Языки пламени пляшут в ритме стаккато

      — Мистер пожарный, а я знала, что Вы придете! — Аккерман хитро улыбнулась, прислоняясь к открытой двери. Странная белая кошка волнительно вилась в ее ногах, не переставая урчать. — Не пришли на концерт, значит, принесёте книги к дому. Так и будете там стоять? На улице ведь ливень.       — Я… Дождь все же лучше — риск возгорания ниже. — Он чуть склонил голову, раздумывая несколько секунд, но все же подошел к Микасе и провел ладонью по лицу, с него уже стекала вода, как со статуи. — Запачкаю же пол, да и вообще… Спасибо, я прочел все.       Достав книги, он протянул их Аккерман, находясь в непосредственной близости.       — Так Вы же простудитесь! — Микаса схватила его за руку, затягивая в дом и забирая сразу же книги. — Можете воспользоваться ванной. Я дам что-нибудь из вещей отца, но временно. Хорошо? И не возмущайтесь.       — Нет-нет! — Он схватил ее за руку, но осторожно, боясь причинить вред. — Не нужно так обо мне беспокоиться, это же совершенно ни к чему. Я всего лишь вернул книги, да и здоровье у меня — обзавидуешься. Не стоит переживать насчет меня, Микаса. — Заметив небольшую растерянность, он улыбнулся, смягчившись. — Но я буду благодарен, если позволите просушить одежду, и я не стану надоедать своим присутствием. Прости…те.       Поняв, что все еще держал запястье Аккерман, Йегер разжал ладонь.       — Да, конечно. Может, хотите чаю? — Микаса покраснела, поднимая кошку на руки. — Или сока?       — С удовольствием. — Он согласился, даже не разобрав, что следовало бы сделать выбор, и стянул с себя кофту, с которой сразу начали глухо падать крупные капли. Держать ее ближе к двери было уже бесполезно. Чтобы не наследить сильнее, Эрен снял носки и виновато шмыгнул носом. — Я уберу все. Обещаю. Дождь застал врасплох, я не думал, что настолько попаду…       Где-то внутри он и сам знал, что сейчас попал именно в то, что безбожно пялился бы на такую домашнюю и естественную Микасу, а не пытался спрятать свой взгляд за отговорками.       — Ничего страшного. — Микаса застыла, невольно скользя взглядом по крепко сложенному торсу, покрытому мелкими шрамами. На бледном лице тут же проступил румянец, из-за чего она одернула себя, давая Йегеру гостевые тапочки, сразу же скрываясь на кухне.       Кое-как запихнув мокрые ноги в тапки, Эрен нашел ванную и выжал воду из одежды. Как и обещал, он убрал пол в коридоре и повесил сушиться свои вещи. Повезло, что штаны не полностью промокли, и можно было оставаться в них.       — Тут атмосфера такая… Что мне кажется, я опять немного не вписываюсь. Все такое утонченное, изящное… — Криво улыбнувшись, Эрен провел пальцами по волосам, чуть взъерошив их. — Еще раз прошу извинить, что доставляю хлопоты. Наверняка уже спать было в планах… А тут я.       — Мне кажется, что Вы сами себя убедили в этом и теперь страдаете. — Микаса включила чайник, после чего поставила стеклянный графин с апельсиновым соком на стол, налив достаточно много в стакан. Аккерман села напротив, положив ногу на ногу, и налив самой себе, снова вставила железную трубочку. — Да и спать как-то не хотелось, так что, все в порядке.       — Очень возможно, — согласно кивнул Йегер, чуть заметно улыбаясь и стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на ноги Микасы, которые сейчас выполняли какую-то роль магнита для его взгляда. — Ребята удивились, когда узнали, что я заинтересовался музыкой, да и вообще… Но я обязательно приду на следующий концерт.       Опустившись на стул, Эрен выпил залпом сок и зацепился взглядом за то, какие красивые глаза были у Аккерман. Как-то раньше не было возможности заметить это.       — Надо же, такие… удивительные. Они холодные, но столько тепла… — Поняв, что сказал это вслух, Йегер сперва вскинул брови, а после нахмурился, переводя взгляд на стакан, вертя его пальцами.       — А у Вас глаза, как трава. Сразу вспоминается лето. — Мика смутилась, сразу же обхватывая губами трубочку, отпивая достаточно сока. Заметив, что он снова смотрит на ее бедра, вид на которые открывали домашние шорты, она едва заметно сжала их. Дождь усилился. — Пожарный — престижная работа, вы спасаете людей. И имеете право наслаждаться искусством.       — Если бы всех можно было спасти… Наверное, я ощущал бы себя лучше. Но, в целом, мне нравится то, чем я занимаюсь. Это позволяет верить, что у людей всегда может быть второй шанс, а пожарный, спасатель… появляется в жизни не просто так. Только не подумайте, что у меня самомнение, и что я считаю себя способным раздавать шансы людям: этот может умереть, а этот — нет. Я бы хотел, чтобы от меня зависело хотя бы количество пожаров, но, увы. А музыка… Знаете, когда едешь на очередной вызов, то помогает настроиться, а когда обратно — на станцию, — то успокаивает. Некоторые боятся оказаться наедине с самим собой, а в случае с музыкой — это и происходит. Хотя… Я не могу сказать, что один в этот момент.       Эрен замолчал, умолчав, что всякий раз, когда он слушает музыку, то представлял только ее. Но от мыслей никуда уже не скрыться.       — Вот видите, как музыка полезно влияет. — Микаса улыбнулась. — Особенно классика. Однако есть жанры, которые придают энергии. Те же песни «Queen».       Стоило Аккерман сесть чуть иначе, Эрен нервно сглотнул, забыв, о чем вообще хотел сказать. Нехорошо. Совсем нехорошо. Это был тот самый звоночек, сообщающий о том, что все, что было «до» перестало иметь ту ценность, которой обладало. Появилось «здесь и сейчас», способное затмить многое в жизни. Способное решить, каким будет завтра.       — Мне нравится твой вкус. Никогда бы не подумал, что способен увлечься вообще чем-то в жизни настолько сильно. — Улыбнувшись, Йегер переплел пальцы, уставившись на них.       Микаса несколько секунд внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, о чем именно он говорил. О музыке или о чем-то ином? Вдруг гром буквально затряс дом, из-за чего свет тут же отключился.       — Может, пробки выбило?       — Есть фонарь или спички? Я проверю. — Быстро поднявшись, Эрен подошел к Аккерман, непроизвольно беря ее за руку чуть выше локтя, как обычно и следовало делать в момент опасности. — Боишься грозы?       — Нет. — Микаса подошла к шкафу, доставая фонарь и свечи. — Фонарь. Но он слабый.       — Хорошо, тогда пойдем, будем решать проблему. Не уверен, что я разберусь в серьезной проблеме, но вдруг… Иначе будем обречены находиться в приятной компании друг друга при свечах.       Заглянув в щиток, Эрен едва смог разобрать при тусклом свете переключатели. Щелкнув на всякий случай парочкой, но ничего не случилось.       — Вот так. Видимо, причина где-то вне дома. В таком случае я уже не помогу. — Вздохнув, Эрен взял свечку. — Если хочешь, побуду с тобой, пока починят…       — Как хочешь, только не торчать бы здесь. — Микаса сжала его руку, заходя обратно в дом. Свечей хватило на то, чтобы погрузить комнату в полумрак. — Думаю, у соседей рухнул старый орешник. Он давно уже сгнил.       — Наверняка надолго, — предположил Йегер, но так и не отказался от своих слов остаться. Да и самому следовало признаться себе, что уходить не хотелось совершенно. Расположившись на диване, он смотрел, как дрожало пламя свечи, отбрасывая замысловатую тень на стену. — Ты помнишь, что ты чувствовала, когда я… Когда поняла, что теряешь сознание в день пожара?       Проведя ладонью по своей руке, он бросил на Аккерман быстрый взгляд, понимая, наконец, что в какой-то момент они умудрились перейти к более личному общению.       — Наверное, лишнее спросил. И без того вспоминать такое — не лучший вариант.       — Мне было страшно, наверное. Трудно разобраться. — Микаса поджала губы, садясь напротив на табуретку от фортепиано. — В то же время спокойно. Будто бы так и должно быть. Я даже не особо боролась. Наверное, доставила кучу проблем врачам. Даже стыдно.       — Я хотел зайти, но мне выпала смена, а, когда позвонил, узнал, что уже выписали. — Эрен накинул на плечи плед, хотя внутри точно бушевал пожар. — А еще… Нет, это выглядит глупым. Сыграешь мне что-нибудь?       — Конечно, почему нет? — Аккерман повернулась лицом к клавишам, начиная тихо играть.       Музыка заполнила комнату, дополняя и без того приятную атмосферу, создавая полное ощущение правильности происходящего. Поднявшись с дивана, Эрен, как завороженный, подошел ближе, встав рядом. Чуть склонив голову, он наблюдал, как порхали пальцы Микасы по клавишам, как изумительно прекрасное рождалось буквально из воздуха, и от этого внутри все трепетало. Йегер неосознанно провел пальцем по гладкому дереву и нажал одну клавишу, сразу дрогнув. Но не было ощущения, что он что-то испортил, наоборот. Следующим движением он накрыл руку Аккерман своей.       Вздрогнув, она остановилась, глянув на Йегера. Спустя несколько минут тишины, она убрала свою руку, но лишь для того, чтобы накрыть его ладонь и опустить на холодное бедро, проводя его же рукой вверх под ткань шорт, а затем и под футболку, заставляя его сжать ее грудь.       Протяжно выдохнув, с некой хрипотцой, Эрен моргнул медленно, невольно сравнивая с теми ощущениями из сна. Но все было в пользу настоящего. Намного лучше, приятнее… Правда, от такого неожиданного напора он заметно напрягся, растерявшись. Все слова потеряли смысл, исчезнув из головы вместе со всеми мыслями и рассуждениями.       Улыбнувшись, она поднялась, целуя его. Поцелуй был мягким, словно она боялась спугнуть его. Но, вскоре, разгорелся словно самый настоящий пожар. Она посадила его на диван, садясь на колени, сбрасывая с его плеч плед.       Он чуть отстранился, но вновь припал к ее губам, целуя нежно ее нижнюю губу, проникая языком внутрь, он поглаживал ее бедра. Одна рука прошлась по талии, и вскоре футболка Микасы отлетела в сторону, позволив Эрену оставить поцелуи на ее груди.       Выдохнув, она прижала его спиной к спинке дивана. Зубы аккуратно сомкнулись на его шее, и Аккерман сразу же прошлась по укусу языком. Опустившись на пол, она спускалась поцелуями ниже, рывком расстегивая его штаны.       Ухмыльнувшись, она прошлась языком по слегка выпирающим венам на члене, после чего стала совершать круговые движения по розовой головке, слегка обхватывая ее припухшими губами, медленно вбирая глубже.       Успев лишь втянуть в себя воздух, Эрен откинул голову назад, лишившись какой-либо возможности размышлять здраво. Где-то там в его квартире сейчас была одна Лима, но он о ней и не вспоминал вовсе, хотя ведь следовало бы. Прикрыв глаза, он закусил губу и собрал волосы Микасы, ни в коем случае не перенимая контроль, получая наслаждение и от того, что она сама проявила инициативу, позволив ему принять одну простую вещь: он не был ей безразличен.       В ушах морем шумела кровь, отдаваясь пульсацией, проходящей через все тело и концентрирующейся в области паха жгучим сгустком.       — Мика… — Он взглянул на нее, ощущая, насколько взрывалось его сознание от происходящего.       Она отстранилась, снова проводя языком по всей длине, глядя из-под влажных ресниц в его лицо. После чего сразу же взяла максимально глубоко, довольно мыча.       В голове Эрена творился настоящий хаос из представленных картин, помогавших все еще сдерживаться и не срываться. Сколько бы еще продолжала Микаса свои действия, но они однозначно убивали в нем остатки всего здравого. Откинув голову, устроив обе ладони на голове Аккерман, Йегер лишь слегка задавал ритм. Его дыхание участилось, а тело напряглось, не в силах выдерживать такое.       — Микаса, — повторил Эрен, едва ли не сходя с ума от блеска ее глаз. — Микаса, я так сейчас ведь…       Он не мог не предупредить, что буквально блуждал по самой грани, и если она не перестанет, то просто не сможет больше себя контролировать. Совершив три глубоких размашистых движения головой, она почувствовала, как нечто горячее наполняло ее рот. Быстро сглотнув, она прошлась языком по остаткам, стекающим вниз, не прерывая зрительного контакта.       Встав напротив, Аккерман медленно стянула с себя шорты, снова прижимая его ладонь к своей промежности.       Грудь Эрена часто вздымалась, но он даже не пытался унять желание своего сердца рваться навстречу Микасе. Как так вышло, что она — утонченная девушка — настолько сильно хотела его? Притянув ее к себе, он покрывал ее тело неторопливыми поцелуями, растягивая удовольствие, отходя от только что пережитого. Все могло бы походить на сон, но было чересчур хорошо, чтобы не верить в происходящее.       Вырисовывая губами и языком что-то непонятное на теле Аккерман, Йегер спускался поцелуями, уткнулся носом чуть ниже живота. Быстрым, но аккуратным движением, он подмял Микасу под себя, забрасывая одну ее ногу себе за спину, а вторую придерживая рукой. Направляя член, входя медленно, Эрен остановился, всматриваясь в лицо Аккерман, пытаясь уловить, было ли ей комфортно, но тут же постепенно продолжил, не встречая особого сопротивления.       — Говори, если делаю больно. — Его нынешний голос разительно отличался: стал еще ниже, насыщеннее, добавилась хрипота. Сам же Йегер готов был закусить собственный палец, лишь бы не простонать от удовольствия, насколько плотно его обхватывали ее мышцы, ощутимо сжимая.       Она едва заметно кивнула, дыша через рот и раздвигая чуть шире ноги. На удивление, Мика не чувствовала особой боли, хоть и оценила внушительный диаметр несколько минут назад. Лишь непривычное давление и временная неспособность контролировать свои мышцы доставляли ей легкий дискомфорт. Аккерман неосознанно сжималась, закусывая губу от того, насколько она могла ощущать его в себе, из-за чего низ живота тянуло сильнее с каждой секундой.       — Сильнее, — взмолилась она, двигаясь бедрами ему навстречу, из-за чего сразу же глубоко вдохнула, когда он вошел полностью. Мелкая дрожь прошлась разрядами от промежности до груди, из-за чего Микаса сжала ее. — Пожалуйста.       — Ты только расслабься, хорошо? — С прерыванием попросил он, выбирая подходящий темп, в котором было удобно. — Иначе все будет быстрее, чем нужно.       Чувствуя нарастающее давление в паху, Эрен замедлялся до того, чтобы, выйдя почти полностью, разом войти на всю длину, повторяя несколько раз, растягивая тем самым удовольствие. То, как вела себя Микаса, не походило ни на что, и это безумно нравилось Йегеру. Особенно факт, что не пришлось ничего делать, чтобы довести ее столь быстро до такого состояния. Хотя Эрен вовсе и не был бы против ласкать ее тело столько, сколько нужно. И он точно знал, что ему бы понравилось. Впрочем, оставив нежный поцелуй на губах Микасы, он перешел к шее, ласково поглаживая ее бедра, слегка замедлив темп, но только чтобы, дав возможность и самому привыкнуть, начать все заново, двигаясь уже без желания останавливаться и замедляться.       Закусив губу, она выгнулась, словно кошка, сжимая подушку от дивана, изредка издавая громкие, чувственные стоны. Ощущая нарастающую разрядку, она прикрыла рот ладонью, впиваясь пальцами в его сильные руки. Микаса была похожа на натянутую струну, все тело было напряжено настолько, что мысли вылетели из головы, оставляя место лишь странному ультразвуку. Наконец, с легким вскриком, она задрожала, слегка царапая кожу Йегера и сразу же обмякая.       Непослушные пальцы еле как поправили растрепавшиеся волосы.       Эрену потребовалось еще несколько движений бедрами, но в итоге он, ощущая, как затянуло в паху, как приятное чувство пронзило его тело, все же вытащил член и помог себе рукой, прикрыв глаза. Надо было бы чем-то все убрать с живота Микасы, но под рукой ничего не оказалось, поэтому он, недолго думая, подхватил ее на руки, чтобы добраться до ванной. Пробираться приходилось и в кромешной тьме на вызовах, поэтому это не составило никакого труда. Забравшись с Аккерман в ванную, он прижал ее спиной к стене, целуя шею и лицо, сразу пытаясь настроить воду. Пришлось все же отстраниться, чтобы направить на тело Микасы теплый напор воды.       — Ты невероятная, Микаса, просто самая… — шептал он, не в силах оторваться от ее кожи, продолжая покрывать поцелуями. В темноте все ощущалось ярче, и сейчас Эрен улыбался, не задумываясь ни о чем.       Вздохнув, она убрала волосы с лица, сразу же вжимаясь в него всем телом. С жадностью покусывая губы Йегера, Микаса успешно была вжата в стену. Горячая вода неприятно стекала по лицу, от чего она чуть морщилась, чувствуя, как внизу живота снова невыносимо затянуло. Сжав его ладонь, она, как и прежде, прижала ее к промежности, заставляя скользнуть внутрь пальцами. Вдруг свет во всем доме с тихим щелчком включился, из-за чего теперь он мог полностью рассмотреть ее выражение лица.       Улыбнувшись, Йегер не отнял руку, скорее только активнее задвигал пальцами, вжимая большой в клитор. Он уже успел отвыкнуть от такой бурной на него реакции женского тела, да и вообще, чтобы столь ярко выражать эмоции и желание… Он мог бы решить, что у Микасы просто долго не было отношений, но все же сомневался в том, что у нее вообще хоть кто-то был до него. И от понимания этого факта внутри свербела нарастающая ответственность. Он точно не может себе позволить бросить ее, уйти, потерять… Но что тогда делать с Лимой? Всплывшее имя вынудило чуть замедлиться, но дальнейшая мысль вновь вернула спокойствие. Он и без того уже озвучил ей о необходимости хотя бы перерыва. Он не стал скрывать свою отчужденность. Только вот чувствовалось это все равно отвратно. Казалось, что, оторвись от Микасы, покинь ее, и случится что-то неизбежное. Будто к нему вернутся воспоминания, которые он намеренно стер, чтобы они больше не мучили его.       — Не думал, что ты настолько… хочешь. — Эрен хоть и произнес это спокойно, но внутри сжался, продолжая нехитрые движения одной рукой, сжимая второй грудь Аккерман.       — А ты? Я ведь чувствую. — Она провела рукой по вновь крепкому органу, чуть сжимая его и заводя сильнее достаточно грязным, пылким поцелуем и незамысловатыми движениями бёдер. — Неужели я пугаю Вас, мистер пожарный, своей чувственностью?       Она слегка надавила большим пальцем на головку, но тут же отстранилась, чтобы вжаться бедрами прям в его пах, чувствуя грудью табуны мурашек от холодной стены. Она ни разу не жалела о том, что ждала кого-то подходящего, хоть и в подростковом возрасте могла баловаться многим со своим первым парнем.       Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Йегер не сразу нашелся, что ответить, но пришлось вытащить пальцы, чтобы, крепко сжав ее ягодицы, войти быстро и сразу полностью.       — Ощущение, что до меня у тебя никого и не было, но… — Начиная двигаться, вновь выбрав темп, он прижимал Микасу спиной к холоду, но только лишь чтобы исключить возможность падения в ванной. — Но все это мне нравится. Все. И ты вся…       Его движения стали плавными, тягучими, и он припал губами к шее Аккерман, но с присущей ему нежностью.       — Ты прав. — Она вздохнула, чуть оттягивая голову. В этот раз она не стала его слушать, продолжая сжиматься.       — Ты серьезно? — Эрен замедлился, чуть отстраняясь, но почти сразу возобновил движения бедрами, прижавшись своим лбом к ее. И как можно было не понять такое? Теперь же он опустил свою руку между ними, вновь коснувшись клитора. — Ты очень красивая сейчас. И всегда.       Он говорил чуть спутано, иногда касаясь губами кончика ее носа. Тихо простонав, Микаса припала к его губам, сжимая волосы на его затылке и вздрагивая от каждого движения. Бедра сжали его талию, заставляя приблизиться сильнее.       Аккерман отстранилась, касаясь затылком холодной плитки, прижимая лицо Йегера к своей груди.       Двигаясь ровнее, подстроившись наконец, Эрен был аккуратен. Ему доставляло удовольствие оттягивать момент, замедляться, чтобы потом ускорить движения пальцами, целуя лицо Микасы. Он несколько раз был на грани, но все же сумел сохранить самообладание и вытащить для того, чтобы довести ее до оргазма уже пальцами. В этот момент он думал лишь о том, насколько хорошо было с Аккерман, и скольким бы он мог пожертвовать ради нее. Оценку своим действиям он собирался дать позже. Точно не сейчас. Сейчас же Йегер выцеловывал шею Микасы, шепча комплименты.       Она подставила лицо под струи, сразу же включая прохладную воду. Приподняв его лицо, Мика стала медленно целовать припухшие губы, обнимая Йегера за плечи.       Отмывшись, Аккерман вытянула его из душа, снова целуя.       — Ты… Уйдешь? — шепотом спросила Микаса, проводя пальцами по мелким шрамам на плечах. — Мы… Я не жалею, что мы сделали это. И я пойму, если…       Внутри Эрена что-то сжалось, он виновато отвел взгляд, понимая, что натворил таких дел, в которых ему предстояло теперь разбираться. Но ведь он сам приехал, сам допустил все это. И сам не уничтожил возникшее чувство к Микасе, когда еще мог это сделать. Теперь оставалось столкнуться с последствиями собственных решений.       Лицо Аккерман в его ладонях казалось таким невероятно хрупким, изящным, от нее невозможно было отвести взгляд.       — Я не хочу уходить, — признался он, смотря прямо в глаза Микасы. — И я уже говорил ей, что… Не могу быть с ней. Это было бы нечестно.       — Но она все равно не ушла, не так ли? — Микаса внимательно всмотрелась в его глаза, после чего хмыкнула. — Тебе все же придется уйти. В следующую пятницу я выступаю в последний раз, после чего сдаю сессию. И, возможно, уеду к родителям. Мне кажется, у тебя достаточно времени, чтобы четко определить, что тебе нужно. И я пойму, если что.       Она отошла, обматываясь крупным полотенцем, и вышла в коридор.       — Мне не нужно так много времени, чтобы убедиться в том, с кем мне комфортно. Раз уж я сейчас здесь, значит, это о чем-то говорит. — Обтершись полотенцем, Йегер прошел в комнату, сразу одеваясь. Одежда еще была влажной, но он не имел права задерживаться, как бы ему сейчас ни хотелось остаться. Все запуталось, но ведь невозможно, чтобы не было никакого выхода? Подойдя к Аккерман, он невесомо коснулся ее виска губами. — Я вернусь.       Тепло ее объятий так и осталось запечатленным на коже, не исчезало, даже когда он провернул ключ в замке своей квартиры. Уже светало, а с кухни доносился запах чего-то съедобного. Их типичное утро с Лимой. Он возвращался после пробежки, а она обязательно готовила блинчики с творогом.       — Забыла проверить, но у нас закончился клубничный сироп, но остался вишневый. Иди, мой руки и проходи сюда. Устал ведь? — Ее голос звучал абсолютно обычно. Но в этот раз от такой идеальности было тошно.       — Не особо, — бросил Йегер, но вскоре присел на стул и машинально придвинул тарелку с аккуратно свернутыми блинчиками, поливая его соусом. Отламывая кусочки, он медленно ел, но каждый кусок падал, словно камень. — Лима, я ведь не отказываюсь от своих слов. Нам нужно поговорить, хоть я и ощущаю себя отвратно от того, что хочу тебе сказать сейчас.       — Молчи, — оборвала Лима, меняясь в лице. — Просто молчи. Я все прекрасно знаю. Но не хочу сейчас ничего слушать. У нас все еще может получиться, мы ведь столько лет вместе. Столько лет знаем друг друга. Это все пройдет, мы переживем. И выберем наконец страну для нашей… Для нашей… — Вздохнув, Лима отбросила лопатку и выключила конфорку, сразу прижимая ладонь к губам.       — Лима, я ведь не хочу тебя обманывать или обнадеживать. Понимаю, что это больно, мне тоже нелегко, но пойми и ты меня… Сегодня…       — Хватит. Я не намерена сейчас слушать, Йегер, весь этот твой бред, который ты принимаешь за свое здравое решение. Все. Ты можешь со мной не разговаривать, но окончательное решение мы примем в пятницу. Сходим на концерт и все решим. Я ведь знаю, что тебе нравится эта музыка, хоть я ее и не понимаю. Просто сходим, а после… После мы разберемся, успокоившись. Не нужно решать все на эмоциях. — Лима быстро поцеловала Эрена в щеку и вышла из кухни.       Есть совсем перехотелось. Вкус стал похож на пепел, а чувство вины только сильнее вспыхнуло. И вот что теперь делать? Он ведь точно знал, что чувства к Микасе не исчезнут. Он действовал не на эмоциях — это было его осознанное и взвешенное решение, пусть и спровоцированное сложившимися обстоятельствами. Оставалось только, как и всегда, уйти в тренировки. Выходить сейчас на смену в таком состоянии было опасно.       Знакомый столик, бокал с фруктовым коктейлем. Ухоженный внешне, но совершенно разбитый внутри Эрен. Концерт еще не начался, и оставалось только ждать, когда зазвучит музыка.       — Ой, мне кажется, у меня небольшая проблемка нарисовалась. Найду уборную и скоро подойду к тебе. — Лима подхватила сумочку и чмокнула Эрена в лоб, из-за чего он нахмурился, продолжая помешивать трубочкой сок.       Хмыкнув, Лима ловко прошла в сторону уборной, но вместо этого проскользнула в коридор, где должны были находиться музыканты. Не так трудно было догадаться, где располагалась нужная комната. Дернув ручку, Лима открыла дверь, сразу вздернув подбородок.       — Здравствуй, нас, кажется, забыли представить друг другу. Меня Лима зовут, а тебя? Хотя, наверное, ни к чему имена. Но нам точно есть о чем поговорить.       — Микаса. — Аккерман напряглась, откладывая кисточку для макияжа в сторону. — Только быстро.       — Быстро из семьи мужей ты уводишь, а у меня разговор, который требует размышлений. — Лима осмотрелась и заняла стул рядом с Микасой. — Я знаю, что он трахал тебя, не переживай. Но сейчас мне нужно, чтобы перестала появляться в нашей жизни. Я не знаю, как у тебя хватило совести согласиться под него прыгнуть. Самой-то, скажи, не тошно?       — Я никого не уводила, он ведь не собака… Он сам пришел, сам хотел меня. Может, стоит задуматься: почему? Почему твой мужчина проводит ночь с другой, пока рядом есть ты? — Микаса спокойно глянула на Лиму. — Впрочем, это уже ему решать. Странно, что ты пришла самоутверждаться за мой счет, когда разбираться нужно друг с другом.       — И ты наивно полагаешь, что он придет к тебе? Микаса, я была о тебе лучшего мнения, признаюсь. — Лима прижала ладонь к груди, рассмеявшись. — Я пришла к тебе, чтобы просто сказать. Даже предупредить. У нас всего лишь трудный период, но мы выберемся, потому что я этого хочу. Ты не понимаешь, наверное, в какой сейчас ситуации находишься. Все ведь тебе вернется. Сполна. Ты вклинилась, но не взяла в расчет, что есть еще и я, которая просто так не позволит любимому мужчине оступиться. Наверняка же и ты бы так боролась за свое счастье до конца. А еще… Заметь. Он пришел сюда со мной. Это был его выбор. Я всего лишь хотела, чтобы ты это знала.       — Ну? Все сказала? — Аккерман отвернулась, возвращаясь к поддержанию легкого макияжа. — Для чего тебе доказывать мне что-то? Я уж сама разберусь в том, какие выводы делать. Ступай обратно к мужу, а то вдруг он уже нашел себе новый интерес.       Микаса засмеялась, поправляя прическу. В комнату вошла девушка, с интересом оглядывая происходящее.       — Мик, там десять минут до выхода, может, поторопишься?       — Конечно. — Аккерман улыбнулась, поправив прическу. — Пока-пока, Лима.       — Как вы все еще с ней общаетесь, ведь решила увести одного, так и другим не побрезгует, — бросила Лима с почти что искренним сочувствием. Девушка посмотрела на нее, как на ненормальную, после чего зашептала Микасе что-то на ухо. Вернувшись на место, она сжала пальцы Эрена и улыбнулась ему. — Прости, немножечко задержалась.       Промолчав, Йегер кашлянул и откинулся на спинку стула, взяв двумя руками стакан с соком. Каждое касание вызывало в нем чувства, которые буквально кричали, что с ним сейчас была совсем не та девушка, которую бы он хотел видеть. Столько лет прожить, обманывая самого себя. Ведь страсть, которая была в их отношениях, исчезла, а общие интересы они так и не нашли. Лима находилась постоянно в разъездах, а он спасал жизни. Их отношения походили на сожительство с привилегиями. Оба перестали интересоваться жизнью друг друга, встречались только чтобы поесть вместе и заняться сексом. Либо обсудить планы, которые — Эрен уже понимал — им не суждено было воплотить в жизнь.       Лима была тем ярким прошлым, которое останется в памяти, как часть жизни, как опыт, но с ней не хотелось идти вперед. С Микасой все было иначе. Йегер вспоминал то, насколько комфортно было молчать с ней. Ровно как и говорить. Говорить обо всем на свете, не перебивая, слушая друг друга. Она будто понимала его, читала, как любимую книгу. И с ней Эрен видел то будущее, которое уплывало от него с Лимой. Для него выбор был очевиден.       Когда же Аккерман вышла на небольшую сцену, Эрен задержал дыхание, скользя взглядом по ее телу, но останавливаясь на губах, а после пытался поймать ее взгляд, чтобы вновь погрузиться в ту теплоту, что хранилась в ней. Как и обычно — ни единой ошибки в игре. Уверенная, красивая, талантливая. Вновь хотелось оказаться рядом и накрыть ее ладонь своею. В этот раз музыка звучала агрессивнее, да и сама Микаса явно пропускала через себя все эти эмоции, словно катализатор.       — Йегер, перед моим отлетом сейчас мы может зайти на обратном пути… — начала Лима, но Йегер покачал головой, поднимаясь из-за столика, когда музыка стихла.       — Прости. Прости, пожалуйста, но я не изменю своего решения. Не могу. Вини меня в случившемся. Возможно, так оно и есть. Но прости за то, как все вышло. — Он не стал дожидаться ответа, боясь лишь одного: Микаса исчезнет, и он не успеет найти ее.       Впрочем, почти так все и вышло. Эрен догнал ее уже возле остановки, удержав от последнего шага в подоспевший автобус. Пришлось дернуть на себя, стараясь не сжимать сильно ее руку.       — Ты сбегаешь от меня? — Он пристально всматривался в ее глаза, пытаясь найти ответ.       — В чем смысл того, что ты сейчас пошел за мной? — Аккерман выдернула руку, отходя на несколько шагов. — Мне уже все объяснили прекрасно, так какого черта тебя продолжает качать из стороны в сторону от одной к другой? У тебя прекрасная девушка, которая отлично все объяснила. Оставь меня, ладно? Да, мы переспали. Я не жалею, но и не хочу больше быть той, к которой приходят во время проблемного периода. Я уезжаю.       Микаса запрыгнула в уже отъезжающий автобус, не желая продолжать развивать этот разговор.       Прижав ладонь ко лбу, Эрен всматривался в удаляющиеся огни автобуса, не представляя, что могло послужить причиной столь резкой реакции на его появление. Он ведь не собирался играть с чувствами Микасы, не собирался обманывать. Если только…       — Вот же зараза, — выругавшись, Йегер принялся ловить такси, он еще точно успевал в аэропорт, куда уже наверняка направилась Лима. Раз уж Микаса сейчас не хотела его видеть, пусть. С ней он еще успеет поговорить. Как минимум — оставалась сессия.       Поездка на такси отняла у Эрена достаточно времени, нервов и всю премию, которую он по счастливой случайности взял сегодня с собой.       Найти Лиму среди всех людей было непросто, но возможно. Притянув ее к себе, вырвав из очереди, Йегер потащил ее за руку в сторону, ничего не объясняя. Однако то, как она упиралась, говорило лишь о том, что она явно была в чем-то виновата. Обычно Лима спокойно шла на любой разговор.       — Выкладывай сейчас же, что ты ей наговорила. — Лима только поджала губы, смотря в его глаза, задрав голову. Сейчас он точно казался ей даже больше, чем обычно, и мелькнувший страх на ее лице заставил Эрена успокоиться, чуть смягчившись.       — Ничего такого. Я сказала правду, вот и все. У нас с тобой сложный период в отношениях, ты запутался. Но я не позволю тебе оступиться. Мы все выдержим. — Ее пальцы сжали его запястье, но Эрен одернул руку.       — Ты серьезно не понимаешь, что я уже все разрушил? Я не смогу больше быть с тобой. Совершенно не смогу. Мне она нужна, и я не обманываюсь, я не развлекаюсь. Я уверен, что нуждаюсь в присутствии именно Микасы в своей жизни. У нас было много хорошего, да, но…       — Какие «но»? Что ты городишь вообще? Невозможно променять наши отношения на сомнительное увлечение какой-то пианисткой! Господи, Йегер, нельзя быть таким глупым! Все ошибаются, но все живут дальше. Мы тоже так сможем. — Она словно и не слышала то, что он говорил ей, игнорируя каждое слово, только улыбалась.       — Я переспал с ней. И не один раз. — Озвучить подобное было трудно, и в груди будто надули шар, сдавивший горло. — Понимаешь, я предпочел ее, а не тебя?       — И что теперь? — Лима заметно вздрогнула, судорожно вобрав в себя воздух. — Думаешь, за мной не было подобного? Йегер, это обычная ситуация. Ты изменил мне, я — тебе. Считай, что мы квиты. Не скажу, что это было также красиво, как и у тебя. Всего лишь случайный секс после пары бутылок вина в кабинке мужского туалета. Конечно, он старался, я даже кончила с ним быстрее, чем с тобой. Знаешь, когда не долбят, а именно работают и стараются? Но мы просто все сейчас забудем, я прощу тебя, а ты меня. Вот и все. Мы продолжим жить вместе дальше. И я никогда не уйду из твоей жизни.       Едкая озлобленность, присутствующая в голосе Лимы разъедала груди Эрена, стремясь коснуться сердца, но он был невозмутим, будто и не услышал от той, которая была ему очень дорога и близка, то, что не поддается прощению.       — Вот как, — протянул Йегер совершенно невозмутимо. — А я и не знал. Красиво получается, действительно.       — Я не то хотела сказать, Эрен, — внезапное волнение в ее голосе не тронуло его. Наверное, его больше ничего не сможет так тронуть. — Слушай, все так глупо вышло…       — Нет-нет, не извиняйся. — Он нахмурился и выставил руку, сжав сразу плечо Лимы, не позволяя приблизиться. — Все верно ты сказала. Мы оба совершили ошибки, оба теперь будем расплачиваться. Но каждый по отдельности. Я соберу твои вещи, оставлю их соседке, заберешь у нее, когда прилетишь. Их не так много, думаю, она не откажет мне, войдет в положение. Но я не хочу больше видеть тебя в своей жизни, Лима. И, надеюсь, ты поймешь меня. Жаль, что мы не смогли расстаться мирно, друзьями. Твой рейс, пропустишь, будут проблемы.       Махнув рукой, Йегер стремительно удалялся, оставив Лиму одну в огромной зале, который вдруг стал совершенно пустым. Не представляя, что сейчас следовало делать, он выполнил свое обещание — собрал все вещи Лимы, и соседка не отказала ему в такой мелочи. Всякое бывает, люди расходятся. Да и ей спокойнее, никто не будет шуметь больше ночами. Видимо, он и впрямь заслужил, чтобы ему изменили таким образом, чтобы узнать об этом вот так… Сам ведь был не лучше. Но все равно тошнило от подобного.       На следующее утро Эрен первым делом организовал смену замков. Это было необходимой мерой, зная упрямый характер Лимы. Целый день он провел в раздумьях, прикидывая, насколько вообще было бы целесообразным сейчас предпринимать хоть что-то в отношении Микасы. Но лишь после смены, когда на очередном вызове он чуть не оказался прижат рухнувшей прогоревшей балкой, Эрен не стал оттягивать момент.       Собравшись с духом, он оббегал едва ли ни весь Лондон в поисках колокольчиков и, купив их, заявился к дому Аккерман. Приглаживая волосы, нервно поправляя пальто и проверяя, не повредил ли он цветы, добираясь на автобусе, Эрен настойчиво давил на кнопку звонка, вслушиваясь в мелодию. Он точно был уверен, что Микаса дома, он не мог ошибиться и опоздать, не мог потерять ее.       За дверью слышался смех, и только спустя некоторое время миссис Аккерман открыла дверь, удивленно глянув на Эрена.       — Здравствуйте? — Она коротко улыбнулась, ожидая ответа. Вдруг быстрые шаги на фоне заставили ее повернуться к Микасе, которая сразу же смутилась, зло глянув на Эрена.       — Мам, это ко мне. — Она отмахнулась, заталкивая удивленную мать в дом и сразу же запирая за собой дверь. — Неужели отношения не задались?       — Их и не было больше ровно с того момента, как я пришел к тебе. — Скользнув взглядом по лицу Микасы, Эрен уставился на цветы и, задумавшись, оторвал один лепесток, сразу бросая его на землю. — Или ты всерьез думала, что я могу начать сомневаться в своем выборе? Да, звучит, признаюсь, не убедительно.       Он провел ладонью по шее, криво улыбнувшись, и после этого очередной лепесток вновь коснулся земли. И как можно было убедить в искренности чувств, когда собственноручно уже разрушил одни отношения?       — Допустим, я тебе поверю. Что дальше? — она говорила тихо, подозрительно оглядываясь на дверь. — А вообще, она сама в курсе, что у вас всё? Или опять прибежит ко мне?       — Не прибежит. Разве заберет вещи у моей соседки. — Когда под ногами было уже несколько лепестков, Эрен странно улыбнулся. — Она изменила мне в туалете со своим коллегой. Готов спорить, что не единожды. Рассказала во всех подробностях, озвучив, как ей было хорошо именно с ним. Так что… Здесь не о чем разговаривать. Да и взять ее на концерт пришлось только на условии, что это будет наша с ней последняя встреча. Видимо, она слишком этого не хотела. Я не знал, что она решит заявиться к тебе, я бы не пустил.       — Проехали. — Аккерман усмехнулась, а после и вовсе рассмеялась. — То есть, она сама была с кем-то в грязном туалете, а потом пришла предъявлять мне, что я падшая женщина! Удивительно.       Аккерман скрестила руки на груди, подходя чуть ближе.       — Хочешь зайти? Правда, мои родители дома. Мама, скорее всего, вынесла папе мозг, и они стоят у окна, подслушивая.       — Я не против, но… Ты уверена? — Расправив плечи, Йегер все же решился на короткий поцелуй в щеку и протянул Микасе цветы. — Мне показалось, что тебе тогда они понравились, а спросить о твоих любимых я как-то не сообразил, поэтому пришлось искать эти. Ну и, думаю, не стоит рассказывать обо всех нюансах начала наших отношений, как мне кажется. — Он заговорил быстрее, нервничая, хоть внешне и старался сохранять полнейшее спокойствие.       — Да ладно, им такое не интересно. — Микаса зашла внутрь, натыкаясь на идущую к ней мать. — Мам, пап, это Эрен, мой парень. Эрен, это моя мать — Элиза. И отец Джон.       Миссис Аккерман вдруг засуетилась, пожимая ему руки и отводя на кухню, строго посмотрев на Мику и тихо сказав переодеться, ведь некрасиво в таком виде гостей принимать.       — Расскажите о себе. Кем работаете, что планируете? — Джон Аккерман оперся спиной о кухонную тумбу, ожидая окончательной готовности мяса. — Какие планы на нашу дочь?       — В пожарной службе работаю, — достаточно спокойно ответил Йегер, присаживаясь за стол. — Не очень давно, конечно, но мне нравится. Насчет Микасы… Мы сравнительно недавно встречаемся, так что, говорить о свадьбе именно сейчас будет не очень умно, да и в большей степени все зависит от нее. Давайте пока позволим ей закончить учебу, это ведь должно быть на первом месте, учитывая ее талант в музыке.       — Хорошо, что Вы это понимаете. — Элиза села напротив, сразу же улыбаясь. — Значит, Вы — пожарный. Признаться честно, мне стыдно, что никак не получилось вернуться в Лондон, когда все случилось. Вы были там тогда?       — Это был мой первый выезд на серьезное происшествие. — Йегер быстро улыбнулся, чуть склонив голову. — Так что, да, я там присутствовал. И познакомились, можно сказать, мы именно в тот день. В какой-то степени. Сложностей при ликвидации пожара было предостаточно, но Микасе повезло, и кошка сыграла немалую роль в ее спасении.       — Это он меня вытащил. Некрасиво было бы сейчас так наседать. — Микаса села рядом, внимательно всматриваясь в строгое лицо отца.       — Храбрый поступок. Мы тебе очень благодарны. — Он кивнул, уважительно пожав руку Эрена. — В прочем, ничего против мы не имеем. Встречайтесь на здоровье, главное, чтобы это не влияло на творчество.       Элиза кивнула, улыбаясь.       — Ой, а скажите, нравится ли Вам классика? — Миссис Аккерман с интересом глянула на Йегера. — Вот, знаете, из-за нашей работы Микаса вышла достаточно поздним ребенком. Не будет ли у вас проблем насчет этого?       — Никогда не думал, что настолько буду увлечен музыкой. Хотя, уверен, что тут немалую роль сыграла еще и Микаса. Я ходил на ее выступления. — Эрен взглянул на Микасу, улыбаясь настолько мягко, вкладывая в этот жест всю свою нежность, даже не задумываясь, как это выглядело со стороны. — Ну а дети… Не очень хорошо же, если все случится до свадьбы.       — Ладно, не будем нагнетать. — Заметив, что дочери некомфортно, Элиза быстро сменила тему. — Расскажите о своей работе.       На это предложение Эрен кивнул с улыбкой. Хоть и пришлось выбирать, что можно было рассказывать, а что не стоило, но он гордился своей работой. Гордился тем, что приносил пользу людям. Знакомство с родителями хоть и не входило в планы, но все проходило так, словно бы они с Микасой давно обсудили этот вопрос, решив, что уже пришло время. Впрочем, Эрен не был из тех, кто сбегал от ответственности. Да и к вопросу о создании семьи он уже подходил, просто человек рядом оказался в тот раз совсем не тем. Теперь же Йегер точно был уверен, что хотел бы прожить именно с Микасой столько, сколько было им положено.       Он сдержал обещание, и только после выпуска Аккерман из консерватории сыграли свадьбу, начиная задумываться о большем.

***

      Во время полученного отпуска Эрен старался как можно чаще проводить время с новорожденной дочерью, давая возможность Микасе прийти в себя после крайне тяжелой беременности. Столько сил и нервов съело планирование ребенка, что теперь Йегер старался сдувать с жены все пылинки, создавая вокруг нее максимум уюта и комфорта, оберегая. Достаточно долго им пришлось раз за разом повторять попытки, наблюдать отрицательный результат теста, который, спустя повторную попытку, так и не подтверждался. Оба переживали, оба нуждались в поддержке друг друга, и лишь спустя семь лет — яркий положительный ответ. Выдохнуть бы на этом, но вот только большую часть беременности Микаса провела под наблюдением врачей. Эрен делал все, что хоть как-то могло зависеть от него, чтобы успокоить ее и чуть скрасить ее пребывание в больнице.       Когда же на свет появилась их дочь, а Микаса начала восстанавливаться, то это определенно был лучшим днем их жизни. Без каких-либо споров ее назвали Лиззи. Эрен потом узнал, что имя было дано в честь пианистки Элизабет Кляйн, но только улыбнулся, не имея абсолютно ничего против.       Прогуливаясь вечером с коляской по парку, Эрен все еще не мог перестать излучать то тепло и заботу, которые испытывал при взгляде на дочь.       — Эрен, какая встреча, — равнодушно произнесла Лима, стоя ровно перед коляской. Он узнал ее сразу, но изменилась она знатно: строгая одежда, холодный и безучастный взгляд… Время изменило ее. Или же это сделал сам Йегер? — Смотрю, ты все же создал то, чего добивался и чего так хотел.       — Можно так сказать. Женился, обзавелся дочерью. И очень даже счастлив. А ты? — От Йегера не скрылось, как дрогнула верхняя губа Лимы, но тут же вернулась уверенность на ее лицо.       — Я замужем за работой и не жалею. Сейчас — директор филиала. — Она гордо вскинула подбородок, но Эрен отвлекся на всхлипнувшую дочь, и Лима поджала губы. Сейчас Эрена и впрямь заботило совсем иное. — Ты изменился.       — Возможно. Но мне кажется, что просто нахожусь на своем месте. Как и ты, думаю. В любом случае, приятно было встретиться. Рад, что у тебя все сложилось в жизни. — Эрен взял на руки начавшую плакать Лиззи, прижал ее к себе, и она сразу успокоилась.       — Тебе и впрямь идет все это. Удачи, Эрен. Мне пора бежать, хоть и поболтала бы с тобой еще, но — работа. Сам все понимаешь. — Лима улыбнулась как-то натянуто. Не то чтобы она была неискренна, но какая-то грусть или зависть все же присутствовали. По всей видимости, она так и осталась одна, отдавшись работе целиком.       Уткнувшись в какие-то бумаги в папке, Лима торопливо удалялась прочь, цокая каблуками. Йегер перевел взгляд на свою малышку и улыбнулся. Он ни разу не пожалел о своем выборе, и теперь его не терзали никакие муки совести. Просто каждый занял свое место, получил то, чего хотел. Он вернул дочь в коляску, продолжая прогулку. Еще необходимо было зайти в магазин, чтобы купить чего-нибудь для Микасы и порадовать ее. Такие обыденные вещи, но для Эрена всякий раз ее реакция была все также ценна, как и до этого.