Долг аристократа. Начало войны

— Доверься мне. Так надо. Когда они остались наедине и волна эмоций от долгожданной встречи схлынула, Гермиона потребовала от Бэя хоть каких-то объяснений. Ему пришлось тщательно выбирать слова, чтобы получился складный рассказ о том, как он без чьего-либо научения отправил к поместьям Пожирателей шпионов и стал ждать, пока они не будут призваны Тёмным Лордом. Из своих источников Бэй узнал, что это произойдёт скоро, поэтому был в состоянии постоянной готовности. Он был уверен, что только упреждающий удар может спасти его людей и семью от жестокой и неожиданной расправы. Речь нельзя было назвать складной, но Бэй не сказал лишнего. Повисшая тишина не сулила ничего хорошего. Гермиона стояла к нему спиной и, казалось, его не слушала. Бэй боялся, что она задаст верные вопросы и прочтёт ответы по его реакции. Он понял, что слишком рано ослабил броню, теперь он едва ли мог защитить Гермиону от самого себя и от своих решений. — Это из-за меня? — вдруг спросила Гермиона, обернувшись. — Ты выбрал Ноттов из-за меня? Бэй угрюмо на неё взглянул, но ничего не сказал. Это и не требовалось. — Бэй, это слишком личное для тебя. Я не позволю. — Я не спрашивал разрешения. Он испытывал отвращение к своим словам и к тону, который пробился вместе с ними. Таким он был с чужими людьми, но не хотел таким быть с Гермионой. Она опасно прищурилась и шагнула к нему: — Значит, ты просто ставишь меня перед фактом, что собираешься сотворить очередную глупость? — Это не глупость, а стратегический ход, — возразил Бэй. — Дело не в Тёмном лорде, а в аристократах. — Думаешь, он не обратит внимания на вашу войну? — Все знают, что он полукровка. Ему аристократы нужны только как орудие для достижения своих целей. — Знают? — удивилась Гермиона. — Правда? — В среде аристократов об этом не говорят, но и секрета большого не делают, — пожал плечами Бэй. — Мне рассказал отец задолго до смерти. Как бы то ни было, нас учили в первую очередь думать про свой род. Служение Тёмному лорду не входило в обязательство по чистоте крови. Свободный выбор каждого. — Но у Драко этого выбора нет, — напомнила Гермиона серьёзно. — Он может быть опасен. — О нём позаботятся, — повторил Бэй заученную фразу, в которую хотел верить. — Я пытался с ним поговорить, но он слишком привязан к семье. Я не имею права требовать от него оставить родителей и пойти против Тёмного лорда. — Почему? Это ведь будет правильно, — сказала Гермиона, но не выглядела уверенной. — Потому что на его месте я бы поступил так же, — хмуро ответил Бэй. — Я бы сделал всё, чтобы защитить семью. Тишина между ними была невыносимой, особенно сейчас, когда ему приходилось произносить жестокие слова, в которые верил. Но он сомневался, что Гермиона когда-нибудь поймёт его точку зрения. Некоторые различия были непреодолимы. — Похоже, я не могу тебя остановить, — горько подытожила Гермиона. — И ты не позволишь мне помочь тебе. — Нет, — холодно отозвался Бэй. — Ни за что. Мне будет намного спокойнее, если я буду знать, что ты в полной безопасности. Гермиона видела, как напряжён Бэй и как тяжело ему даются эти слова. Она поняла, что он уже готов к отказу, готов снова и снова доказывать, что он заботится о ней и не пытается подчинить. И Гермиона была готова спорить, отстаивать свою независимость, но вдруг решила, что оно того не стоило. Ей было больно смотреть на подавленного Бэя, который находился меж двух огней — долгом аристократа и долгом перед ней. — Хорошо, — кивнула она и встретила удивлённый и облегчённый взгляд Бэя. — Я буду здесь. Никуда не денусь. Но и ты мне обещай, что будешь благоразумен. И напишешь мне сразу, как всё будет кончено. — Обещаю, — кивнул Бэй. — Я вернусь, как только смогу. Гермиона позволила себе снова утонуть в его объятиях, на этот раз — прощальных, и оттого горьких и ещё более трепетных. Они оба боялись думать, что это может быть их последней встречей. — Мы с тобой ещё не закончили, — вдруг заявила Гермиона, когда Бэй шагнул к камину. — Мы ещё вернёмся к твоей чрезмерной опеке. Над этим придётся поработать. — Хорошо, — улыбнулся Бэй. — Люблю тебя. — И я тебя. Он исчез во вспышке, и Гермиона осталась наедине со своими чувствами и переживаниями. Она до конца не верила, что действительно согласилась оставаться в Норе, пока Бэй будет отражать чужие заклинания и надеяться, что стратегия сработает. Навскидку Гермиона могла назвать сразу несколько моментов, которые могли пойти не так, но постаралась отбросить эти мысли: ей предстояло смириться со своей беспомощностью и не падать духом. Но было проще сказать, чем сделать. Следующие несколько дней Гермиона пыталась занять себя чем угодно, лишь бы не думать, что в этот момент Бэй может подвергать себя опасности, потому что не может иначе. Они с Роном получили короткое послание от Гарри — он в порядке и занят чем-то очень важным, о чём пока не может рассказать. Это самое дело объединяло его с Дамблдором, и Гермиона подозревала, что оно связано и с внезапным отъездом Бэя в поместье. Но у неё было недостаточно фрагментов, чтобы собрать полную картину. Никто не обещал, что будет просто, но никто и не предупреждал, что сидеть и ждать намного сложнее, чем быть на передовой. Каждая сова, которая стучалась в окно Норы, заставляла сердце Гермионы неприятно сжаться. Она ждала вестей, и вскоре миссис Уизли, чтобы пощадить её нервы, начала давать ей задания по дому. Но однажды вечером женщина зашла в комнату Джинни и протянула конверт Гермионе. — Это тебе, милая… Увидев герб Солсбери на оттиске печати, Гермиона тут же вскрыла письмо, не слыша своих мыслей из-за оглушительного биения сердца. Мягкий почерк с плавными соединениями, закруглёнными углами и в меру кокетливыми завитушками был совершенно не похож на сдержанный стиль Бэя. Подпись с отчётливым «Э» в начале поставила всё на свои места. — Это миссис Солсбери, — объяснила Гермиона. — Приглашает встретиться в поместье и поговорить. Она открыла проход к вашему камину. — Тебе нельзя покидать Нору, — встревожилась миссис Уизли. — Я пойду с ней, — тут же вызвалась Джинни, которая явно только и ждала повода во что-нибудь ввязаться. Она даже подскочила на ноги, но мать строго ей пригрозила: — И не думай, юная леди. Ты останешься дома. Гермиона боялась, что такая же реакция ждёт и её, и не хотела спорить с миссис Уизли, но и не могла проигнорировать письмо Эвридики. Приглашение «на чашку чая» наверняка было важнее, чем казалось. — Я должна идти, — уверенно заявила Гермиона, внутренне готовясь отстаивать свою самостоятельность, но женщина кивнула. — Но одна ты не пойдёшь, — добавила она. — Артур за тобой присмотрит. Гермионе было совестно, что из-за неё мистер Уизли подвергается опасности, но иного способа увидеться с Эвридикой у неё не было. Поэтому меньше чем через десять минут она уже ждала его у камина. Мистер Уизли улыбался и не выглядел ни капли встревоженным. — Готова? — спросил он и ободряюще кивнул. — Как думаешь, а на меня чая хватит? Гермиона не смогла сдержать улыбки. Миг — и они оказались в кабинете Бэя. Там был полумрак. Одна-единственная свеча зависла над полом, и Гермиона не сразу поняла, что её кто-то держит. — Мисс Грейнджер, мистер Уизли, — склонил голову Маршалл. — Миссис Солсбери вас ожидает. — Маршалл, а где Бэй? — Мистер Солсбери отсутствует, — ровно отозвался дворецкий. — Следуйте за мной. Они поднялись на второй этаж и направились в крыло, где жила Эвридика. Гермиона признала, что поместье выглядело так же, как и до взрыва, только портретов стало меньше. Она внимательно вглядывалась в лица, боясь пропустить Викторию, но её было сложно не заметить. Они обменялись улыбками, и Гермиона ожидала, что Виктория захочет с ней поговорить, но та махнула рукой: похоже, визит к Эвридике был важнее. Когда они приблизились к одной из комнат, Маршалл сказал: — Миссис Солсбери желает видеть только мисс Грейнджер. Мистер Уизли, вы можете подождать в соседней комнате. — Хорошо, — легко согласился мистер Уизли. — Налей ему чаю, — улыбнулась Гермиона. Маршалл кивнул и открыл перед ней дверь. Внутри горел свет, и Гермиона сразу увидела Эвридику — в кресле, с кружкой чая, в персиковом воздушном платье, в котором она была похожа на облако. — Гермиона, дорогая, — улыбнулась женщина. — Я рада, что ты приняла моё приглашение. — Я не ожидала вашего письма, — призналась Гермиона. — Что происходит? — Я решила, что этим вечером нам лучше держаться вместе. Её слова подтвердили подозрения Гермионы: Бэй был сейчас в поместье Ноттов, он осуществлял свой план. — Согласна, — кивнула Гермиона и села напротив. — Мне сейчас точно не помешает компания. *** Бэй надеялся, что никто не будет геройствовать. Он надеялся, что ни одному из его людей не придётся применять опасные заклинания. И его надежды почти оправдались. Поместье уцелело, прислуга сдалась без боя, наёмные защитники бились храбро, но ни один не попытался отдать жизнь за хозяев. — Сэр, вы в порядке? Бэй стиснул палочку сильнее и наклонился над неподвижным телом Тео. Бэй помнил вспышки оглушающих заклятий, в перекрестье которых попал наследник. На его лице так и застыло злобное выражение, а на губах — проклятия. Это был несчастный случай, но Бэй знал, что вся ответственность падёт на его плечи. — Уходим, — холодно сказал он, не позволяя ни единой эмоции прорваться в голосе. Повернулся к связанной прислуге: — Верёвки освободят вас, когда мы покинем поместье. Я не желал вашему хозяину такой участи. Позаботьтесь о нём. Ответом ему была тишина, но Бэй и не рассчитывал на большее. Защита поместья пала, залежи золота в сейфе кабинета были практически полностью вычищены — скорее дань традиции, чем необходимость, — поэтому Бэй дал команду трансгрессировать. Ушёл вслед за своими людьми, бросив последний взгляд на Тео — упрямого мальчишку, который был слишком зол, чтобы с достоинством отказаться от битвы. Отец говорил, что войны аристократов — это переговоры, уступки и взмахи волшебной палочкой без единого заклинания, но времена изменились. И Бэю казалось, что он сыграл не последнюю роль в этом изменении. Было темно и тяжело, путь до поместья прошёл, как в тумане. Бэй чувствовал на себе груз жизни, которая в эту ночь погасла. Он поднялся по крыльцу, снял мантию и даже не посмотрел на Маршалла, который ждал его в прихожей. — Сэр… — начал он, но Бэй остановил его жестом. — Не сейчас. Передай мой приказ: готовиться в обороне, ещё раз проверить, все ли эвакуированы. — Да, сэр… Бэй закрыл за собой дверь кабинета и даже не задумался, почему камин не зажжён, почему вокруг сгустился мрак. Он упал в кресло и закрыл глаза — в ушах стоял крик Тео, перед внутренним взором пронеслись мгновения его смерти. Как красные вспышки врезаются в его тело с двух сторон, как он раскрывает рот в непроизнесённом заклинании, а потом падает на колени и переворачивается в воздухе, чтобы приземлиться у подножия лестницы с согнутыми под неестественным углом ногами. Бэй узрел лик смерти и ужаснулся — неужели ему снова придётся переживать подобное? — Бэй?.. Голос Гермионы показался ему призраком будущего, которое он почти уничтожил. Бэй открыл глаза и увидел её на пороге — испуганную и в то же время счастливую. В груди что-то встрепенулось и тут же удивлённо затихло. Короткая схватка отняла у Бэя слишком много сил, а смерть Тео истощила его до предела. — Что… что ты здесь делаешь? — Он сделал над собой усилие и поднялся на ноги, надел маску, которая была уже не так идеально выверена, но света луны было недостаточно, чтобы раскусить его притворство. — Почему ты не в Норе? — Твоя мама позвала меня на чай, — слабо улыбнулась Гермиона и прижалась к груди Бэя. — Я так боялась, что больше тебя не увижу… Бэй попытался обнять её в ответ, но руки безвольно повисли вдоль тела. Гермиона подняла голову, внимательно вглядываясь в его бледное лицо. — Что там произошло? Бэй снова призвал внутреннюю силу. Ради Гермионы он был готов использовать последние крупицы самообладания, но его хватило только на тяжёлый взгляд. Слишком тяжёлый для любой другой, но Гермиона выпрямилась и храбро спросила: — Бэй, ты в порядке? — Тео… — только и смог выдавить Бэй. Ему казалось, что теперь он не способен произносить ничего, кроме его имени, но с удивлением ощутил, что это придало ему сил. — Это была случайность. Клянусь. Гермиона побледнела, но не отпустила Бэя. — Я тебе верю, — прошептала она. — И… что теперь? Бэй не хотел произносить страшных слов, но с трудом отстранился от Гермионы и твёрдо заявил: — Теперь ты отправишься в Нору, а я буду делать то, что должен. — Это изначально входило в твой план? — горько спросила она. — Отправить меня на скамейку запасных? — Если на ней ты будешь жива и невредима, то да, — жёстко отозвался Бэй. — Перестань, Гермиона. Мы действительно снова будем говорить об этом? Я всегда, слышишь, всегда буду заботиться о тебе. — Это не забота, — вдруг отрезала Гермиона. — Это жажда контроля. Ты хочешь запереть меня под замок, лишь бы я была в твоей власти. Но этого никогда не будет. Никогда. Бэй слушал её голос и ощущал внутри только пустоту. Прежнее одиночество воскресло в нём с новой силой. В нём была горечь, но ещё оно несло странное спокойствие. Никакого трепета, никакой нежности, никакой ревности, никакой страсти. Ничего, только холодный рассудок и необходимость, продиктованная правилами. Гермиона растормошила его мир, показала ему, каково это — испытывать слабость и поддаваться ей раз за разом. Он действительно думал, что это сработает, но теперь понимал, что у него было слишком много незавершённых дел, чтобы втягивать в это Гермиону. Он поддался юношеской влюблённости, а теперь страдал сам и заставлял страдать ту, которую любил. Кажется, долг перед Гермионой был для него непосилен. — Пусть так, — холодно согласился он. — Пусть я помешан на контроле, но мною руководили лучшие побуждения. Видимо, этого недостаточно. — Даже не думай так от меня отделаться, — вдруг разозлилась Гермиона, и Бэй отвернулся, скрывая печальную усмешку. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы купиться на такое. Не надо делать вид, что тебе не больно. Мне тоже больно, Бэй… Нам просто нужно перестать друг друга ломать. Ничего не выйдет. — У меня нет на это времени и сил, Гермиона, — отозвался Бэй и отчасти не лгал. — Сейчас есть нечто намного важнее, чем наши отношения. Мне нужно защитить свою семью, свой род. — Я тоже практически часть этой семьи, — заявила Гермиона, упрямо вздёрнув подбородок. — Мы помолвлены. Это что-то да значит. — Это ничего не значит… не значило… — сказал Бэй и тут же пожалел об этом. Гермиона изменилась в лице, а он снова ощутил прежнюю слабость, ту самую дрожь, от которой он желал избавиться. Его бросило из холода в жар. Одна его часть желала вернуть слова назад, оправдаться, всё объяснить, но другая призывала сохранять молчание, позволить Гермионе окончательно разрушить те воздушные замки, что они построили вместе. В этот бесконечный момент дверь кабинета открылась, появился мистер Уизли. Он был серьёзен и решителен, но, увидев их лица, аккуратно сказал: — Не хотел вам мешать… Но это срочно. — Что случилось? — спросила Гермиона и услышала дрожь в своём голосе. — Профессор МакГонагалл прислала сообщение. Профессор Дамблдор погиб. Гермиона почувствовала, как земля уходит из-под ног, но она смогла устоять и тут же подумала о Гарри: где он, что с ним? — Гарри в Хогвартсе, — опередил её вопрос мистер Уизли. — На замок напали Пожиратели. Никто, кроме Дамблдора, не пострадал. Гермиона перевела взгляд на Бэя и вдруг всё поняла. — Ты знал… Поэтому именно сегодня… — прошептала она и нашла подтверждение в его глазах. — Ты знал. — Вам пора, — ровно проговорил Бэй. — Ты нужна своим друзьям. Он должен был выдержать её взгляд, он не мог сломаться… Лицо Гермионы вдруг обратилось холодной маской, но в глазах стояли слёзы, а губы еле заметно дрожали. — Прощай, Бэй… Огненная вспышка в камине унесла визитёров, он остался один. Тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками. Но стоило ему это сделать, как призрак Тео напомнил о себе. Какая-то часть Бэя всё ещё желала последовать за Гермионой, извиниться, вернуть, но внутренняя борьба разрешилась не в её пользу. Когда в кабинет зашёл Маршалл, Бэй уже убедил себя, что всё сделал правильно. — Это война, сэр? — спокойно спросил дворецкий. — Да, — кивнул Бэй. — И мы должны в ней победить. У нас нет иного выбора. Он знал, что это не случится за один вечер, но он сможет притвориться, что всё в порядке, что именно этого он и хотел. Что он хотел, чтобы Гермиона ушла и не желала вернуться. Потому что так было проще выполнить свой долг.