя по моим ощущениям, чтобы у этого мужчины закончилась магия, нам нужно измываться над ним несколько часов. Эта бездонная яма, думаю, выдержит ещё троих без каких-либо проблем. Кто-нибудь хочет присоединиться? Гарри открыл рот, собираясь что-то сказать, но слова так и не пришли в голову. Это всё... очень странно звучало. Он прищурился, смотря на подругу. Котелбал послала ему воздушный поцелуй и вернулась к своему делу. Кэлб вздохнул, прикрывая глаза. Магия медленно вытекала из него, убаюкивая своим мерным течением. Спустя час они поставили первый щит и, заметно уставшие, отправились отдыхать. Гарри, ощущая странное, давно забытое опустошение, зашёл в свою комнату. Отсутствие большей части его резервов ощущалось странным холодом, но это не приносило дискомфорт, скорее, побуждало хорошо поесть и лечь спать. Пока мужчина лениво ополаскивался, домовики принесли ему поздний ужин в две порции, то ли предупреждённые кем-то, то ли сами догадавшиеся, что Гарри сейчас съел бы лошадь. Кэлб сидел в кресле, смотрел на камин и задумчиво жевал. По плану, составленному общими усилиями, им нужно было ещё многое сделать. Работы на две недели, как раз аккурат к началу учебного года. Гарри жалел, что просто отвратительно учил историю магической Англии. Он понятия не имел, что будет происходить, но точно знал, что этот учебный год обещал быть тяжёлым. В его времена в школе, в неприметном углу зала наград и достижений, на стене висело… что-то вроде мемориала? В память погибшим ученикам при осаде Хогвартса в декабре тысяча девятьсот сорок пятого года. Он запомнил эту дату, потому что часто прятался в том углу от Филча. Жаль, что там не было точного дня. Хотя, может быть, будущее уже поменялось? Хотя вряд ли такое масштабное событие может измениться из-за какого-то преподавателя. Гарри вздохнул. Ему не нравилось знать о чём-то таком и не иметь никакой возможности на это как-то повлиять. На подлокотник кресла с тихим звуком приземлилась Сова. Кэлб решил не заморачиваться над именем. Птица умиротворённо прижалась к его плечу и прикрыла глаза, затихая. Гарри осторожно, кончиками пальцев погладил её по перьям, удивляясь тому, насколько же она красивая. Тут он внезапно раскрыл глаза, смотря на неё. Птица, словно почувствовав, тоже приоткрыла свои. Гарри вспомнил про подарок Малфою и раздумывал буквально несколько секунд. Почему бы и нет? Мужчина встал с кресла, подходя к тумбочке, и, открыв её, вытащил свою несчастную жертву скуки и недорогих журналов по творчеству. Дракон, имей он возможность говорить, наверняка бы молил о смерти, но, к счастью, фигурка была совершенно точно безжизненной. И кривой. Мерлин! Кэлб оглядел его еще раз и понял, что, видимо, уже успел подзабыть, насколько страшной была эта хреновина. Он оглянулся на заинтересовавшуюся сову и махнул рукой. Ну и пусть, зато почти с любовью. Гарри попытался отыскать у себя хоть какой-то пространственный мешочек или что-то вроде того, но ничего не находилось. Сова, видимо устав наблюдать за его попытками, взлетела, садясь ему на плечо, и, когда Кэлб проигнорировал её жест, недовольно цапнула его за мочку уха. Гарри возмущённо воскликнул: -- Ай, блядь… Что? Птица слетела на тумбочку к дракону и ухватила его лапами. Кэлб поднял бровь: -- Ты так унесёшь? Сова ухукнула, взмахивая крыльями. Гарри со сомнением оглядел её, но пожал плечами: -- Ладно. Тогда подожди, сейчас я письмо напишу. Но письмо не писалось. Кэлб выкинул пятый скомканный лист в камин и раздражённо вздохнул. Всё было не так. -- Дорогой мой… Нет, почему «мой»? Ладно, дорогой Абраксас. Может, без «дорогого»? Э-э-э… Абраксас, хочу поздравить тебя с твоим… взрослением… -- Он изломил брови в страдании. -- С каким взрослением? Он стал совершеннолетним в прошлом году... Сова, словно смеясь над ним, ухукнула. Гарри поджал губы. Кого он из себя строит вообще? Интеллигентного взрослого? Тьфу ты. Мужчина разорвал пергамент на несколько частей, оставляя маленький кусочек, начиркал на нём «С днём рождения, Абраксас!» и нарисовал в углу радостную мордочку. Потом подумал и, перевернув, подписал «Профессор Кэлб». Посмотрел на листочек, оценивая получившийся вариант, но не успел даже взглядом полностью окинуть — Сова, с драконом в лапах, схватила бумагу в клюв и опустилась на пол возле двери, смотря на него. Гарри иногда диву давался от наглости этой птицы. Он встал, наклоняя голову: -- Ты хоть знаешь, куда лететь, наглое животное? Сова посмотрела на него так, словно он только что оскорбил ее самыми грязными словами. Мужчина поднял ладони в примирительном жесте: -- Понял, рот закрыл. Кэлб выпустил птицу из комнаты, и, когда она исчезла в соседнем коридоре, глубоко зевнул. Пора было идти спать. Мужчина почти закрыл дверь, затем задумчиво посмотрел на неё и, похлопав по тёмному дереву, оставил приоткрытой. Надо будет сделать для птицы какую-нибудь специальную дырку. ㅤ