Ответные визиты

Когда в коридоре раздался вой «Гигиеи» Лия со злости отшвырнула прочь новый, любовно выбранный и тщательно подготовленный для воскресного мероприятия пиджак Икара. — Гад! Обещал же! Хотелось шипеть и разрывать что-то (кого-то?) на мелкие лоскуточки острыми когтями. Вибрация браслета, легкий укол и эмоций не стало. Лия прислушалась. В коридоре происходило что-то странное. Оттуда доносились: грохот, скрежет, удары и… ругательства? Икар умеет сквернословить?! Девушка активировала режим прозрачности стен. По прихожей, ловко уворачиваясь от манипуляторов «Гигиеи», металось и с азартом пинало ботов уборщиков что-то мелкое и взъерошенное в рабочем костюме Медного. Бедняжки с протестующим писком отлетали прочь, но смело бросались в новый бой. Результат схватки был предсказуем. Вторженец был отловлен, аккуратно зафиксирован и тщательно продезинфицирован. Один из ботиков (видимо с пострадавшей от пинка программой) перед тем, как скрыться в стенном пазу, мстительно плюнул чистящим средством прямо в перекошенную физиономию. Чужак разразился чудовищной бранью. Лия включила запись. В Полисе она таких слов и выражений никогда не слышала, а учиться всегда любила. Никогда не знаешь, где и что может пригодиться. «Гестия» любезно проинформировала хозяйку, что помимо ее самой в квартире присутствует некто Бард. Это чучело и есть предводитель Изгоев? Сомнительно! Велев «Гестии» активировать режим повышенной безопасности и при малейших признаках агрессии стрелять из парализаторов Лия убедилась в совершенстве своего макияжа, поправила прическу и отправилась встречать гостя. В гостиную они вошли одновременно. — Ты не Баран, в смысле не Икар… — произнесло нечто, замерев на пороге. — Да и ты не Бард. — А где кудрявый? Это же его дом. — Это наша общая квартира. — Аааа, так ты его овца, в смысле баба? Лия абсолютно хладнокровно и расчетливо запустила ему в голову тяжеленной вазой, что так удачно попалась под руку. Ваза ей все равно никогда не нравилась, да и новая коллекция уже вышла. ПсевдоБард увернулся с трудом. Лия была хороша во всем, что делала. — Тише, киса, тише… — чужак примирительно вскинул руки и улыбнулся, — я всего лишь хочу поговорить. — Как ты попал в Полис и почему система определяет тебя, как Барда? — Так я стыбрил его браслет, — чучело достало что-то из кармана и помахало им в воздухе, — представляешь, оказывается у этого старого козла у вас тут полный доступ ко всему. Никаких ограничений. — Платина?! Врешь! — Смотри сама. Лия решительно перехватила поудобнее вторую вазу из комплекта (смысл ее беречь?) и подошла поближе. На раскрытой ладони дикаря лежал платиновый браслет. Ваза полетела в стену и красиво осыпалась разноцветными осколками. Лия внимательно проследила, как ботик уборщик сгребет их в аккуратную кучку и утащит к себе, и выдохнула: — Какие же они сволочи! — Ты про Барда с вашим главным? — догадался чужак, — еще какие! Но ты не расстраивайся, киса, мы им еще покажем. — Кто ты? Девушка внимательно оглядела дикаря. Тощий, весь какой-то угловатый, дерганный и даже в нелепо на нем сидящем костюме Медного хищный. — Можешь звать меня Бродягой, киса! А вот улыбка у него оказалась неожиданно обаятельной. — Меня зовут Лия. — Как скажешь, киса. Поговорим? — О чем? — О Бруте. Неожиданно. Лия с интересом наблюдала за метаморфозами гостя. Синие чуть на выкате глаза дикаря вспыхнули ярким огнем, паучьи пальцы словно погладили что-то невидимое, а улыбка превратилась в плотоядный оскал. Он даже облизнулся. — Ты хочешь его убить? — Да ты что, киса! Ты видела его задницу? Лия кивнула, не особо понимая взаимосвязь. — Как можно ненавидеть человека с такой жопой?! Кажется, Брут был не так уж и не прав, называя дикарей альтернативной формой жизни. Ну или логика у этого конкретного представителя вида была специфическая. — А сколько в нем страсти?! Он же обжигает одним взглядом… Лия вызвала в памяти образ Брута, как следует покрутила перед мысленным взором, а затем протянула ладошку и пощупала лоб Бродяги. Тот отпрыгнул в сторону. — Ты че-чего? — Да вот проверила, нет ли у тебя жара. Странно, но бредишь ты похоже не от температуры. Съел что-то не то в своих Пустошах? — Пф, ничего-то ты не понимаешь. Цацки эти ваши совсем из вас болванчиков сделали… Дикарь смотрел с жалостью и это немного тревожило. Вносило диссонанс в идеальный мир. Такого Лия не любила, а при возникновении старалась немедленно ликвидировать. Бродяга при всей своей экзотичности был мужиком, а что делать с мужиками Лия знала очень хорошо — накормить, изображая внимание выслушать, чем-нибудь восхититься и польстить, а уже потом вить из них веревки нужной длинны. Секс тоже годился, но, исходя из предыдущих реплик про зад Брута, Лия сомневалась, что ее прелести окажут на дикаря нужное впечатление. — Ты голодный? — А? — Я спрашиваю: ты есть хочешь? Бродяга обескураженно кивнул. — Пойдем, закажу «Гестии» что-нибудь пожевать. На вегетарианца ты не похож, а значит мясное рагу будет в самый раз. Дикарь послушно проследовал к столу, уселся на указанное место и замерев наблюдал за действиями хозяйки. Лия привычно сервировала стол. Чтобы все было красиво, модно, идеально. Проекцию на стенах сменила на лесной пейзаж, а в общий домашний аромат добавила нотку горящего костра. Пусть изгою будет привычнее. Когда перед Бродягой возникла одуряюще пахнущая тарелка с едой, он лишь выдохнул: — Офигеть. Киса, ты это что-то! — Нравится? — А то! Лия изящно отпила из заказанного для себя бокала вина и вздохнула: — А Икар даже не замечает… — Баран он и есть баран! Он тебя не достоин! От неловкой, но искренней похвалы дикаря стало тепло. Смотреть на активно и с видимым удовольствием уплетающего еду мужчину тоже оказалось неожиданно приятно. Такого опыта в ее жизни еще не было. Икар ел рассеянно, все что попадалось под руку и вечно прибывая мыслями где-то далеко, Брут превращал прием пищи в изматывающе идеально-ритуальное действо, а случайные любовники обычно больше пялились на декольте, чем следили за тем, что и как едят. Дождавшись пока гость доест (одной порции ему оказалось мало) и сыто откинется со слегка осоловевшим видом на спинку стула Лия спросила: — Так что там с Брутом? — Мне нужна информация. — Какая? — Вся! Что он любит? Что ненавидит? Как трахается? Лия задумалась и последовательно ответила: — Не знаю. Не знаю. Безупречно. Брут в постели почти как «Эрос». Только больше, тяжелее и функционал поменьше. — Эрос? — Программа для самоудовлетворения. «Эрос» — гарантирует индивидуальный подход и 100% результат. — Результат?! — и без того большие глаза Бродяги стали еще больше. — Оргазм, если нужно, то множественный. — А к-к-ак же… процесс?! — Ну процесс, это тоже неплохо. А с Брутом так еще и красиво. Хочешь покажу? Дикарь ошеломленно кивнул. Вид у него был чуть ли не испуганный. Лия нашла в каталоге записей нужную, и зеленый лес на одной из стен уступил место роскошной кровати. Два идеальных обнаженных тела плавно двигались навстречу друг другу в едином, постепенно ускоряющемся, ритме. Зрелище завораживало. — Ну как? — поинтересовалась Лия, дождавшись кульминации. — Киса, ну это же не секс… — дикарь обеими руками взъерошил волосы и жалобно посмотрел на девушку, — это какая-то гребанная ритуальная гимнастика! — А каким он по-твоему должен быть? — ей и правда было интересно. — Секс — это страсть, огонь, борьба… Это когда крышу сносит, а мир сначала взрывается, а потом возникает снова, но уже совсем иным! Это полная утрата контроля и ЭМОЦИИ, Киса! — Звучит опасно… — Да, но в этом-то и суть. И, поверь, оно того стоит. — И ты хочешь вот этого всего от Брута? Зря. — Ничего ты не понимаешь в этой жизни, киса. Красавчик горячее адского пламени! И функционал у него, — дикарь покосился на замершую на стене статичную картинку, — что надо функционал. Всем бы такой. Лия еще раз запустила запись, теперь с другого ракурса. Огня по-прежнему не наблюдалось, но с эстетической точки зрения они с Брутом смотрелись идеально. С Икаром, к слову, было гораздо хуже. Но платиновый статус решал все. Вот когда Брут свалит Тесея, тогда и поговорим. — Кис, — мелкий изгой незаметно подобрался совсем близко, заглянул в глаза, ласково погладил по руке и, осторожно приподняв рукав ее блузки, указал пальцем на браслет, — пока на тебе эта гадость, ты не живешь. — Глупости! Мой мир идеален. — Он комфортен, но мертв по сути. Ты — умная, красивая, успешная. Но скажи, киса, ты счастлива? Дикарь смотрел серьезно и чуть печально, а Лия не знала, что ему ответить. Внутри было как-то пусто. Браслет завибрировал и через секунду серый мир наполнился красками. Антидепрессанты чудесная вещь. Лия встряхнула роскошной гривой и решительно отмела в сторону все несущественное. Неудобные вопросы в том числе. — Вернемся к Бруту. Если ты хочешь его, то почему явился к Икару? Дикарь смущенно ухмыльнулся. — Если я заявлюсь к красавчику без подготовки, он меня просто убьет на месте. Есть, знаешь ли, за что. — Брут в последние дни и правда какой-то нервный… И Икар бегает к нему по нескольку раз за день, даже в лабораторию не суется. — Красавчик позволил этому барану себя лечить? — Лечить? Что ты сделал с Брутом, урод??! Лия сама не поняла, как у нее в руке оказался нож, а слова орущего что-то изгоя начала разбирать только после изрядной дозы успокоительных. Девушка посмотрела на свою уже занесенную для удара руку, ощутила на запястье твердую хватку дикаря и выдохнула: — Все, отпускай, я больше не хочу тебя убивать. Бродяга забрал у не сопротивляющейся девушки нож, отбросил его в сторону, а затем прижал ее к себе и крепко обнял. — Что же эти чертовы цацки с вами делают-то? Лия спрятала лицо у него груди и затихла, а дикарь осторожно гладил ее по мягким волосам и тихо продолжал: — Все будет хорошо, маленькая, я тебе обещаю. Я этого вашего главнюка сам убью. Найду откуда эта мерзость управляется и взорву там все к чертям собачьим. Разве можно так с живыми людьми? А с Брутом все в порядке, не волнуйся. Просто неудачное у нас знакомство получилось. А теперь я за него кому хочешь глотку перегрызу. Главное, чтобы он меня первым не загрыз, ну или хотя бы не до конца. А там уж я его уговорю. Я упорный. Но мне нужна твоя помощь. Я же ни черта про него и про ваш этот идеальный гадючник не знаю. Расскажи, а? Как его можно порадовать? Чем соблазнить? Лия вскинула на дикаря полные потрясения глаза и всхлипнула. Осознание, что она ничего не знает про единственного друга накрыло ее внезапно и целиком. — Я не знаю… Брут он… самодостаточный! — Так не бывает. Чего он хочет? Лия отстранилась от дикаря, досадливо вытерла глаза (не забыв убедиться, что макияж остался безупречным), осушила позабытый бокал вина и задумалась. Чего хочет Брут? Власти? Нет. Во всех политических игрищах Брут предпочитал держаться в тени. Славы? Нет. Публичность его не привлекала. Знаний? Нет. Абстрактные идеи — это удел Икара. Ее? Да, но, увы, очень умерено. Разве что… — Информация и правда. Больше всего он ценит эти две вещи. А еще он преданный. Со мной, сам видишь, все понятно, Икар еще худший эгоист. У него идеи! А Брут нас уже столько лет терпит. И, кажется, к их первому учителю в дет. дом он до сих пор ездит время от времени. Какие-то программы для детей организует, я пару раз по его просьбе где-то выступала. — Честный, верный, надежный, добрый, красивый и умный… Почему ты не с ним? — Статус… Прозвучало откровенно жалко. — Дура ты, Киса! Но мне же легче. Что-нибудь еще вспомнишь? Нужна какая-нибудь личная деталь. Зацепочка. Я должен принести ему что-то такое, от чего он не сможет отказаться. Ничего личного в памяти упорно не обнаруживалось. Брут, как оказалось, был константой ее мира, не требующей ни уточнений, ни доказательств. Лия разозлилась. На себя, на Бродягу, который своим появлением уже почти разрушил ее идеальный мир, на Икара… Икар. Точно! Жестом велев дикарю молчать девушка, убедилась, что в поле зрения камеры не попадет ничего лишнего, и набрала Икара. Ученый ответил сразу же, но судя по слегка разочарованному выражению лица, ожидал кого-то другого. — Милый, — взяла быка (барана?) за рога Лия, — что любит Брут? Разочарование сменилось озадаченностью. — Ээээ? — Мне нужна конкретика. Я хочу сделать Бруту подарок, который ему гарантированно понравится. Озадаченность уступила место глубокой задумчивости. — Я не знаю… — Ты издеваешься?! Вы дружите с десяти лет, и ты не знаешь, что может порадовать единственного близкого человека? — Он всегда радовался нашим успехам… — Хоть на секунду попробуй забыть о себе! Я про Брута спрашиваю!!! Может в детстве было? Думай! Икар хмурил лоб и старательно вспоминал. Брут же всегда был рядом. Должно быть хоть что-то. Память вдруг подкинула яркую картинку: маленький лохматый пухленький мальчик сидит на подоконнике открытого окна, широко распахнутыми зеленющими глазами смотрит в небо и улыбается, а на коленях у него лежит старенькая, потрепанная книга. — Когда мы были совсем мелкими, Брут любил сказки. Знаешь, у нас рядом с дет. домом была библиотека с настоящими книгами. Кому они нужны, когда есть терминалы? Брут же вечно таскал то одну, то другую и читал все эти глупости. А иногда, когда мне снились кошмары, он их пересказывал. Что-то там было про волков, тигров и огненный цветок… — А потом? — Потом объявили грант, мне понадобилась помощь, и стало не до сказок. Больше я книг в его руках никогда не видел. — Где именно находится та библиотека? — Ее снесли, еще когда мы были детьми… — Спасибо, милый, ты очень помог. Лия оборвала связь и беспомощно посмотрела на Бродягу. Во взгляде дикаря негодование мешалось с презрением. — С такими друзьями, врагом быть даже почетно. Я о нем за последние дни думал явно больше, чем вы за все годы. Лие было стыдно, очень, и что с этим делать она не знала. Данная эмоция, увы, на гормональный фон никак не влияла, а значит коррекции браслетом не поддавалась. — Ты сможешь сделать его счастливым? — Я постараюсь. Изо всех сил. — Я тебе помогу! Жди тут, я сейчас. Лия буквально влетела в спальню и с трудом разыскала в стенном шкафу коробочку со всеми подарками от Икара. В нормальной жизни они обычно были не применимы, а выбрасывать доказательства хоть какого-то внимания от жениха у девушки рука не поднималась. Высыпав все содержимое на кровать, разыскала в горке гаджетов пару колец, стиснула их в кулаке и вернулась к дикарю. — Держи! Нужно надеть на палец. Какой именно без разницы. Лна протянула одно из колечек Бродяге, второе надела сама и активировала программу. Кольца мелодично чирикнули, подтверждая синхронизацию. — Это прототип, так и не пошедший в производство. «Узы Афродиты» позволят вам каждую секунду быть единым с возлюбленным, даже если он на другом конце Полиса!» — Кис? — дикарь смотрел с опаской, как на помешанную. — Это рекламный слоган. А по сути «узы» лишь устройство связи со слегка расширенным функционалом. Поворачиваешь кольцо направо один раз — включается аудио связь, два раза — видео. Чтобы отключить, крутишь налево. В пределах Полиса работает со 100% гарантией, а что будет, когда выйдешь за границу, проверим. Бродяга повернул колечко два раза и с восторгом ребенка уставился на возникшую над рукой Лии проекцию. Четкость картинки поражала — можно было разглядеть каждую черточку на крошечных личиках собеседников и даже остатки вина в стоящем на столе бокале. — Круть! А почему этими «узами» не пользуются? — Обычный звонок можно проигнорировать, а «узы» нет. Если ты захочешь поговорить, я, волей-неволей, тебя услышу и увижу. Как оказалось, мало кто готов к такой близости. Дикарь отключил связь и торжественно произнес: — Киса, ты потрясающая! Обещаю, что буду дергать тебя только, когда уж совсем припрет. — Да нет, не стесняйся. Мне интересно, как именно ты собираешься соблазнять нашего Брута. — Кстати, а как ты его в постель заполучила? — Я предложила. Он согласился. Лия повела точеными плечиками и честно добавила: — А в следующий раз отказался.  — Кииис? — Из-за Икара. — Красавчик спит с Бараном? Зачем?! — Икар даже со мной почти не спит, — Лия грустно улыбнулась, — ему ИДЕИ все заменяют. Брут не захотел и в этом быть вторым, а я… я, наверное, и правда дура. *** Когда Лия отдавала Бродяге «Узы», она не предполагала, что не пройдет и часа, после ухода дикаря, как они заработают. Она как раз решила побаловать себя расслабляющей ванной с успокаивающими настоями, когда в ушах раздалось страдальческое: — Ки-и-и-ис! — Да? — Лия подняла руку с кольцом над водой. Бродяга выглядел взъерошенным и очень решительным. — Я понял, что откладывать встречу нельзя. Красавчик умный, если дать ему время, черте че придумает. Нужно его ошарашить. Интригующее начало. Лия устроилась поудобнее, подложила под голову специальный валик и щелчком отключила проекцию океана, выведя видео с кольца на одну из стен. Бродяга обещал зрелище поинтереснее. Браслет она решительно сняла. — И что же тебя останавливает? — Не могу зайти. Эта чертова дрянь не работает! Дикарь демонстративно приложил браслет к датчику двери. Дверь осталась закрытой. А Лия наконец поняла, где он находится. У квартиры Брута. Любопытно. Платиновых браслетов в Полисе всего два. Икар бегает к другу в любое время дня и ночи, а значит блокировку Брут поставил от Правителя. Тесей тоже норовил явиться без приглашения? Еще утром простой и понятный Брут с каждым часом становился все загадочней. — Кис, что мне делать? — А просто в дверь позвонить не пробовал? — Ну я все же не самоубийца. Его дома нет. Пока. Мне бы только внутрь попасть и подготовиться. Чтобы он меня не сразу убил. — На его территории? — Лия пренебрежительно фыркнула, — без шансов, котик! Как не готовься, Брут тебя завяжет в аккуратный бантик. — Кот сейчас обнаружит меня на своем пороге, и мало мне не покажется, а я Волк! А почему аккуратный? — Чтобы было красиво. Бродяга совсем завял. — Кис, мне нужно с ним поговорить. Объясниться. Лия смерила ритмично пинающего дверь дикаря оценивающим взглядом и сказала: — А вот был бы обезьяной, птицей или пауком, уже через несколько минут был бы внутри. Лицо Бродяги озарилось надеждой. — У Брута в спальне окно, и оно всегда открыто. Что-то там он говорил про живое дыхание и ветер. Под Куполом. Алогично, но Брут умеет быть упрямым. Помню, Икар несколько дней убил на точную настройку его «Гестии», она никак не могла отрегулировать температурный режим в условиях не замкнутого пространства. — Где?! — Видишь обрыв слева? Ну, собственно, тебе вот прямо по той стене метров на десять вбок и восемь вверх. Бродяга перемахнул через ограждение, ловко зацепился ногами и рукой, а затем отстранился на максимально возможное расстояние, оценивая предстоящий путь. Вниз он не смотрел. Повисев так пару минут, дикарь вернулся на площадку под дверью и начал деловито расшнуровывать ботинки. Снял их вместе с носками, стянул комбинезон медного, оставшись в каком-то подобии трико, свернул все в компактный ком и просто выбросил в обрыв. — Спрятать все равно негде, а валяющиеся шмотки под дверью насторожат Кота. — пояснил Бродяга для Лии. Браслет Барда он покрутил в руках, но надеть не рискнул, просто засунул за пазуху. Дикарь мягко подпрыгивал, разминал плечи, шевелил пальцами на ногах и вид имел очень решительный. — Кота? А как же Красавчик? — про то, что у Брута есть имя, Лия упоминать не стала. Дикарь похоже и свое-то оказался запомнить не в состоянии. Нужно быть снисходительнее к альтернативным формам разума. Тем более таким забавным. — Ему подходят оба, но с Красавчиком я уже облажался. Возможно получится с Котом? Бродяга несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул и объявил: — Ну я пополз. Если сорвусь, передай Коту, что я был неправ, а он офигенный. Дикарь двигался очень медленно, цепляясь тонкими паучьими пальцами за малейшие выбоинки в стене. Если бы не попустительство Брута, который не позволил в свое время обрезать плети плюща, преступно уродующие безупречность хайтечного фасада, ему бы пришлось намного сложнее. Полностью доверить свою жизнь живым веревкам Бродяга не рискнул, но в целом подъем они здорово облегчали. Лия нервно покусывала нижнюю губу и вздрагивала каждый раз, когда ситуация казалась ей особо опасной. То есть дрожала она настолько часто, что заботливая «Гигейя» подняла на несколько градусов температуру в ванной. Звук со своей стороны девушка отключила, чтобы ничем не отвлекать. В спальню Бродяга ввалился с победным грохотом, снеся по дороге несколько непонятных объектов, что стояли у Брута на подоконнике. — Ты-ыы!!! Брут стоял на пороге, в руках у него был явно только что скинутый пиджак, ворот рубашки расстегнут, а в глазах разгоралось пламя. Лежа на полу дикарь улыбнулся во все имеющиеся зубы и радостно произнес: — Я соскучился! Брут зарычал, отшвырнул прочь пиджак и одним неуловимым движением оказался рядом. Сграбастал Бродягу за грудки, хорошенько встряхнул и впечатал кулак прямо в продолжающую щериться физиономию. — Я же говорил, что ты горячий! — оскалился разбитыми губами мальчишка и, обхватив ладонями лицо Брута, страстно впился ему в губы. Брута от подобной наглости будто парализовало. Это было — вопиюще, неслыханно, невозможно. А Бродяга целовал так, как делал все: защищал свою Стаю, сражался, занимался сексом, жил — отдавая всего себя, страстно, не думая о последствиях. Тепло, исходившее от его тела, превратилось в пламя, охватившее и Брута, туманя голову, испепеляя волю и злость. — С ума сошел?! — прошипел Брут распухшими губами, пытаясь освободиться, но из рук дикаря не так-то просто было вырваться. Он держал, словно стальными клешнями, осторожно, но цепко. В глазах были вызов и жажда. — Ага, вот как мы с тобой расстались, так ни о чем и ни о ком думать не могу. Свихнулся окончательно. Брут все же стряхнул с себя чужие руки, отошел на безопасное расстояние и спросил: — Зачем ты здесь? — Объяснить. Брут помолчал, глядя на так и сидящего на полу дикаря. Босоногий, тощий, глазастый, встрепанный мальчишка в одном исподнем почти ничем не напоминал того озлобленного изгоя, что избивал его в полутемном подвале несколько дней назад. — У тебя есть десять минут. Ко мне не приближайся и лучше вообще шевелись поменьше. Бродяга понятливо кивнул, отодвинулся к окну, облокотился о него, подтянул к себе острые коленки и стал каким-то катастрофически маленьким. Брут со вздохом опустился на кровать. Спина у него была идеально прямой, а выражение на совершенном лице абсолютно не читаемым. Дикарь помолчал, настраиваясь и вдруг спросил: — Что ты знаешь о нашей жизни? — Все! — Узнал за последние несколько дней? Чтобы отомстить. Брут не стал отрицать очевидное. — А тебе не показалось странным, что нас так мало? — Пустоши опасны… — Исключительно для старшего поколения? — Бродяга печально ухмыльнулся, — у нас кроме Барда нет стариков. Более того, у нас нет никого старше сорока лет. Знаешь почему? Мор. Пятнадцать лет назад отцы и матери просто начали умирать. Один за другим. Бард говорит, что это как-то изменился старый вирус, что уничтожил прежнее человечество. Невосприимчивыми оказался только он и дети с подростками. И Полис! Мы не успевали хоронить своих родных, а из вашего гребанного рая ни разу никто так и не пришел. Брут молчал. — Мне было пять лет. Бард забрал меня к себе, остальных, совсем мелких, распределил по старшим ребятам, но днем вся малышня все равно собиралась у нас. Старшим нужно было как-то поддерживать жизнь — еда, одежда, быт. Это у вас тут даже для подтирания задницы наверняка специальный робот придуман, а за Куполом все нужно делать своими руками. Ребята старались, но всем было тяжко. Бард рассказывал нам, как строился Полис. Видимо хотел приободрить — мол наши предки справились, и мы сдюжим. Но я только все больше вас ненавидел! Мы все выбивались из сил просто чтобы выжить, а вам было наплевать. Голос Бродяги был тусклым, острым подбородком он уперся в коленки, сжавшись в небольшой комочек. Глаза смотрели куда-то вдаль. — Знаешь, ненависть помогала мне. У меня была цель — уничтожить Полис. Отомстить всем вам. И я жил этой страстью. Учился, сколотил Стаю, придумал ПЛАН, — дикарь невесело рассмеялся, — а потом к нам в Лагерь заявился твой Баран… Его оказалось совершенно невозможно ненавидеть. Он лишь недоуменно моргал на прямые оскорбления и предлагал поделиться всем чем захотим. Я на пробу потребовал у него взрывчатку. Он в следующий раз принес и показал, как ей пользоваться. Я сначала подумал, что он просто дебил, но он помог нам наладить древнюю систему переработки отходов. Потом починил механические поливки на полях и много что еще. Это сильно облегчило жизнь. И он ничего не хотел взамен. Просто помогал. Был хоть и странным, но живым, с эмоциями. Я смотрел на него и не понимал — Бард нам все эти годы врал? Браслеты ничего не отнимают? Тогда почему мы живем не в сытости и безопасности Полиса? Я спросил Барана, он уверил, что браслет — это просто удобное средство для связи и всеобщей коммуникации с системами города. Я почти поверил. Бродяга надолго замолчал, Брут его не торопил. Наконец дикарь поднял глаза, смело встретил задумчивый взгляд Брута и продолжил. — Ты бы себя тогда видел. Полис, как он есть — живое воплощение. Чистый, красивый, холодный, самоуверенный и надменный. Ты смотрел сквозь меня, не видел. Я для тебя не существовал. Захотелось стереть с твоей смазливой физиономии это выражение равнодушного превосходства. Напугать, заставить почувствовать себя слабым… — Заставил? — в голосе Брута явно слышалась насмешка. — Черта с два! Кто ж знал, что ты окажешься настолько упрямым! Я думал самого по себе подвала, угроз, ну или на крайняк пары ударов хватит, но ты молчал. Не только не умолял, но и не стонал. Ты даже привязанный, избитый, и находящийся полностью в моей власти продолжал меня игнорировать!!! — Не ори. — Прости. Бродяга вновь уткнулся подбородком в коленки и принялся слегка раскачиваться взад и вперед. — Знаешь, а я ведь тогда испугался. Гораздо больше тебя. — Испугался? Чего? — Браслетов. Того, что они с вами делают. Ты же не живой был, пока я его не снял. Голем ходячий, совершенный и бесчувственный. — А когда снял? — Испугался уже тебя. Ты сумел обуздать все захлестывающие тебя эмоции сам. Ты сильнее меня. Брут задумчиво провел подушечками пальцев по губам и после достаточно длительной паузы вновь спросил: — Зачем ты пришел? — Я не собирался сегодня к тебе, так случайно получилось… — Ты случайно, — Брут выделил интонацией слово «случайно», — залез именно в мое окно, по отвесной стене над двухсотметровым обрывом?! Кстати, хотелось бы знать откуда ты в принципе узнал о такой возможности попасть в мою квартиру. — Да нет, в твое окно я залез специально, — Бродяга проигнорировал вопрос об источнике информации и продолжил, — а вот в Полис изначально пришел не к тебе. Мне нужно было увидеть твой мир своими глазами, чтобы попытаться понять, где нам врали. Оба старикана — и ваш, и наш — играют в какие-то свои игры, а мы все лишь их фигурки в этой игре. Ты не заслуживаешь быть пешкой. — У тебя есть конкретное предложение? — Да. Союз. Пока просто для сбора и обмена информацией, а дальше, когда картина станет полной, уже посмотрим. Брут смотрел скептически. — Ты понимаешь, что задница у меня до сих пор вся в синяках? С какой стати я должен отказываться от своего плана мести и заключать с тобой какой-либо союз? — Потому что тебе интересно! Где ты еще найдешь заинтересованный в установлении истины источник из-за Купола? А что до мести, — Бродяга распутался из своего клубочка, подполз поближе к ногам Брута и глядя на него снизу-вверх пообещал, — я тебе дам возможность. Честно. Мне нужно где-то дней семь, чтобы отдать распоряжения, перераспределить свои обязанности по Стае, доделать все дела. Потом я вернусь к тебе сюда и не буду сопротивляться. Хочешь, даже ту самую плеть принесу? Ты быстренько компенсируешься, и мы забудем про это недоразумение. — Да за кого ты меня принимаешь?! — Брут шипел в лучших традициях камышовых котов. Глазами блестел так же убедительно. — Хочешь, чтобы я сопротивлялся? Как скажешь. — Бродяга протянул было руку, чтобы дотронуться до коленки Брута, но под яростным взглядом смутился, — ты, когда я вернусь, просто скажи, какое именно возмещение тебя устроит, и я постараюсь вписаться. Брут запустил пальцы в шевелюру дикаря, сжал волосы в горсти. — Не боишься? — Боюсь. — Бродяга смотрел прямо и бесстрашно, — Очень боюсь, что, вернувшись, застану вместо тебя идеального болванчика. Ты продержись еще как-нибудь без своей цацки, ладно? Эти дни тебя держала злость, но ведь любопытство гораздо лучше! Я тебе обещаю, будет интересно. Брут отдернул руку, с некоторым недоумением посмотрел на свои пальцы, достал из кармана белоснежный платок и демонстративно вытер руки. Бродяга у его ног ухмыльнулся, но промолчал. Дразнить Кота в его планы пока не входило. — Хорошо. Поговорим через неделю, а сейчас убирайся. Так уж и быть, можешь воспользоваться дверью. — Лазейку с окном ты перекроешь? — понятливо уточнил Бродяга. — Как только ты исчезнешь с моих глаз. — Я найду способ найти тебя. — Вот и проверим. — Бродяга, — дикарь уже стоял на пороге, когда Брут внезапно его окликнул, — в рамках нашего возможного соглашения. Эпидемия не обошла Полис стороной. Погибли многие. Тысячи. Все ресурсы были брошены на разработку лекарства, и ученые не подвели — болезнь в конце концов победили. Вот только моим родителям не повезло, они не дожили. Как и у Икара. Нам было по десять, и мы точно знали, что заразу в Полис принесли Изгои, искавшие помощи, но почему-то нам хватило ума не ненавидеть всех без разбору. — Брут… — Пошел вон! *** На другом конце Полиса Лия отключила проекцию и полностью заблокировала связь. Как именно дикарь будет выбираться из города ее не интересовало. А вот все остальное… Лия сознательно умолчала об одной уникальной особенности «Уз Афродиты». Они позволяли не только видеть и слышать, но и чувствовать все, что переживает партнер. Страсть, с которой бродяжка целовал Брута, поразила девушку. Такого накала она не испытывала за всю свою жизнь. Хотелось еще. С Брутом. Лия поднялась из ванной, перешагнула бортик, ступила на мягкий коврик и замерла перед зеркалом внимательно себя рассматривая. Стекающие капельки воды лишь подчеркивали совершенство форм. Она хищно улыбнулась. — Киса, говоришь? Ну что ж, это определенно интереснее, чем овца. И Брута я тебе не отдам, волчонок, можешь даже не мечтать. Он достоин только самого лучшего — меня. А вот добыть правильный статус для моего котика ты нам поможешь.