Несказанное

      Шум льющейся сверху воды, давил на нервы, заставляя мысли гудеть развороченным осиным гнездом. Руки тряслись, и Реборн впервые оказался в настолько проигрышной ситуации, когда просто не было ни шанса на положительный исход.       Этого не должно было быть. Не должно!       Скалл бегал от одной стороны в другую ярким пятном, каскадера трясло как будто в лихорадке, но он этого не замечал, отчаянно ища пути спасения. — Лакей, хватит метаться из стороны в сторону, это очень мешает! — голос Солнца был до крайности раздраженным, но в нем отчётливо слышалась паника, которую мужчина был не в состоянии скрыть. Он не справлялся, не мог ничего сделать, был бесполезен.       Приклад пистолета, охваченный пламенем в который раз с громким звуком ударился об стекло, на котором не осталось ни единой царапины. Реборн бился с этим материалом с того самого момента, когда Скалл попал внутрь этой ловушки, но до сих пор безрезультатно. Силы давно иссякли — ещё чуть-чуть и киллер сам свалится от истощения, но он не мог себе этого позволить. Не тогда, когда его Облако находится по пояс в холодной воде, и не может никак выбраться. Как так вообще вышло, что это придурок кинулся на помощь?! — Зачем?! — в порыве отчаяния крикнул Реборн, тяжело оседая около стекла. Голова его, будто не имея сил больше держаться прямо, прислонилась к прозрачному материалу, за которым со слезами на глазах стоял Скалл. Фигурку его трясло от холода, который щедро дарила ледяная вода, что уже была на уровне его груди. Сколько прошло времени не знал никто, а сколько осталось — понимали как никогда отчётливо. — Я не знаю! Просто оттолкнул тебя, у меня в тот момент не было никаких мыслей! Так получилось… — громко начал Скалл, но закончилось всё тихим шепотом. С прокушенной губы в воду капала темно-вишневая кровь, где растворялась красивыми разводами. Облако обнял себя трясущимися руками за плечи, и сделал шаг назад, уткнувшись спиной в стекло. Де Морт не знал от чего умрет раньше, от утопления или недостатка кислорода, ведь ловушка была полностью герметичной. Уже сейчас ему было сложно дышать, и нужно было бы успокоится, чтобы попросту не тратить так необходимый воздух, но паника не давала выровнять дыхание, отчего вскоре на стенках ловушки начали образовываться паровые капли. Каскадер был на грани истерики, прекрасно осознавая собственное положение: в глазах Реборна он видел отчаяние, что ясно указывало на неспособность мужчины сделать хоть что-нибудь в данной ситуации.       Смерть шумно дышала ему в спину, а собственное Пламя… с момента попадания в ловушку Скалл его даже не чувствовал. Без олицетворения своей воли бессмертие вряд-ли подействует, а надеяться на удачу было бесполезно. Де Морт уже давно уяснил, что чудо просто так не случается — всегда приходится чем-то платить за желаемое, вот только рядом не всегда оказывается что-то равноценное, что можно отдать. Сейчас у Облака был лишь он сам, и цену спасения он точно не потянет, а кредиты Жизнь не выдает. В момент, когда каскадер это осознал, разум его стал чист, а сам он полностью успокоился. Глаза потеряли былой задорный блеск и лицо будто превратилось в фарфоровую маску, утратив все эмоции и здоровый цвет. Казалось, что на месте Облака осталась безжизненная каменная статуя, которую невозможно поколебить. Увидев это, Реборн отшатнулся. — Реборн-семпай, — голос после рыданий звучал хрипло, надломлено и пусто. Настолько апатично, что Солнцу хотелось схватить Де Морта за грудки и хорошенько встряхнуть, а ещё лучше просто выбить из него всю дурь. Но, к сожалению, сделать это не представлялось возможным, отчего мужчина лишь больше бесился и снова наносил бесполезные удары по равнодушному к его потугам стеклу. — Это бесполезно, не трать силы зря. Послушай, я- — Лакей, заткнись сейчас же! — Реборн вновь окутал приклад пламенем, и это снова не принесло никакого результата, кроме как дрожащих рук и полного истощения. Солнце чувствовал, что он даже подняться с холодного пола не сможет, не то что продолжать пытаться спасти Облако, у которого вода уже доходила до уровня плеч. Ладони, до побеления, сжались в кулаки, и сам мужчина уткнулся лбом в холодный камень, тяжело дыша через широко раскрытый рот. Лёгкие будто сдавило, не давая полностью вдохнуть. — Клянусь, если ты сейчас же не замолкнешь, я самолично тебя убью!       Скалл равнодушно посмотрел на метания мужчины и горько усмехнулся, прикрывая глаза. Впервые Облако ослушался Реборна, впервые пропустил мимо ушей его угрозу, впервые смотрел так обречённо и нежно: — В моей комнате есть старая потрепанная тетрадь, пожалуйста, не заглядывайте в неё, — здесь ему пришлось встать на носочки, так как механизм ловушки ускорился, и вода полилась с новой силой, стремительно захватывая свободное пространство. — Я хочу, чтобы вы помнили меня таким, каким знаете. Это для вашего же блага… для твоего уж точно, Хех.       На последней фразе он сорвался на истеричный смешок и натянуто улыбнулся, будто таким образом пытаясь успокоить и утешить застывшего от бессилия Реборна. Видя такое выражение на вечно счастливом лице, мужчина почувствовал как его сердце дрогнуло и будто окаменело, переставая биться. Щеки обожгло холодом. Он плакал беззвучно, не замечая собственных слез, смотря расплывающимся взглядом на то, как Облако медленно поглощает вода.       Не имея в себе сил смотреть, Реборн стянул шляпу на глаза и зажмурился. Вокруг остался только шум льющейся воды да стук собственного сердца, которое с каждой минутой билось все тише. Солнце умирал. Гас под налетом суровой реальности, в которой он ничего не мог сделать для спасения одной единственной жизни, которую хотел спасти за всю свою кровавую карьеру. Разве это не смешно? — Реборн, прости…       Это было последнее, что Солнце слышал, прежде чем весь его мир навеки потерял краски. Прежде чем угасло Пламя. Прежде чем остановилось его собственное сердце, не стерпевшее потери самого дорогого.

***

      Колонелло опустошенно смотрел на вещи в своих руках: старый дневник в кожаной обложке и не менее старая тетрадь, обклеенная разноцветными стикерами. Такие разные, но на своих страницах хранящие одну историю, описанную двумя людьми. Там было всё: первая встреча, эмоции от друг друга, миссии, просто зарисовки того как прошел день, но самое главное — чувства. Десятки исписанных листов, повествующих о, казалось бы, безнадежной любви… — Знали бы вы раньше, что чувства взаимны, кора…       Мужчина сморгнул непрошенные слёзы и закинул тетради в машину. Он знал куда их отвезти. Пускай, хотябы посмертно, они будут знать о чем умалчивали на протяжении десятилетий, боясь отказа.