Двое под дождём

      Была весна. Моя последняя на тот момент весна в нашем мире. Я знала о том, что Дитя меня не оставило. Оно дало мне мнимую свободу, которой я была слишком поглощена тем, что решала проблемы всех, не позволяла помочь себе или узнать о всех моих переживаниях. Считала себя недостаточно сильной, чтобы быть среди Грехов. А эти прозвища заставляли меня чувствовать себя ребёнком. Птичка, цветок жизни, ангелочек, рок-звезда, ягодка, Барби...       Кулон Алчности перестал действовать, я вновь стала видеть Дитя, которое приглашало меня на озеро, чтобы поговорить. Я знала, что ребёнок хочет меня забрать, что для удовлетворения своего желания нужна лишь я.       Судьба складывала всё так, чтобы о моём исчезновении никто не заметил сразу. Гнев и Гордыня возобновили общение, сблизились до того уровня, пока не появилась я. Похоть и Алчность путешествовали, а Чревоугодие наконец примирилась с Завистью. Я осталась одна на то время, пока меня мучали видения. Это было дело рук Дитя. Именно оно сделало так, чтобы обо мне забыли на какое-то время.       Временами души обретали большую силу, но их уничтожали сразу. Только в одном из десяти миллионов случаев такая душа уходила от преследования. Считалось, что такие избегали и получали благословение сразу Двух Творцов. И то Дитя с моим именем стало преследовать меня. Мотивы таких душ навечно остаются загадкой, которую невозможно разгадать.       В очередной раз меня оставили в замке Гордыни, да только он не заметил этого, так как редко приходил в особняк из-за обилия работы. Все знали, что моим любимым местом была библиотека, поэтому я решила оставить прощальную записку на главном столе. Помню, что мои руки дрожали, а лист записки был мокрым от моих слёз.       Я понимала, что нужно было выбрать более приметное место, например, ворота, но так я считала правильным. Среди ночи я покинула особняк, не оборачиваясь на него, чтобы сдержать весь порыв эмоций в себе. Мне хотелось закричать, расплакаться, кинуться в объятия к Гневу или Похоти, но я не могла. Это ставило их под угрозу.       В видениях Дитя назвало конкретное озеро. Но в той полосе настал сезон дождей. Индия редко славилась умеренной погодой. Но Дитя выбрало ту зону для нашей встречи. Я оставила их всех, чтобы заключить контракт на защиту семьи. Так нужно было поступить, и пусть они меня осудят за легкомыслие.       Мой путь привёл меня под дождь на безжизненное озеро. Я стояла два часа в одиночестве, пока меня с ног не попытался сбить сильнейший порыв ветра. Когда я убрала руки от глаз, то сумела рассмотреть Дитя.       Над землёй парила фигура человека. Я не могла утверждать пол собеседника, тело закрывали восемь пар крыльев. На бледном лице царила умиротворённая улыбочка, в молочных глазах читалась радость от того, что я явилась на встречу.       — Зачем тебе эта оболочка? Покажи свой прекрасный лик, Уныние.       Мои волосы дрогнули на ветру, обернулись в подолы длинного капюшона, из-под которого виднелся лишь рот. Всё моё тело покрывала бесформенная мантия, за спиной были огромные крылья. Но они не для полёта, на них было множество глаз.       Дитя улыбнулось. Ладонь коснулась моего лица, скрытого вуалью. Из-за страха я не могла отступить, я находилась под властью и контролем души. Небо быстро затянулось тучами, все звуки стали перебиваться стуком капель о ткань одежды. Что не смущало моего собеседника с обнажённым телом.       — Прекрасна... Как в тот вечер, когда ты помогла мне уснуть, — этот голос резал слух.       Кроткая улыбка ангела ощущалась притворным оскалом демона, решившего меня обмануть.       — Почему ты делаешь это?       — Разве это непонятно? Я хочу, чтобы ты обрела силу, — Дитя повернулось ко мне спиной, расправив все крылья разом.       Я не понимала этих слов, да и не хотела слышать их. Это было слишком больно и тяжело. Я знала, что являюсь самым слабым из Грехов, ведь не использовала активно свои силы. Я лишь копила их, банально хотела выжить, остаться на дольше. И Дитя давило на эти раны, задевало за тонкие нервы.       Я не понимала, почему я не могу проигнорировать Дитя, уйти и навеки забыть. Но оно знало мой разум, оно играло с ним, выводило на срыв. Умным действием было отключить эмоции, я так и поступила. Мне стало просто плевать на ситуацию, я должна была просто выполнить условие, чтобы моя семья находилась в безопасности.       — Что я должна сделать?       — Стань сильнее. Я отправлю тебя ходить по мирам. Ты будешь переходить из мира в мир. Когда я решу, что ты сильна, ты вернёшься. Но я даю тебе лимит... Скажем, шесть миров. Вернёшься раньше, я отдам тебе своё тело, свою душу и силу.       Дитя хлопнуло в ладони. Передо мной возник контракт. В нём были прописаны все условия и последствия за неисполнения обещаний. Был и пункт, что в моё отсутствие Дитя не будет приближаться к Грехам. Мне не оставалось ничего, как поставить подпись кровью. Я не была соперником для Дитя, да и оно не хотело мне вредить. Дитя не желало мне смерти.       Для крылатого духа я была отражением, которое никто не замечает, которым пользуются, что я не считала правдой. Грехи использовали друг друга иногда на работе, но это было пользой для обоих или нескольких. Дитя смотрела на меня, как на ребёнка.       Я прокусила палец и подписалась Унынием. Опыт работы с Алчностью за последние годы дал больше понимания в сделках, видела все подводные камни и читать всё по стеклянным глазам собеседника. Брат научил меня такому колдовству, что я могла видеть мысли того, кто передо мной.       — Перед тем, как ты покинешь дождь, хочу прояснить тебе, Уныние, момент. В иных мирах я есть тот, кого усыпили Грехи, с которым я разделяю судьбу. И я делаю это, чтобы ты узнала себя, Уныние, — рука хотела меня коснуться, но я отступила.       По телу прошлась неприятная дрожь. К счастью, мои глаза на крыльях не отражали моего состояния, чтобы Дитя продолжило манипуляции. Я была слаба, я была подвластна, меня было легко контролировать. Первой ступенью силы являлось осознание своих возможностей. Моей сильной стороной было то, что я знала трюки братьев и сестёр для достижения цели.       Дитя поставило рядом с моей подписью свою печать кровью, контракт был официально заключён. Дождь сменился с тёплого летнего на осенний ледяной душ, пробирающий до основания души. В голове мелькали различные картинки, которые были связаны с семьёй.       То, как Гордыня пытался учить меня игры в шахматы. Как Гнев показал мне место, куда уходят сознание высших существ после гибели. Как Похоть пригласила меня на соревнования в качестве судьи среди уличных танцоров. Как Алчность сводил меня в театр на один из самых масштабных спектаклей. Как Чревоугодие приготовила для меня торт в первый юбилей. Как Зависть предложила мне парные татуировки в знак союза. Как мы все устроили осаду одной из небесных крепостей, чтобы спасти Лилит от казни Адамом. Как я устроила их вечер примирения.       Мои глаза стали видеть хуже из-за дождя, я завернула крылья так, чтобы защитить глазные яблоки. Тогда я вновь смогла рассмотреть Дитя. Тело, скрываемое крыльями, было покрыто шрамами, словно его сшили по частям.       — Скажи, когда будешь готова.       — Быстрее начнём, быстрее покончим с этим всем.       — На то твоя воля, — Дитя посмеялось.       Оно приблизилось ко мне максимально близко, я обернулась опять в форму человека. Восемь пар крыльев обняли меня, погружая в глубокий сон. Всё, что я помнила, это глубокое падение в пустом пространстве, которое поглощало моё сознание...

      POV Автор

      Грехи собрались в поместье Гордыни, чтобы отметить день, как все они оказались вместе. Поднимаясь по лестнице, они все звали Уныние, но никто не отзывался. Алчность и Похоть проверили квартиры и дом младшего Греха. Везде было пусто.       Гнев и Гордыня вошли в зал, где стоял шахматный стол. Вокруг него медленно ползала черепаха и искала свою хозяйку, запах которой остался на кресле. Лица братьев перекосились от ужаса. Появление символа давало лишь плохие новости, так как зверь становился хранилищем остаточной энергии.       — Нет, — Гордыня стал качать головой, закрыв уши руками.       Одновременно произошёл мощный выброс энергии сразу, сделав Грехов уязвимыми для ангелов и демонов. С другой стороны, к ним никто не явится из страха и масштабности сил тёмных созданий. Плачь и ярость вместе выносили всю выносливость.       В этом выбросе их объединило воспоминание, когда на их глаза попала записка Уныния. От того, что негативные эмоции достигли предела, их сознание увидела единую картину того, как существо с шестнадцатью крыльями усыпляет Уныние, растворяя её в себе. Двое под дождём, слишком ярко врезалась эта картина им в головы.       — Цветок жизни опять сорвали...       Гордыня ушёл в зал, где он поставил чёрные розы, подаренные маленькой сестрой. Ему хотелось исполнить просьбу младшей, но так же было дикое желание спустить всех адских псов, чтобы найти её.       — Птичку похитили...       Гнев был переполнен своими чувствами настолько, что его горе нашло выход в огне, который сжёг поле в десятки гектар. Так он призвал одного из Всадников, обещавшего помочь, если Гнев станет его приемником.       — Ангелочка обидели...       Похоть закрылась у себя в апартаментах, чтобы через свои связи выйти на Дитя. Жнецы бы не допустили ухода души, значит, постарались ангелы, через их убийство можно было выйти на начавшего эту историю херувима или серафима.       — Прости, маленькая рок-звезда...       Алчность потушил сигарету, бросил её в урну и отправился в Хранилище Душ, чтобы забрать досье души и найти Дитя. Он хотел рискнуть и заключить договор со Смертью ради этого.       — Кто посмел посягнуть на ягодку?       Чревоугодие пассивной агрессией пробудила своей силой одного из Всадников, который забрал её в свои ученики насильно.       — Я не разрешала играть с Барби...       Зависть нашла выход эмоциям в активной агрессии по отношению к демонам, ангелам и людям. Её остановил четвертый Всадник, ставший последним элементом в механизме, который мог повторить историю иного мира.