Твоя шкура лопается

Вот оно! Это выражение лица. Если ты дьявол в людской шкуре, оно же тебе не поможет! Эти поднятые брови, этот приоткрытый рот и такая невинная улыбка, о Великий Дракон, как мягко изогнулись твои тонкие губы! А где же тот самый оскал — настоящий, лицемерная ты тварь?! Он же идеально шёл тебе, с ним ты — это ты! Пряди так мягко струятся по твоим ровным, широким плечам, так красиво они обрамляют твоё бледное лицо. А этот цвет глаз? Он просто невероятный, сверкает ярче звёзд в самую тёмную ночь. Ты прекрасен, Валтор, и я влюбилась в тебя как девчонка, позабыв обо всем. О том, что я ведьма, о том, что сестры — самое дорогое, что есть у меня в этом мире и о своих планах, о них я тоже забыла! Я смотрела лишь тебе в рот и внимала все, что ты молвил таким приятным голосом. Но тебе было плевать. Плевать на меня, плевать на Сторми и на Дарси тебе тоже было плевать! Ты все гипнотизировал свой шар, разглядывая огненную фею. И тогда меня бросало в дрожь от ярости, я была готова своими руками вырвать крылья этой выскочке, выколоть её небесные глаза, разбить эту подвеску на шее! Ты видел все и лишь ухмылялся, тебе это льстило, а меня выворачивало наизнанку. Как ласково ты отзывался о ней, как бережно обходился с этой рыжей! Как наглаживал шар, перематывая записанные посекундно её движения! Я ревновала, я завидовала, я рвала и метала от этих чувств. Тогда ты мне ещё казался идеальным. Таким холодным, сильным и безумно красивым. Я желала тебя, я объявила войну Трикс ради одной твоей улыбки, обращённой лишь мне! А сейчас я понимаю — ты монстр. И Блум мне ужасно жаль, от того что ты помешался на ней. На глупой дурочке из Алфеи, которая даже защититься от этого не сможет, уж слишком наивна! Ведь даже я повелась на твой вид… Я смотрю прямо в твои искрящиеся глаза. Твое лицо такое невинное. Я уже говорила об этом, но готова повторить ещё тысячу раз: — Эта шкура тебе не идёт, она вот-вот лопнет… Мне так больно, меня сжимает с такой силой, что вот-вот треснут кости. А демон улыбается так ласково, но глаза его горят синим пламенем. — Айси, девочка моя, я же предупреждал. Не стоит Блум вдаваться в подробности наших планов… Я ненавижу крыс. Что-то лопнуло. Одно за другим внутри меня ломалось что-то. Это трещат рёбра, трещат позвоночник и ключицы. А последнее, что я вижу, твое чистое, непорочное лицо. Я сделала много ужасного за свою жизнь, и Винкс я все ещё не терплю. Однако молчать о таком рядом с Блум я не могла, но и сказать ничего не успела.