Если хочешь остаться

Пятница. Долгожданное окончание тяжёлой рабочей недели. В преддверии новогодних праздников образовалось много работы, и Эрвин был вынужден задерживаться, засиживаясь до ночи за письменным столом. Отчеты, поставки, налоги, счета, еще отчеты… Сегодня Эрвин тоже не смог уйти вовремя, однако освободился все же раньше, чем вчера, на пару часов. К счастью, теперь бумажная работа была окончена, и Смит мог позволить себе спокойно отдохнуть на выходных. Хотелось поехать домой, упасть навзничь на кровать и проспать до следующего года, но на завтрашний вечер был запланирован ужин с бывшими однокурсниками и их семьями. Они уже очень давно хотели встретиться, но все никак не могли собраться. То у одних дела, то у других… Да, беззаботные годы молодости давно остались позади, а взрослым быть хлопотно и суетно… Эта суббота — первая и, скорее всего, последняя возможность встретиться перед Новым годом. И хотя сам Эрвин никуда не собирался уезжать на праздники, другие запланировали покинуть город. Смит был инициатором, пригласил всю честную компанию к себе. Готовить он умел хорошо, однако всплыла другая проблема: последнюю неделю Эрвин дома почти не появлялся, и потому в холодильнике у него мышь повесилась. Пришлось заехать в гипермаркет. До закрытия час, а народу — не протолкнуться. Конечно, предновогодняя суета — продукты, подарки, декор… Эрвин с полной тележкой лавировал мимо людей, беря с прилавков необходимое. Меню Смит продумал заранее и покупал по заготовленному списку. Про подарки детишкам тоже не забыл: две машинки, плюшевый тигренок — следующий год ведь год тигра… Нужно заехать еще в мясной отдел… Прилавки заметно опустели. Конечно, столько покупателей… Мигали гирлянды, была развешена мишура, но у Эрвина не было новогоднего настроения, впрочем, как и последние несколько лет, так что уже привычно. Все вокруг казалось липко-тягучим, в том числе счастливые люди кругом. Покупок оказалось слишком много, так что кассы самообслуживания Эрвину не подходили, пришлось встать в конец очереди в обычную. Ожидание сильно затянулось, и Смита начало клонить в сон. На секунду его вырубило прямо стоя, как боевую лошадь. Из аморфного состояния его вывел грубый, не менее уставший голос продавщицы: — Пакет нужен? — А… нет, спасибо. Он пустым взглядом стеклянных глаз следил за тем, как она пробивает покупки. Смит на автомате складывал их обратно в тележку. — Эрвин?.. Он машинально обернулся на голос. — Эрвин, это же ты, да?.. Смита как парализовало. Он стоял, раскрыв рот, потеряв связь с космосом. — Леви?.. — сорвалось с губ. Леви Аккерман, его первая любовь, стоял через одного человека в очереди, чуть высунувшись, чтобы лучше видеть Эрвина. У Смита уже накопилась гора продуктов, продавщица уже строила из них пирамиду, а Эрвин все так же не мог пошевелиться. В чувство его вновь привел ее голос: — Оплата картой или наличными? — Картой, — на автомате ответил Эрвин, доставая кошелек, — Леви, я подожду тебя у столиков, — сказал Эрвин, указывая в нужном направлении. Леви ломано кивнул. Сколько лет прошло с их последней встречи? Пять? Десять? Вечность? Однозначно последнее. Когда у отца Эрвина, живущего в другом городе, случился инсульт, Эрвин был вынужден уехать, чтобы ухаживать за ним. Смит предлагал Аккерману поехать с ним, но у того были свои обстоятельства: он не мог оставить спивающуюся мать одну, а других родственников, чтобы приглядеть за ней, не было. Родственников не существовало в принципе, кроме дяди, который рубил лес в местах не столь отдаленных за убийство. Так их пути разошлись — просто так сложилась (или не сложилась) жизнь. Они пытались общаться, поддерживать отношения на расстоянии, но это оказалось слишком сложно и даже невозможно, и через некоторое время все само с собой сошло на нет. Эта неожиданная встреча произвела на обоих большой эффект. Леви подъехал к Эрвину со своей тележкой. Смит не знал, как себя вести, что говорить, и вообще чувствовал себя жутко неловко — Аккерман тоже. Леви не смотрел ему в глаза, топтался на месте, ждал. Но Эрвин знал, помнил своего Леви — если бы он хотел уйти, ушел бы. Такой вот своевольный и непокорный он был в молодости, хотя, может, повзрослел, изменился… Эрвин не знал. Он улыбнулся и выдавил из себя: — Как ты?.. Леви поднял глаза на Эрвина. Да, кажется, время его помотало… У его Леви был взгляд острый, как лезвие, в нем читался вызов, во всем существе Аккермана было столько страсти, хищности и красоты, и Эрвин не смог устоять… Теперь же в нем лишь гнетущая усталость и пустота… Но Эрвин знал, что не ему его судить: он и сам не эталон жизнерадостности. Серость, рутина… — Нормально. Ты как? — Тоже, спасибо… — Ну так… Какими судьбами? Ты же уехал… Никак не ожидал тебя здесь увидеть. — Я вернулся меньше года назад. — Почему? — К земле родной потянуло, — он улыбнулся, но получилось как-то бледно, вымученно, — Отца похоронил три года назад, год назад развелся, так что там меня ничего не держало. — Ясно… — он посмотрел на покупки Эрвина, а конкретно на торчащую из пакета коробку с игрушечным грузовиком. Смит заметил его интерес. — Это детям… То есть, не моим… Помнишь Ханджи, Моблита, Майка, Нанабу? — Помню, конечно, — взгляд Леви немного потеплел от воспоминаний о молодости, где он был… счастлив. — Так вот, представляешь, Моблит с Ханджи поженились. У них уже два пацана-погодки. И Майк немного позже женился, у них с Нанабой родилась девочка. — Здорово, — губы Леви сложились в слабую улыбку. Аккерман ощутил укол обиды: значит, с ними Смит общался, а с ним… Они друг друга даже с праздниками не поздравляли, хотя Леви до сих пор каждый год тринадцатого октября вспоминал об Эрвине… Сам же Аккерман ни с кем из старых друзей отношений не поддерживал. Он отдалился ото всех, абстрагировался, и, хотя они пытались наладить с ним контакт, без Эрвина все было уже не то… — Мы договорились завтра собраться у меня на ужин. Леви, и ты приходи. Соберемся все вместе, как раньше. Ну, не прям так, они теперь люди семейные, придут с детьми… В общем, будет весело. Что скажешь? — У меня есть мужчина, Эрвин, — многозначительно ответил Леви. По лицу Смита скользнула тень разочарования, но он быстро скрыл истинные эмоции за улыбкой и спешно заговорил: — Тогда приходите вдвоем, познакомимся. Это же не свидание, а встреча друзей молодости. «Друзей?..» — Ладно, — выпалил Леви быстрее, чем подумал. Потом пожалел, но пути назад уже не было. Эрвин искренне обрадовался, вытащил телефон из кармана пальто: — Дай мне свой номер и запиши мой. Они обменялись телефонами, и Леви спешно заявил, что ему пора. — Ты на машине? — спросил Эрвин. Они говорили на ходу. — Нет, своим ходом. — Тогда я подвезу тебя. Хотя это не было вопросом, Леви ответил: — Нет, спасибо, не нужно. — Леви, — он осторожно коснулся своей рукой его. — Тч, поехали. Аккерман убрал руку. Смиту стоило больших усилий подавить улыбку. Леви с пакетами разместился на заднем сидении. Сначала они молчали, не зная, с чего начать, потом все-таки разговорились, начали вспоминать молодость: — … а помнишь, как Моблит в тот Новый год напился? Он потащил нас всех на улицу, кататься на ватрушках… — Да, помню, такое не забудешь и через сто лет, — от души смеялся Леви, — Мы тогда с тобой катались вместе на одной и в темноте наехали на кочку, перевернулись и упали в снег. — Да, я тогда не слабо ударился спиной. — Я тоже. Конечно, мне досталось слабее — я-то приземлился на тебя. А потом был невероятный салют, я еще никогда такого не видел. — Да, он был очень красивым. Эрвин солгал — не помнил он того салюта. В тот момент его интересовали далеко не вспышки в небе. Он смотрел на Леви. Он помнил его восторженное лицо, на котором отражались яркие цвета громыхающего салюта, помнил его блестящие глаза. Леви был весь в снегу, как обычно в мороз без шапки, с красными ушами. Он, замерев с чуть приоткрытыми губами, смотрел в небо, затаив дыхание. В груди от этих воспоминаний потеплело. Эрвин посмотрел в зеркало заднего вида. Леви улыбался. Аккерман поймал себя на мысли, что уже давно не чувствовал себя так хорошо. Кажется, мышцы на лице уже атрофировались — так давно он не улыбался. Они встретились взглядами. Помолчали. Через некоторое время Леви, пригревшийся и окутанный уютом, задремал. Эрвин смотрел в зеркало, как он спит, сложив руки на груди, пока стояли на светофоре. Столько воды утекло… У Леви, конечно, своя жизнь, в ней есть любимый (?) мужчина… Время — их враг. Между ними непреодолимая пропасть, мосты через которую они сожгли сами. Но Эрвина словно магнитом притягивало к Леви. Аккерман проснулся, когда Смит притормозил у поворота к его дому, будто почувствовал, что пришло время расставаться. Хорошо, что только до завтра. Но что потом? — Спасибо, — сдавленным, хриплым ото сна голосом сказал Леви, беря в обе руки пакеты с покупками. Эрвин повернулся к нему. Они снова долго смотрели друг другу в глаза. — Я очень рад, что мы встретились, — признался Смит. Леви заметно смутился, потупил взгляд. — До завтра, Эрвин. — До завтра. Аккерман вылез из машины, хлопнул дверью и ушел. Смит не видел из-за слабого освещения, что он обернулся. Эрвин завел машину и поехал на другой конец города — домой… Леви поднялся на десятый этаж пешком с баулами в руках, потому что один лифт в доме уже как месяц был сломан, а во втором воняло ссаньем так, что нос щипало. Замок на двери на площадке сломали, кажется, уже вечность назад, так что он открыл ее локтем. Леви поставил пакеты у двери квартиры, достал из кармана ключи… В квартире было темно. На весь дом стоял храп. Конечно, Брэд как всегда устал. Правда, он на работу не может устроиться уже больше месяца, сидит дома, но все равно очень устает… Брэд говорит, что работу найти в этом городе невозможно, все приличные места уже заняты, а грузчиком он быть не намерен — гордый человек с высшим образованием. Леви лишь кивал в ответ, уже не скандалил — надоело, хотя, конечно, все понимал, что Брэд даже и не пытается ничего себе отыскать. Они жили на зарплату Леви, которой на хорошую и сытую жизнь для двоих мужчин не хватало, от слова, совсем, так что не шиковали. К тому же Брэд начал прикладываться к бутылке… Леви вздохнул, закрыл дверь на внутренний замок. Снял верхнюю одежду, поправил разбросанные Брэдом ботинки на ковре, — он опять пнул их, проходя мимо, и не обратил внимания. Леви прошел на маленькую кухоньку, в которой впритык умещались кухонная стенка, холодильник и стол, так что, если сесть за него, до всего кругом можно было дотянуться рукой. Леви разложил продукты по местам, поставил кипеть чайник. Пока вода грелась, Аккерман встал мыть посуду. Брэд, как положено уважающему себя человеку, три раза поел, а за собой ничего не помыл, оставив все в раковине дожидаться Леви. Даже не замочил. Оттирая от тарелки прилипшую гречку, Леви как никогда почувствовал себя очень уставшим. Эрвин… Кажется, его жизнь тоже сложилась не очень хорошо. Интересно, что было бы, если бы он тогда не уехал?.. Как жаль, что в истории нет сослагательного наклонения. Леви жутко хотелось оказаться на заднем сидении машины — оказаться рядом с ним. Эрвин вошел в пустую квартиру. Его встретила глухая тишина. Вакуум — снаружи и внутри уже несколько лет кряду. Несмотря на то, что развелся он всего год назад, с женой они давно жили, как соседи. Она зависела от него материально, поэтому не спешила уходить. Детей не хотела, секса не было. Точнее, у Эрвина не было. Развелись они именно потому, что Смит узнал, что его благоверная ему начала изменять чуть ли не сразу после свадьбы. Нельзя сказать, что Эрвин сильно расстроился, их давно уже ничего не связывало, даже спали они в разных комнатах, однако мужское достоинство бывшая жена, конечно, задела… Эрвин выпил кофе, съел купленное пирожное. Жена запрещала ему есть на ночь, но теперь он был свободен и… безумно одинок. Смит не боялся, что не сможет уснуть из-за кофе: его он всегда пил литрами, а все равно вырубался, стоило голове коснуться подушки, а разбудить Эрвина мог только пушечный выстрел прямо у уха. Смит принял душ и лег в кровать. Она была довольно большой, оттого казалась еще более пустой. Однако сразу Эрвин не уснул. Думал. О себе, о Леви, о них, об упущенных времени и возможности. Взял телефон, ослепил себя светом экрана в кромешной темноте, но так и не написал. Вдруг занят… со своим мужчиной… Не стоит мешать. Завтра, точнее, уже сегодня вечером они увидятся. Это хорошо. Думая о Леви, Эрвин почувствовал себя снова молодым. В студенческие годы он так же мечтал о нем перед сном, ведь Аккермана было далеко не просто завоевать, но у него получилось. Смит считал себя самым счастливым человеком на земле рядом с ним. С этими мыслями он уснул. — Моблит, подай ножницы, я разрежу бумагу. Подготовьте ручки и хорошенько подумайте над желанием! Не тормозите, времени мало! — перекрикивала всех Ханджи. — Зачем ручки? — непонимающе спросил Леви, смотря Эрвину в глаза. Они сидели в обнимку на диванчике, тесно прижавшись друг к другу. После слов Аккермана Смит притянул его к себе почти вплотную. Эрвин чуть наклонился, и их лица оказались предельно близко друг к другу. Смит, улыбаясь, спросил: — Правда, не знаешь? Леви в ответ немного растерянно кивнул, Эрвин улыбнулся шире и поцеловал его, а после принялся объяснять: — Нужно записать на бумажке желание, под бой курантов поджечь, бросить в шампанское и выпить, и тогда желание сбудется. В гостях у Майка за длинным столом собрались собирать Новый год только самые близкие друзья: Эрвин с Леви, Моблит с Ханджи и сам хозяин с Нанабой. Разговоры, смех, шум, гам, веселье. На фоне работал телевизор, вещая какое-то новогоднее шоу, на которое, однако, никто не обращал внимания. — У кого есть зажигалка? — спросила Нанаба, которая помогала Ханджи передавать бумагу всем гостям. — У меня, — ответил Майк и вытащил ее из кармана. — Интересно откуда? — наигранно разозлилась Нанаба, уперев руки в боки, — Ты же сказал, что бросил курить. — Ой… Нанаба показательно закатила глаза и толкнула Майка в бок. Оба засмеялись. — Обещаю, в этом году больше не буду курить. — Эй! Майк поцеловал Нанабу. Единственную зажигалку было решено передавать вдоль стола всем по очереди. Моблит разливал по бокалам шампанское. Леви с минуту смотрел на листочек, задумавшись. Эрвин уже что-то написал и перевернул оборотной стороной, чтобы никто не прочел. — А что загадать? — Что хочешь, — Эрвин снова лучезарно улыбнулся и поцеловал его в лоб. Леви кивнул, еще немного подумал и взял ручку. — Начинается! Готовьтесь. На экране появился президент. Он подвел итоги года, произнес мотивирующую речь, пожелал всех благ и поздравил с Новым годом. Потом с экрана раздался бой курантов. Все начали хвататься за свои листочки. Эрвину передали зажигалку. Он поджег сначала бумажку Леви, и только потом свою. Аккерман заметно нервничал, он раньше никогда такого не делал, как, впрочем, и не отмечал так здорово Новый год — в компании друзей и возлюбленного… — С Новым годом! — закричал Майк, поднимаясь из-за стола. — С Новым годом! — поддержали его остальные, по очереди чокаясь друг с другом. Леви было немного страшно глотать недогоревшую бумагу, но он старался об этом не думать. Если Эрвин сказал, что так надо… Он всецелостно ему доверял, и все прошло отлично. — Загадал? — после боя курантов спросил Эрвин — Да, тебя. — Не говори, а то не сбудется. Эрвин положил ладонь ему на лицо. Леви прикрыл глаза. На улице начал громыхать салют. — Я люблю тебя, Леви. Стол был заставлен закусками, почетное место в центре занимали напитки: соки для детей и кое-что покрепче для взрослых. Сервировка была завершена. В комнате витал аппетитный запах доходившего до готовности в духовке мяса с овощами. В дверь позвонили. Эрвин, не посмотрев в глазок, открыл. На пороге стояли улыбающиеся Майк и Нанаба. У нее на руках была маленькая девочка в розовом пуховичке, белой вязаной шапочке с большим белым и очень пушистым помпоном и видневшимися из-под нее белокурыми накрученными волосами. Девочка дула губки и, увидев чужого дядю, спряталась, уткнувшись в маму, однако с периодичностью подглядывала, а как только понимала, что замечена, тут же стеснительно отворачивалась обратно. — Привет, Эрвин! — Привет! Смит пожал руку Захариусу, они крепко обнялись. Нанаба тоже протянула руку, Эрвин осторожно пожал ее. — Привет, принцесса, — Смит приблизился к малышке, та засмущалась окончательно и вжалась в маму. — Алекса, ну ты чего? Поздоровайся с дядей Эрвином, — смеялась Нанаба, покачивая дочку на руках. — Да ладно тебе, не смущай ребенка. Добро пожаловать. Гости прошли в прихожую, разделись. Эрвин пригласил их на кухню, сам сходил в одну из комнат и принес купленную игрушку для Алексы, чем сразу заслужил ее благосклонность. Девочка приняла тигренка, осмотрела его с интересом, а потом обняла и уставилась на Эрвина большими серыми глазами, обрамленными длинными светлыми ресницами. Смит улыбнулся. — Эрвин, ну не стоило… Мы же договорились, что без подарков, нам теперь не удобно. — А это и не вам подарок, правильно, Алекса? С ребенком я не договаривался. Девочка заулыбалась, будто действительно поняла, и потянулась к Эрвину. Он дал ей мизинец, и она весело пожала его. — Будем друзьями, — засмеялся Смит. Нанаба усадила дочку на колени. Весь оставшийся вечер Алекса не выпускала из рук свою новую плюшевую игрушку. Потом пришли Моблит с Ханджи. Еще за дверью Эрвин услышал шум, возню и детские крики. Моблит пытался их успокоить, но безуспешно. — Привет, Эрвин! Ханджи обняла его, повиснув на шее. — Привет, Ханджи! — Успокойтесь же! Привет, Эрвин, извини, они с утра, как заведенные. Не могли дождаться, когда поедем в гости. — Вот как, — Эрвин улыбнулся и присел на корточки, — Меня зовут Эрвин, а вас? — Я Робин, — он протянул руку для рукопожатия, и Эрвин пожал ее. — А я Кристофер, — он последовал примеру старшего брата. Всегда так делал. — Очень приятно, молодые люди. Любите машины? — Да, очень! Эрвин принес им их подарки. Мальчишки завизжали от радости и принялись сразу распаковывать. — Эрвин, ну ты чего, — со вздохом сказал Моблит. — Так, все, я это уже слышал. Проходите на кухню, там вас уже ждут. — Ребята, привет! Они переобнимались, перецеловались и уселись за стол. Детям выделили комнату, чтобы они не грустили со взрослыми, и они с удовольствием устроились на теплом ковре со своими подарками от дяди Эрвина. Для фона им включили телевизор с мультиками. Тут гости заметили, что пустовали еще два стула. — Мы ждем кого-то? — спросила Нанаба. — Да. Не поверите, я вчера в гипермаркете встретил Леви… — Да ладно! — вскрикнула Ханджи, — И как он? — Нормально. А вы совсем не общались все это время? — Нет. Леви исчез из нашей жизни почти сразу, как ты уехал. Ему было очень плохо без тебя, а мы… напоминали ему о тебе, — пояснила Ханджи. — Вот как… Эрвин потупил взгляд. В дверь позвонили. — Здравствуйте, проходите. В прихожую вошел сначала высокий белокурый мужчина с хвостиком на голове, а за ним Леви. — Меня зовут Эрвин. — Брэд. Они пожали друг другу руки. Леви протянул Эрвину пакет. В нем было шампанское и фрукты, но какие именно, Смит не рассмотрел. Он смотрел только на Леви. Аккерман отвел взгляд. — Спасибо, — он принял презент. — Леви, здравствуй! — загоготали на кухне и все по очереди его обняли. — А ты совсем не изменился, слушай! — засмеялась Ханджи. — Да, четырехглазая, я не подрос, успокойся, — Леви закатил глаза. — Заметь, это не я сказала, ты сам так пошутил, — она ударила его по плечу, — и ты все такая же бука, каким я тебя и помню. Леви улыбнулся. Он был рад их всех видеть. Выбора мест у них не осталось, так что Аккерман оказался диаметрально противоположно Смиту. — Ну, рассказывайте, как у кого дела. Завязался непринужденный, но очень веселый разговор. Про детей, работу, дела и обо всем на свете. Легко перескакивали с темы на тему, как это бывает, когда долго не виделись и за небольшое количество времени хотелось охватить рассказом сразу все. Когда с едой было покончено, как и со сладким, Робин и Кристофер умчались катать машинки, а Алекса осталась сидеть у Нанабы на коленях. Кажется, стоявший за столом гам ей был по душе: у девочки горели глаза, и она с любопытством рассматривала всех дяденек и тетенек, иногда даже смеялась со всеми. Эрвин открыл шампанское Леви, разлил по бокалам. Брэд легко вписался в компанию, рассказывал о себе, много шутил и пил. Сами же Эрвин и Леви говорили мало. Все больше смотрели друг на друга. Их разделял стол и семь лет разлуки. Им было не до пустой болтовни. В груди было что-то тяжелое, неподъемное, что-то, что не описать словами, что камнем тянуло вниз и из-за чего блекли краски жизни. Эрвин отвечал невпопад, Леви часто отмалчивался, но этого будто никто не замечал. Начали вспоминать молодость: — А помните, как Эрвин руку сломал, когда мы поехали на великах кататься? — спросил Майк. — Да-да, я помню, — подтвердил Моблит. — Леви, помнишь? — Ага. Конечно, помнил. Он тогда не смог пойти со всеми, потому что у матери началась белая горячка, и вот единственный раз, когда его не было рядом, Эрвин умудрился сломать руку. Потом, как мать забрали в больницу, Леви сорвался из дома и просидел с ним в травмпункте полдня, со всеми врачами переругался, зато гипс сделали на славу. При Брэде никто не намекал на то, что у Эрвина и Леви когда-то были отношения, и он этого не понял или не хотел понимать, потому что ему было все равно. Брэд в компании был такой же шумный и неугомонный, как Ханджи, они хорошо друг друга понимали, даже сидели рядом. Бернер в какой-то момент немного приревновал, хотя и без повода. В какой-то момент Моблиту позвонили с работы. Воспользовавшись перерывом в диалоге, Нанаба и Ханджи пошли проверить детей, потому что мальчишки как-то слишком притихли. — Пойду покурю, — сказал Майк, поднимаясь из-за стола. Оставаться с Эрвином и Брэдом Леви показалось не самой лучшей идеей, так что он решил присоединиться: — Я с тобой. Майк кивнул, и они вышли на балкон. Эрвин и Брэд остались за столом вдвоем. Брэд, в край развеселившись, продолжал горланить, сделав глоток шампанского: — Ну так, вы все вместе учились на одном потоке? — Да, — сбивчиво ответил Эрвин, наблюдая за Леви, который скрылся за углом в коридоре. — Хорошая у вас компания. Вот бы мои одногруппники были такими же крутыми! Я бы с ними без конца тусовался. — Да, — снова невпопад ответил Эрвин, — Я отойду. — Конечно. Смит пошел в комнату к женщинам. Поддерживать беседу с Брэдом совсем не хотелось. Вскоре все вернулись за стол, однако просидели там уже не долго. Было довольно поздно, время давно перевалило за двенадцать, Робин и Кристофер просились домой, Алекса начала капризничать, а потом и вовсе уснула у мамы на руках, так что семейным нужно было собираться. — И мы пойдем, — сказал Брэд, посмотрев на Леви. Тот лишь кивнул. — Классно посидели, надо так почаще собираться! — сказала Ханджи, надевая на сына шапку. — Да, согласен, — поддержал Майк. — Конечно, — с улыбкой подтвердил Эрвин, кинув очередной беглый взгляд на Леви. Ну вот и все. Он уходит… Возможно, навсегда. Возможно, больше он никогда не придет. Весь вечер Леви был погружен в себя… О чем он думал? О том же, о чем и Эрвин, или совсем о другом. Вдруг хотел поскорее уйти?.. Оставалось только догадываться. «Жаль, что мы не умеем обмениваться мыслями», — подумалось Эрвину. Сначала из квартиры вышли Ханджи с Моблитом и мальчишками, потом Майк с Нанабой и Алексой, за ними последовал Брэд. Леви не спеша обувался последними. — Леви, давай реще, — возмущенно поглядев на часы, буркнул Брэд. «Нет, еще не пора, постой, не уходи, будь со мной, «…» поговори со мной…» — Пока, Эрвин. Он молчал. Леви вышел за порог. Обернулся. — Пока. Они еще минуту смотрели друг на друга. Брэд двинулся к лифтам, Леви пошел за ним. Эрвин с тоской закрыл дверь. Вот и все. Он ушел. На улице пошел мокрый снег, забарабанив по окнам. Город сегодня промокнет. В квартире стало безумно тихо, и эта тяжелая тишина давила на Эрвина. Гости толпой вывалились на улицу, продолжая общаться. Леви похлопал себя по карманам пальто, после проверил брюки. — Черт… сигареты. Кажется, никто его даже не услышал. Брэд был слишком увлечен разговором. Отсутствия Леви никто не заметил. Он зашел обратно в подъезд и вызвал лифт. Эрвин сидел в одиночестве на кухне за неубранным столом и смотрел в одну точку. Таким опустошенным он не чувствовал себя никогда. Грудь сдавило печалью. Когда в дверь позвонили, он встрепенулся. Даже сначала подумал, что показалось, но звонок повторился, и Эрвин направился в прихожую. Не подумал посмотреть в глазок, открыл. Сердце пропустило удар. — Я сигареты забыл на балконе. Эрвин молчал. До него плохо доходил смысл сказанных слов. Он как-то на автомате кивнул и пригласил Леви в дом, чтобы он не мерз на площадке. Эрвин скрылся за углом. Леви ждал в прихожей. Он вдруг подумал, что не хочет уходить. Смит протянул ему сигареты. Аккерман тихо поблагодарил, уже повернулся, взялся за дверную ручку, как вдруг Эрвин взял его за локоть: — Леви… Он замер. — Если хочешь остаться — останься просто так. Леви прошел в дом. Снял свитер, под ним была белая футболка. Они легли поперек кровати. Не смотрели друг на друга, устремив взгляды в потолок. В темноте комнаты мерцали разноцветными огнями гирлянда. — Леви я… хочу быть с тобой. В ответ он слабо кивнул. Леви придвинулся к Эрвину, положил голову ему на грудь. Аккерман был холодным, и Смит обнял его покрепче, чтобы поскорее отогреть. Леви прикрыл глаза, совсем скоро он заснул. Эрвин невесомо поцеловал его в макушку и прошептал: — Пусть тебе приснятся сны о теплых берегах…