Опять эти глаза

      13.08.20??       Зазвенел колокольчик, оповещая как меня, так и Венди о прибытии нового покупателя. Я не подал виду, даже не выглянул посмотреть, ибо думал, что это обычный новый клиент. К тому же, даже если бы я хотел взглянуть, я не мог: я работал за очередным аномальным проектом, записывая в специальный дневник всё, что я смог разузнать о аномалии. Которая сбежала.       Тем более, есть Венди, она бы разобралась. Иначе для чего она в этом магазине?       Девушка довольно прилично зашла в Хижину Чудес, оглядываясь по сторонам, узнавая, в нужное время ли она пришла. Поняв, что всё хорошо, она облегчённо вздохнула, давая всем ложное представление, что она спокойна.       На самом деле, она была уж очень неспокойна в те секунды, это выдавала её привычка: при «слабости» и нервности она крутит в руках какую-то вещь. Это оказался замочек от молнии на её наполовину расстёгнутой чёрной куртке. Уж я-то знаю её поведение в незнакомых или давно небывалых ей местах.       Она то ли аккуратно, то ли осторожно осматривалась. Неспеша отойдя от входа, что бы в случае чего не мешать клиентам заходить и выходить, она стала внимательно рассматривать сувениры.       Венди заметила её поведение. — Вам что-то подсказать? — равнодушно заявляет рыжеволосая, как обычно сидя на кресле, закинув ноги на прилавок и читая какой-то очередной модный журнал. — Нет, спасибо, — вежливо отвечает той Т/И, повернув чуть голову назад.       Она продолжила рассматривать товары, как будто впервые их видит. Хотя, если судить логически, так оно и есть.       Т/И жила со мной ещё до моего прекрасного путешествия в другое измерение. Но позже, за неделю до того, как приехал ко мне Стэнли, она со своими вещами пропала. Вероятно, сбежала, и до сих пор надеюсь на такой исход, ибо может и другая причина была. Но она молчит об этом и до сегодняшнего дня.       Рядом спокойно проходит Зус, и настолько дружелюбно и обычно кидает ей свою речь, что кажется, что они знают друг друга с детства. — Вы хоть снимите куртку, и рюкзак заодно с ней, а то вроде бы сейчас не зима, — он тепло улыбается, подходя к прилавку, — Венди, дай там, пожалуйста, молоток, он должен быть под столом.       В это время Т/И пару раз кивает и делает всё по просьбе незнакомого ей Зуса. Она хотела положить уже рюкзак под стенку и закинуть на него куртку, но завидев прицепленные крючки на стенке с чужими вещами на них, она быстро направляется туда.       Повесив вещи в нужное свободное место, она снова поворачивается к комнате и оглядывает всех людей, которых видит в ней.       Венди снова кидает на неё взгляд. — Кого-то может ищете? — спрашивает она. Т/И подбегает к прилавку, что бы лучше слышать. — О, ну... да, наверное, — она чешет от растерянности затылок и немного щёки розовеют.       В тот момент, даже с кухни услышав её слова, я прислушиваюсь. Голос очень напоминал кого-то мне, но тогда я не мог понять, кого именно. — Кого, может я подскажу? — работница немного устало зевает. — А, ну да... Если знаете его, то скажите, где такой учёный, типа, Стэнфорд Пайнс.       Венди немного удивляется, лениво приподнимая глаза. — Он вроде бы работает. Что Вам от него надо? — сухо произносит она, снова возвращая равнодушное выражение лица. — Аэ, ну... — Т/И не знает что и ответить. Кажись, она даже вообще сама по себе не знала, зачем я ей тогда был нужен.       Я тогда уже даже положил ручку в сторону и внимательно прислушивался к их разговору. — Неважно, — она отмахивается и ещё чуть больше краснеет, — Когда он освободится? — Когда освободится, тогда и освободится. Либо ждите, либо я дам Вам его номер, Вы пойдёте домой и вечером позвоните ему сами.       Наступает небольшая неловкая пауза. Точнее, неловкая только для Т/И, Венди-то всё равно. — Я подожду. Ну, только, на улице. Хорошо? — с этими словами она пулей берёт с уголка-гардероба лишь свой рюкзак. — Без проблем, мне без разницы. Как хотите Вы, — Венди пожимает плечами и возвращается к своему увлекательному модному журналу. Т/И быстро кивает и так же быстро выходит наружу.       Сердце тогда у меня забилось. Я уже знал, хоть и не слишком точно, что это она. После стольких лет.       Но я решил сначала окончить работу...

***

      С неким трудом, ведь я боролся с яростным сильным желанием резко всё бросить сейчас и побежать к ней, оставив работу на потом, я всё-таки закончил писать про объект.       Посмотрел на часы, которые спокойно висели на стенке кухни. Вроде бы немного времени прошло, далеко уйти она не могла. В любом случае, всё-таки, куда ей идти?       Я кинулся в зал. Сердце билось, как будто я сейчас слышал не Т/И, а ожившего Билла. Мне было и страшно, и беспокойно, и радостно одновременно. Странное чувство: слышать из другой комнаты человека, которого не видел больше десяти лет.       Венди, сразу заприметив меня, начала: — Там посетитель хотел с Вами- — Да, я слышал, — сухо ответил я и ещё пару секунд, и я на улице.       Венди точно позавидует моему слуху в такой старости.       Я стоял возле порога и в замешательстве оглядывался. Нигде её не было. Да вроде куртка висела в гардеробе, либо мне показалось.       Хотя зачем бы ей было бы уходить. Сама хотела со мной встретиться.       Верно, она играет со мной в прятки. Она обожает играть в прятки.       Я обошёл, хотя нет, я оббежал всю Хижину, протёр раз десять очки, но её не было видно в поле зора. Я даже начал думать, а не сон ли это. Но ударив себя пару раз по руке, я убедился, что не сплю. «Будь я Т/И, — думал, нет, ломал мозг себе я и внимательно осматривался, — куда бы я спрятался?»       И тут я понял. Она точно там, где мы впервые встретились. Она знала, что я рано или поздно догадаюсь.       Она у деревянного столба, на котором вырезаны разные узоры, а в верхушке даже изображение какого-то лица, вероятно, из мифологии.       Сердце ещё быстрее забилось. В голове всплывало куча вопросов, но самый главные были: теперь какая она? какова будет реакция?       Я отмахнулся и встряхнул головой, дабы успокоить мысли. От такой каши в разуме голова болит.       Я взял себя в руки и пошёл на место первой нашей встречи.       Да, верно. Как я и предполагал. Я остановился сзади в метре от неё. Мне было наверное страшно и радостно. Я сглотнул.       Услышав меня, она загадочно повернула голову в мою сторону.       Тоже собравшись с силами и глубоко вздохнув, она обернулась ко мне. У неё схватило дух, она прикрыла рот рукой, а глаза заблестели от слёз и заискрились от радости.       Она внимательно рассматривала меня, сверху донизу, видя каждую вкладинку. Она смотрела на меня, как будто впервые видела во всей жизни.       Я грустно улыбнулся. — Тридцать лет прошло, — я почесал затылок и не знал, куда деть свой взгляд. Мне и пару секунд хватило, что бы осмотреть её. От растерянности я почувствовал странное чувство на щеках: если честно, я никогда не знал, можно ли почувствовать краснение, но я думаю, что это именно оно и есть.       Вдруг, на меня кидается Т/И и крепко обнимает. Был бы я моложе, она бы смогла задушить меня от такой силы.       Она прижалась головой к моей груди, а я от очередной растерянности не знал, что и сказать, что и сделать.       С большой вероятностью, тогда я залился краской, ибо уже странное чувство было не только на щеках, но и в животе. Бабочки? Ну возможно.       Она вздрогнула и шмыгнула. Плачет. Вернувшись в реальность, я любезно похлопал её по спине. Она ещё вздрогнула, и ещё. Я понял: слёзы радости. Если бы у меня были силы, я бы тоже расплакался от счастья.       Я крепко обнял её в ответ.       Во мне устроили третью мировую все чувства, которые человечество знает: тоска и грусть бились с радостью и безграничным счастьем, злость билось со спокойствием, и так перечислять можно долго.       Минуты кажутся часами. Я не хотел, что бы нас кто-то разделил вновь, что бы нам кто-то помешал. И никто не помешает.       Казалось, будто прошла вечность. Я был очень счастлив. Т/И наконец успокоилась, перестала вздрагивать и вытерла слёзы. Я осторожно опустил голову и посмотрел на неё: длинные ресницы были ещё мокрыми, глаза закрыты, а на лице красовалась тёплая и нежная улыбка. За те тридцать лет многое в её лице поменялось. В смысле, выражении.       Я забыл об одной вещи. О взгляде. Сейчас я не вижу, но надо будет проверить.       Мы стоим в объятиях. Молчание. Вокруг тишина. Из нас никто не решается двинуться с места или как-то начать действовать.       Или, точнее, я не решался.       Вдруг Т/И отпускает меня и отходит, и тёплая улыбка спадает. Любой другой, подумал бы, что она резко расстроилась, загрустила или типа того, но я-то знаю, что она просто не способна держать улыбку столь же долго, как это делают другие люди.       От её очередной растерянности, она чешет затылок и смотрит не на меня, а куда-то в лес, в даль.       Я так же заметил, что её щёки тоже не чисты. Они так же немного красные. От мысли, что у меня не одного из всех близких мне людей нет опыта в любви, мне становится спокойно и гармонично тепло на душе. — Ты же знаешь, что я люблю лес, — вдруг начинает она, отчего я незаметно вздрагиваю, возвращаясь из своих мыслей в реальность. Она не отрывает взгляда от леса. Кажется, что она не разглядывет его, а просто втыкает, тоже погрузившись в свои раздумья, — Я вспоминаю одно место, которое хотела тебе тридцать лет назад показать.       Я молча в недоумении смотрю на неё. — Но я покажу тебе его сейчас, — с этими словами она протягивает мне нежную руку и смотрит мне прямо в глаза. От такого мне становится не неудобно, и возможно, я ещё больше краснею, но это маловероятно.       Я неуверенно пожимаю плечами и принимаю её руку.       Едва я успел ухватиться, как она меня тут же стремительно повела. От такой резкости я чуть ли не споткнулся и не упал на землю. Она всегда любила делать всё без предупреждения.       Мы быстро шагали, нет, мы бежали через её до жути любимый лес. Я еле поспевал за Т/И. — Почему ты такая шустрая? — еле выговариваю на бегу я, то ли с иронией, то ли без неё, я и сам не понял. — Моложе тебя просто, — она самодовольно улыбается и хихикает.       Я устало смеюсь. — Да... Что правда, то правда, — я и с грустью, и с радостью одновременно улыбаюсь. Я хотел начать разглядывать пейзажи и образы, мимо которых мы пробегали, но они слишком быстро менялись. Так что я оставил попытку разобрать что-то чётко вокруг.       Наконец, мы прибежали. Она отпустила мою руку, и я этому не то что бы обрадовался, но было приятно, ведь смотря мою силу и её, у неё довольная крепкая и мёртвая хватка.       Когда я отдышался, я оглянул местность и оторопел от такой красоты и чудесности.       Сама природа не отличалась от, например, другого уголка леса, и даже не была волшебной. Она казалась лишь такой под специальным углом солнца. К слову, я и не заметил, что уже начался закат.       Я бы хотел с удовольствием описать, но слишком боюсь, не упущу ли я чего-нибудь, и вообще, я даже не знаю, с чего начать. Поэтому, на мой счёт, лучше вообще этот момент пропустить. И плюс ко всему, другим может не показаться это красивым. — Хороший у тебя вкус, — восхищённо проговариваю я. — Спасибо, — тепло шепчет она.       Вдруг я удивился, как же я мог разобрать её шёпот. Поворачиваю голову — а она стоит вплотную ко мне, чуть ли не упирается. Я был приятно испуган, хотя тридцать лет назад такое случалось часто. Она могла незаметно уснуть на моём плече, пока я читал и никак не мешать мне.       Я вспоминаю свою маленькую цель — это узнать, изменился ли её взгляд за такой большой срок. Что бы выяснить это, я решаю использовать её же метод, который она любила, но почему-то и не часто использовала. — Хей, Т/И, — тихо окликиваю её я. — Что? — так же тихо мурлычет она. К слову, не только её тело поменялось, не только лицо, а и голос: стал более нежным, чем тогда.       И тут она переводит взгляд на меня, точнее, на мои глаза, и пристально в них смотрит, тепло и еле находя силы, что бы вообще сделать улыбку увереннее.       Её глаза наполнены то ли грустным бескрайним океаном, то ли космосом. А космос неизведанный.       Она не только еле улыбку держит, но и глаза так лениво и «грубо» смотрят, что хочется и отвести свой взгляд от её такого пристального, и смотреть в глаза бесконечно.       В каком состоянии бы не была Т/И, её глаза всегда будут казаться такими, будто она только что выпила немало вина.       И я резко понимаю и немного пугаюсь: её взгляд не изменился за такие довольно не короткие годы, и главное, что я забыл, какого его чувствовать на себе. Мне придётся снова привыкать и снова возвратиться к мысли, что «космос навсегда окажется неизведанным».       Тут, её улыбка немного расширяется и начинает то ли кокетливо, то ли просто сверкать. Кажись, она догадалась, чей приём я использовал.       Вдруг, она опять резко обнимает меня, отчего я мог бы завалиться и упасть, был бы я моложе.       Она с улыбкой похлопывает меня по спине. — Ну хоть мои приёмы не забыл.       Я так и не понял, что значат её слова, но я и не стал задумываться: я просто молча опять обнял её. Мы стояли и наслаждались и моментом, и друг другом.       Тридцать лет того стоили.