бонус уровень

      в голове — взрыв. мириады нейронных частиц разлетаются по углам, прорезают пулями воздух и оставляют невидимые призрачные дырки в стенах; оставляют рисунок звёздной карты, почти что начертив созвездие феникса, расправившего свои пылающие огненные крылья, раскинув их от запада до самого востока. на теле — пожар, вспышками зажигается, но не угасает, — слабнет слегка, чтобы вновь разгореться пуще прежнего, — когда фёдор мягко, нежно так, касается подушечками пальцев, оставляя следы-ожоги поцелуями.       и от этого так ведёт; голову кружит, как на карусели — и плевать, что не подали карет. трогает, трогает, будто отнимут скоро, будто пытается запомнить каждый сантиметр, старается пропитать каждую клеточку тела собою. хватается, как за спасительный глоток воздуха утопающий, стремительно падающий на дно, впивается пальцами в плечо, чувствует себя так, будто топит сам себя добровольно.       у андрея во всём виде — мольба, в карих глазах напротив — полное понимание, спокойствие, долгожданный оазис в бескрайней пустыне с песчаными бурями — сносят. взгляд пробивает током, вливается с кровью, бежит так ощутимо-приятно по всему телу. хочется всего и сразу, поглотить всё огнём, превратить эту идиллию-пытку в полнейший хаос; взорвать всё сверхновой. но фёдор медлит, пока андрей чудом с ума не сходит от желания.       андрей почти что не в себе, когда фёдор не в нём — не в огне. просит всем видом, фёдор и без слов понимает, но тянет; сам почти что в пепел превращается, потому что вынести такого андрея и не сгореть к чертям — высшее мастерство, но, блять, тянет. изучает его медленно, обводя пальчиками каждый изгиб, будто всё впервые. зацикливает каждый момент — лишь бы рядом; настолько близко.       прижимает к себе, пока его нежно, но с нажимом, тянут за выкрашенные волосы, заставляя запрокинуть голову. прикрывает глаза, вдыхает воздух тяжело, ловит чужую ладонь, переплетая пальцы, несильно сжимая, вкладывает в этот жест абсолютно всё своё доверие. фёдор аккуратно касается губами шеи, каждое прикосновение — будто разряд тока; прошибает насквозь. и андрей почти каждой клеточкой тела чувствует фёдора.       ловит губы, целует смазанно, как-то слишком отрывисто, кусается, почти до крови, но одёргивает себя. взглядом бегает по лицу, впечатывая этот момент в память, навсегда высекая горящую эмблему на сердце. в этой войне за любовь — нуль победителей и столько же проигравших. потому что оба капитулируют в первом же акте, отстраняются за профессиональную непригодность, потому что друг к другу тянутся; сливаются воедино и двое не делятся на два нацело. потому что похоронят части себя, если разорвутся.       растягивает его медленно, и андрею это кажется пыткой. осторожно добавляя второй палец, а андрей насаживается уже сам. прекрасно знает — не подготовлен, больно, но хочет чувствовать фёдора полностью в себе. выдыхает прямо в ухо тихое скулящее «прошу…», жмётся ближе, царапает плечо короткими когтями. ему всегда мало, хочется больше — полностью. так, чтобы одним целым стали. чтобы ощущать всеми органами чувств, как себя.       и фёдор сдаётся. потому что натурально плавится от этого огня. языки пламени окутывают его полностью, заставляя пылать с ними, тлеть медленно, как спичка, но вспыхивать ещё ярче, разразившись кострищем в этом опаляющем пекле, чтобы сжигать тоже; но согреть. укутать в тёплое меховое одеяло, унести с собой, спрятать, чтобы никто не нашёл. чтобы всецело — только его.       входит осторожно, пока андрей в нетерпении толкается сам. вскрикивает от боли, а фёдор сжимает еле ощутимо его запястье в жесте бесконечной поддержки, пытается успокоить. поглаживает большим пальцем аккуратно нежную кожу, сквозь которую просвечивают фиолетовые венки, отбивающие пульсом в коде морзе одно единственное слово, срывает его с уст. «люблю». и стонет протяжно, когда фёдор медленными тягучими толчками набирает темп.       андрей сжимает в руке простынь, она расходится волнами по кровати. фёдор гладит по плечу аккуратно, помогает расслабиться. проводит рукой по открытой шее, чуть сжимая, и андрей почти что теряется. жмурит глаза, выдыхает рвано, мысли путаются в клубок, который проекцией светится в неоне, одно единственное имя. и сладостью отдаёт на языке, не горчит нисколько.       чувствуют себя единым целым, сердца отстукивают одинаковый ритм, громко, так, чтобы заглушить любые мысли. концентрируются только на ощущениях; друг друга чувствуют — и телом, и интуитивно. касаются, трогают, целуют — и всё мало-мало-мало. катастрофически мало. необходимы друг другу, как кислород.       дыхание сбивчивое, но в унисон. цепляются друг за друга мысленно, как за последние ниточки к спасению от непонятно чего. не помнят ничего, кроме этого момента, кроме них самих. держаться — не отпускают; потому что слишком влюблены.       у фёдора весь мир на беззвучном, потому что в ушах мелодия из стонов андрея под ним. и это — лучше любой музыки; и уж тем более — лучше звуков окружающего мира. только он, только его голос, руки, полуприкрытые глаза, взлохмаченные волосы, срывающийся голос и тихий полушёпот, который, как в бреду, повторяет только — «фёдор».       искорки в глазах — и пляшут, как чертята. весь мир умещается только в глазах напротив: и там — отражение обоюдной любви. безумной. пристёгнуты наручниками к пространству и времени оба. на абсолютном безоговорочном доверии.       фёдор трахает медленно, — андрею хотелось бы резче, — но попадает по той самой точке; андрей стонет громче, прикрывая глаза, и хватается за федино запястье, в попытках не потерять равновесие. слегка царапает короткими ногтями, запрокидывает голову, дышит тяжело. фёдор прислоняется губами к шее, оставляя пылающие красным огнём засосы-метки, показывая, что андрей — только его.       кончают почти что в унисон; андрей — чуть позже, но даже без рук. пытается отдышаться, не отпускает руку фёдора, пока тот нежно целует его в макушку, аккуратно поправляя выкрашенные пряди волос от лица, ложится рядом, прижавшись, в обнимку. полностью расслабленный, в послеоргазменной эйфории, не в силах даже дойти до ванны, андрей просто зарывается носом в шею фёдора, целует, еле коснувшись губами, обнимает в ответ тоже.       каждый раз после — молча. потому что всё знают и так. потому что молчать комфортно. понимают друг друга интуитивно — любят. безумно. переплетают вместе пальцы в абсолютном спокойствии.