Разбитая иллюзия близости

Вода. Все вокруг давило и затягивало как если бы он тонул, но он знает, что это не так. Знает ли? Из-за этого ощущения всё тело напрягается изнутри. Блондин двигает руками, пытается рассмотреть что-то в непроглядной темноте, но ничего не происходит. Все его действия насколько бессмысленны и иллюзорны, что любой наблюдатель сейчас бы посмеялся над его нелепостью. Конечно только если есть вероятность существования этого «наблюдателя». Он чувствует, как вода обволакивает шею, стремясь полностью захватить парня в свои сети, и с этим осознанием к нему приходит паника. Ноги и руки снова судорожно двигаются, пытаясь хоть немного вытолкнуть их обладателя из лап смерти и выиграть драгоценное время. Драко чувствует, что вода начинает приливать всё быстрей и усиливает попытки. Когда он понимает, что делает лишь хуже, вода уже захлстывает лицо. Возможно, его глаза и вовсе были закрыты все это время, а руки даже не пытались предпринять меры по спасению своего хозяина. Возможно. Драко даже не помнит, что произошло. Он даже не помнит, почему сейчас умирает. Когда дышать становится нечем, Малфоя внезапно окутывает свет.Чернота вокруг становится на пару тонов светлее с каждой секундой, пока не доходит до уровня абсолютно белой. Глаза резко открываются и парень, вдруг обретая силы, выскакивает из воды. Блондин осматривал комнату глазами, полными паники, пока к нему медленно приходило осознание. Он спал. Это всё был сон... Фактически. Малфой просто был слишком утомлён бессонницей на фоне того, что узнал недавно. Настолько утомлен, что уснул в ванне. И чуть не утонул в этой самой ванне. Чертова Грейнджер... Он закатывает глаза. То есть Реддл. Не суть. – Так и думала, что ты в первую очередь вспомнишь обо мне. Его глаза расширяются в ужасе от предстоящей неловкости. Умеет же она появляться в самый неподходящий момент. Казалось бы, Драко не спит всего пару минут, а у него уже было три вопроса, которые требовали немедленного ответа: Вопрос номер один: как это исчадье ада и ангел в одном лице попало в его комнату, если вокруг семейных спален барьер? Вопрос номер два: что ей от него нужно? И наконец номер три: сколько она успела увидеть? – Исчадье ада... – она не сдерживается и начинает смеяться. – И ангел в одном лице проникло к тебе из соседней комнаты – той самой, что находится под тем же кровным куполом, что и твоя – чтобы не дать тебе умереть и позвать на завтрак, – в её голосе слышалась явная насмешка, но сейчас это его не волновало. Пусть веселится сколько влезет. – И тебя серьёзно больше волнует то, сколько я увидела, используя легилименцию, чем то, где и почему я ей научилась? Парень глубоко вздохнул, поднимаясь из воды: – Я мог бы предложить несколько вариантов того, где и для чего ты бы могла ей научиться, – проговорил он, возвращая чистоту разума и штаны себе. В ответ она промолчала, а Драко в удивлении приподнял брови. Неужели повелась? Он вернул спокойный взгляд и медленно повернулся в сторону дверного проема, где и находилась девушка. Она стояла, облокотившись на стену и смотрела на него с широкой ухмылкой. Не повелась. Малфой закатил глаза, обходя девушку на пути к шкафу. – Ну не расстраивайся, это была хорошая попытка, – всё ещё веселящаяся шатенка развернулась, следуя за ним в комнату. – Если не хочешь говорить на эту тему, поговорим на другую. Ведьма сделала несколько медленных вальяжных шагов внутрь комнаты и лёгким движением упала на кровать. Она издала довольный стон, переходящий в мурчание и заговорила: – Скажи мне, почему в этой мягкой огроменной кровати ты целыми ночами – кстати, очень громко – думаешь о том, как тебе хреново живется, но в той ужасно неудобной ванне твоим лучшим решением стало – поспать? – она привстала, опираясь на локти и окидывая его искренне заинтересованным взглядом. Малфой обернулся к ней лицом, ухмыляясь: – Надеюсь, это волнение не из-за продленного договора с моей матерью, но отвечая на твой вопрос – нет, я не пытался убить себя. Настало время Гермионы закатывать глаза. Да, что-то от прошлой Грейнджер в ней определённо осталось. Драко думал, что его слова не вызовут ответной рекции, однако девушка поднялась с кровати, слегка неловко помахивая руками: – Отлично, раз моя миссия здесь завершена, я пожалуй... – сказала она скорее тоном, которым манипулировали, чем действительно обиженым. Драко быстро накинул пиджак поверх идеально белой рубашки и повернулся лицом к девушке: – Что, даже не проведешь меня до столовой? – Столовой? – она удивленно посмотрела за него и Малфой даже успел подумать, что она действительно не знает, где находится столовая, когда её губы растянулись в коварной улыбке. Ему захотелось рассмеяться. Нет, серьёзно, с каждой проведенной с Гермионой-как-оказалось-Реддл минутой он все больше поражался ей самой и тому, как идеально девушка ему подходила. Она была такой... живой? Парень не мог подобрать более подходящее слово. Несмотря на всё происходящее вокруг из неё фонтаном лилась жизнь и это действительно будоражило. Малфой лишь приподнял уголок губ и заговорил: – Хорошо, значит, ты проведёшь меня до «не столовой»? – Ну, раз уж ты просишь, – ответила она, продходя к двери. Она уже взялась за ручку и медленно развернулась к парню. – И да, это называется «крыльцо».

____

Девушка каким-то образом устроила всё абсолютно идеально. Начиная от выбора конкретного крыльца поместья и блюд, заканчивая разговорами и своим внешним видом. Драко понимал, что отец наверняка пришёл в ярость, когда не обнаружил его на семейном завтраке. А может, его и вовсе нет в поместье. Люциус только пару дней назад приехал с суперсекретной миссии в Мэнор, но что мешало Темному лорду поручить ему что-то новое? Девушка перед ним дожевала последний кусочек своего завтрака и легко улыбнулась. Это было потрясающе. Вот так сидеть рядом с ней и разговаривать обо всем на свете. В обычные дни его чувства были в списке табу. Не только у него, у неё тоже. Малфой понимал, что Гермиона легилимент, а значит знает обо всем, что творилось в его голове до момента, пока он не стал постоянно закрывать сознание. Он знал, что неплох в этом, но был не чета девушке. Тем не менее, гриффиндорка была вежлива с ним и никогда не поднимала тему его чувств. Гермиона слегка повернулась в кресле рядом с ним и их взгляды встретились: – Драко, могу я кое о чем тебя попросить? Малфой едва удержался от ответа, что она может просить все, что угодно. Это уже слишком. Может он и был уверен, что она заметила, как дернулся его кадык, когда он сглотнул внезапно накопившуюся слюну, это было неважно. – О чём конкретно мы говорим? Губы шатенки на секунду растянулись в довольной улыбке, но после лицо вновь стало серьёзным: – Ты наверное знаешь, что война с недавнего времени набирает новые обороты жестокости. Мой отец и сопротивление не видят границ и я сомневаюсь, что в скором времени увидят, – она растерянно сжимала пальцы рук, показывая ему своё – уж точно нежеланное для неё – волнение. – Так вот... Я хочу закончить войну. Чтобы все разрешилось быстро и без большого количества жертв. Но для этого мне нужна... – Магия рода Малфоев? Гермиона резко подняла удивленный взгляд на парня. Драко не успел поразиться подобной слабости, как её глаза уже поменяли своё выражение на благодарное, а после – на довольное. – Не совсем, мне нужен артефакт твоей семьи. – Ты поэтому позвала меня? Смотря прямо ей в глаза, он ожидал любой эмоции, но не той мягкой улыбки, которую в итоге получил. – Изначально, – она расслаблено откинулась на спинку кресла и опустила голову, посмеиваясь. – Я хотела поговорить об этом с твоим отцом сегодня утром, а после пойти к тебе. – Значит, его и вправду нет в поместье? Брови Гермионы изогнулись в изумлении, а глаза сощурились на пару секунд, пока в них не отразилось осознание. – И чему я удивляюсь? – пробормотала она, на что Драко ответил искренним смехом. Малфой иногда думал, что она действительно может стать его погибелью. Шатенка была слишком идеальна. Сейчас ведьма каждый день была такой же изумительной как в вечер Святочного бала. Хотя, это было мягко сказано, сейчас она в тысячу раз прекрасней. Умна, что станет отрицать лишь идиот. В ней была искра, в глазах огонь. И она была опасна. Чертовски опасна и сильна. Она пользовалась этим и четко определяла, куда надо бить и в какую сторону двигаться. Гермиона могла бы обвести его, войну или весь мир вокруг пальца, а они бы даже не заметили. Не то чтобы он был против. Драко всегда думал, что она единственная из ровесников, кто действительно может посоревноваться с ним в силе характера, но теперь он понимал, как сильно ошибался. Он не был ей ровней. Но Гермионе, казалось, было все равно на размышления такого рода. Судя по тому, как к нему относилась гриффиндорка, она считала его человеком своего уровня. Малфою нравилась эта мысль. – Так какой же артефакт ты хочешь? – наконец заинтересованно произнёс блондин, беря в руку чашку с остатками кофе. – Он называется «protentia». Рука с кружкой внезапно замерла у губ: – Если я не ошибаюсь, он находится в центральном хранилище под чарами крови. Почему тебе вдруг понадобилась столь опасная вещь? Гермиона, казалось, была удивлена тем, что он только что сказал. Она устремила глаза в пол, и Драко видел как в её лицо медленно приходит осознание. – Я должна была понять, что он опасен, – она зажала переносицу указательным и большим пальцем и закрыла глаза. – О чем ты? Парень придвинулся ближе к ней. Вначале это казалось уместно, но после того, как она подняла взгляд, ему стало неловко. – Я... – её глаза вновь опустились. – То, что я хотела сделать, требует огромных сил и может убить волшебника без артефакта. Я должна была понять, что понадобится что-то мощное. Блондин просто смотрел на девушку, и мысли в голове крутились с невероятной скоростью. А что, если она не справится? Что, если девушка не осознаёт всю суть того, что задумала? Что, если... Если она умрёт? – В любом случае, – он откинулся на кресло и полностью заблокировал сознание. – К центральному хранилищу имеет доступ только глава семьи. Тебе нужно дождаться моего отца, чтобы достать артефакт. Шатенка рассеяно кивнула, а после максимально весело – насколько это возможно после такого разговора – улыбнулась: – Я попросила эльфов, чтобы они испекли нам яблочную шарлотку. Твоя мать сказала, что ты любишь её. Малфой усмехнулся. Всё же, он сделал правильный выбор, это война не стоит такой ведьмы, как Гермиона Реддл экс-Грейнджер. – Что правда, то правда.

____

– Эй, дай мне поухаживать за тобой! Он ведь даже не вкусный! – шатенка, смеясь, пыталась забрать у Драко кувшин. – Так вот, чего вы на самом деле хотите, мисс Реддл? На щеках ведьмы выступил лёгкий румянец, и он мог поклясться, что это было лучшее на свете зрелище. Она начала убирать руки от кувшина, когда Малфой поставил его на стол и убрал руки на подлокотники. – Не смею мешать, – с ухмылкой проговорил он, глядя на то, как Гермиона встает со своего места и отправляется к остальным напиткам за его спиной. Драко терпеливо ждал, пока из звуков слышилось лишь журчание жидкости, которую наливала девушка. Вдруг все звуки прекращаются, и маленькая ладошка протягивает ему бокал из-за спины. Малфой немедленно берет протянутый ему предмет и после того, как их пальцы соприкасаются, делает несколько больших глотков. Девушка обходит его стул и возвращается на своё место. – Ну, как тебе? Драко усмехается, приподнимая бокал, чтобы отсалютовать ей: – Да, это определённо лучше, чем то, что мы пили до этого, – парень не хочет выдавать волнение, но всё равно допивает всю жидкость залпом. Он ставит ёмкость на стол и хочет начать говорить, когда в глазах все внезапно начинает плыть. Малфой пытается схватиться за стол, но из-за того, что в глазах всё двоится, промахивается и падает на пол вместе с легким креслом. Он старается говорить, хвататься за что-то, но его тело немеет, а тёмная пелена застилает глаза. Последнее, что он видит – то, как Гермиона мягко улыбается ему и что-то говорит, но Драко уже не в силах распознать слова.

____

Равномерные тихие постукивания проходили сквозь темноту рассудка. Свет начинает проходить через черную пелену, но всё, что ощущается вокруг – это пустота. Поглощающая, без путей отхода. С новыми секундами приходит боль. В виски будто бы вставили толстые железные иголки, которые постоянно поворачиваются в голове, делая все больнее и больнее с каждым оборотом. Он пытается поднять руку и прижать её к голове, но все напрасно. Всё тело затекло и появилось ощущение, что кожа больше не выполняет своих функций. Что-то всего в паре метров от головы с громким стуком ударяется о пол, и глаза волшебника на секунду распахиваются, чтобы снова закрыться. Драко что-то неразборчиво мямлит, поворачиваясь на бок, и опять пытается открыть глаза. Шаги вдруг ненадолго прекращаются, а после слышится нежный голос: – Не думала, что магия поместья будет настолько эффективна. Малфой не понимает, что происходит. Что случилось? Где он? Женский голос сказал, что он в поместье. Малфой-мэнор ли это? Он не помнит. Парень пытается опереться на руки, чтобы посмотреть на девушку, но он слишком слаб для этого. Голова не хочет подниматься, руки не могут держать. Всё, что он в силах сделать – остаться лежать на полу и вслушиваться в посторонние звуки: – Что происходит? Где мы? Кто ты такая? – блондин тихо произносит все вопросы разом и от этого в его голове настаёт ещё большая неразбериха. Она лишь усмехается и ничего не отвечает. Драко начинало это раздражать. Почему она не отвечает на грёбаный вопрос?! – Я задал вопрос, – в обычных обстоятельствах это бы была устрашающая фраза, на границе с рычанием, но сейчас он мог лишь гневно промямлить свою угрозу. – Ты не в том состоянии, чтобы пытаться заставить меня сказать что-то, – голос уже жёстче, чем раньше, но не гневный или раздраженный. На самом деле, Драко знал это. Что ж, говоря правду, то он просто не планировал унижаться перед кем-то и просить об информации. Блондин сглотнул накопившуюся слюну и попытался перебороть свою гордость. В конце концов, что в этом такого? А если она убьёт его? Он же должен хотя бы знать, кем она была. – Скажи мн... – Я не собираюсь тебя убивать. Если быть честной, я планировала выкинуть тебя за дверь через пару минут, – перебила девушка, и Малфой стал немного расслабленнее. То, что он не умрёт сегодня – уже хорошо. Оставалось лишь несколько вопросов. – Кто ты? Её голос не терял насмешки во время ответов на его вопросы. Всё это было так знакомо. – Ох, милый, ты сам скоро вспомнишь. Если я не переборщила с дозировкой, это произойдёт уже совсем скоро, – он хотел спросить ещё кое о чем, но она не дала ему возможности сделать это. – Отвечая на твои остальные вопросы: нет, я не скажу где мы. Послышался удар чего-то тяжёлого о пол. – Нет, я не скажу, зачем ты мне понадобился. Ещё удар. – И нет, я не скажу, что собираюсь сделать. Самый тихий удар, вдали от парня. Последний. Он услышал ещё несколько постукиваний каблуков, а потом все звуки прекратились. Драко попробовал вновь приоткрыть глаза, и на этот раз получилось гораздо лучше. Он почти полностью лежал на животе, лицом к каменному полу. Как в гостинных мэнора. Это ничего не означало, он мог быть где угодно, но это давало надежду. Во-первых: лишь ограниченный круг лиц – а тем более из молодых девушек – могут попасть в мэнор незамеченными. Во-вторых: он знает мэнор как свои пять пальцев. Скрыться в случае опасности не станет проблемой. В-третьих: в теории он может запретить любому волшебнику, не принадлежащему к фамильному древу Малфоев, колдовать на территории поместья. Учитывая его состояние, последнее только в теории, но никто не отменял всплески магии при сильных эмоциях. Над головой послышались тихие бормотания на латыни. Тело постепенно приходило в себя, и Малфой наконец смог поднять голову. Он увидел шатенку, сидящую на коленях посреди нарисованного круга с символами и предметами вокруг. Он подозревал, что это были тёмные артефакты. Внезапно боль в висках усилилась, и перед Драко всплыли образы сегодняшнего утра. Грейнджер зовёт его на завтрак. Смеётся. Разговораривает с ним об артефакте. Наливает ему выпить. И тепло улыбается, пока тьма поглощает его. Внезапно его рассудок очищается, а к телу возвращается возможность двигаться. Он осторожно садится и пытается подобраться ближе к кругу и девушке. Из предметов вокруг неё черной дымкой вытекает магия и движется по направлению к гриффиндорке. – Гермиона... Секунду спустя она перестаёт говорить и поднимает лицо. Не сама. Её голову в районе затылка будто бы привязали к веревке, а потом резко дернули. Глаза шатенки закрыты, вены на лице стали черными и слегка вздулись. Он пытается дотянуться до неё через круг, но обнаруживает барьер вокруг. Комнату начинает слегка пошатывать, неустойчивые лёгкие предметы стучат и звенят. Он оглядывается по сторонам и понимает, что она выбрала гостинную-копию. А это значит, что он не сможет определить, на каком они этаже. Судя по картине на улице это точно не первый, но на этом информация заканчивается. Драко, конечно, может попытаться встать и дойти до окна, но сможет ли он вернуться к ней – большой вопрос. Одна из картин слетает со стены и ударяется о камень с глухим стуком. – Что ты делаешь? Что... – парень судорожно осматривает гриффиндорку, но та никак не отвечает и Малфоя наполняет гнев в перемешку со страхом за неё. – Что ты, черт возьми, сейчас творишь?! Он пытается закрыть ей доступ к магии, но она лишь кривит губы и отталкивает его, впуская новые потоки темной силы. – Если ты перекроешь канал, я умру, – в её голосе прослеживаются инфернальные нотки. Драко замирает и перестаёт бороться с ней. Он не хочет её смерти. Помимо этого у него почему-то возникает ощущение, что Гермиона победит. Пока Драко в замешательстве смотрит на предметы, в его голове пролетает сегодняшний диалог. Озарение больно бьёт по голове, и он возвращает глаза к Грейнджер. – Тебе ведь нужен был артефакт не ради завершения войны... На её лице расплывается коварная улыбка, а глаза медленно открываются. Они – что странно – обычные. Шоколад по краю радужки и и янтарь ближе к зрачку смотрят на него, но как-то иначе. Без радости, злости, удовлетворения. Вообще без каких-либо эмоций. – Разумеется, это ради могущества. Слизеринца поражает волна защитного гнева и непонимания. Как можно изображать такую искренность и наивность, а на самом деле быть столь циничной и тщеславной? Внутри всё разрывается, как от предательства. Он не знал, какой была её анимагическая форма, но был уверен, что именно это животное сейчас выгрызало его внутренности. – Ты использовала меня? Она не перестаёт улыбаться и смотрит прямо на него, в то время как он метается взглядом и мыслями о том, как всё исправить. – Да брось, ты же не верил, что я всё та же наивная дурочка? – Нет, но я думал, что ты... – его глаза уже второй раз столкнулись с её. Всё так же никаких эмоций. – Что ты не поступишь так со мной... – Драко, милый, эти чувства ко мне вытесняют все здравые мысли из твоей головы, – улыбка слегка тронула её глаза, но эта искра исчезла так же быстро, как появилась. – Это никак не относится к тебе. Я не врала, когда говорила, что хотела использовать Люциуса. – Но ты соврала об остальном! – он попытался встать, но ноги отказывались его держать. Гермиона слегка наклонила голову к плечу и улыбка в мгновенние ока сошла с её лица: – Ты ведь не думал, что я влюблена, из-за моего хорошего отношения к тебе? Злость и отчаяние не переставали бушевать в душе Малфоя с самого начала этого разговора, но сейчас они достигли пика. – Ты такая жестокая сука, Грейнджер! Секунда, пока её эмоции менялись, была вечностью для Драко. Её глазницы заполнились чёрным. Вся расслабленность сошла с её лица, а черты исказились в гневе: – Не смей называть меня так! Но Малфой не слушал. Плевать. Как только Драко почувствовал, что тело достаточно окрепло, он всклочил, отходя на шаг и возвышаясь над девушкой. Его голос стал громче и перешел на крик: – Так вот, чего ты на самом деле хочешь?! Тебе не нужен покой, тебе нужно, чтобы все в мире поклонялись и страшились Великую Гермиону Реддл! – он выплюнул её имя с презрением и злостью. – Ты не знаешь меня. – почти прорычала она адским голосом. Ему хотелось рассмеяться, заплакать и наорать на неё одновременно и в самой мощной степени из возможных. – Да?! Тогда чего ты пытаешься добиться, а? Скажи мне, чего ты хочешь?! В следующие мгновения Малфой подумал, что умрёт. Пока слизеринец был ослеплен гневом и болью от разговора с ведьмой, он не заметил, сколько уже магии она поглотила. Последний артефакт, стоящий прямо перед блондином, разлетелся на мелкие кусочки, и девушка откинулась назад до упора. Его глаза расширились от страха за неё и перед ней. Драко был удивлён, когда услышал её обычный голос, вместо инфернального: – Я хочу всего и сразу! Тёмное облако вылетело из девушки, отталкивая его к стене. Оно окружило Гермиону так, что он перестал её видеть, а после резко вернулось обратно. Шатенка упала на подставленные локти и несколько секунд тяжело дышала. Не успел Малфой опомниться, как её руки разъехались, а тело гриффиндорки распрасталось по полу. Драко сразу пришел в себя, отталкиваясь от пола. – Нет... Несколько шагов и он уже рядом. – Нет, нет, нет, ты не могла... – он прошёл через место, где раньше был круг с барьером, и попытался развернуть её к себе, когда девушка спокойно поднялась. Парень выдохнул с облегчением: – Не сработало, – облегченно произнёс он, поднимаясь вслед за шатенкой. Его эмоции вновь сменились. Драко испытывал облегчение из-за её провала. Никто не может пережить поглощение такой силы. Он был рад, что у нее не... – Разве? – гриффиндорка с ухмылкой повернулась к блондину. Её глазницы заполнились темнотой, а вены на лице почернели и немного вздулись. Волшебник сделал шаг назад, как будто бы осознание оттолкнуло его: – Но... Ни один волшебник не может выжить после поглощения такого количества тёмной магии... – Никто и не выжил, – она шагнула ближе к Малфою и потянулась к его уху: – Гермиона Грейнджер мертва, да здравствует Великая Гермиона Реддл.