Твой свет среди тьмы

      Выпустив воду, девочка лет десяти могла плакать уже в полную силу, ведь звук напора горячей воды заглушал собственный от невыносимой боли.       Брат, если его можно так называть, вновь издевался над ребёнком, пока мать старалась заработать на новый школьный сарафан для дочери. Они жили бедно, на зарплату мамы хватало лишь купить продукты и отдать неадекватному брату на сигареты и алкоголь, тогда можно было даже избежать его гнева.       Но не всем. Машу он избивал и унижал всегда. В очередной раз, когда мама захлопнула за собой дверь, он выломал замок в её комнату, хватая Машу за ноги и выкидывая ее с кровати беспощадным движением рук. Девочка даже не успела закрыться от мощных ударов в живот, медленно начиная терять сознание. Он кричал что-то о несправедливости, обзывая и матеря девочку, оставляя все больше синяков на детском теле. После громких криков ребёнка, он все же немного успокоился и напоследок схватил за шкирку, бросив в сторону деревянного письменного стола. Нижняя губа разорвалась моментально, когда девочка врезалась в острый угол. Кровь заставила его остановиться и покинуть квартиру.       Маша, которая уже не чувствовала боли, мигом забежала в ванну, закрыв дверь на замок и стала обрабатывать рану. В голове все плыло, мешая даже увидеть себя в зеркале.       Девочка уже не думала почему он это сделал, за что? Она понимала что он ненормален и мечтала просто забыть о его существовании навсегда, однако понимала что это произошло не в последний раз. От этого хотелось кричать, круша все на своём месте, но образ разъярённого брата не давал этого сделать.       Погрузившись в наполненную ванну, она почувствовала резкую боль исходящую от синяков и порезов, покрывавших почти всё ее тело. Обхватив себя руками, крик от безысходности вырвался из её уст, а слёзы постепенно смешивались с водой, которая приобрела бледно-розовый оттенок. В этот момент девочка поняла лишь одно, таким уродом как он, она не станет никогда. — Стала, даже хуже — прошептала Маша, придаваясь болезненным воспоминаниям, когда вежливая медсестра помогала найти палату Крис. Чистая и просторная больница с многочисленными коридорами. Множество пациентов и врачей, расхаживающих в разные стороны. Маша не любила больницы. Почти все детство Маша проводила там, ведь иногда брат заигрывался и наносил слишком опасные для ее жизни удары, помочь могли только врачи.       Ден шёл впереди, разговаривая с медсестрой, а Лебедева плелась сзади, не в состоянии даже сфокусировать внимание на чем-то одном, ведь мысли расплывались с моментальной скоростью. Поэтому девушка лишь молча ненавидела себя, рассматривая напольное покрытие. Когда Ден остановился, а медсестра открыла дверь в послеоперационное отделение электронной картой, девушка оглянулась, подойдя к другу ближе. Там же было безлюдно, во всех палатах были окна, через которые можно было наблюдать за действиями пациентов. Это показалось ей странным, но девушка даже не успела обратить внимание, как они подошли к нужной двери. Маша сразу увидела Крис через продолговатое окно, когда девушка ещё разговаривала и смеялась с рядом сидящим парнем. Глаза были опухшими и красными, а на нос был наклеен толстый пластырь, но даже он не спасал от опухлости вокруг носа. — Перелома нет, всего лишь гематома, это пройдёт через пару дней. Интересно кто её так… — задумавшись произнесла медсестра, открывая дверь, но после недружелюбного взгляда Маши, сразу же удалилась.       Саша, хоть и нехотя, вышел по просьбе Дена, оставляя девушек наедине. Закрыв за собой дверь, Маша повернулась, изучая лицо девушки и еле сдерживая слезы. Если ей причиняли боль ненавистные люди, то Маша ударила самого близкого человека, поступив намного подлее чем ее брат, она была в этом уверена.       Крис лишь отстранённо изучала происходящее за окном, изредка подглядывая на нерешительную Лебедеву. Она готова была убить себя, чтобы больше никогда никому не вредить. Особенно Крис. Маша знала что она не заслуживает прощения, не заслуживает её доверия и любви, но возможность просто поговорить заставила её сесть на рядом стоящий стул и начать монолог. — Я не хотела тебя бить, прости меня. Я не достойна тебя, Кристина, ты не должна меня любить. Я не контролирую себя, я во всем виновата. Просто, когда я увидела то видео, я… — девушка закрыла лицо руками, чтобы Крис не видела ненавистных и непрошенных слез. — Ты же знаешь что я не могла тебе изменить, кому угодно, только не тебе. — ответила Штрэфонд тихим и не привычным голосом, нервно перебирая массивные кольца между пальцами и стараясь избегать темные глаза Маши. — Я тоже, я люблю тебя, поэтому и не хочу чтобы ты была со мной, не хочу смотреть на твои страдания…— прошептала Лебедева, слегка запинаясь и вытирая слезы, желая поскорее убраться отсюда. Она решила признаться ей в любви, даже если она этого не примет. Ведь Кристина заслуживала знать правду, она заслуживала всего. — Я знаю, моя любовь. — немного помолчав, прошептала она в ответ, обхватывая её руку и притягивая в свою сторону, слабо накрыв своей. — Ты, что? — Мария не верила в услышанное, не понимая как она может её простить, хоть и желая этого каждой клеточкой мозга. — Маш, ты не такая, я знаю, и люблю тебя любой. Если бы я увидела такое видео только с тобой, ты бы сейчас лежала рядом, я вообще-то драться умею. Предупредила бы, я бы встала в защитную стойку. — рассмеялась девушка, скрепляя их руки в надежный замок. — Заткнись, Штрэфонд! — отрезала Маша, опускаясь на одно колено и, не выдержав, накрывая её губы своими, стараясь избегать соприкосновения с носом. — Только ты теперь без меня не бухаешь! — прервав долгожданный поцелуй, сообщила Крис, заправляя выбившиеся прядки за ухо девушки. Маша радостно закивала, целуя её в шею и опускаясь ниже. Крис нехотя остановила её, взяв за подбородок. — Давай не в этом аквариуме. — пробурчала она, бросив испепеляющий взгляд на пристально наблюдающих за ними парней и показала им средний палец. — Как скажешь, моя любовь. — прошептала Маша, заглядывая прямо в глубину таких любимых голубых глаз. В них можно было утонуть, вернее она уже в них тонула.