Пред Его Очами

      Чонин до сих пор с ужасом вспоминает с какой ухмылкой на него смотрел тот мужчина, определяя его дальнейшую судьбу. Он чувствовал себя совершенно голым, хотя на нём и была одежда, вся перепачканная после работы в огороде. До последнего ведь верил словам Сынмина (по этой же причине и не бежал, когда мог), что нет ничего страшного в новом режиме и что всё будет хорошо. Не было. Ким теперь неизвестно где, так же как и Чан со своей семьёй, а он один. Страшно до дрожи в коленях и подступающей к горлу тошноты, хоть и знает, что ничего противоправного не сделал. Ян не хочет умирать. — Хм, а ты неплохо выглядишь, — неизвестный тучный мужчина лет пятидесяти в хорошем костюме оценивающе скользил по нему взглядом. — Худой, высокий, — он подозвал стоящего рядом Хранителя и взял из его рук папку с какими-то документами, пролистал, кое-где задерживая взгляд. — В досье сказано, что ты закончил школу танцев. — Да, сэр, — бесцветным голосом ответил парень. Мама в детстве говорила: не показывай свой страх, они его чуют. И неважно, что речь тогда шла о собаках, которых маленький мальчик жутко боялся. Здесь это правило работает точно также. — Отлично, — ещё одна сальная ухмылка. Мужчина кивнул Хранителю и тот отвёл Чонина в сторону. Это точно не к добру.       Командор Стоун, так его называли смотрители Колонии, выбрал ещё одного парня, после чего поехали в неизвестном направлении. Наверное, это хорошо, что больше не придётся горбатиться в полях, однако у медали все ещё две стороны. И лучше бы Ян не увидел вторую.       Их привезли в бордель. Да, официально они запрещены, но кого это волнует? Никого, кто является Командором, всё верно. Иногда сюда привозили иностранных послов, чтобы показать, якобы Галаад такая же страна, как и все. Именно здесь заключались самые выгодные сделки и проводились самые яркие ночи.       Чонин до последнего надеялся, что будет хотя бы простым официантом. Всё равно бы пришлось надевать чёрную мини-юбку, как у других официанток, но он бы это как-нибудь пережил и со временем привык. Люди ко всему привыкают. А ещё лучше было бы работать (сомнительное слово для такой ситуации, ведь здесь никому не платят, да и не только здесь) барменом: стоять за стойкой в нормальном костюме, мешать всякие коктейли, слушать разные сплетни, среди которых иногда встречается что-то важное, и самое главное не чувствовать на себе похотливых взглядов. Они были как будто осязаемы, прилипали к коже, застывая на ней противными пятнами, пробирались в лёгкие, не давая свободно вздохнуть. Но, кажется, он всё своё везение растратил на те автоматы с игрушками, которые доставал каждый раз, стоило закинуть монетку и немного поводить рычажком.       Первое время Ян драил себя щёткой до крови, пытаясь отмыть все те многочисленные прикосновения, которые получал за ночь. Они покрывали всё тело. Не было ни единого участка кожи, которого не касались бы мерзкие потные руки тех извращенцев. Часто терял сознание от боли, которую причинял сам себе. После предупреждения, что ещё один такой фокус и его отправят в радиоактивные Колонии, пришлось направлять стресс в другое русло. Он начал курить. Благо этого добра было достаточно в таком заведении — чёрный рынок процветал.       Тот парень, которого тоже привезли тогда, не выдержал и сломался. Тело обнаружили на утро, когда Командор, забронировавший его на ночь, проснулся утром и увидел над кроватью повешенного на люстре мертвеца. Но всем было плевать. Никто не убрал люстры из номеров бывшего отеля, никто не попытался обезопасить жизни присутствующих здесь. Все они лишь мусор здесь. Одной проституткой больше, одной меньше. Не велика потеря.       Чонин долго плакал, заперевшись в какой подсобке — всё же они были знакомы достаточно давно. Но после понял одну простую истину — он не даст этим ублюдкам себя доконать.       Очередная ночь проходила как всегда спокойно. У него уже были свои «клиенты», с которыми он знал как себя вести. Однако сегодня никого из них на удивление не было. Странно, может, какое заседание или что-то в этом роде. Ян лениво огляделся по сторонам: как бы там ни было, ему нужно найти хоть кого-то на ночь, иначе наказания не избежать. Он научился различать людей, читать их фетиши и кинки, как открытую книгу. Хотелось бы найти кого-то более или менее подходящего, того, кто знает как нужно обращаться с мужским телом. Никто не зацепил. Зато он увидел Эшли и Поли, сидящих на высоком бордюре возле фонтана. Они были теми, кто всё это время поддерживали парня и помогали всем, чем могли: приносили разные ранозаживляющие и обезболивающие, добытые на чёрном рынке, помогали привыкнуть к новым правилам и обстановке, были рядом. — Как дела, кексик? — добродушно спросила Эшли, стоило Чонину подойти к ним и усесться рядом. — Да так, — уныло ответил парень, всё ещё сканируя зал, — никого из моих нет, вот и не знаю, что делать. — Мне тут один старикан сказал, что у них какие-то важные гости приехали, — сообщила Поли. — Может, их поэтому нет. — Может, — покивал головой он, чувствуя как отросшие волосы щекочут шею. — Но мне всё ещё нужно найти кого-то. Не хочу потом выслушивать и сидеть в одиночке сутки. — О, Аддамс пришёл, — Эшли проводила взглядом Командора, — давно его не видела. Может с ним? — Ян внимательно следил за мимикой, жестами и взглядом мужчины. — Не, — он слегка прищурился. — Выглядит так, будто в жизни не слышал про слово смазка. Не хочу быть живым мясом на шампуре. — А может тот, — теперь уже предложила Поли, показывая кивком головы куда-то влево. — Молодой такой, приятный на вид. Выглядит достаточно прилично. — Ой, тебе ли не знать какими грубыми могут быть молодые, — проворчала старшая девушка. — Особенно те, у которых пубертатный период пришёлся на все эти перевороты. — Ну да, это тоже верно. Эй, кексик, — она повернулась к Чонину, который поразительно долго молчал, — ты в порядке?              Нет. Он определённо точно не в порядке. Глаза слезились, а горло сжал спазм. Парень, которого обсуждали подруги, тоже заметил его и теперь ошарашенно глядел в ответ. — Я… — Ян запнулся, не в силах продолжить фразу. Ещё слово и истеричные рыдания точно не сдержать. Он неопределённо махнул рукой, аккуратно слез с бордюра и на ватных ногах пошёл навстречу.       Парень лишь красноречиво посмотрел на старого друга, надеясь, что он всё поймёт без слов. И Сынмин понял. Мягко взял его под руку и повёл в сторону лифта. Им так много нужно друг другу рассказать. Но перед этим обязательно выплакать все слёзы. К счастью, в их распоряжении вся ночь.       Минхо, как и обещал, взял себя в руки. Перестал пререкаться с отцом и другими Командорами, высказывать недовольство по поводу системы, пытаться всех образумить. Стал удобным. Чонсук не мог нарадоваться — неужели Господь услышал его молитвы и помог сыну стать благоразумнее? Он часто брал младшего Ли на важные встречи, собрания Командоров. Общая подозрительность к молодому человеку понижалась с каждым месяцем его трудной работы над собой. Он часто высказывал «свои» мысли, одобряемые в обществе, и даже давал советы по каким-то вопросам. Хо понял правила этой игры, подстроился под них.       Приходилось ежедневно врать всем вокруг и с улыбкой на лице говорить о жутких вещах, как о чём-то обыденном и нормальном. Было противно от самого себя, но в голове, словно закреплённое сообщение в верху чата, держалась мысль о том, что делает это ради Джисона. Он ему расскажет обо всём, обязательно расскажет: что делал, как говорил, чем жертвовал. А там уже будь что будет. Хан будет ему судьёй.       Расслабиться получалось лишь в редкие моменты встреч с Крисом или Джоан. Девушка была крайне довольна своим женихом, но, как и все они, сложа руки не сидела. Они все работали на благо своего будущего и своих любимых. — Завтра открытие нового центра «Рахиль и Лии», — тускло сказал Хранитель, сидя на прохладной веранде, ставшая негласным местом сбора. — Да, я помню, — устало ответил Минхо, затягиваясь. — Эдгар сегодня все уши прожужжал этим. — Знаешь, кажется, я нашёл единственный плюс в Галааде, — Ли посмотрел на Криса, приподнимая одну бровь. — Строительство закончилось в назначенные сроки, — со слабым смешком закончил он. — Даже немного раньше, — Минхо тоже позволил себе вымученную улыбку. — Но оно того не стоит. Не такой ценой. — Да уж, — Бан затянулся от своей сигареты и на выдохе продолжил, — не такой ценой. — Отец согласен, чтобы после помолвки ты переехал с нами. — Это хорошо, — закивал головой Крис, — не придётся прятаться по углам, как крысы. — Жду свадьбу только ради этого, — Хо усмехнулся. — Ну, и ещё ноутбука, который дадут. — Они же будут следить. — Только за выходом в сеть, — отмахнулся он. — Боже, как будто не двадцать первый век, а какой-нибудь девятнадцатый. — Не думаю, что у них бы получилось всё это провернуть в то время. Тогда люди боролись за отмену рабства, а в Галааде оно активно процветает, как бы это не отрицали. — Никогда бы не подумал, что жить сейчас хуже, чем в девятнадцатом веке.       Разговор был бессмысленный, оба это понимали, но вместе с этим такой нужный и желанный. В подобные вечера можно было забыть хоть на пару минут о том, где находишься, в каком положении, в какой стране. Забыть о всём том ужасе, который происходил вокруг. Забыть себя.       Утро началось с суматохи: Крис должен был уехать с несколькими другими Хранителями для проверки нового здания, однако Минхо не захотел ехать после отдельно с отцом и другими Командорами, поэтому напросился с ним. По приезде их встретил взволнованный предстоящим событием Эдгар и отправил к своему шофёру на помощь в проверке технического оборудования. — Привет, — расслабленно поприветствовал Сынмин друга, пожимая его руку, но тут же напрягся, видя сына Командора. — Привет, — Кристофер ответил на рукопожатие. — Познакомься, это Минхо. — Я знаю, кто он, — ощетинившись ответил Ким, подозрительно осматривая его. Как-то странно, что представление было совершенно неформальным. — Да, конечно, — Хранитель кивнул головой, — но он на нашей стороне. — Разве? — парень презрительно хмыкнул. — Почему же он тогда присутствует на открытии? Здесь лишь Командоры. — Потому что я должен стать им, чтобы у нас всех был шанс выбраться, — раздражённо ответил Ли. Ему не нравился этот выскочка. Тем более, Джоан говорила, что он стал их шофёром ещё задолго до переворота. А это явно не с проста. — Нас? И кто же эти «нас»? — Я, Джоан, Крис и ты, — Бан молча наблюдал за перепалкой, не желая вмешиваться. Он достаточно хорошо знал этих двоих, дабы понять, что им нужно разобраться с этим самим. Влезет, только если начнут драться. Лишний шум здесь не нужен. — Джоан? — удивлённо переспросил Сынмин. — Да, — фыркнул Минхо. — Это была её идея о том, чтобы я зарекомендовал себя в нужных кругах. — Не знал, что она на нашей стороне, — он вопросительно посмотрел на Криса и тот утвердительно кивнул. — Может, если бы ты не был таким подозрительным, то давно был бы в курсе, — парень ничего не ответил, однако сделал шаг вперёд и протянул руку. — Ким Сынмин. — Ли Минхо, — они обменялись рукопожатием и напряжение в комнате спало. Старший Хранитель выдохнул.       Ким раздал небольшие инструкции о том, что нужно сделать и как, после чего все молча приступили к делу. Были слышны лишь шумы техники, которую проверяли на работоспособность, да шорохи проводов, перетаскиваемых из одного угла в другой. Пару раз перебрасывались вопросами по теме, не более. Разговаривать особо желания не было, учитывая, что повсюду сновали люди. Небезопасно.       Закончили быстро и до официального собрания было ещё время, поэтому решили пройтись по зданию и осмотреть его. Стоило признать, что инженеры и дизайнеры постарались на славу: повсюду были белые колонны, мягкие бежевые тона на стенах и огромные панорамные окна, впускающие в помещение яркое солнце. Оно отражалось в многочисленных стеклянных ограждениях и глянцевой плитке.       На последнем этаже встретились лишь пару Хранителей — они спешили в сторону лифта вместе с машинами для влажной уборки. Шаги эхом разносились по пустому коридору, со стороны балконов были слышны голоса на первом этаже. Может рабочие, а может прибывшие Командоры.       Сынмин открыл дальнюю дверь, кивком головы позвал внутрь и первый зашёл. Здесь был письменный стол «п»-образной формы, несколько книжных шкафов и стульев, одна тумба. Возможно это будет кабинет какой-нибудь Тётки или высокопоставленного Хранителя. Ким медленно прошёл к панорамному, такому же как и везде, окну и сцепил руки в замок за спиной. Минхо отметил про себя, что новый знакомый выглядит как-то напряжённо и это не его присутствие так влияет. — Чонин пропал, — тихо заговорил он. — Что?.. — Крис схватился за край стола, пытаясь сохранить равновесие. Он только недавно узнал, что друг жив и здоров, а тут такое. — Я подозреваю, что он сбежал, но подтверждений нет, — Бан грузно сел на отодвинутый ранее стул, схватился руками за свои волосы и шумно выдохнул. — К тому же недавно пропал какой-то Командор, приезжавший из Вашингтона к дню открытия центра, — об этом Минхо слышал на встрече Командоров пару дней назад, однако к сожалению не стал вслушиваться. — У него там были подруги и одна из них сказала, что Иени был странным после нашего последнего разговора, — задумчиво продолжил Сынмин, — ходил какой-то задумчивый и молчаливый, просил сильно не переживать, если он вдруг пропадёт. — Вы не думаете, что он мог просто… — у Хо было предположение, но о том, что говорить такое как минимум неприлично он понял лишь после того как начал, поэтому тут же замялся, не зная как продолжить, — ну… это… — Что? Покончить с собой? — грубо прервал младший Хранитель, резко поворачиваясь, но увидев сожаление в чужих глазах сбавил обороты и лишь медленно покачал головой, опускаясь на ещё один стул. — Нет, не мог. Если не сделал этого до того, как узнал, что мы живы, то и сейчас ему было незачем. — Простите, — искренне извинился Ли. Теперь была ясна нервозность Кима — попросту переживал за друга. Хотя за друга ли?.. Он ведь даже не знает, кто этот такой Чонин и кем он приходиться им. Нужно будет дома спросить у Криса. — Я попробую что-нибудь узнать. — Не думаю, что у тебя получится, — подавлено ответил его водитель. — Его держали в подпольном борделе, существование которого тщательно скрывают. — И что? — упрямо продолжил Минхо. Не будет же он просто сидеть сложа руки? — В конце концов, можно попросить Джоан. У неё есть кое-какие связи, может, и там найдутся, — никто не ответил, думая о своём. Делать что-то определённо нужно, но вот что? — Нам пора, — после затянувшейся тишины сказал Сынмин. Встал из-за стола и задвинул стул. — Скоро начнётся.       Они давно нашли укромное место на втором этаже, тщательно скрытое от посторонних глаз. Сюда не попадало солнце и здесь редко, кто ходил.       Минхо крепко держал в своих ладонях тонкую талию, прижимая парня к себе. Казалось, что ближе некуда, однако так сильно хотелось чувствовать чужое тепло как можно ярче. Раствориться в нём. Джисон сдавленно вздыхал, стараясь быть тише, и путался пальцами в тёмных отросших волосах, чувствуя влажные поцелуи на своей шее. Ли невыносимо сильно хотел прикусить эту мягкую кожу, оставить след, пометить. Нельзя. Они и так ходят по краю пропасти, каждый день рискуя оказаться на виселице. Хан в его руках дрожал от ласк, как осиновый лист на ветру. Жался ближе, утопая в нежности. Старший спустил одну ладонь на чужую ягодицу и её обладатель рефлекторно поднял ногу, цепляясь за крепкое бедро.       Было невыносимо жарко, несмотря на проливной дождь и морозный ветер за окном. Ладони были мокрые, а с виска медленно спускалась капелька пота. Младший дрожащими от возбуждения пальцами расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки Минхо, помутнённым взглядом любуясь выступающей накаченной грудью. Стоило бы попытаться незаметно пробраться в комнату Ли, но та была на первом этаже, а в доме всё ещё есть Марфы, выполняющие свои обязанности. Кто же знал, что безобидные поцелуи-бабочки, которыми они украдкой обменивались, пока была возможность, перерастут в это? На самом деле оба знали, потому что в тёмном проходе они редко заканчивали на этом, но из раза в раз шли туда. Именно в этом уголке присутствовало мнимое чувство безопасности. — Как скоро вернётся твой отец? — едва слышно спросил Джисон, тяжело выдыхая, когда Хо слабо прикусил кожу под ухом. Как же тяжело удержаться. — Не знаю, — честно ответил тот, медленно подбираясь поцелуями по линии челюсти к раскрасневшимся губам. — Мы можем и здесь, чтобы не рисковать.       Младший провёл ладонями от чужой груди до шеи, заставляя парня посмотреть на него, и притянул к себе за затылок, мокро целуя. Языки сплелись, пытаясь взять верх в этой борьбе. Но они оба знали, что на деле это первенство не имеет никакого значения.       Места в зале были разделен на два ряда, перед ними располагался подиум с кафедрой и большим гербом центра позади. Почти все Командоры уже прибыли и теперь громко переговаривались, дожидаясь начала. Минхо, попрощавшись с Хранителями, сел с другого края от прохода и огляделся: на круговом балконе, как и за стеклянной стеной позади, стояли Служанки, выстроившись в линию и низко опустив головы. Они, как всегда, были в красных платьях до пола — цвет крови, а значит и жизни. Их белые крылышки закрывали лица, делая женщин похожими друг на друга. Никакой индивидуальности.       Вдруг зазвучала торжественная музыка и присутствующие тут же устремили свой взор на подиум. На него чинно поднялся Эдгар Аддамс, держа в руках несколько бумаг, подошёл к кафедре и улыбнулся, оглядывая собравшихся. — Братья мои, — начал он как только музыка стихла, — позвольте представить вам новый центр «Рахиль и Лии», — зал зааплодировал. Побывав на разных собраниях Командоров и послушав их мысли, Ли понял, что буквально все считают это грандиозным и важным событием. Но почему? Что оно так кардинально меняет? — Божьей милостью, мы собрались здесь отпраздновать наше светлое будущее, которое начнётся прямо здесь, — вновь зазвучали аплодисменты. — С преданности покорный слуг Его — Служанок, — Эдгар махнул рукой за спины сидящим и те обернулись, с улыбками глядя на молчаливых женщин. Лишь редкие и малозаметные движения их рук или головы не давали мысли о том, что это лишь элемент декора, укорениться в сознании. Минхо было тяжело и больно смотреть на них, ведь эта напущенная покорность заключалась в самом банальном желании, живущем в каждом — не умирать. — Братья, — вновь продолжил речь Аддамс, как только шум стал утихать, — это сооружение ни что иное как символ нашего стремления восстановить моральное и набожное общество. И теперь все наши молитвы приобретают материальную форму. Конечно же, до конца нашей мисси ещё далеко, но важно, что мы не остановимся. Здесь, — он указал пальцем в пол, подчёркивая свои слова, — мы продолжим служить Ему и Слову Его. Мы наполним эти земли здоровыми и богоугодными детьми. С самого начала… — мужчина прервался, глядя на кого-то сзади. Минхо тут же обернулся и увидел вошедшую Служанку, покорно стоявшую лицом к окну. — Ещё рано, скажите ей вернуться назад, — Ли внимательно разглядывал женщину, ощущая странную тревогу в груди. Она подняла руку, в которой что-то держала и через секунду рванула в центр зала.       Всё моментально стало ясно. У неё была взрывчатка. Кто-то выкрикнул «Назад!», может даже отец Джоан, к которому Служанка и направлялась, и все наконец обратили внимание на смертницу. Хо вскочил с места и побежал к боковому выходу недалеко от него, но не успел. Бомба затикала быстрее и взорвалась, унося с собой десятки жизней. Мир погрузился во тьму.       Чонин был так счастлив узнать, что его друзья живы и находятся в безопасности, пускай и относительной. Сынмин старался чаще заглядывать, чтобы проведать друга и помочь всем, чем мог. Часами разговаривали обо всём подряд, строя несбыточные мечты в голове. Он жил ради этих встреч. Ради призрачной возможности увидеть ещё хоть раз Чана, его мужа, с которым они почему-то не смогли нормально сблизиться (и ведь даже не ясно почему, Хёнджин же неплохой парень), и их прелестную дочь, которую Ян помнил ещё совсем крохой. Сейчас ей должно быть около шести или семи лет. Как же быстро летит время…        — Приветик, — поприветствовал чей-то голос совсем рядом, опаляя щёку алкогольным дыханием. Чонин сделал ещё глоток газировки и повернулся, натыкаясь взглядом на незнакомого мужчину. Явно не местный. — Привет, — кокетливо ответил он, выбрасывая все мысли из головы — это просто работа. Неприятная работа, с которой нужно разделаться как можно скорее. — Честно говоря, не думал, что у вас здесь такое разнообразие, — гаденько хмыкнул незнакомец, садясь за соседний стул. — Всё для удобства Его слуг, — отстраняешься, смотришь со стороны, как будто вне своего тела. — Ты, я полагаю, свободен? — прикосновение к оголённому плечу ощущается мерзко. — Если хотите, то буду Вашим, сэр, — нужно всего лишь потерпеть. — Командор Брэдли, — большая потная рука скользит по полоске коже на пояснице между юбкой и кроп-топом. Просто работа.       Выдержки мужчины хватает лишь до лифта — он гладит чужую мягкую кожу везде, где только можно. Ладони, руки, плечи, шея, ключицы, напряжённый живот и бёдра. Ян чувствует головокружение и тошноту, молится, чтобы лифт приехал на нужный этаж как можно быстрее.       Кое-как добираются до свободного номера, Чонин просит дать ему пару минут и после пошлого «только не задерживайся, сладкий» запирается в ванной. Нужно срочно успокоиться и взять себя в руки. Это просто чёртова работа, которую он выполняет не первый день. А ещё стоило было растянуть себя, никто с ним нежничать не собирается.       Парень трясущимися руками достал из кармана маленький пакетик со смазкой и включил воду. Стянул белье до колен, одной рукой удерживая край юбки. Главное сделать всё быстро и тихо.       Возле раздвижных дверей, отделяющих спальню от всего остального, на кресле сидел Командор. Завидя вышедшего Яна, он тут же встал, раздвинул двери и протянул руку. Пришлось вновь дать себе мысленную пощёчину, прежде чем ответить на жест. Мужчина делает пару шагов вперёд, вглубь комнаты. — Залезай на кровать, — негромко приказывает, выпуская чужую ладонь.              Он делал это тысячи раз, так что сможет и теперь. Парень тяжело сглатывает, на ватных ногах обходит вырезанную из дерева ширму и присаживается на край. Брэдли смотрит на него через щели, стягивает пиджак. — Сними трусики, — голос хриплый. Наверняка уже представляет как будет иметь его как только вздумается. Это лишь работа. Нужно вообразить, будто он не здесь. Так проще. Командор медленно подходит ближе, смотрит голодным животным взглядом. — Ляг, — Чонин ложится и отползает подальше, чувствуя как ладони проваливаются в мягкий матрас. — На спину, лицом вниз, — лишь работа.              За спиной слышен шорох одежды и тяжёлое дыхание. Не моё тело, не моя плоть… Он чувствует прикосновение шершавых рук к своим лодыжкам. Они оглаживают, скользят выше, к икрам, и вновь спускаются.       В голове что-то внезапно щёлкает и парень ударяет ногой в грудь, развернувшись на постели, тут же отползая к спинке кровати. Мужчина смотрит сначала удивлённо, а затем зло. Делает рывок вперёд, мёртвой хваткой цепляется за его ноги и тянет на себя. — Тварь, — бросает гневно, отвешивает пощёчину, Чонин валится на бок.              Злость закипает внутри, требует выхода и он не сдерживает её. Надоело перед всеми пресмыкаться, надоело унижаться, надоело быть подстилкой для разных уродов. Заебало терпеть. Брэдли пытается схватить, обездвижить. Однако не зря он занимался танцами и ходил с Чаном в качалку, каждый раз недовольно бурча. Ему хватает сил, чтобы вырваться и даже пнуть пяткой в лицо Командора. Тот с грохотом падает на пол, хватаясь за нос. Идеальная возможность для побега, над планом которого он так долго думал. Неважно, что всё идёт совсем не так, зато есть шанс. Ян кое-как слазит с кровати, путаясь в смятых простынях и покрывале, падает, пытается встать, но за лодыжку снова хватают и тянут назад. На ней сто процентов будет синяк. Чужой вес придавливает ноги, не давая возможности встать. Тянут за топ и слышно как рвётся ткань на спине. Парень резко приподнимается на руках и бьёт с локтя наугад назад. Попадает. Слышен болезненный скулёж и невнятные ругательства. Снова предпринимает попытку встать на ноги, и снова не получается — чужое тяжёлое тело полностью наваливается сверху. Чувствуется крепкая хватка на длинных волосах, а после его со всей силы прилаживают лицом о пол. Адски больно. Нос скорее всего вывихнут или даже сломан, из глаз непроизвольно льются слёзы. Болевой шок дезориентирует, однако он чувствует, как его переворачивают на спину, раздвигают ноги, придвигаясь ближе, хватают за горло. — Неблагодарная дрянь, — одна рука сдавливает всё сильнее, перекрывая доступ к кислороду, другая возится возле паха, щёлкая пряжкой ремня.       Чонин судорожно шарит руками по полу, пытаясь за что-нибудь схватиться и, о чудо, находит. Что-то металлическое ложиться в ладонь и он немедля ударяет этим в грудь мужчины. Командор прекращает двигаться, удивлённо глядя на парня под собой. А тот вытаскивает предмет и ударяет ещё, ещё и ещё. На белой рубашке расползаются небольшие красные пятна. Брэдли дышит всё чаще и прерывистей, медленно опадает на пол и пытается отползти, чувствуя как ручка, лежавшая в кармане его же пиджака, вновь и вновь погружается в собственное тело. Ян с остервенелой яростью наносит удары и кровь попадает на его руки, ноги, лицо. Она пачкает ковёр, пока хрипящий мужчина пытается отползти подальше.       Парень быстро встает и оглядывает комнату на наличие чего-нибудь поувесистее — этот подонок не выберется отсюда живым. На тумбе стоит статуэтка с изображением какой-то женщины, он крепко хватает её и подходит к полуживому Командору. — Прошу… — еле произносит тот, выплёвывая кровь и пытаясь подняться. Ян обхватывает статуэтку двумя руками и отводит их в сторону для замаха. Сердце бешено колотится внутри, отдавая гулом в ушах — он действительно убьёт его. — Мои дети… — им будет куда лучше без такого урода в жизни. Парень выдавливает из себя кривую усмешку и наносит удар.              Словно в замедленной съемке видит как голова, вместе с передней частью тела, отлетает к ширме, ударяется о неё и безжизненно падает на пол. Глаза широко распахнуты, а рот приоткрыт. Он действительно сделал это.       Чонин делает пару шагов назад, дыша как загнанный зверёк. Статуэтка выпадает из ослабевших рук. Ноги тоже слабеют, подкашиваются. Он падает на пол и медленно отползает дальше, пока не упирается в стену. Прижимает ноги к себе, обхватывая колени, и видит чужую кровь на коже. Она ещё не успела засохнуть и парень тупо пялиться на неё, пытаясь прийти в себя и понять, что делать дальше.