Полевые заметки

Прошу прощения за столь внезапный поворот в повествовании, но мне нужно поделиться этим с кем-то. Конечно, семпай сказал мне, что я могу – нет, должна поговорить с ним, но я не могу. Я не хочу этого делать, я впадаю в ступор, когда мне предлагают что-то такое. Прошло уже 4 месяца с тех пор, как я познакомилась с ним, а я ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы доверять ему. Я не понимаю, как он может это делать; разве он не пережил больше обмана, чем я? Но, это всё не имеет значения. Я уже превратила что-то вполне формальное в личный дневник, так почему бы не продолжить? Вчера умер Сасори-сан. Был убит дуэтом из старейшины Сунагакуре и чунином из Конохагакуре. Честно говоря, до сих пор не могу поверить, насколько быстро это произошло. Это не было чем-то неожиданным, наоборот – будучи нукенином, тем более членом Акацуки, риск смерти в любой битве автоматически повышается на 30%, просто из-за известности твоего имени. Я и не думала, что его мечта по достижению «вечной жизни» осуществима, также как и цели Орочимару. Я не рассчитывала, что он сможет жить так долго; я была удивлена, что его не убили, пока меня не было дома. И почему-то... Почему-то это всё равно шокировало меня. Внезапно, перед моими глазами был труп – нет, обломки куклы, разбросанные по всему укрытию, и их нужно было убрать, потому что через полтора месяца будет убит следующий джинчурики. Но, Пятый Казекаге так и не был убит в итоге, так что разве можно гарантировать что-то столь предопределённое, как смерть после переселения чакры? Может быть тогда, 7 лет назад, когда мы извлекали Семихвостого, просто что-то пошло не так? Я начинаю задавать такие глупые вопросы– думаю, эту главу можно будет пролистнуть. Я не знаю, что можно узнать в ней о Хаюми Рицуки, кроме того что спустя 10 лет убийств и смертей и убийств, она всё ещё удивляется тому, что кто-то умер. Только потому, что она знала этого человека, в каком-то смысле даже заботилась о нём. Насколько же та девушка, о которой ты так стремишься узнать, ничтожна? Интересно, грусть всегда сопровождается чувством вины? Я должна спросить об этом семпая – мне некого спросить, кроме него. Но смогу ли я? Я уже слишком открылась ему, и с одной стороны вряд ли он сможет разочароваться во мне ещё больше, но с другой – он же вообще не ждёт от меня ничего. А я действительно не хочу его жалости. Не важно, насколько я действительно жалкая, если семпай признает это – я просто умру от стыда. Меня раздражает, что я больше не могу смотреть на суицид как на выход. Когда взамен отчаяния ты не получаешь ничего, но уже никак не можешь вернуться к нему – это действительно ужасно жалко. Я надеюсь, что ты вообще никогда Эта глава уже полностью потеряла какую-либо связность, но почему-то я чувствую, что мы с ней похожи. Почему я вообще решила делить всё на главы? Это не имеет смысла, даже практического. Может, это просто прихоть автора-неудачки, что никак не вылезет из моей головы? Ну же, Рицуки-чан. У тебя никогда не было мечты или стремлений, почему же ты делаешь вид, что они есть? Как ни посмотри, но я никак не могу отнести себя к человеку искусства – я ничем не похожа ни на Дейдару-куна, ни на Сасори-сана. Конечно, эти двоя почти полные противоположности, которые никогда бы и не заговорили, если бы искренне не считали себя полностью правыми. Но, даже если у них отличается всё в их жизни, она оба – художники, которые не могут не видеть искусства во всём, что существует. Я не понимаю их, и вряд ли могу понять. Пусть я и мечтаю стать писателем, для меня это никак не может стать единственной линзой, через которую я вижу этот мир. Я не вижу красоты в вечности, не понимаю суть момента, даже те эмоции, что у меня вызывают книги, никогда не выходят за их рамки. Возможно это потому, что я не вижу в мире ничего отвратительного, и, следовательно, нет ничего, что я считала бы прекрасным. Для меня страница в книге – это страница в книге, дождь это дождь, а человек это человек. Всё-таки я не художник, я реалист. Так, с чего я начала? Акасуна-но Сасори, величайший кукловод в истории Деревни Песка, если не всего мира шиноби, был убит вчера, дуэтом из его собственной бабушки и юной девушки Харуно Сакуры. Несмотря на всю напускную грусть, с которой члены Акацуки будут ходить ещё неделю, у этого события могут быть куда более трагичные последствия, если не заняться этим сейчас. Я не смогла спрятать труп, так что можно смело предположить, что его кто-то уже разобрал на запчасти; мне предстоит выследить всех шпионов во всех регионах, которые были зависимы от Сасори-сана, и перенаправить их на новые должности, в том числе и убить некоторых. Если столько работы появляется только из-за одной смерти, то я надеюсь, больше никто из Акацуки не умрёт. Я итак писала этот дневник на протяжении месяца и не успела подобраться к настоящему – кто знает, когда я вообще закончу с таким графиком? Что ж, семпай разозлиться, если я продолжу не спать по ночам. Теперь, когда он официально в составе Акацуки, мне не получиться просто так убегать от него. Стоит предложить лидеру сделать его партнёром Дейдары-куна прежде, чем он напроситься ко мне. Надеюсь, что в следующий раз я вернусь к предыдущему формату. Поверь, мне самой не нравится писать здесь что-то, что не относится к делу, но мне некому доверить это, кроме как самой себе. ...Надеюсь на понимание.