К вам обращаюсь

В сочельник большинство студентов уехало на Хогвартс-экспрессе в Лондон, и в школе наступила наконец благословенная тишина. В гостиной восьмого курса, впрочем, было даже более шумно, чем обычно. Вечером после ужина собирались пить пунш и, поджаривая на огне ломтики яблок и зефирки, ждать наступления полуночи, Рождества и подарков, а спать и вовсе не ложиться. Девушки, оживленно переговариваясь и хихикая, украшали елку, левитируя золоченые грецкие орехи, машущих крылышками сахарных ангелочков, пряничных человечков, моргающих изюмными глазками, полосатые красные и зеленые леденцовые палочки и прочее. Еще несколько человек развешивали по всему помещению гирлянды в виде балерин в пышных юбочках из папиросной бумаги, которые, держась за руки, синхронно делали танцевальные па. Гарри, Рон и Гермиона сидели у камина, не принимая участия во всеобщей суете. Им как-то не удавалось в полной мере прочувствовать атмосферу предвкушения праздника, слишком напряжены они были из-за неизвестности, которая томила Гарри. За завтраком Гарри постарался занять место напротив Снейпа — благо, студенты и преподаватели снова сидели за одним столом, как это было в обычае на каникулах — и внимательно наблюдал, как тот безмятежно беседует с Люциусом о различных сортах вин, на лице свойственное ему скучающее выражение, ни следа усталости и беспокойства. Ощущение, что Гарри является статистом в какой-то театральной постановке, усиливалось с каждым мгновением. — Снейп так монументально спокоен, что я абсолютно уверен — что-то происходит. Он мне ничего не рассказывает! Это ужасно обескураживает. Он просто излучает «я-занят-не-вздумай-мне-мешать-Поттер». И где Кингсли, хотел бы я знать. Прошло больше полугода с момента Битвы за Хогвартс. Не может же быть, чтобы они до сих пор не смогли выманить Упивающихся из норы! — этот разговор в той или иной вариации они вели уже не в первый раз. — Я был уверен, что что-то произойдет на Хэллоуин, — продолжал Гарри. — Дикая охота, Самайн, ведьмин шабаш, все такое. Но нет. — Гарри… — пробормотала, покусывая губу, Гермиона. — А знаешь, Йоль и Рождество — это праздники, которые тоже обладают определенной магией. Гарри внезапно обуяло беспокойство. — Герми, твоя сумочка при тебе? Она сложена? — Давно уже, Гарри. — Это хорошо. Рон, давай-ка сгоняем с тобой в тайник. Прямо сейчас. Бери метлу, и встречаемся здесь. — Давай. А где твои… другие артефакты, Гарри? — Тоже уже при мне. Нам только нужно в Тайную комнату. — Я с вами, — поднялась было Гермиона. — Нет, Герми, ты жди нас здесь. Мы ненадолго. Может, кому-то что-то понадо… — Гарри! — перед ними стояла запыхавшаяся Джинни. — Гарри, профессор Снейп приказал тебе немедленно, нигде не задерживаясь, идти к нему в подземелья. Сказал, что это очень важно, что это связано с твоим проектом. Приказал напомнить тебе, что ты ему обещал. — Фу-ух, началось, да? Черт, Джин… нам с Роном нужно десять минут, максимум двадцать. Прикрой меня у него. — Как я тебя прикрою? — В буквальном смысле. Герми даст тебе глоток оборотки, пойдешь под моим обличьем и выяснишь, что ему нужно. Наплетешь ему что угодно — что тебе нужно срочно что-то забрать или там в туалет. И сразу сюда, а я тебя сменю. Вы же не сможете никуда аппарировать прямо из подземелий, и зимнюю мантию тоже нужно взять. Гермиона открыла маленькую сумочку, висевшую у нее на плече, и выудила оттуда крошечный пузырек с оборотным зельем. Гарри сказал: — Герми, ты никуда не отлучаешься и ждешь нас здесь. Джинни, иди в мою комнату, там переоденешься. Если к твоему возвращению нас с Роном еще не будет, отчитываешься Гермионе. Через несколько минут некто в мантии-невидимке и Рон с двумя метлами бегом бежали к туалету Плаксы Миртл, а из спальни Гарри Поттера, как ни в чем не бывало, вышел Гарри Поттер и, подтянув сползающие джинсы и тихо ругнувшись, поспешил в подземелья к профессору Снейпу. Четверть часа спустя Гарри и Рон, запыхавшись, влетели в комнату Гарри, бросили метлы и бегом помчались в гостиную. Джинни не было, у камина расхаживала встревоженная Гермиона. Предпраздничное мельтешение еще не прекратилось, но некоторым уже передалось витающее в воздухе напряжение. Рядом с Герми стояли Невилл с Луной и Блейз с Дафной, но Гермиона не знала, что им можно рассказать, и поэтому, покусывая губы, молчала. С облегчением увидев Гарри, она сказала: — Она еще не вернулась. Что делать? Может, пойдем за ней в мантии-невидимке? — Мерлин, да что происходит, твою мать? У Снейпа семь пятниц на неделе! Его я вообще не понимаю! Он утром один, вечером другой, а на выходных и вовсе третий! Когда он настоящий, хотелось бы мне знать? Я жду Джинни еще… темпус… две минуты, и потом я иду за ней в подзе… — начал было Гарри. Рон, бледный, с остекленевшими глазами, вдруг перебил его: — А я, кажется, понимаю! — Что? О чем ты, Рон? Ответить Рон не успел — в комнате неожиданно материализовался патронус-рысь Кингсли Шеклболта. Шумная суета мгновенно затихла. Рысь произнесла низким басом Кингсли, слегка задыхаясь: — Гарри, ты в школе? Почему не в Запретном лесу, где договорились о встрече на 1200 по времени ВС? Немедленно подтверди твое точное местоположение! Немедленно! Точное! — Подтверждаю: я в школе, в своей гостиной! Со мной никто не договаривался о встрече! Кингсли, что происходит? Призрачная рысь умчалась в вихре ослепительного света. Гарри нетерпеливо ждал, но ответ его далеко не продвинул. — Сиди в школе и не двигайся с места, пока я не выясню, в чем дело! Ты понял? Подтверди! — прорычала, вновь появившись, рысь. — Я понял! Рысь ускакала. Переглянувшись, к камину подошли Финниган с Томасом и рейвенкловская троица — Бут, Корнер и Голдстейн. Гарри только открыл рот, чтобы сказать, что он идет за Джинни, как рывком открылась дверь, и в гостиную вбежал второй Гарри Поттер. И с ним профессор Снейп. Держась за руки. Разговоры мгновенно выключились, будто ноксом погасили люмос. Снейп, задыхаясь, отрывисто выкрикнул: — Мои родители исчезли! И второй Гарри Поттер добавил: — И профессор Снейп тоже! — Драко? — широко открыв глаза, неверяще спросил Гарри. — Papa отправил меня к крестному полчаса назад, — низким голосом Снейпа, но так торопливо и взволнованно, как этот голос, должно быть, еще никогда не звучал, сказал Драко. — И Северус приказал мне сделать следующее: идти к нему в комнаты, принять приготовленное там для меня оборотное зелье и переодеться в его одежду. И под видом профессора Снейпа ждать Гарри Поттера. Тебя я должен был любой ценой удержать в подземельях, он дал мне книги и задание. Если бы ты заподозрил что-то и попытался уйти, я должен был парализовать тебя петрификус тоталус, запереть у него в спальне и охранять. — Хорошенькое дело… а твои родители? Что с ними? — Не могу их больше вызвать, ни через наши семейные артефакты, ни патронусом. — С какого момента? — Часов с одиннадцати утра примерно. И Северус тоже не отзывается… Мордред! Черты лица профессора Снейпа стали изменяться, Драко схватился за спинку кресла, пережидая превращение, и теперь был уже снова в своем облике. Гермиона дала Джинни глоток антидота, и через минуту Джинни тоже стала собой, хоть и носила еще одежду Гарри. Теперь их маленькую группу окружили все, кто находился в этот момент в гостиной. Невилл, опередив остальных, спросил: — Гарри, что происходит? Но вместо него ответил Рон: — Слушай, Гарри, у меня есть гипотеза, в нее все укладывается. Снейп сейчас где-то действует под обороткой в виде Гарри Поттера. Я только не понимаю, зачем. То ли, чтобы тебя подставить. То ли, чтобы тебя, наоборот, уберечь. Гарри решительно сказал: — Однозначно второе, Рон. Я не ошибусь в нем еще раз, только не снова. Да ты и сам можешь понять, зачем. Если он всеми способами, даже насильно, пытается удержать меня в школе — где я в абсолютной безопасности, где действует защитная магия жертвы... — И то же самое делает Кингсли, — подхватила Гермиона. — ...значит, Снейп на стороне Кингсли и моей. — Снейп и Кингсли оба на твоей стороне, — поправил его Рон. — Это важный нюанс, согласись. Но да, я разделяю твое мнение. Снейп действует в твоих интересах. — И в этом как-то замешаны мои родители. И я сейчас пойду в Малфой-мэнор и проведу там ритуал поиска на крови, которым в экстренных случаях пользуется наследник Малфоев. — Тогда, Драко, я иду с тобой, — сказал Гарри. — Я уверен, что они все вместе как-то замешаны в этом деле. — Поправочка, Гарри, — тут же вмешался Рон. — Мы идем с Драко. — Можешь даже не сомневаться, — добавил Невилл. — Хорошо. Значит, Драко, Рон, Невилл и я сейчас идем в Малфой-мэнор… — Даже не мечтайте избавиться от меня, — угрожающе проговорила Гермиона, взмахнув своей чудо-сумкой для придания словам веса. — Я иду тоже, — непререкаемо заявила Джинни, вцепившись в руку Драко. Луна объявила: — Я с вами. Кто-то должен за вами приглядывать. — Короче, Гарри, — сказал Симус. — Мы все идем с тобой. Мы твой Отряд Дамблдора, ты наш командир. Приказывай. — Мы с Дафной вступаем в этот ваш отряд здесь и сейчас, — твердо сказал Блейз, и Драко коротко благодарно кивнул ему. — Хорошо, — решительно сказал Гарри. — Ситуация следующая: несколько месяцев назад Яксли, оба Лестрейнджа и Долохов вошли в контакт с профессором Снейпом. Им нужен я. Убить, шантажировать мной министра или как-то иначе взять меня под контроль — все варианты одинаково плохи. Снейп пришел с этим к Кингсли. Было решено поймать их на меня как на живца. Кингсли приказал мне слушаться Снейпа, в подробности меня должны были посвятить в свое время. Но меня в них не посвятили. Из сообщения Кингсли я делаю вывод, что операция началась без меня. Вот все, что я знаю на данный момент. Поскольку оба, и Шеклболт, и Снейп, настаивают, чтобы я оставался в школе, я делаю в точности противоположное. Мы сейчас отправляемся в Малфой-мэнор. Драко проводит ритуал. Мы информируем Кингсли, аппарируем по координатам, где находятся родители Драко, и дальше действуем по обстоятельствам. Если вы меня не видите, то я под мантией-невидимкой, тогда вы подчиняетесь Рону, Гермионе и Невиллу. У меня при себе несколько клыков василиска на случай, если мы будем иметь дело с какой-то темномагической мерзостью, я их вам раздам. Все. * * * Было решено долететь на метлах до защитного барьера, окружающего Хогвартс, и дальше переместиться многоразовым порт-ключом — перстнем, который всегда носил Драко. При подлете к воротам разогнавшаяся было плотная формация была вынуждена затормозить — им навстречу стремительно летел, пригнувшись к метле, министр Шеклболт собственной персоной. — Гарри? Что происходит и куда вы направляетесь? — Не так быстро, министр, — сказал Рон. — Вы уж простите, только тут такое происходит, что я вынужден спросить, с кем вы летели во время... известной вам операции. И кто летел со мной. — Разумно, Рон, разумно. Я был с Гермионой на фестрале. Ты — с Тонкс на метле. Пока Гарри сжато вводил Шеклболта в курс дела, остальные зависли в воздухе в ожидании. Наконец Кингсли сказал: — Я лечу с вами. Драко переместил всю группу к воротам Малфой-мэнора в Уилтшире, но Кингсли не разрешил им войти. Пока Драко вызывал эльфа-дворецкого и расспрашивал его, Кингсли запустил внутрь сканирующее заклинание. Все было чисто. Ни хозяев, ни непрошеных гостей в поместье не было. На метлах они пролетели над подъездной дорожкой. Побросав их на крыльце, вся группа под предводительством Малфоя направилась вниз по широкой винтовой лестнице. Они уже спустились много ниже уровня, где в плену содержали Гарри и его друзей, но Драко неуклонно вел их за собой в глубину особняка, пока они не достигли ритуального зала, освещенного факелами, которые многократно отражались в полу и стенах из эшфордского черного мрамора. В центре зала, ярче всех факелов, вместе взятых, сиял огромный кристально чистый бриллиант, а в его гранях преломлялись огни, бросая на все вокруг дрожащие тени. Зрелище было потрясающим, и немногие, должно быть, могли похвастаться, что им довелось увидеть сердце Малфой-мэнора — холодное и чистое, не запятнанное пребыванием в этом доме отвратительного чудовища Волдеморта. Пока ребята осматривались, Гарри, Джинни и Кингсли стояли рядом с Драко, наблюдая, как он торопливо и сосредоточенно проводит поисковый ритуал лорда и леди. Распоров себе запястье ритуальным кинжалом и расстелив на алтарном камне зачарованный пергамент с картой Магической Британии, который принес ему эльф, он позволил крови капать на карту, шепотом проговорив формулу поиска: — Мой отец, глава моего рода и моя мать, его супруга, в опасности. Кровь Малфоя, взываю к тебе. Кровь Малфоя, вопрошаю тебя. Кровь Малфоя, укажи мне путь. Внимательно они наблюдали, как капли крови, будто живые, подползли друг к другу, стеклись в ручеек, как на пергаменте постепенно проступила карта, как ручеек тек все дальше и дальше на восток, к Дувру, под потрясенные возгласы пересек Ла-Манш, неуклонно стремясь к югу Европы — через Францию, Германию, Австрию и всю Хорватию к Албании. На месте, именуемом Шкодер, на берегу Скадарского озера, ручеек остановился, и проявились имена: Люциус Малфой и Нарцисса Малфой. Драко облегченно выдохнул, прикрыв глаза и нашаривая руку Джинни. — Они живы, — проговорил он. — И они очень далеко. Слишком далеко для аппарации, — сказал Невилл. — Как мы туда попадем? — Порт-ключ, — хором проговорили несколько человек. Все посмотрели на Кингсли. Собственноручное создание порталов, не авторизованных Отделом магического транспорта, являлось серьезным преступлением. Кингсли кивнул: — Конечно же, портал. Мы должны выйти наружу, я отправлю патронуса. — Я так понимаю, ты не авроров вызываешь, — сказал Гарри, глядя на него в упор. — Правильно понимаешь. Пока нет. — Тогда кому ты хочешь отправить патронуса? — Членам Ордена Феникса. Рон присвистнул: — Дело далеко зашло. — Дальше, чем я думал, — подтвердил Шеклболт. — Но сейчас не до этого. Они бегом поднялись наверх и вышли на крыльцо. Шеклболт вызвал патронуса и передал условные позывные Ордена Феникса — срочный вызов по указанным координатам. Драко отдал приказ эльфу, и через несколько секунд Шеклболту принесли длинный шелковый шарф. Тот навел на него палочку и произнес: — Портус! Вся группа коснулась портала и, испытав резкий рывок в районе живота и короткое неприятное вращение, они снова оказались на земле. Было ощутимо теплее, чем сейчас в Южной Англии, но пасмурно и сыро. С озера дул сильный ветер, раскачивая вершины темного хвойного леса, а перед ними на берегу возвышались скалы, усеянные входами в карстовые пещеры. К одному такому входу они находились совсем вплотную. На карте дрожали имена Люциуса и Нарциссы, указывая, что отряду следует идти внутрь. Из-за спины Гарри, со стороны озера, послышалось гудение сработавшего портала, и Гарри резко обернулся. Из озера, промахнувшись на несколько метров, выходили Гестия Джонс, Дедалус Дингл и Хагрид. Тут же сработал еще один портал, и на берегу, держась за старый сапог, оказались Уизли: Молли, Артур, Билл, Флёр, Чарли и Джордж. Кингсли вызвал всех членов Ордена Феникса, кроме совсем пожилых, вроде Аберфорта Дамблдора или Минервы МакГонагалл. И, конечно, кроме тех, кто и так уже был здесь, будучи одновременно и членом Отряда Дамблдора. Гарри испытал резкий прилив адреналина, в крови горячо кипел и пузырился азарт, предвкушение предстоящего боя. Если живы Малфои, то должен быть жив и Снейп. Пусть он в облике Гарри Поттера и является основной мишенью — если бы его убили, то и Малфоев в живых бы не оставили, в это Гарри верил твердо, не мог не верить. Он повернулся к Кингсли и негромко спросил: — Кто командует? Кингсли одобрительно поглядел на него: — Отряд Дамблдора последовал за тобой, тебе и командовать. Те члены Ордена Феникса, которых вызвал я — под моим командованием. — Когда я действую в одиночку, то мой отряд разделяется на три части, которыми командуют Гермиона, Невилл и Рон. — Пусть так и остается. Кингсли объявил о том, кто кому подчиняется, и, разбившись на цепочки, каждая под предводительством своего командира, ответственного за заглушающие чары, они вошли в темный зев пещеры. * * * К их великому счастью, идти в кромешной тьме не пришлось — на стенах рос фосфоресцирующий мох явно магического происхождения, поэтому люди могли бежать бесшумно и достаточно быстро, постепенно спускаясь узкими неровными коридорами вглубь и время от времени пересекая залы, поросшие сталактитами и сталагмитами. Примерно через полчаса впереди стал виден тусклый свет и послышалось отдаленное пение. Повеяло темной магией, столь холодной, мерзкой и чуждой, что авангард их небольшого отряда был вынужден с усилием делать каждый шаг вперед, преодолевая ее тлетворное дыхание. Они остановились. Кингсли и Билл стояли впереди, к ним пробрались Гарри и Драко с картой. Согласно карте, которая теперь, по мере приближения к цели, показывала все больше и больше подробностей, Малфои были в большом зале за поворотом, всего в нескольких десятках метров впереди. Гарри сказал: — Я проберусь на разведку под мантией-невидимкой. — Нет, слишком опасно, — немедленно возразил Кингсли. — Билл? — Если они там сейчас проводят какой-то темномагический ритуал с участием «Гарри» в качестве жертвы, то им нужна пентаграмма. И она, скорее всего, подпитывается его кровью. Гарри захлестнула волна слепой ярости — потому что он знал, точно знал, кто лежит в центре этой пентаграммы — там, где должен был лежать сам Гарри. Он разорвет их голыми руками, просто растерзает Упивающихся на мелкие клочки, если хоть один волос упадет с головы… Он вынужден был приложить такое колоссальное усилие, чтобы вновь обрести над собой контроль, что у него свело скулы и во рту появился металлический привкус. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце и дрожащие руки, он торопливо, но осторожно достал из висевшей на плече сумки завернутые в холщовую ткань клыки василиска. Билл радостно сказал: — То, что надо! По одному на каждый луч и один в центр. «Мы еще посмотрим, кто там в центре и что с ним», хотелось сказать Гарри, но вместо этого он сказал: — Билл, Кингсли, Гермиона, Невилл, Рон — возьмите каждый по одному. Мне — шестой, я иду под мантией в центр. Командиры наложили на своих подчиненных маскировочные чары — долго их эффект бы не продержался, но им нужно было только несколько секунд форы для внезапности — и они побежали ко входу в зал, откуда навстречу неслось ледяное зловонное дыхание ритуала, с помощью которого глупцы пытались выпустить в мир смертных людей, пусть даже магов, то, чему не было в нем места. Гарри под мантией-невидимкой вбежал в зал одним из первых, и от представшего его глазам в ярком свете факелов зрелища у него перехватило дыхание — сильнее, чем от черного потока магии, бьющего ему в лицо. На полу была начертана пылающая страшным сине-черным пламенем пентаграмма, которая и излучала этот могильный холод. Вокруг пентаграммы стояли — и это было по-настоящему скверно — человек тридцать или даже сорок в черных мантиях и масках Упивающихся смертью. Они раскачивались в трансе в такт заунывным катренам, которые, очевидно, распевали уже не первый час. В стороне от пентаграммы сидели прикованные друг к другу Северус Снейп и Люциус Малфой. На миг Гарри затопило бурное облегчение — они были парализованы петрификусом тоталусом, но видимых ранений на них не наблюдалось. Рассудок сразу охладил его радость, твердя, что этот «профессор Снейп» — не тот, кого он ищет. Потому что в центре пентаграммы, полуобнаженный — только в одних ритуальных штанах из черного шелка — весь израненный, лежал еще один Гарри Поттер. Он был распят, туго привязанный за щиколотки, запястья и шею. Путы уходили к лучам пентаграммы, а на лбу, животе, на груди и руках были вырезаны руны, набухавшие темной кровью. Он молча корчился от боли, будучи весь изрезан этими символами, из под шипастых магических оков на шее, руках и ногах тоже текла струйками кровь, подпитывающая пентаграмму. Но главный источник его мучений лежал, окруженный рунами и раскаленный добела, прямо у него на груди у сердца. Воскрешающий камень. Поттер — лже-Поттер — бился в путах, на руках и животе напрягались мускулы. Он был весь мокрый от пота, но, как ни пытался, не мог сбросить с себя пульсирующий нестерпимым жаром камень. Гарри бросился к нему, в самый центр пентаграммы, выхватывая клык василиска и одновременно срывая мантию-невидимку — сигнал к действию для остальных. Дальше все произошло неимоверно быстро. Гарри схватил с груди лже-Поттера Вокрешающий камень, готовясь испытать нестерпимую боль от ожога — но ее не было, в его руках камень мгновенно успокоился, перестав пульсировать, и был приятно прохладным на ощупь. Клыком Гарри перерубил отвратительные путы, тянущие жизненные силы и кровь пленника в пентаграмму. В этот же самый миг круг Упивающихся распался, но Гермиона, Невилл, Билл, Рон и Кингсли уже заняли свои места в вершинах звезды и одновременно резко вонзили клык василиска каждый в свой луч. Раздался ужасающий многоголосый визг, от которого закладывало уши и мороз подирал по коже. Темное пламя пентаграммы погасло, но из ее центра продолжало тянуть могильным зловонием, высасывая тепло и жизнь из мира живых, будто гигантский дементор. Лже-Поттер, пошатываясь, вскочил на ноги. Инстинктивно Гарри перебросил ему клык, которым тот, ловко поймав его на лету, размашисто перечеркнул центр звезды крест-накрест — как контрольную, невольно подумал Гарри. Вновь раздался тысячеголосый визг — будто армия мертвецов погибала во второй раз. — Замкни Врата, Повелитель, — хрипло крикнул лже-Поттер. — Сейчас! Гарри поднял Воскрешающий камень, держа его высоко над головой в левой руке, Бузинную палочку — в правой. — Госпожа, — произнес он, и все застыло. Пол и стены покрылись сверкающим инеем, а люди вокруг него замерли: друзья, враги, человек рядом с ним. — Госпожа Смерть. Свет факелов затрепетал, по залу пронесся ледяной ветер, и из тени выступила туманная фигура в капюшоне — источник этого ледяного холода. — Ты звал меня, мой Повелитель, — утвердительно произнесла Смерть, ее голос звенел как тысячи острых льдинок. — Я звал тебя, Госпожа Смерть. Эти люди, что открыли Врата — они не понимают, с какими силами играют. Они не понимают, какое зло хотят впустить в мир живых. Пусть семь частей некогда единого целого остаются в Твоих Пределах, Госпожа. Тот человек так боялся тебя, что разорвал душу на семь частей, чтобы быть бессмертным. Ее осколкам здесь не место. — Будь спокоен, Повелитель, они останутся у меня, — зазвенел хрустальный голос Госпожи. Она протянула к Гарри руку, обжигая холодом. Гарри, инстинктивно зная, что касаться этой руки ему не следует, уронил в нее Воскрешающий камень. Призрачная фигура медленно истаяла, и незримая дыра посреди зала, из которой тянуло кладбищенским тленом, закрылась. И в этот миг все вокруг Гарри пришло в движение. Упивающиеся, разбившись на группы, атакуют. Члены Отряда Дамблдора и Ордена Феникса бьются спиной к спине. Крики, вспышки, жужжание боевых заклинаний. Со Снейпа и Люциуса Малфоя спадают магические оковы. Снейп перебрасывает лже-Поттеру палочку, тот текучим движением вынимает ее из воздуха и, крутанувшись на пятках и пользуясь инерцией палочки для атаки, выпускает сноп каких-то острых жалящих искр, которые окутывают одну из групп Упивающихся. Упивающиеся валятся на пол пещеры. Гарри бы полюбовался таким мастерством, но ему некогда. Люциус, у которого Гарри никогда не видел такого страшного выражения лица — хотя повидал его в разных ситуациях — вытянув далеко вперед палочку и ведя ею по кругу, выпускает огненный веер, и Упивающиеся падают как подкошенные, а своим огонь не причиняет никакого вреда. Снейп прикрывает его протего, в другой руке у него нож для ближнего боя. Мерлин, какое счастье, что они на одной стороне. Лже-Поттер резко дергает Гарри за руку, и летящее Гарри в спину проклятье гулко лопается о протего максима, выставленное его двойником. Гарри и двойник дерутся спиной к спине, иногда поворачиваясь друг к другу лицом, и, пользуясь другим как прикрытием, выпускают связки смертоносных заклинаний во врагов. Они действуют с такой изумительной точностью и согласованностью, будто двойник и впрямь альтер эго Гарри. Иногда Гарри закрывает глаза, позволяя интуиции вести его, не отвлекаясь на детали, не теряя времени на попытку принять сознательное решение. Один из Упивающихся пробивается к центру зала, где плечом к плечу сражаются два Поттера и, застав одного из них врасплох, вонзает ему в плечо какую-то короткую зазубренную стрелку. Тот немедленно поражает его сектумсемпрой, но от стрелки по его плечу, груди уже расползаются черные ветвистые узоры, будто на коже тушью рисуют кровеносные сосуды. Стрелку не вытащить никакими силами, зазубрины прочно держат ее, и темная магия беспрепятственно продолжает распространяться по телу своей жертвы. Лже-Поттер поднимает голову, и Гарри читает у него в зеленых глазах, что тот осознает свою участь. Гарри спрашивает: — Ты мне доверяешь? Двойник просто кивает в ответ. Гарри вынимает у него из руки клык василиска и с размаху вонзает ему в плечо, расщепляя надвое стрелку, из которой с воем начинает хлестать какая-то черная маслянистая жидкость. Разветвления немедленно исчезают с кожи лже-Поттера, но теперь он мертвенно бледен, через минуту ему грозит смерть от яда василиска. Не в этот день, не в эту эру, не в дежурство Гарри — иначе какой смысл быть Избранным. Гарри глубоко распарывает себе запястье палочкой и плотно прижимает сильно кровоточащую руку к ране лже-Поттера, обильно напитывая ее кровью, в которой содержатся слезы феникса. Тому немедленно становится легче, на лице появляется румянец, несколько секунд он сидит, закрыв глаза, на лбу у него не свойственная Гарри морщинка. Они встают и оглядываются в поисках цели. И в этот момент в зал вбегают авроры. Их человек двадцать, и ситуация мгновенно меняется — теперь уже в меньшинстве Упивающиеся. Только сейчас Гарри чувствует, как пот заливает глаза, а в горле першит от дыма, ощущает, что в нескольких местах на одежде прорехи, где его по касательной чиркнуло заклинанием. Только теперь он может оглянуться по сторонам и с облегчением найти взглядом Гермиону, Рона, установить, что погибших среди своих нет, все на ногах. Лже-Поттер, обессиленный, сидит рядом с ним на полу, он ранен и измучен, но он жив. Он жив. И время вновь течет с обычной скоростью. * * * Через несколько минут все было кончено. Авроры и люди из ОД и ОФ поспешно надевали на последних еще не связанных Упивающихся антимагические браслеты и усаживали их на пол в центре зала, где их окружили и держали под прицелом двух десятков палочек, не менее. Маски с Упивающихся содрали, и Гарри остолбенел. Да, как он и ожидал, помимо двух дюжин абсолютно незнакомых лиц здесь были Долохов, Яксли и братья Лестрейнджи. Но не только. Макнейр. Треверс. Роули. Селвин. Нотт-старший. Эйвери. Брат и сестра Кэрроу. Некоторые из них были в розыске, другие считались погибшими. Это был крупный улов. Очень крупный. Одним ударом им удалось вскрыть зловонный гнойник на теле Магической Британии. Драко, взъерошенный, со следами сажи на лице и в разодранной, перепачканной одежде, подобрался поближе к Лестрейнджам. — Рад обстоятельствам встречи, дядюшка Родольфус, — прошипел он. — А уж как рад, что тетушка Белла не выжила — просто неимоверно! — Мерзкий щенок! Как смело ты сражался на стороне грязнокровок и Предателей Крови — а на стороне Повелителя ты никогда не сражался! — зарычал ему в ответ Рабастан. — Твою тетку убила эта оборванка Уизли — кухонным заклинанием! Драко прижал палочку ему к шее так, что из-под ее кончика потекла струйка крови. Никто и не собирался его останавливать. Вот еще. — Умри от злости, дядюшка Рабастан, потому что она моя будущая теща! И я тоже знаю парочку хороших кухонных заклинаний. Могу превратить твой язык в леденец, и он за несколько минут растает у тебя во рту. Не то чтобы дементорам так уж был важен для Поцелуя твой язык, если ты понимаешь, о чем я. Тебе с каким вкусом — клубничный? Рабастан угрюмо заткнулся. Кингсли отдал несколько приказаний аврорам, которыми командовал Сэвидж. Авроры и люди из Ордена Феникса стали забирать Упивающихся, скованных попарно, порталами в министерство прямо из пещеры. Через несколько минут в пещере остались только Кингсли и ребята из ОД. И трое освобожденных пленников — двойник Поттера, Снейп и Люциус Малфой. Снейп подполз к Люциусу, сначала махал над ним палочкой, потом стал ощупывать его всего дрожащими руками. Гарри стиснул зубы — смотреть на это зрелище было невыносимо, даже понимая, что все не так, как кажется. Люциус что-то сказал ему вполголоса, и Снейп прекратил. Глядя друг другу в глаза, они синхронно, с усилием, стянули с рук какие-то кольца. Вместо Люциуса на полу теперь сидела растрепанная и исцарапанная Нарцисса Малфой, а профессор Снейп превратился в Люциуса Малфоя. Гарри оглянулся на сидящего на полу лже-Поттера. Старшие Малфои вскочили и подбежали к нему. Лже-Поттер тоже сорвал с руки кольцо, и перед ними предстал профессор Снейп — полуголый, босой и израненный. Люциус стал ощупывать теперь уже его, а Нарцисса размахивала палочкой, но Снейп отстранил их и с трудом поднялся. В следующий миг — и тут у Гарри глаза полезли из орбит — старшие Малфои и Снейп, загородив собой студентов, встали между ними и Кингсли, взяв министра на прицел трех палочек. Кингсли, подняв высоко брови, поинтересовался: — И что это будет? — Ты попытался слить мальчишку! — прохрипел Снейп. — Что? Я не пытался слить мальчишку, я его защищал! А вот к вам троим имеются о-о-очень серьезные вопросы касательно вашего маскарада! — Не меняй тему, — прошипел Малфой. — Ты хотел повесить на него маячок — ну, и где этот твой маячок? — Я хотел, и я повесил! — с этими словами Кингсли ткнул в лицо Малфою-старшему свою руку, на которой красовался какой-то браслет. Гарри осторожно отстранил Нарциссу и протиснулся между ней и Люциусом вперед. — Можно взглянуть? — преувеличенно вежливо, так что аж зубы сводило, обратился он к Кингсли. На браслете мигала надпись: «Гарри Поттер. Албания, южный берег Скадарского озера, третья пещера слева», и стрелка, которая указывала прямо на Гарри. — Немедленно сними с меня эту мерзость, — сквозь зубы сказал Гарри. Кингсли поднял руки в универсальном умиротворяющем жесте и провел рукой за спиной у Гарри. Браслет издал пронзительный писк, и надпись на нем погасла. Кингсли демонстративно снял его и сунул куда-то в складки мантии. — Ну, допустим, — продолжал ничуть не умиротворенный Люциус. — Где были твои авроры, в таком случае? Если у тебя была следилка, почему в бой пришлось вступить детям? — Потому что… — начал Кингсли, но был прерван, поскольку Снейп потерял сознание и грохнулся бы на пол, если бы его не подхватил Малфой. — Так, нет — все отправляемся в школу, доставим его в Больничное крыло и потом будем разбираться. Гарри сделал движение, чтобы перехватить Снейпа, но, к его большому удивлению, его уже бережно взял на руки Невилл и укутал своей мантией. Кингсли и Малфой с двух сторон крепко схватили Невилла под руки и взялись за портал. Рывок, невесомость, неприятное сдавливание — и они стояли перед воротами Хогвартса. Целые и относительно невредимые — некоторые более, некоторые менее.