Альтерация

"Истина имеет множество расчетов и подобна старому пути в Авалон: от твоей воли и твоих мыслей зависит, куда она тебя приведет. Вам решать, доберетесь ли Вы наконец до священного острова вечности..." "Туман Авалона" Марион Циммер Брэдли Рей была готова к тому, что едва очутившись в спальне, куда Бен последовал за ней по пути Теней, он налетит на нее с силой волны, желающей поглотить скалу целиком, но колдун замер. Не в нерешительности, нет. Быстрым взглядом Призрак изучил пространство вокруг, отмечая далеко не средневековую обстановку и довольно хмыкая при виде большой постели. Радуясь, что его привели куда нужно и, видимо, оценивая, что там ему будет где размахнуться. Девушка же смущенно глядела на него снизу-вверх, ожидая, когда же он оторвет взор от кровати и посмотрит на нее. Она же была здесь, рядом. И чувствовала себя взволновано. Всегда прекрасно знающая чего ждать от секса, гордая и раскованная, в эту секунду она оцепенела. Её первый человек. Справится ли с этим Бен? Оценит ли? Помня, что обещала ему незабываемую ночь, Рей сама протянула руки, аж задыхаясь от того, как чувства к этому мальчишке обжигают. Поэтому она боялась. Не людской природы и даже не краткости гипотетического счастья. Лишь того, как ощущала каждую секунду рядом с ним. Вот оно какое – воспетое в самых красивых поэмах чувство. Странно, как будучи таким огромным, оно умещалось в хрупком теле. - Бен… - колебля воздух, выдохнула она. Колдун, обративший внимание на дюжину высоких свечей, расставленных по спальне, поцеловал девушку в висок. Он уже научился понимать природу сил, которые утекали сквозь пальцы после убойной дозы зелья, но оказывалось, что магия огня всегда была в нем, потому парень взмахнул рукой, и все свечи загорелись, превращая темноту в решето из дрожащих островков пламени. Ещё один взмах - и вокруг них повисла сотня небольших, размером со светлячков, бледно-золотых огоньков. Оглянувшись, парень щелкнул пальцами, и в камине заплясало пламя аж алое от его желания. Ночь стала приютом для света, спальня - отражением его страсти. Все заволакивало дрожащими тенями. Отлично понимающий, как много для Рей значило переступить через себя и позволить человеку взять её, он хотел наполнить все сначала красотой, прежде чем… наполнит, заполнит саму девушку. Ох, как ему не терпелось очутиться на той постели и двигаться в ней, будучи оплетенным руками и ногами, поскольку Рей будет жадно прижиматься к нему поближе, чтобы ощутить острее. Но пока она неспешно стаскивала с него футболку, а потом потянулась и к своей рубашке. Той, которую Бен уже успел выдернуть из юбки с завышенной талией. Обмениваясь быстрыми поцелуями они расстёгивали пуговицы словно наперегонки, и параллельно парень делал шаги назад. Вынуждая Рей идти за ним, а значит, даже отступая, он двигался к заветной цели. К кровати. Темнота заигрывала с ними, поскольку казалось, что на бледных щеках Рей играет румянец. Хаос Всемогущий, как бы она была хороша, если бы природа сделала её живой, ведь девушке так шел этот пурпур. - Ебать. Я… - открыв рот, Бен опустился на кровать и любовался. Тем, как она снимает лифчик, как расстегивает юбку, как та с шорохом падает, почти полностью обнажая для него… совершенство. Даже в видениях Рей была не так красива, как в жизни. А её белье. Ох, теперь становилось понятно почему Bordelle стоили таких денег. Вроде обычные полупрозрачные – и Бен надеялся, очень мокрые – черные трусики, но чуть выше шел атласный пояс. Не такой, который был для подтяжек, что испортило бы образ, а подчеркивающий хрупкость талии и соединённый с бельем золотым – реально, золотым – кольцом. Какой будуарный разврат скрывался под строгой юбкой-то. - Что же ты творишь, - пробормотал он. Столько грации. Сколько изящества. Сколько…работы ему предстоит сегодня. В Бене проснулось жадное желание узнать все побыстрее, потому он, зацепившись кончиком пальца за кольцо на трусиках, подтянул девушку к себе, усаживая ту на колени. Откинув в сторону волосы, прикоснулся к шее. Пальцы, тем временем, обхватили грудь, медленно лаская сосок. Заводя все сильнее. Когда же он опустил руку, поглаживая бедра, то довольно выдохнул прямо Рей в ухо – она покорно развела колени, впуская его ладонь. В следующую секунду она тихо ахнула, а мальчишка триумфально рассмеялся. - Хочешь меня, да? – Довольно прорычал он, проводя пальцем по белью и поглаживая Рей сквозь влажную ткань. Заставляя её вздрогнуть, и та рука, что его обнимала, сжала плечо сильнее. Он ещё не начал, а девушка уже теряла равновесие. - Да, я очень хочу, - ответила она куда-то ему в висок. Закрыла глаза, заканчивая про себя «чтобы ты любил меня. Я так этого хочу». Парень, довольно облизнув свой палец, прищурился. А потом то, что ждала Рей, случилось. Его терпение сгорело. Опустив её на кровать, он стал раздеваться, чтобы через мгновение его горячие – слишком, проклятие, ох как слишком – ладони заскользили по телу. Продолжая изучать, поглаживать, ласкать. Его поцелуи отдавали огнем, вокруг немного сыпались искры и тени – сотни – отбрасывал уже Бен, а не светлячки вокруг. Он распутывал ленту, чтобы снять с нее белье и наклонился, чтобы поцеловать колено, которое было согнуто. Даже взгляд его обжигал. - Я никогда не видел ничего подобного, Рей, - прохрипел он, делая неуловимое движение вперед и оказываясь над ней. Обхватив ладонями её лицо, выглядел ошалевшим. – Ты завораживаешь меня. Это больше, чем просто красота. Я не знаю, как это описать вообще. Ты хоть представляешь какая ты? Если бы ты могла увидеть себя моими глазами. Его силуэт тоже слегка горел. Мальчик, позволяющий своему огню обретать материальность, не задумывался, что контраст их температур слишком высок, а потому прикосновения уже не были приятными. Они обжигали. Почти в прямом смысле. Рей напрягалась все сильнее, теряя возбуждение. Эмоционально она жаждала его, физически тело было напугано тем, что нечто раскаленное прикасалось к каждому свободному миллиметру. Это больше напоминало пытку, чем ласку. Но как в её природе было быть мертвой, в его – гореть. Это было то, за что она его так сильно полюб… засимпатизировала. Окинув Рей ещё одним восторженным взглядом, колдун успевший раздеться и как хороший мальчик, надеть презерватив, опустил руки на бедра, устраиваясь между все так же согнутых коленей, которые – как ему нравилось это видеть – девушка развела шире. Не только чтобы принять его, но и обхватить. Бен потерся головкой о влагалище, запоминая эти ощущения. Когда он едва входил в нее. Изучал. Предвкушал. Два-три легких толчка, а затем мальчишка резким движением вошел в тело, которое жаждал днями и ночами. Которое представлял, а затем - видел в видениях и снах. В мечтах о котором дрочил по вечерам в душе, расходуя столько воды, что странно, как Тихий Океан не высох. И вот теперь он не просто взял. Рей предложила сама. И была удивительно тихой. Наклонившись и опираясь локтями, Бен уткнулся носом в висок, продолжая делать движения, позволяющие ему проникать глубже. Тяжело дыша. И не понимая где её вдохи и стоны. Видимо, в восемнадцатом веке учили быть сдержанной не только за столом, но и под кем-то. - Я бы завелся сильнее, если бы услышал тебя, - прохрипел он ей на ухо, желая показать: с ним она свободна стонать так громко, как ей этого хочется. У них нет правил и ограничений. Только они. Улыбаясь, он запечатлил поцелуй на скуле и тут же замер. Ощутил, как напряженно Рей стиснула зубы. Будто сдерживая звук, который бы ему не понравился. Увидел, что девушка дышит рвано и часто. Неглубоко. И глаза, глаза были несчастными, потухшими... как у попавшей в капкан лани. - Моя вейла… - протянул он, опуская взгляд дальше. Одной рукой она комкала простынь, вторую прижала к ключице. С такой силой, что из-под ногтей струилась кровь. Ошарашенный мальчишка нахмурился. Рей откинула голову на подушку с ощущением, что все испортила. Просто… просто она не успела. Напряженная из-за обжигающих рук, девушка не была возбуждена как нужно, и его резкие толчки, практически насухо, причиняли боль. И физическую, и моральную. Она впервые была с человеком и с ней было все настолько не так, что наслаждение не приходило. А выдохнуть не было сил – он ведь был завораживающе красив в своем восторге. Охваченный огнем, жаждал её. И очень сильно нравился именно таким. Но её тело было слишком безжизненным для столь высоких температур. Как бы Рей ни пыталась пройти такое испытание огнем – Бен все равно заметил. Ему хотелось страстных стонов, а ей едва удавалось сдерживать всхлип боли. Прикусив губу, что задрожала, девушка ощутила себя – впервые – совершенно неправильной. Рей и забыла… точнее, даже не знала, что тело в такие моменты может так по-человечески болеть. Будто она была настоящей. Такой, о какой Бен, наверное, мечтал. Живой… - Коснись меня, коснись скорее, - пробормотал парень, мягко освобождая ту руку, что мяла простынь. Ледяная ладонь Рей стала гасить потихоньку огонь, и в этот миг, когда его температура падала, он рассмотрел больше, чем когда изучал спальню. Увидел цветы, что ей подарил. Зеленые листы, белые лепестки, фиолетовая серединка. Брассика. Она забрала букет и поставила в спальне. Возможно, ей никто не дарил цветы годами, а быть может, Рей приятен был букет от него, ведь это было чисто людское ухаживание. Заметил сколько воска стекло со свечей. Увидел одиночество, что таилось в тенях. Опустил глаза. На бледном теле виднелись красные следы, которые бывали у обычных людей, что слишком долго стояли под горячей водой. Магия причиняла ей вред. Магия, которая была кровь от крови его. Рассматривая царапину на плече, понял – в этой спальне есть-таки монстр. Чудовище. И это – он. Тот, кто бездумно взял и не подумал. Кто видел уже в своих видениях подобное и ужасался от того, что ей причиняли боль, но при этом поступил не лучше. - Тише-тише. Тише. Не надо так. – Рей отняла руку, видя, что по телу Бена побежали морозные узоры, и обрывая магию. Чуть приподнялась, обняв за шею. - Я – твоя, слышишь? Твоя. Твоя и с тобой. Не нужно замораживать себя. И не нужно сжигать меня. Мальчишка аж отшатнулся, услышав то, что уже было. Как и тогда, на крыше, эпизод, виденный давно, оживал. И снова не с теми эмоциями. Тогда Рей говорила, сдерживая нежность. Сейчас – боль, а значит что будущее, которое каким-то странным образом приоткрылось, было разрушено. Слов любви не будет. Любви. Выходило… выходило она любила его? Не кого-то, а… он ревновал Рей к себе? Или видения смешивались? А вдруг те слова не ему были адресованы? Как это все было возможно и реально ли было вмешиваться во время? - Я люблю тебя, - сказал первым он. Не ради того, чтобы Рей, как в видении прошептала «тоже». Ей стоило знать его чувства. Бен не был тем, кем его видела девушка. Банальный охотник, но он не укладывал в постель нежить, а хотел ту, от которой терял себя. Глаза девушки – огромные в эту секунды – были полны удивления. Потому что не влюблен, а люблю. И сказал это мальчишка, максимально наклонившись и глядя так, будто в мире кроме нее не существовало никого. Не шепча в порыве безумия, а осознавая. - Но я не знаю тебя, - продолжил парень, неспешно и аккуратно стаскивая резинку с её волос и зарываясь носом в медь. Был искренен. Знал о ней все, как охотник, но как парень был бессилен. – Твои реакции новы для меня. Но я не безнадежен. Я хочу узнать всю тебя… детальнее, в подробностях. Он поцеловал Рей, делая её тело свободным от себя, хотя находиться в ней ему нравилось. По гребанной иронии зажатость доставляла удовольствие. До момента, пока он не увидел лицо девушки, не вспомнил ощущения, что накрыли его во время видения, от знания, что ей причиняют боль. Сколько бессонных ночей сгорал от бессилия! Сейчас гореть было нельзя. Даже осознавая, что он мог получить признание, которое не состоится, потому что эмоции видения не соответствовали тому, что происходило в этой постели. Опершись ладонями о постель, он зашептал: - Нет страстей – есть ясность мысли, - и впервые это звучало, чем-то большим, чем медитация. Глухо застонав куда-то Рей в плечо, он несколько раз повторил формулу, сам связывая и блокируя магию огня. Свечи запылали ярче, светлячки засияли теплее. Впитывая то, что Бен позволял временно забрать. Чтобы не ранить. Чтобы Рей не приходилось пользоваться магией в постели и нервничать, что не удержит его. - Что ты делаешь? Нельзя гасить свой огонь! - Огонь сейчас в тебе, моя саламандра, - прошептал Бен, заблокировавший свою связь с элементалями огня. Теперь им ничто не помешает. – Все хорошо. Нет Хаоса – есть гармония. Нет огня – зато есть ты. И я. Мы. Он посмотрел на нее странно улыбаясь, и Рей поняла, что впервые видит его без своей связи со стихией и… её подозрение вдруг стало уверенностью. Потому что даже связавший силу, с температурой тела, упавшей до нормальной – отчего парня слегка колотило от холода – он все равно был пламенем, и поглаживая широкие плечи, девушка не меньше ощущала то, что огонь бьется в её ладонях. Безопасный, но никуда не девшийся. - Арракс, - вырвалось у нее теперь без всякой игривости. С восторгом. Проводя рукой по татуировке у него на спине, Рей почувствовала тепло, какое бывало от тлеющих углей. Закрыв глаза, она проводила снова и снова рукой вдоль хребта Бена – ей нравилось чувствовать и то, как перекатываются его мышцы, и как ладони согреваются без ожогов. Дракон. Он точно мог быть драконом и никем иным. Бен, как никогда открытый холоду, не обращал внимание на сквозняк. Он чертил губами дорожку от шеи до низа живота. Тело Рей, в отличии от самой девушки, словно знало, что его мысли на её счет не всегда были чисты, потому ему нужно было полное доверие. Каждой клеточки. Сам получая удовольствие, он целовал тот путь, что ранее вычертили его руки, оставив следы. Словно исправляя. Извиняясь. Упиваясь. Чувствуя, что она потихоньку расслабляется, поцеловал выпирающую тазовую косточку и повинуясь какому-то первобытному инстинкту, слегка прикусил. А потом обвел место укуса языком. Касаясь кожи только штангой, предварительно шепнув «там только медицинская сталь». Рей, откинувшая голову так, что её волосы упали на пол, прикусила палец. Её язык сегодня побывал в его рту, она и не волновалась, сразу бы учуяла серебро. Куда больше девушку интересовали губы Бена, которые, пропустив все самое нужное, касались колена. Её бедра инстинктивно приподнялись. Перед глазами вспыхнули яркие картинки, как умел он был с цветком, и она застонала. Желая почувствовать его талант. Бен усмехнулся. Стон, полный нетерпения, был для него зовом. Бросив на нее быстрый взгляд, он запечатлел в памяти этот момент. Как красивое создание застыло и тяжело дышало в ожидании. Наклонив голову и удерживая её бедра, слегка вжимая их в постель, провел кончиком языка по клитору, а затем обхватил его губами. Рей шумно втянула воздух. Руки девушки хаотично зашарили по собственному телу. Когда пальцы стиснули груди, Бен, внимательно наблюдавший, – а ему всегда нравилось смотреть – начал снова заводиться. До чего чувственное зрелище. Желая, чтобы девушка активнее ласкала себя, дернул языком, зажимая штангу между зубов и прикасаясь кончиком серьги. Он впервые пользовался пирсингом для орального секса, но результат его радовал. Пальцы девушки стали играть с сосками, делая круговые движения. Теперь застонал он. Глухо и жадно. Прерывая свое занятие, приподнялся. Руки Рей застыли, глаза приоткрылись. - Не останавливайся, - протянул он, и теперь штанга коснулась соска. Накрывая вторую грудь своей рукой и сжимая её, Бен сгорал, не понимая почему огонь возвращается, отчего Рей тоже теплая и главное – почему он получает больше наслаждения, смыкая губы. – Просто не прекращай, - попросил колдун. - Ты…тоже… Понимая, чего она ждет, Бен прикоснулся к клитору большим пальцем, надавливая и лишь после этого делая движение против часовой стрелки. Язык его, тем временем, очертил контур влагалища, которое вот теперь было готовым его принять, но колдун ещё не добился нужного результата. Поменяв губы и пальцы местами, он погрузил их в нее, параллельно штангой продолжая цеплять клитор. Меняя интенсивность касаний и вызывая беспомощные стоны, звучащие лучше, чем Palladio. Он уловил, что ей нравится контраст темпов, – пальцы должны были двигаться медленно, но глубоко, в то время как губы и язык – активнее. Тогда Рей звучала так звонко, что у него появлялись мурашки. Видя, как она извивается, как хрипит, и как пальцы путаются в собственных волосах, ему было страшно жаль, что собственные руки заняты. Кончить на эту картину было бы удовольствием. «Давай же, моя прекрасная леди, порадуй меня, будь умницей», - мысленно подтолкнул он её, а потом Рей задрожала, жадно хватая воздух. Парень, чувствуя, как его пальцы внутри нее увлажняются сильнее, а стенки начинают сокращаться, довольно ухмыльнулся. Она же потянулась с легкой улыбкой на губах и погладила его по волосам. Открыла глаза. - Каков ты, Бен Скайуокер? – С прищуром спросила она, - хочу почувствовать тебя в момент, когда ты будешь гореть. Рей, успевшая снова подогнуть колени, приподняла бедра. Приглашая. При этом прикусив костяшку своего пальца и игриво сверкнув глазами. Бен неторопливо погладил девушку по щеке. Пусть немного покусает губы от нетерпения, пусть. Это красиво. Он ощутил, как стихия - даже связанная - подстраивается под его возбуждение. Дрова в камине вдруг затрещали.. Воск потек по свечам, разливая вокруг некое порочное томление и всему придавая почти религиозную возвышенность. Все потихоньку начало заволакивать кольцами дыма, пахнущими…. - Эбеновое дерево? - Хмыкнул он, косясь в камин. Пока он напивался в пабах абсентом, желая уловить её запах, Рей жгла дерево, которое было для него священным. Это ли не признание? - И что же ты делала, пока аромат опоясывал тебя, плохая девочка? Расскажи мне, Рей. Покажи мне. Как далеко дым заводил тебя, и что ты шептала, пока он пронзал тебя насквозь? Он довольно рыкнул, и огонь, что всегда жил в нем, аж заклокотал от удовольствия наблюдать, как пальцы Рей целенаправленно побежали вниз. А потом Бен разочарованно застонал - она ничего не сделала. Колдун обхватил пальцами её запястье и слегка потянул его вниз. - Давай же, научи меня, как тебя касаться. Хочу знать, как свести тебя с ума. - Подзадорил он девушку, и та, блаженно улыбнувшись, прикоснулась к себе. Её расслабленное тело отозвалось. Бен ощутил, как она вся вздрогнула и чуть прижал ладонь, чтобы чувствовать темп движения пальцев. Запоминая ритм, чтобы в следующий раз выбивать его самостоятельно. Звучало как Viva la Vida. Несколько коротких рывков, а потом протяжное, дурманящее соло. Огонь в камине вдруг взметнулся ввысь, покрывая все вокруг искрами. Смолы в дерева принесли ещё больше запаха, накаляя момент. - Меня…все…в тебе… сводит с ума, - в промежутках между паузами зазвучали её слова. - Не важно…как касаться… главное…думать…о…тебе… все время думать…. Она не сводила с него взгляда. Глаза в глаза, огонь ко льду, тьма к свету, вечное к беспечному. Бен отпустил руку и снова погладил её по щеке, а потом очертил губы, которые Рей облизнула, затем приняла его пальцы, игриво покусывая. Любуясь тем, как темный силуэт Бена будто горит изнутри. Огонь в нем никогда ей не чудился. Не отводя взгляда, не отпуская её, колдун подтянул девушку к себе, и та, замерев, затаила дыхания. В этот раз - от предвкушения. Бен, сгорающий от нетерпения, плавно вошел в девушку, которая тут же сжала колени. - Ебать… - вырвалось у парня, поскольку вот теперь, когда он свободно толкнулся в нее, было охренительно. Огонь зашипел свою мелодию. Воск потек на пол. Дым заклубился уже вокруг самого парня, который наклонился и провел языком по ране на ключице. Слизывая кровь с царапины. Нарушая запрет. Упиваясь от вкуса металла и вечности. Такого древнего, что немного цепенел язык. Рей, тяжело дышащая от заполненности, вдруг застонала и закрыла глаза. Её пальцы вцепились в его волосы, и она снова откинула голову. Позволяя ему слизывать её кровь и получая от этого какое-то особое удовольствие, словно разделяя тайну. Сегодня для него не останется запретных вкусов, он познает всю её. И оба получат наслаждение. Рей, теряющаяся от ощущений, как Бен и предсказывал, прижималась сильнее. Ей нравилось быть с ним, нравилось чувствовать силу, нравилось как он толкался все глубже и резче, чтобы она навсегда запомнила его - своего первого человека. Цепляясь руками за шею мальчишки, Рей будто хотела раствориться в нем. Опуская глаза, смотрела туда, где их тела ритмично объединялись. Бен вскинул голову и требовательно коснулся глазами подбородка. Хотел читать каждую её реакцию, а не только ощущать, как она тесно сжимает его внутри. Хрен его знает, это ей та штука для влагалища помогла, или Рей отлично натренировала свои мышцы, но стонал от удовольствия он громче, сходя с ума от её чувственности. - Иди сюда, - пробормотал он, опираясь лопатками о стену и затягивая девушку на себя. Откидывая голову и ничего не делая. Позволяя ей задать нужный ритм. Любуясь, как плавно она движется снизу вверх, как её соски твердеют от его прикосновений, как каждое плавное скольжение продумано, чтобы стимулировать саму себя. Ежась, когда Рей резко наклонилась к нему, и воздух в легких заканчивался. Она отлично понимала, что быстро или медленно - это прекрасно, но чередование бодрит и позволяет продлить происходящее. Рей была воплощением всего, что нужно. Не только мечты, но и всех тех фантазий, что окружали его. Девушка же, коснувшись ладонью стены, перестала сдерживать себя, и морозные узоры стали расползаться из-под пальцев. С такой скоростью, что вся комната побелела, на волосах у Бена переливался иний, а губы его слегка посинели. Сам колдун при этом оставался тлеющим и пышущим теплом. - Давай, мальчик, дай волю своей магии, покажи, что умеешь. - Подзадорила она его, целуя. Сейчас, когда вся она плавилась, сила огня не пугала тело, которое в контраст жаждало этого. Никогда не допускающая силу в постель, в этот раз Рей отпускала их обоих. - Сила течет во мне, и я един с силой, - закрывая глаза, зашептал Бен. Положив ладони Рей на талию, стал в ритм своей мантре насаживать её на себя. Резко. Медленно. Очень глубоко. При этом срывая с себя сдерживающие чары и позволяя стихии снова подчиняться. - Сила течет во мне, и я един с силой. Сила течет во мне, и я един с силой. Рей любовалась им широко раскрытыми глазами. Видела, как пламя разгорается вокруг. В воздухе что-то треснуло. Свечи, которые начали замерзать, загорелись ещё ярче, но внутри них из-за магии Рей словно северное сияние отразилось, а пламя в камине стало холодного зелено-синего цвета. Они, сплетая свои способности, нарушали законы физики и делали нечто новое. Удивительное. Яркое. Ледяной огонь завораживал. - Посмотри, Бен, посмотри, что мы сотворили, - со стоном прошептала девушка. Выгнулась, когда горячие ладони прошлись между лопаток. Девушка задвигалась медленнее. - И сотворим ещё больше, правда? - Прижавшись лбом к ней, прохрипел колдун. - Давай взорвем все здесь к чертям? Столкнем лед и огонь? - Да, да, да, столкни, - согласилась Рей, цепляясь за его запястье и направляя руку мальчишки куда нужно. Застонала, чувствуя горячие пальцы. - Ох… Бен… ещё… Он гортанно рыкнул, и нечто древнее зазвучало в этом. Первобытное и удивительное. Саламандры, слыша зов, взметнули пламя вокруг, а магия Рей не позволяла ей сгореть. Пользуясь тем, что лицо девушки отстраненно от него, выдохнул, и дым заволок их. Царапнул стену за спиной, и россыпь искр взорвала воздух. Рей охнула и поцеловала его обжигающие губы, впуская в себя его горячее дыхание. Наполняя себя и впервые ощущая тепло внутри, не снаружи. Беспомощно стала царапать плечо колдуна, который в эту секунду был ни хрена не мальчишкой. Он был тем, кого не существовало. Источником магии. Самой стихией огня. Драконом. Который подставлял голову под её ладони. Казалось, само пламя ластилось о руки. - Гори, моя саламандра, - прошептал Бен, при этом контролируя себя особо тщательно, чтобы вместо Рей не осталась горстка пепла. И при этом чувствуя, как её тело нагревается, но ледяная ладонь обжигает плечи, отчего аж пар шел, как бывало если на снег вылить кипящую воду. Обмениваясь своей магией, они получали не меньше удовольствия, чем от секса. - Ого, - втягивая морозный воздух, фыркнул Бен. Рей носом выдохнула его же дым и была прекрасна. Они восторженно замерли, а потом потянулись друг к другу с большим рвением, желая больше познать тайны друг друга. Понимая, что хочет покорить эту стихию, колдун уже рванул вперед. Хотел перевернуть, повалить девушку, поставить на колени, заставить выгнуться и взять себе все, любуясь как морозные узоры меняют цвет прямо на её лопатках, но понял, что что-то меняется. Сначала Рей перестала отвечать на поцелуи, потом спрятала лицо. Он снова почувствовал напряжение в ней – вмиг девушка стала как струна, защипнув которую вышло самое минорное пиццикато. И как это не странно, колдун отлично уловил в чем дело. - Моя вейла, - тихонько позвал парень, касаясь подбородка и видя, что глаза её закрыты. – Ну же, покажи мне себя. Я хочу видеть всю тебя. Пожалуйста. Окажи мне такое доверие. Он знал, как ей, после дурного вечера у родственником, будет нелегко, но от возбуждения хуже контролировала себя, потому становилась самой собой, не только играя с морозом. С ней происходило нечто большее. Рей нехотя открыла глаза. Радужки были темно-красными. Мерцали, как два рубина. Бен провел ладонью по щеке и аккуратно коснулся пальцами губ. Девушка приоткрыла рот, и он увидел клыки. Острые. И немного алые – видимо, пытаясь контролировать зов крови, Рей прокусила саму себя, чтобы не сделать этого с ним. Чувствовала, что его натура не во всем принимала её иную от всех природу. Бедная девочка. Не хотела, чтобы он видел, но Бен видел и был очарован, насколько это было…естественно. Прекрасно зная, что секс провоцирует голод у вампиров, он поцеловал её, шепча в губы: - Сделай это, Рей. Сделай то, чего мы оба желаем. Он смотрел на нее и вспоминал те циничные истории охотников прошлого, которые насиловали красивых вампиров, прежде чем убить, ведь смешивать секс и укус было очень мощно. Но сейчас он гнался не за славой, или тем, чтобы кайфонуть больше. Ему хотелось, чтобы они стали ещё ближе. Дать, а не использовать. - Нет! - Резко ощетинилась девушка, и от её вспыхнувшего волнения мороз пошел по стенам выше, и люстра над ними опасно пошатнулась, став тяжелее от нависших, длинных, переливающихся сосулек. - Ты не представляешь, как я об этом мечтал. - Продолжал бормотать Бен, настойчиво целуя в шею и ожидая ответ. Пусть поцелует, а потом… ох…что будет потом! - Ты не в себе, трикстер. Просто под гипнозом. - Она вдруг грустно улыбнулась. Никакой колдун настолько не дурел, чтобы делиться своей бесценной кровью. Рей знала правила. Знала запреты и рамки. - Закрой глаза и дыши глубже. Сейчас пройдет. Давай. Вдох. Выдох. Повторяй, Бен. Пожалуйста. Она ласково провела рукой по его щеке, успокаивая порыв. Знала, что утром проснувшись покусанным, он будет ненавидеть её, потому не желала портить этот момент. Ей так хотелось… так сильно хотелось попробовать его горячую кровь в чистом виде. Слышала как та пахнет у него под кожей. Она была голодна и лишь раздразнена теми крохами, что мальчишка бросал ей, но больше взять не смела. Цена очень высока. Бен неожиданно дернулся, и Рей очутилась на спине, а он навис над ней. Его глаза сверкали. - Я. Не. Под. Гипнозом. Ты - моя. Хочу, чтобы ты это сделала. Невозможно хочу, Рей, - он, упираясь локтями о постель, возобновил их синхрон. Не разрывая телесную связь. Заставляя её забыться. Стонать. Сгорать. Выгибаться. Улыбаться и таким образом обнажать такие манящие клыки. - Я докажу. Я соображаю. И хочу. Укуси меня, моя вейла. - Прошептал колдун, наклоняясь к уху Рей. - Открой глаза. Распахнув глаза, девушка увидела, что он материализовал браслет в эту секунду. Значит, не был под гипнозом, соображал. Соображал и просил. Рей на миг замерла, а потом потянулась к его запястью, памятуя, как он предлагал ей питаться. Бен выдернул руку и подставил шею. Желая сделать все правильно. - Я - твой, Рей. Весь твой, - поглаживая и путая волосы, пробормотал парень. Что-то фыркнул и перевернулся на спину. Давая ей очутиться сверху, чтобы девушке было удобнее. Закрыл глаза, чувствуя прохладные губы на шее. Её язык прошелся по его яремной вене, словно она считала пульс и что-то прикидывала. Бен не вмешивался в её ритуал. Поглаживал изгиб талии и мучительно хотел, чтобы Рей укусила, и он снова мог продолжить их близость. Быть внутри нее и не шевелиться - та ещё пытка. - Тише, Бен, спокойнее. - Чуть нетерпеливо шикнула она, ощущая, как мальчишка ерзает. Кажется, его сердце билось, как у колибри, и выстукивало пятьсот ударов в минуту. В таком состоянии кусать его было нельзя. Успокаивающе мурлыча, она помогала Бену дышать глубже, а сама, прижавшись, ощущала некое сожаление от того, что ей нечем ответить на такой безумный ритм и своим сердцебиением показать как взволнована. - Вот, так лучше. Молодец. Пожалуйста, дыши ровно, иначе потеряешь много крови. Попробуй медитировать. Она нервничала так, будто кусала впервые. У нее дрожали губы. Продолжая лаская его шею, Рей, понимая, что сильнее он пульс не сдержит, погрузила клыки в Бена. Напрягаясь, в ожидании что мальчишка, не привыкший к укусам, дернется, но он только слабо застонал. От удовольствия. Прижимая её к себе. Рей, чувствуя, как горячая, пряная кровь наполняет рот, ответила на его стон своим блаженным вздохом. Закрывая глаза, сомкнула губы и сделала пару глотков. Огонь в прямом смысле побежал по венам. Смешанный с какими-то травами, дурманящий, безудержный. Не в силах противиться соблазну, она требовательно царапнула колдуну плечо, и тот с тихим смешком откинул голову сильнее. Позволяя ей взять все, что нужно. Утопая в моменте. Потому что не испытывал ничего лучше. Ровно до секунды, когда Рей плавно задвигала бедрами, давая ему куда больше. Теперь он застонал громче. Огоньки над головой взорвались, осыпая их с Рей дождем искр. Они их не ощутили. - Глубже, - переглянувшись, в унисон выдохнули они. Рей, рассмеявшись, вонзила со второго раза клыки куда основательнее. Мальчишка стиснул её бедра и задвигался резче. Выбивая стон. Тяжело дыша. Никогда, никогда в жизни он не испытывал такого наслаждения. Теряя и обретая силы одновременно. Чувствуя, будто едва ли не впервые занимается сексом, потому что все остальное было лишь жалким подобием этих острых ощущений. Это невозможно воспроизвести - слишком сладостно. - Бен, - предупреждающе шепнула девушка, стискивая его плечи. Ощутила, что кровь выталкивается быстрее. От восторга и новизны. Она не хотела брать больше нужного, но колдун… кто вообще мог обуздать мага огня на грани? Потому она просто довольно стонала - и от того, как его ритм заставлял её мышцы сокращаться, и от крови, что аж пульсировала силой и хлестала. Колдун позабыл о том, как он в своих мечтах хотел отыметь её на коленях и кончить на прекрасное лицо. Все смазалось и осталось только одно удовольствие на двоих. Никогда не получающий оргазма на низких скоростях, он, прижав Рей максимально близко, в момент, когда температура его тела падала, а девушки - поднималась, издал тот самый рык, который шел изнутри. Его накрыло так, что даже пальцы задрожали. И впервые в жизни, откинув голову, выдохнул огонь, слегка зацепив волосы девушки. Та, чувствуя как в крови его взорвался окситоцин и резко подскочил вазопрессин, на секунду впилась клыками глубже и кажется дрожь его тела передалась ей. Задыхаясь, она запрокинула голову и, слизывая кровь с губ, кончила. Опуская ладонь на место укуса и замораживая рану, чтобы та не кровоточила. В момент, когда она застонала в последний раз, люстра, покрываясь трещинами от контраста температур, разлетелась на миллион осколков. Бен махнул рукой, прикрывая обоих. Ошарашенная Рей рухнула рядом и положила голову парню на грудь. Упавшее на пол стекло плавилось, как метеориты, сгорающие в атмосфере Земли. - Великий Хаос, - прошептала она, потрясенная увиденным. Их сила, переплетенная вместе, ошарашивала и оглушала. Вокруг них все пылало. Пахло расплавленным воском и эбеновым деревом. Казалось, они попали в начало мироздания и видели, как творится и делится изначальная магия. Бен, лениво поглаживая её по плечу, только прижал девушку к себе. Такого никогда ещё не было. С ним так точно. Он не дышал огнем, и во время секса не плавилось ничего вокруг. И не любовался северным сиянием на потолке, которое переливалось и подмигивало. Они словно потревожили основы магии, но Бен не чувствовал тревоги. Наоборот, саламандры никогда не были так сильны, как сейчас. Его веки начали потихоньку тяжелеть. - Ты - прекрасна, Рей, как же ты прекрасна. - А ты все ещё очень плохо контролируешь себя, знаешь? - Приподнявшись, Рей заглянула ему в глаза. Он ответил ей блаженной, мальчишеской улыбкой. И ни разу не потер место укуса. Все произошло естественно, будто…так и нужно? Словно встало на свои места и одновременно что-то сдвинулось. Вечное, как тектонические плиты. - Я прекрасно себя контролирую, моя саламандра, просто знал, что тебе нужно куда больше, чем ты осторожно берешь, - сонно пробормотал парень. Стал ощущать, как дурнота немного накрывает его. Наверное, от того, что Рей выпила больше, чем нужно. Или контраст температур слегка душил. - Я немного… изменил длину твоих волос. Прости. Рей провела руками по волосам и рассмеялась. Её парикмахер будет в шоке. - Ничего, я давно хотела сменить имидж. Надеюсь, тебе нравится удлиненное каре. - Она хмыкнула, ероша волосы пальцами. - Бен, а ты часто дышишь огнем. Ты не думал, что это… Бен? Она повернулась на тихое сопение. Мальчишка мирно спал. То ли, наконец, был удовлетворен, то ли потерял больше крови, чем нужно. - Эх ты, мальчишка. - Со смешком бросила девушка, которая была не прочь реализовать его фантазию о минете, которую видела в его глазах, когда он искрил на диване. Тихонько фыркнула, целуя его в выбритый висок. - Волки-то выносливее тебя. Ничего. Я научу тебя долго не спать. Особенно, лунными ночами. Рей, улегшись на бок, задумчиво смотрела как он дышит, и дым клубиться вокруг него. Завороженно посмотрела на шрамы, которые были вырезаны на груди Бена. Древние руны. Очень древние. Даже она не могла их расшифровать. Где он взял их? Что они значили? Могло ли быть так, что она отыскала дракона, или, точнее, он нашел её? На самом деле, это было абсолютно неважно. Куда ценнее было то, что ей попался на пути тот самый человек. - Сладких тебе снов, Бен Скайуокер, - прошептала Рей, целуя его в щеку и засыпая у колдуна под рукой. Он даже сквозь крепкий сон, подтянул девушку к себе, пробормотав что-то. Улыбаясь и чувствуя себя абсолютно принятой, уснула. И впервые в жизни ей снился сон. Яркий и красочный. *** Бен замерзал. Сквозь дикую головную боль, не позволяющую ему открыть глаза, он чувствовал просто-таки мертвенный холод. Смешанный с ароматом абсента, тот навевал мысль, что вчера он напился в баре, забрел на старинное кладбище и уснул в склепе. Причем, обнявшись с тем, кому гробница принадлежала. Другого объяснения, никогда не мерзнущий, колдун придумать не мог. Сделав над собой усилие, перебарывая слабость и тошноту, парень кое-как сощурился. Судя по царящему полумраку, его версия таки была правдивой. Он точно погребен заживо. Пошевелившись, колдун ощутил тяжесть там, где обжигало холодом. С трудом повернув голову, увидел лишь Рей. Увидел и вспомнил все. Тошнота, которая бывала лишь после отравления - или от стыда? - стиснула горло. Ночь, которая была, увы, не видением. Ночь, когда он потерял себя, и вот мертвое существо теперь спало, прижавшись к его телу. Видимо замерзло и тянулось к нему, как к источнику жизни. Потрясенный Бен, с которого впервые за много дней словно спало наваждение, смотрел на вампира, в чьей постели он отключился. “Хаос Всемогущий, я совсем сдурел?” - слабо билась в тумане мысль, которую ослабляло все время зелье Йоды. Сейчас, когда действие закончилось, ненависть и неприятие заставили Бена содрогнуться. Бездумно лакающий то, что магистр ему дал, он совсем-совсем спятил, придумав себе чувства к похотливой стриге. Которая, судя по обрывкам воспоминаний, была очень раскрепощена. Отодвинувшись подальше, Бен смотрел на ту, которую вчера жарко, долго и бездумно трахал. Где-то мелькало - на краю сознания - что отвращение и эти ледяные мысли не принадлежат ему, но… блядь-ебать, что он за охотник такой, который попользовался и уснул рядышком вместо выполнения миссии. Бен увидел, как стрига, утратив источник тепла, покрылась мурашками. Мертвые не мерзли, а ей, видимо, в собственном теле было некомфортно. Поскольку одеяло валялось на полу, согреться не могла. Колдун, не смотря на свое плачевное состояние, не потревожив ни вампира, ни беспорядок, сел на кровати, рассматривая пространство вокруг. Дрова в камине были покрыты инеем, осколки люстры - те, что не растаяли - превратились в лед, а за окном - прищурившись, Бен рассмотрел - лежал белоснежный снег. Нахмурившись, колдун снова глянул на стригу. Выходило, она была в разы сильнее него, раз её магия - не стихийная, а мертвая, заставляющая жизнь застывать - все вокруг заморозила, перекрыв даже то, что обычно делал он. Чувствуя непривычную боль в шее, Бен прикоснулся к ней, и его едва не стошнило. Мало того, что его язык вчера попутешествовал по мертвому телу, он ещё и позволил ей себя пить? Неудивительно, что стрига и её чары подавили его стихию. Она просто напилась его крови и стала сильнее. “Сука”, - мрачно подумал колдун, покосившись на ту, что обнимала себя ладонями, пытаясь согреться. Обнаженная, растрепанная, да, красивая, но… это того не стоило. Она не стоила. Пошатываясь, Бен поднялся и дошел до зеркала. Впился взглядом в четыре точки - это ненасытное существо укусило его дважды. Прав был дедушка. Нежить была не только похотлива, но и жадна. Сколько ему ходить теперь в водолазках, чтобы с помощью высокого горла спрятать эти мерзкие следы? Она была так неблагодарна, эта вампирша, что даже не залечила раны. Материализовав чистую одежду, спрятав укусы и чуть-чуть согревшись, колдун слегка повеселел. Чувствуя, как тошнота продолжает его накрывать - видимо, она умудрилась как-то отравить его - Бен подобрал с пола ледяной осколок. Надо же, твердый, как металл. Прекрасно, сгодится. Жертва была обречена. Круг замкнулся. Присев на кровать, колдун скользнул взглядом по прекрасному телу, которое вчера доставило ему удовольствие. Да, нежить таки делали совершенной. Неудивительно, что он повелся. Тут никто бы не устоял, а уж он - любитель прекрасного - тем более. Стрига вдруг сквозь сон - видимо, окончательно, замёрзнув - протянула руки к месту, где он спал. Инстинктивно искала тепло. Наткнувшись на пустоту, как-то странно вздохнула и скрутившись, продолжила дрожать. Бен застыл. Потому что вздох был таким…таким… щемяще-понимающим.. Будто она - даже сонная - не удивилась его отсутствию. Его переполненное странной ненавистью сердце сжалось. Она была так одинока и всего-то хотела согреться, а он - тот, кто вчера шептал о любви и сам скулил “укуси” - занес над ней оружие. И хоть стена неприятия даже не дрогнула, чувства к ней заговорили гласом разума. Почти ужасаясь тому, что не в силах сопротивляться даже своим мыслям, Бен сжал осколок сильнее. От магии огня, которая после ночи близости и испарившегося зелья Йоды, в нем пылала, тот начал таять в руках, как снег. От внутренней борьбы парня весь иней, покрывший узорами пол и стены, потихоньку стал превращаться в разноцветные капли. У него же покрылся лоб испариной. Все внутри Бена кричало “убей стригу, ведь это лучший из моментов”. Он получил все, что хотел, познал её, и существо было не нужно, однако сердце упрямилось и тянулось к ней - его прекрасной леди, которая нуждалась в теплых объятиях и не заслужила проснуться в одиночестве. Рей относилась к нему если не с любовью, то с исключительным уважением… отплатить ей смертью было чересчур даже для него. Взгляд Бена зацепился за царапину на ключице, которую девушка оставила сама себе, когда пыталась сдержать боль ради его удовольствия. Она была так честна и чиста. Не понимая, что с ним творится - откуда столько отвращения и почему его выворачивает - Бен так и застыл, будто магия Рей и его обратила в лед. Не в силах убить, он, тем не менее, как охотник, не мог и уйти. Словно предрассудки и что-то внутри него не позволяли просто подняться, не завершив дело. Но его потрясло то, что девушка верила ему так сильно, что спокойно спала. Беззащитное, вечное создание, подпустившее своего охотника столь близко. Возможно, даже влюбившееся в него. “Я завершу то, что ты начал” - вспомнил он обещание, данное деду. Энакин доверил ему истреблять нежить и ждал, что внук совершит подвиг, который давно просился - уничтожит, наконец, проклятых вампиров, сотрет их тени - хотя о чем он, те тени не отбрасывали - с лица земли. Похоронит клан Дракулы, как охотники прошлого избавили мир от кровожадных Асиман, Катакано, Даханавар… Поставит точку, но… Чем больше Бен просыпался, чем ближе была возможность, тем сильнее прояснялось у него в голове, и он был почти в ужасе от всех мыслей, что пронеслись при пробуждении. Ощущая, что сопротивление слабеет, а рука - будто чужая - начинает опускаться, колдун заставил себя остановиться. И даже перед тем, как раствориться в воздухе, сумел поднять с пола одеяло, чтобы укутать в него свою прекрасную леди. Но ощущая, как ненависть берет верх, вмиг очутился у себя дома. На коленях. Дрожащий и сжимающий осколок. Не понимающий, что с ним было. Впервые в жизни испытывающий страх. Перед собой. Перед собственной бесконтрольностью. Может он одержим, и секс пробудил что-то? Может более яростая, нежели обычно, ненависть - побочное действие зелья Йоды, которое он уже выпил до последней капли? Что с ним происходило, что? Почему его трясло от злости при виде девушки, которую любил? Он сходил с ума? Его прокляли? Рей играла с ним? Он играл с ней? Почему такие резкие перемены? Неожиданно запястье обожгло болью и мальчишка уставился на свою руку. Тускло блеснул подаренный Рей браслет, который он надел, чтобы доказать, что понимает свою просьбу и потому настаивает. Возможно, эта безделушка, полная вампирской магии, не только ограждала его от гипноза, но и от влияния Рей в принципе, потому ненависть хлынула, как кровь из раны? Её ничего не сдерживало. Браслет заглушил даже чувства, а потому он в голове называл её - даже сейчас - существом и вздрагивал от того, что имел мертвое тело. Холодное. Неживое. Сука. И при этом самое отзывчивое. Плохо соображая, колдун содрал браслет, и внезапно любовь к Рей окутала его, защищая от самого себя. Он был как слепой, обретший зрение. Яркость чувств оглушила тяжело дышащего колдуна, на которого вместе с чувствами навалилась и вина. За слова и мысли, за занесенный над телом осколок и побег. Но возвращаться, пока девушка - его, его, только его девушка!!! - спит, не собирался. Его метания даже для него опасны, что говорить о Рей. Он вознамерился разобраться, почему ненависть была сильнее любви. Почему хорошее чувство нужно было откапывать внутри себя, а худшее караулило, как хищник. К тому же лучше ему не стало, и это было ещё одной загадкой. Ощущая, как тошнота снова наваливается, Бен поднялся и добрел до раковины на кухне. Открутив воду, засунул голову под кран, ожидая, что либо пройдет, либо вывернет. Чувствуя, как липкий пот выступает между лопаток, он снял с себя водолазку и застонал. Его организм был полон яда, который, кажется, медленно его убивал. Ощущение было именно таким. Уложив голову на ладони, которые упер в столешницу, Бен согнулся и застонал. Казалось, что собственный Дракон на спине пожирает его, раздирает когтями, а огонь, всегда горящий внутри, причинял странную боль. Он то ли умирал, то ли перерождался. Дышал черным дымом и хотел взорваться. - Ебать, - выдавил он, поскольку в пульсирующей голове будто что-то взорвалось. Новая вспышка странной боли обожгла, накрыла и ослабила. Рефлекторно проводя языком по зубам, Бен почувствовал вкус крови и потрясенно выплюнул красный сгусток. А потом, словно желая проверить догадку, повторил движение и теперь “ебать” прозвучало с суеверным ужасом. Его иклы заострились и были острыми, как лезвия. Более того, они будто стали длиннее. Продолжая напарываться на них, отчего кровь капала с нижней губы, Бен едва не завыл от первобытного страха. Неужели…неужели он превращался в вампира? “Приди в себя, недоразумение, - обозлился вдруг колдун, - что ты причитаешь, как средневековая барышня?”. Стерев кровь, вкус которой ему абсолютно не понравился, парень снова засунул голову под кран, чувствуя, как холод слегка отрезвляет. Это только в романах вампиром можно было стать обменявшись кровью, в Теневом Мире обернуться было сложнее, иначе бы популяция нежити была куда выше. Для тех, кто хотел измениться нужно было полнолуние, заклинание и особый укус. Питаясь, вампиры никого не трансформировали. Проведя языком по зубам ещё раз, Бен нахмурился. Зубы были как зубы. Видимо прикусил себе язык в порыве боли, а потом с ним случились галлюцинации, как было в тот раз, когда он экспериментировал с ядом Amanita phalloides и провел в забвении пару дней. Хмурый Энакин, явившийся прямо в глюк, сообщил, что его едва откачали. Колдун, бывавший на грани жизни и смерти по несколько раз в сезон, не особо впечатлился. Потому да, с галлюцинациями он был знаком. Правда, ядов не принимал. Внезапно, тихое попискивание заставило Бена скосить взгляд в сторону. Оскар сидел на раковине и умывался. Его усы требовательно шевелились. Крысеныш хотел есть. Парень выпрямился и хотел направиться к холодильнику, чтобы достать припрятанный специально для Оскара гудбрандсдален, но мир пошатнулся. Под возмущенное повизгивание голодного сожителя, Бен рухнул на пол и закашлял. Его тошнило. Чем-то вязким, черным, мерзким. Таким его и застал Энакин. Увидев блюющего на коленях внука, он хотел пошутить что-то в стиле “что, опять? Не погладил зверушку и снова развлекал себя?”, когда сообразил, что в этот раз брюки на любимом внуке застегнуты и тот далек от своих грешных мечт. Мужчина встревожился, быстро ощупывая Бена взглядом. Чертыхнулся. Пришел чтобы выяснить, что это вчера было за шоу и насколько велика проблема, или же внук - прекрасный актер, достойный Кубка Вольпи. Сейчас ответ был налицо. Сначала Энакин заметил следы от укусов на шее, а затем - валяющийся в стороне браслет, что брукса подарила своему хозяину. Все было очевидно. Его мальчик, умный и талантливый внук сам просил, чтобы его кусали, используя железку в качестве аргумента, что не под гипнозом. С ума сойти. Его Бенджамин сидел у ног той, которую он месяцами держал на цепи. Сидел по собственной воле, потому что, похоже, не играл за ужином. Мальчик полюбил вампира. Нежить. Существо низшей расы. И в какой-то момент Дарт Вейдер отошел на задний план, оставив лишь опечаленного мужчину, который знал насколько это губительно - любить представителя низшего мира… … В тот летний вечер Энакин прибыл - впервые в жизни - на мистический Авалон с дипломатической миссией. Он был первым политиком, который вот уже двадцать лет боролся за то, чтобы маги восстановили изначальный Совет, тот, который сзывал его прародитель. Феи, вампиры и пара дюжин видов оборотней были такой же частью Теневого Мира, как и они сами, так отчего были лишены права голоса? Энакин считал, что лишь так можно контролировать мир и регулировать конфликты. Последние сто пятьдесят лет были для них губительны. Почти все кланы вампиров исчезли, оставив лишь клан Асиман и Дракула. Численность семей непримиримых врагов едва достигала до ста особей на двоих, а поскольку законом обращать людей было запрещено, было отчего нервничать Вампиры, конечно, живут вечно, но их осталось слишком мало. То же самое можно было сказать о редких видах оборотней. От фейри же остались лишь пара разновидностей и самая многочисленная из них - озерный народ, ведущий свою родословную от Владычицы Озера - уже давно не интересовалась никакими делами. Запертые на своем острове они, среди бесконечных урожаев и весны, жили в покое и гармонии. Колдун, приглашенный самой Королевой Фей, был первым, кто ступил на эти земли за последние пятьсот лет. Любуясь дикими яблонями и вязами, коими был щедро засажен остров четырех холмов, он неспешно вел свою беседу с прекрасной фейри. Её золотистые волосы переливались в свете, а желтые глаза смеялись. - Энакин, Вы делаете нам честь, но… признаться, нам нет дела до политики. Мы не вмешиваемся и в дела людей со времен Мелюзины. - Она была великой феей, и благодаря ей появился род Плантагенетов, изменивший историю человечества. Возможно, стоит подумать о том, чтобы вернуться в Совет? - Зачем Вам это? - Остановившись, спросила фея. Энакин усмехнулся формулировке. Не зачем им. Ему. Что ж, она зрела в корень. Он был не просто политиком, нет, он хотел иметь союзников везде - и среди магов, и среди тех, кого назвали низшими представителями Мира Теней. Его деда погубило то, что он во всех видел врагов, отчего и умер от ножа в спину. Энакин же глядел шире. К тому же, миры шатались. Люди снова затевали войну, будто Первая Мировая их ничему не научила. Войны притягивали хаос, который врывался в их реальность и высасывал все соки. Энакин хотел, чтобы они выступали одним фронтом. Защитили и отстояли баланс. Хотел жить, а не оглядываться. Потому не только, не щадя себя, уговаривал и Совет, и вампиров, и фейри, и ликантропов сесть за стол переговоров, но и начал создавать отряд боевых колдунов, чтобы те стали первым порогом защиты. К его отцовской гордости, Люк был лучшим из лучших. - Защита Теневого Мира - наше общее дело, - пожал он плечами, и они двинулись дальше. Фея тихо рассмеялась: - Вы, желая оседлать Хаос, сдвинете лавину, Энакин, и она погребет всех. Желая мира, Вы зовете войну в наши дома, - она остановилась, заметив, что гостю их климат не подходит. Тот тяжело дышал. Воздух был слишком сладким, а для колдуна ещё слишком чистым. Светлая магия в таких количествах могла его и убить. - В Совет захотят все, а мест будет по одном на расу. И что тогда? Асиман перебьют Дракула, у которых кроме той девочки никого и не осталось? Кицунэ перегрызут горло ликантропам, а на нас нападут наши же сородичи - пример Морганы, знаете ли, до сих пор помнят - у нас память дольше. - Вы не сможете остаться в стороне, - заметил Энакин, - Вы - часть этого мира. Он хотел продолжить, когда увидел, как от одного из двух, тех самых мифических источников, отделилась фигурка. Хрупкое голубоволосое создание в бледно-бирюзовом хитоне приближалось к ним, и Энакин потерял дар речи. Колдун знал, что феи красивые, и для него ни одна из них не стала потрясением, пока он не увидел приближающуюся босую девушку. Такую юную. Как его дочь. Чем ближе она подходила, тем сильнее у сдержанного, сорокалетнего мужчины билось сердце. Она была красотой в первозданном виде. Казалось, природа родила её, такую чистую и вобравшую в себя все оттенки воды. - Вы устали, - пропела она голоском, похожим на шум прибоя, и посмотрела на него глазами синими, как бесконечный океан. Моргнула длинными, голубыми ресницами. - Вода придаст Вам сил. Она протянула ему стеклянную кружку. Это был традиционный жест приветствия гостей. Энакин читал о нем, но позабыл что должен ритуально ответить. Просто стоял и понимал - он, взрослый, умный, умеющий держать себя в руках, женатый мужчина впервые осознал, что такое совершенная, абсолютная красота. - Энакин, познакомьтесь. Это моя дочь и наследница - Асока… - Асока, - повторил он, и имя показалось ему прореческим. Он его точно не забудет. Никогда. Ни за что. Не забудет и точка. Что ж, он и не забыл. По сей день не забыл её - фею, от которой, как у мальчика, подкашивались колени. На секунду улыбнувшись своему прекрасному, чистому воспоминанию, Энакин провел рукой по запястью. Туман Авалона навсегда его окутал и поглотил. Потом его лицо посуровело. - Бенджамин, - строго сказал он, привлекая внимания. Внук вздрогнул и впервые уставился на любимого дедушку глазами, полными ужаса. - Что ты наделал, Бенджамин?! *** Доброго понедельника Вам, дорогие друзья! Мы скучали, вы скучали, все скучали, а эти двое зажигали))) Но мы-то знали, что просто не будет, правда? ах да, уважаемые читатели, не забывайте наживать на кнопку "Жду проду", а то мы не можем понять то ли вас стало меньше и нужно поменять день публикации, то ли вы просто кнопки не наживамаете