How would you kill me, darling?

Когда Джокер впервые задал этот вопрос, Брюсу стало не по себе. Он уже начал привыкать, что после долгого и громкого секса Джокер укладывается на его плечо и, тихо мурча, засыпает. И это даже стало ощущаться уютным. Так было и сейчас, но Джокер вдруг мурлыкнул громче и, сладко зевнув, скучающим тоном спросил: — Как бы ты убил меня, милый? Последние полгода, в которые они пытались примириться с сосуществованием и построить хоть какое-то подобие отношений, научили Брюса, что любой его шаг может закончиться миной под его стопой. Но некоторые мины взрывались тише и наносили меньше вреда, а ещё за них быстрее прощали. Медленный вдох, ещё более медленный выдох, и Брюс выдавил осторожное: — Я не убиваю. Никогда. Ты же знаешь. — Конечно, знаю, — Джокер зевнул ещё раз и потянулся, устраиваясь удобнее. — Я ведь не спрашиваю, как ты собираешься меня убить. Но если бы ты хотел и мог себе это позволить, как бы это было? — Могу я говорить честно? — Брюс попытался купить себе немножко времени, но взгляд зелёных глаз, слишком серьёзный для сонного, и хриплое «Всегда» эти секунды разбили. — Это слишком неожиданный и неприятный вопрос. Я не хочу отвечать на него. — «Неожиданный», — протянул Джокер, будто не слыша всего остального. — Я понял. Извини, дорогой, пожалуй, ты прав, я поспешил, — но стоило Брюсу выдохнуть, как его припечатали. — Хорошо, я спрошу через неделю. Ты же будешь готов к тому времени, правда? Досчитав до пяти, Брюс открыл глаза и приготовился дать мягкий, но решительный отказ, но Джокер уже уснул. *** Лучшей тактикой в бизнесе Брюс Уэйн всегда считал прямолинейность и честность. Всегда вскрывать сложности и говорить о них до того, как они станут проблемами. Это не всегда помогало выстроить приятельские отношения с сотрудниками и партнёрами, но всегда отлично срабатывало в финансовом плане. Однако в личных отношениях он придерживался строго противоположной тактики: «Если очень сильно игнорировать проблему, она уйдёт». А ещё ему чертовски не везло в отношениях. Почему бы это?.. Утром Джокер не намекнул на вопрос и жестом, и Брюс в надежде, что тот просто забыл, радостно промолчал. Однако через неделю его поймали. — Как бы ты убил меня, милый? — Неделя уже прошла, да? — слабым голосом попытался отшутиться Брюс. — Прошла. Теперь у тебя нет права сказать, что я застал тебя врасплох. «Есть. Я настолько хотел забыть об этом вопросе, что действительно забыл. И он опять был неожиданным», — такое не работало даже с Альфредом, что уж надеяться на Джокера. — Тебе не кажется, что это не самый удачный вопрос для постели? — с Джокером нередко получалось переключить внимание и увести от неудобной темы, но сейчас не вышло. — В самый раз. Ты же в курсе, что французы называли оргазм «маленькой смертью»? Так почему бы после маленькой не поговорить о большой? — Джей, — Брюс знал, как таял Джокер, когда слышал этот вариант имени, и пользовался этим, стараясь не перебарщивать, — мне не слишком приятна эта тема. Можем мы её закрыть? — Брюси, — в этот раз имечко не сработало, и Джокер смотрел в глаза Брюса холодно и зло, — эта тема в любом случае вокруг нас. Мы буквально строим то, что между нами, на трупах, и пускай это трупы моих желаний и идей, это не делает их менее мёртвыми. Он не стал произносить вслух, и Брюс был благодарен, но в глазах прочиталось: «А сколько смертей заставило тебя обратить на меня внимание? Сколькими трупами мне пришлось устлать твой путь ко мне?» Эту ночь Джокер провёл в своей комнате. Для Альфреда это всегда было сигналом, что и к завтраку их стоит звать по отдельности. *** На следующую ночь Джокер снова пришёл в их общую кровать. — Только не надейся, — прорычал он, кусая губы Брюса, — что я забуду наш разговор. Я даю тебе ещё неделю, и будь добр подготовиться к ответу. Эти слова преследовали Брюса повсюду, и он честно пытался думать об этом. И порой у него даже получалось дойти до мысли «Я бы его придушил» и удержаться на ней больше секунды до того, как презрение к себе застилало глаза. «Ты не убиваешь!» Когда Пугало сбежал из Аркхэма ровно за сутки до вопроса, Брюс был ему почти благодарен. Конечно, он быстро передумал, потому что гонка за Крейном никогда не была простой, и Бэтмен слишком часто вляпывается в его токсин, чтобы считать Пугало лёгким соперником. И всё-таки трое суток отсрочки он получил по очень весомым причинам. А уж в ночь, когда он снова катался по пещере под токсином, с ним вообще никто не разговаривал. Джей, если он правда приходил, а не мерещился, просто сидел рядом, перебирал волосы и мешал кошмарам. Видимо, Джокера что-то зацепило в состоянии Брюса, потому что он не стал ничего спрашивать, как только всё нормализовалось, а честно дождался окончания ещё одной недели. Словно расписание себе завёл, где на вечер четверга стояла пометка: «Задать Брюсу тот самый вопрос». — Только не говори, что я снова застал тебя врасплох. Я дал тебе две недели, больше, чем обещал, и теперь тебе отвертеться будет ещё сложнее. Так, милый, как бы ты меня убил, если бы хотел и мог? — Я прямо сейчас начинаю этого хотеть, — проворчал Брюс, снимая футболку. И вот надо было это вслух говорить! — Отлично! — Джокер звучал слишком восторженно. — И как ты хочешь это сделать? Вдох. Выдох. Элементарная дыхательная гимнастика не раз спасала его от необдуманных фраз и решений. — Мне трудно... думать об этом. Я всю жизнь запрещал себе, всегда был нацелен сохранять жизни вместо того, чтобы... Джокер помолчал. — Я понимаю, милый. Но ведь в тебе это есть. Иначе не пришлось бы запрещать. К тому же — не пора ли внести в нашу сексуальную жизнь немного остроты? Хитрый взгляд ощутимо прошёлся по спине. — Я не думал, что тебя что-то не устраивает, — нахмурился Брюс. — О, нет-нет, меня всё устраивает, что ты, — замахали руками в ответ. — Но, понимаешь, разнообразие в постели никому никогда не вредило. — Хорошо, — выдохнул Брюс, — даю тебе слово, что через неделю я принесу тебе ответ. Договорились? — Договорились, — кивнул Джокер, — а теперь не мог бы ты продолжить раздеваться? *** Слово пришлось держать, и через неделю Джокер, даже не дожидаясь, пока Брюс сядет на кровать, выпалил: — Ну? Ты уже решил, как бы ты прикончил меня, милый? — Да, — медленно выдохнул Брюс после очень долгого вдоха. — Думаю, я придушил бы тебя. Руками. Дыхание Джокера потяжелело. Его щёки потемнели, а глаза, наоборот, словно вспыхнули. Он приблизился, прижался совсем тесно и выдохнул в шею Брюса: — Боже. Как... интимно. Ты бы не стал душить собственными руками кого попало, правда? Брюс кивнул, тяжело сглотнув. Губы коснулись кожи раз, другой, третий, обожгли дыханием: — Нет, это только для меня, милый, для меня ведь? Я почти вижу это: твои горячие пальцы на моей шее, глаза смотрят в мои. Боже, это слишком заводит! Его бёдра, резко прильнувшие к Брюсовым, весьма доступно подсказали, насколько заводит. Глядя в глаза, Джокер осторожно обвил пальцами запястья Брюса и поднял к себе на плечи. Тот заворожённо обхватил пальцами тонкую шею и, дождавшись короткого «Давай», больше похожего на стон, сжал. Низ живота вспыхнул так, что стало больно, и в следующую же секунду Брюс уже нависал над распластанным Джокером и впивался в потемневшие губы. Тот выгибался и стонал, кажется, как никогда до этого, и Брюс чувствовал себя примерно так же. *** Одного ответа Джокеру оказалось мало, и через неделю он снова прицепился с тем же вопросом. Вялое «Я уже говорил» разбилось о железобетонное «Это было неделю назад. Мы с тобой сильно изменились с тех пор, пора и тебе придумать что-то новое». Каждую неделю Джокер требовал нового способа собственного убийства. Каждый раз вытягивал всё больше подробностей, практически заставлял чуть ли не полный план прорабатывать. И каждый раз возбуждался (и возбуждал) так, что Брюс устал считать, какой это по счёту «лучший секс в его жизни» за последний год. Брюс обещал задушить его шарфом — Джей вылетал из кровати в чём мать родила и притаскивал белый шёлковый шарфик, который Брюс подарил ему на Рождество. Брюс заикался о тюремной камере — в ход шли наручники, и прикованный Джей выглядел чертовски горячим и беззащитным одновременно. Когда Брюс, выдавив из себя все возможные идеи, заявил, что сейчас он бы унёс Джея в пещеру, привязал на капот Бэтмобиля и пустил бы на автопилоте в ближайшее дерево, его тут же потащили вниз. Утром пришлось тщательно отмывать машину от лубриканта, но бледная кожа на чёрной матовой поверхности капота выглядела... Чёрт, одно только воспоминание страшно заводило. Хотя, пожалуй, не каждый раз всё кончалось сексом. Иногда Брюс увлекался подробностями и не замечал, какой длинной становится его история и как Джей удовлетворённо засыпает под неё на плече, мягко улыбаясь во сне. И такие истории хотелось рассказывать как можно чаще, потому что мирный и довольный Джей — явление слишком редкое в их жизни. Впрочем, совсем отказываться от крышесносного секса тоже не хотелось. Когда количество способов медленно подобралось к полусотне, Брюс стал замечать, что Альфред начал довольно странно себя вести. Он перестал отговаривать от ночных рейдов и удивляться, если Брюс решал остаться дома ночью. В пещере появилось больше пыли, а обеденное меню стало пугать разнообразием и изощрённостью. — Альфред! — Брюс, наконец, решился с ним поговорить, и потому спустился на кухню. — Могу я задать тебе несколько вопросов? — Конечно, сэр, — старик, как обычно, был сама вежливость и внимательность. — Знаешь, мне кажется, ты стал слишком много времени уделять нашей жизни внутри мэнора и слишком мало — тому, что происходит в пещере. Мне кажется, будто ты делаешь всё, чтобы я решил остаться дома, вместо того чтобы пойти на рейд. Так? — Если позволите, мастер Брюс, я тоже хочу задать Вам вопрос, — улыбка Альфреда стала слишком хитрой. — Мне кажется, Вы в последнее время стали слишком много времени уделять Вашей жизни внутри мэнора и слишком мало — тому, что происходит в пещере и в ночном Готэме. Вы не выходите в рейд без серьёзных причин вот уже три месяца, спускаетесь в пещеру далеко не каждый день, даже сбили ритм тренировок до поддерживающего уровня. Мне кажется, что уже нет смысла делать что-либо, чтобы Вы решили остаться дома, потому что Вы прекрасно с этим справляетесь и так. Верно? Что? Брюс захлопал глазами, не в силах найти слов. Он ведь не... Хотя... Он действительно сократил профилактические выходы, снизил количество тренировок (спасибо Джею, который неплохо держит его в форме), а в пещеру... Чёрт, когда он был там в последний раз? — Я так понимаю, мой вопрос стал для Вас открытием, сэр, — покровительственно улыбнулся Альфред. — Подумайте об этом. Но не делайте поспешных выводов, возможно, всё происходящее — результат чего-то хорошего. Он осторожно обогнул Брюса и вышел из кухни. Но Брюсу не составило труда его догнать. — Что ты имеешь в виду? Какой результат? Что, по-твоему, происходит? — По-моему, мастер Брюс, Вы становитесь спокойнее. Та внутренняя боль и борьба, которая гнала Вас на улицы все эти годы, нашла себе какой-то другой, менее опасный и разрушительный выход. Возможно, это заслуга мистера Джокера, и тогда я ещё раз готов признать свою ошибку и снова взять назад все нелестные слова, которые я о нём говорил. В этот раз он ускользнул быстрее, чем Брюс успел сообразить и снова за ним броситься. *** Весь остаток вечера Брюс думал. Думал долго, почти мучительно. Сегодня был четверг, а значит, Джей снова придёт с вопросом. Вот только ответ Брюс собирался давать непривычный. — Как бы ты убил меня сегодня, любимый? — А ты? — выпалил Брюс, не позволяя себе передумать. — Я уже год изощряюсь и выдумываю способы, но ведь ты у нас... — «а вот тут стоило остановиться». — Профессиональный убийца? — с улыбкой закончил Джей. — Ага, я. И? — Что «и»? — тут Брюс не выдержал. — Это твоя фантазия заточена на подобное! А мне пришлось перерывать кучу старых дел, часами выдумывать, чтобы история тебя устроила! Почему ты на меня всё это свалил? Давай-ка ты сам поработаешь! — Любовь моя, — Джей звучал так, будто разговаривал с озлобленной трёхлеткой, — прости, но я не порадую тебя сказкой на ночь. Я не хочу тебя убивать, мне это не нужно. — А мне, по-твоему, нужно?! — Ты ни разу не сказал обратного. Брюс задохнулся от негодования. Да весь первый месяц он говорил именно об этом! Неужели было неясно?! Едва он открыл рот, как Джей прижал палец к его губам. — Я помню, как мы начали это. Я помню, как ты говорил, что тебе неприятна эта тема, что тебе тяжело говорить об убийствах, о смерти. Но ты ни разу не сказал, что тебе этого не нужно. Сколько лет ты вбивал себе в голову твоё прекрасное «Не убий»? Спешу открыть страшную тайну: тебе бы не пришлось его вбивать, если бы ты не чувствовал тяги к смерти, — Джей обхватил его голову и мягко коснулся губ. — Тебя разрывает на куски желание убивать, и ты борешься с ним с той же яростью. И борьба эта видна всем, кроме тебя, идиота. Так что я выбрал такой вариант как самый безопасный. — Вариант чего? Для кого безопасный? — Для тебя, — Джей легко поцеловал его в лоб. — Тебе не нужно никого убивать, потому что на этой неделе ты уже убил. Меня. В крайне изощрённой и возбуждающей форме. — Это что, какая-то вывернутая психотерапия? — Брюс по собственному голосу понял, что сдаётся. Если не соглашается с тем, что Джей делал всё правильно, то как минимум собирается это обдумать. Когда он стал так легко поддаваться влиянию? — Вроде того. Не вести же тебя к мозгоправу, нам не нужен ещё один Крейн, — после небольшой паузы Джей мягко провёл по волосам. — Так... как бы ты убил меня сегодня, милый?