Следы из подснежников

      Осознавать, что ты в чём-то отличаешься от остальных, — причём довольно сильно, исключая основные моменты с молчаливостью и прочими элементами, из которых состоит Юджин, — довольно непросто. И в какой-то степени неприятно. По крайней мере для него. Догадаться о такой необычной «особенности» так сразу не получится, даже если ты и вертишься в самом центре этого урагана. Хотя Юджин предпочёл сравнить бы это… С морем. В основном тихим, но никогда не замолкающем, а ещё хранящем в себе всё то, что так трудно достать и понять. И можно сказать, что почти все цели мальчика находились где-то в этом самом море, недосягаемые, спрятанные в синих глубинах и лишь изредка подсвещаемые планктоном. В его море существует множество препятствий, но пожалуй самое главное из них — пираты. Хотя навряд ли именно они виноваты в том, что всю свою осознанную жизнь Юджин гуляет по чужим снам, оставляя за собой следы из подснежников, а своих собственных снов у него никогда не было. Но, быть может, они их воруют? А ещё не позволяют выйти в море, чтобы вытянуть из него такие желанные песчинки ответов. Он догадался обо всём где-то в младшей школе, когда случайно услышал разговор одноклассников о том, кому что снилось. И каково было его удивление, когда мальчик услышал тоже самое, — до мельчайших деталей! — что и сам видел той ночью. Юджина конечно всегда смущало, что во снах он всегда как невидимка или некто сродни стороннего наблюдателя, которого происходящее никак не касается. Почти как в его реальной жизни. Но он старался не придавать этому значения, пока не набралось несколько случайно услышанных разговоров. К его огромнейшему огорчению, вероятность того, что он действительно ночами гуляет по чужим сновидениям, действительно многое объясняла. Например, почему он никогда не влиял на происходящее, временами не мог проснуться вовремя из-за сна, который отказывался отпускать Юджина или почему он всегда видел других людей и словно наблюдал за ними. Это чувство невидимости укрепилось, когда он начал пытаться как-то взаимодействовать с другими. Но они буквально не видели его, никак не реагировали на слова, а прикоснуться к ним было нельзя — пальцы проходили сквозь них. В такие моменты Юджина окатывало холодом, хотя он и так словно прижился в нём. Прижился с тех самых пор, когда почти каждый его шаг оставлял после себя еле-еле выглядывающие из-под снега маленькие цветы. Юджину было что не любить в чужих сновидениях, — хотя бы одно чувство того, насколько он чужой даже в этом мире, стоило множества очков неприязни, — но кое-что среди пиратов и вызывающего мурашки холода, выделялось особенно сильно. Выделялось, при чём с гордо поднятой головой. Мальчик всегда сравнивал кошмары с тучами и надвигающимся на море штормом. В такие ночи море становилось особенно шумным, а Юджин на собственном опыте узнал, как важно уметь хорошо прятаться. Если обычно сновидения никак его не касались, ровно как и он сам не был способен на взаимодействие со всем, что его окружало, то кошмары… …были ужасающим исключением. Они ранили не только своих владельцев, но ещё и Юджина, который в первый раз чуть не умер в чужом кошмаре. Тогда он ещё не знал, что следует с первой же секунды искать, где укрыться, не знал, что чужие когти принесут столько боли, не знал. И так как помочь ему в то время никто не мог, со всеми трудностями приходилось справляться самому. Подобные ночные происшествия не могли оставаться бесследными и никак не влиять на него самого или же реальную жизнь, которой он обязан был уделять внимание, даже если не сильно хотелось. И без того обладая некоторыми проблемами с общением и схождением с людьми, Юджин умудрился превратить их в таких же призраков, как и он сам. В том смысле, что проблемы никуда не исчезли, а все его нити с другими истончились и окончательно порвались, не оставив и малейшего шанса связать их неловким бантиком. Но и от этого наверняка не нашлось бы никакого толка, Юджин иногда был не в ладах со своими собственными шнурками на кроссовках, о каких ещё нитях можно говорить? И мальчик предпочёл бы продолжать не задумываться о происходящем с ним, в конце концов, он почти привык к морю и тому самому пиратскому флагу, который он едва ли разглядел бы без очков, вот только… — Так это ты оставлял те следы? — однажды Юджин услышал чей-то голос. Почти безликий, если бы не тень лёгкой усмешки, на которую невозможно было не откликнуться.       Кстати, говоря о тенях. Невозможно было точно сказать, как именно выглядит заговоривший с ним незнакомец, исключая только очертания, фиолетовые одежды и веер, выглядящий в чужих руках не просто украшением. В ту ночь незнакомец, заметивший — и заговоривший с ним! — Юджина, представился довольно… Просто. Как-то слишком просто для такого, как он. Или это у самого мальчика сложилось такое впечатление? Как оказалось, оставляемые Юджином следы в виде подснежников не оставались незамеченными и так как его случай был крайне необычным (и вытекающим в нечто совершенно непонятное, если вовсе не рискованное), его решили найти и проследить. А ещё предостеречь от возможных опасностей, ведь не всегда твой собственный разум будет благосклонен к тебе, не говоря уже о чужом. С тех пор Юджин больше не оставался один в сновидениях. По крайней мере Босс старался всегда отыскать его и как-то помочь по необходимости. Пусть этот призрак и отличался не самым кротким нравом, скорее наоборот, обладал чрезмерным количеством колючек, отчего иногда напоминал игольницу, всё-таки в самой его сути проглядывалось нечто отдающее теплом. Тем теплом, которого мальчику так сильно не хватало по ночам, среди следов преследующего его снега. Босса сложно было назвать разговорчивым, однако на важные вопросы он всегда отвечал, особенно если считал, что эта информация поможет Юджину избежать неприятностей. Но на тему настоящих снов мальчика тот обычно не говорил, стараясь уйти от этого как можно дальше. Единственное, что успел отметить для себя Юджин — призрак часто подталкивал его своими словами к принятию. Принятию себя, своих особенностей и всех тех цепей, что он успел на себя навесить из-за страха перед окружающими. А однажды Босс предложил прыгнуть в море, прямо со скалы, с разбега и без опаски. «Хочешь я помогу найти твой сон?» — прозвучало как всегда, почти без интонаций, но Юджин уже приучил себя смотреть сквозь эти стены. И не мог сдержать дрожи, когда заикаясь выдавливал из себя ответ, видя за ужасающим бастионом это. Не то чтобы искать чей-то сон было просто, но казалось бы, задача значительно упрощается, когда дело заходит о тебе самом. Но Юджин? Знал ли он, что среди всех этих прекраснейших волн, было именно его? Отнюдь. Однако краем глаза поглядывая на Босса, который был готов поддержать в любую секунду (пусть даже и скрывая это за колкостью или плюющейся ядом прямолинейностью), он понимал, что рано или поздно справится. Рано или поздно его следы из подснежников закончатся на той самой волне, с тем самым призраком рядом. И когда он, смотря на одну проскальзывающую мимо волну, видит в ней бескрайнее тёмное небо и едва шевелящиеся цветы вишни, то понимает, что снег почти полностью растаял. Последней каплей для него была чужая, едва заметная улыбка.