Вероятности

      У них оставалось всего несколько дней, и Гермиона со Снейпом работали как проклятые, не покладая рук и прерываясь лишь на короткий необходимый сон. Впрочем, прерывалась Гермиона – Снейп, казалось не спал вовсе, все это время существуя за счет бодрящих зелий собственного изготовления.       Они параллельно решали две задачи: готовили путь побега Гермионы с праздника прямо к Малфою и пытались собрать о нем хоть какую-то информацию, которая могла подсказать, что же ей делать дальше.       Избранный ими путь напоминал прогулку по лезвию ножа. Малфои после битвы за Хогвартс попали в немилость ко всем, хоть и избежали наказания в виде заключения в Азкабан или тотального ограничения в правах. Орден имел длинный список претензий к Люциусу Малфою, который начинался с того, что он предоставил свое поместье в полное распоряжение Волдеморта, и заканчивался укрывательством государственного преступника от правосудия в течение почти трех лет. Однако своими руками лорд Малфой, лишенный палочки при огромном количестве свидетелей еще летом девяносто седьмого года, не совершил ничего, что ему могли бы предъявить, а обвинения в пособничестве режиму Темного Лорда были сняты с семьи Малфоев под давлением Гарри Поттера, которого спасла своей ложью в Запретном лесу Нарцисса. Малфоев отпустили, присудив выплату огромного штрафа, который пошел большей частью на восстановление разрушенного Хогвартса, установив чары надзора за Люциусом, сняв с их мэнора чары ненаносимости и обременив регулярными проверками аврората, но они стали персонами нон грата – все, даже Нарцисса. Их не желали видеть, их презирали, их сторонились, и они приняли эту кару, фактически согласившись на добровольное заключение в стенах поместья.       Однако претензии к этой некогда высокопоставленной семье имел не только Орден Феникса, но и бывшие соратники Люциуса, посчитавшие, что Малфой в очередной раз прогнулся перед Министерством и тем самым предал их всех. Не был забыт ни Драко, оказавшийся среди защитников замка, ни Нарцисса, предавшая Темного Лорда. Малфои оказались между двух огней, и единственным способом не сгореть для них оказалось замереть неподвижно, не совершая движений ни в ту, ни в другую сторону. По этой причине вот уже два года они жили в Малфой-мэноре, закрывшись ото всех, не пытаясь наладить хоть какие-то связи и контакты и вынужденно мирясь лишь с регулярными визитами авроров.       Большую часть этой информации неведомыми путями раздобыл Снейп, и Гермиона сочла за лучшее не спрашивать, как он это сделал – что бы это ни было, сама она была бесполезна: обнаруживать её интерес к этой семье было категорически нельзя. Все остальное они домыслили сами, и выводы, к которым они пришли, вооружившись новыми данными и изучив поле вероятностей, не утешали. Если Гермиона встретит не того Малфоя, Люциуса, а не Драко, для неё все закончится очень быстро. Вероятности того, что он сдаст её либо Министерству, либо оставшимся на свободе Пожирателям, чтобы купить себе лояльность или безопасность, были примерно равны, и в обоих случаях жить ей оставалось очень недолго. А значит, о трансгрессии в поместье или его окрестности не могло быть и речи; это было бы чистым самоубийством. Оставался камин, причем личный камин в комнате Драко – Снейп утверждал, что таковой существовал, хоть и не был подключен к сети летучего пороха, но это он обещал взять на себя. Задачей Гермионы было незаметно исчезнуть с приема, не вызывая подозрений, добраться до шестого уровня, где располагался Отдел магического транспорта, и из Руководящего центра сети летучего пороха переместиться прямиком в мэнор. Навряд ли Малфой будет рад видеть бывшую гриффиндорку, но на этот счет у неё была широкая палитра возможностей – от Петрификуса до Империуса. А там уже и поговорить можно будет.       План был почти готов, когда им был нанесен сокрушительный удар с совершенно неожиданной стороны. За два дня до приема в Отделе Тайн материализовался большой светящийся олень и голосом Гарри сообщил, что во время утренней проверки на её палочку были наложены отслеживающие чары. Он не знал, с какой целью это было сделано, и услышал совершенно случайно – но счел необходимым предупредить.       Предупреждение было весьма своевременным, но разрушало почти все. Фактически это означало, что после того, как она покинет Министерство, Гермиона не сможет больше колдовать – любое, даже самое простенькое заклинание немедленно выдаст её местоположение. А значит, ей придется отправиться в Малфой-мэнор не только незваной и нежеланной гостьей, но еще и абсолютно безоружной. Снейп немедленно предложил к её услугам свою волшебную палочку, но с ней у Гермионы получалось еще хуже, чем в свое время с палочкой Беллатрикс Лестрейндж. Палочка Снейпа не желала слушаться в чужих руках, давала осечки в восьми случаях из десяти, а в оставшихся двух действовала совсем не так, как было нужно.       С сожалением вернув древко владельцу, гриффиндорка была вынуждена признать, что затея стала из очень рискованной практически невыполнимой – но призрачное дерево вероятного будущего продолжало слабо мерцать, обещая хоть и эфемерную, но надежду. А поскольку альтернативой была смерть от Авады, выбирать особо не приходилось.       Наконец наступило второе мая.       Это был вторник – рабочий день, но ни объявлять выходной, ни переносить праздник не стали, назначив его начало на восемь часов вечера.       Все приготовления были завершены.       Гермиона стояла перед большим зеркалом в своей квартире, пытаясь собраться с мыслями, и в тысячный раз прокручивала план в голове. Новые туфли жали ступни, шпильки, удерживавшие на месте всю массу её волос, не видевшую ножниц по завету Снейпа с прошлого лета, впивались в кожу головы, а декольте роскошного платья казалось теперь чересчур откровенным и вызывающим.       Она зачаровала клатч так же, как и бисерную сумочку когда-то. Однако на этот раз в нем не было ни палатки, ни запасной одежды, ни даже зубной щетки – ей нельзя было ничего брать из своих вещей, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения в том, что она готовилась к побегу. В маленькой вечерней сумочке лежала только мантия-невидимка, которую она так и не вернула Гарри, волшебная палочка, которой ей нельзя было пользоваться, артефакт вероятностей, совершенно бесполезный в отсутствие палочки, несколько фиалов с зельями и зачарованный золотой галлеон для связи со Снейпом. Гермиона едва не прихватила по привычке “Историю Хогвартса” – а что, книжка увесистая, и Малфоя если что по макушке хватить можно, если вздумает поднять шум, и почитать на досуге – однако все же отложила на место. После того, как она исчезнет, Гарри будет землю носом рыть, и уж он-то отсутствие её любимой книги непременно заметит. Заметит… и что? Поделится сомнениями вслух, подставив и себя, и её?.. Или же оставит их при себе и станет осторожнее?.. Поколебавшись, девушка все-таки запихала потрепанный том в маленький элегантный клатч, положила туда же подаренную Дамблдором книжку сказок барда Бидля и, набрав в грудь побольше воздуха, наконец шагнула в камин.       Стоило острому носку её туфли коснуться полированного пола Атриума, как Гермиону накрыло яркое ощущение дежавю. За последние дни она уже столько раз бывала тут в роли невидимого наблюдателя, что сейчас ей казалось, что в любой момент можно случайно столкнуться со своей невидимой версией из прошлого. Но, подумав о том, что раз такого ни разу не случалось – не произойдет и теперь, гриффиндорка натянула на лицо самую ослепительную из своих улыбок и смело шагнула вперед.       Это было её первое появление на публике после памятного скандала, и репортеры тотчас же слетелись к ней, словно воронье на свежий труп. Со всех сторон посыпались вопросы о ней, Бруствере, Рональде Уизли, будущем ребенке – пока кто-то быстросоображающий не обратил внимание на её стройную, затянутую в узкое платье, словно в перчатку, фигуру. Тут уж вопросы посыпались градом – и Гермиона поспешила ретироваться, благо, на помощь очень вовремя подоспели Гарри вместе с Джинни.       Шатенка с опаской взглянула на рыжую – они ни разу не виделись после ссоры с Рональдом - но та без малейших колебаний заключила подругу в крепкие объятия. -      Гарри мне все рассказал, - шепнула Джинни ей на ухо, - и, если хочешь знать мое мнение, тебе совершенно нечего стыдиться, - продолжила она уже вслух, подхватывая Гермиону под левую руку в то время как Гарри взял за правую, заключая её в защитные тиски с обеих сторон. - То, что они болтают о тебе, совершенно ужасно, и я бы на твоем месте давно бы прокляла всех этих писак, охочих до жареного. -      О, Джинни, - легко рассмеялась Гермиона, почувствовав, как с плеч скатился огромный камень, которого раньше она даже не замечала. - Я уверена, что уже завтра они обо всем позабудут, и снова станут превозносить нас до небес как героев войны. -      Что-то непохоже, чтобы они забыли, - обронил Гарри, стрельнув глазами в сторону репортеров, которые уже набросились на следующую жертву. -      В таком случае последуй моему примеру, - предложила Гермиона. - Просто не обращай внимания! -      Ага, и выходить из дома только под мантией-невидимкой? - проницательно поддел её друг, но заметив, как напряглись плечи девушки, виновато улыбнулся и слегка сжал её локоть в знак поддержки. - Прости, я не хотел тебя расстраивать. Прекрасно выглядишь, кстати. -      Да, платье просто изумительное! - с энтузиазмом подхватила Джинни и бесцеремонно приподняла подол. - А туфли какие! Вот это да!.. -      Очень слизеринские, - усмехнулся Гарри, оценив декор в виде змей. -      Они золотые, - парировала Гермиона и показала ему язык.       Продолжая болтать о пустяках, их троица неспешно лавировала по атриуму, ловко уклоняясь от тех, с кем не хотелось общаться и вежливо приветствуя знакомых. Мистер и миссис Уизли сделали вид, что не заметили её, и это больно задело Гермиону, а при виде Рона, который стоял рядом с ними и демонстративно отвернулся в другую сторону, едва завидев её, на глаза навернулись злые слезы.       Однако жевать нанесенные обиды было не место и не время. Большие часы в центре зала тикали, отсчитывая минуты, каждая из которых приближала решающий момент. Когда до десяти вечера, а вместе с тем и торжественной речи министра Бруствера, осталось пятнадцать минут, Гермиона извинилась перед друзьями и под предлогом необходимости посетить дамскую комнату покинула их, клятвенно пообещав вернуться на то же место.       На её счастье в туалете было пусто – очевидно, щедро разливаемое шампанское еще не успело оказать массового эффекта. Быстро набросив мантию-невидимку, Гермиона выскользнула обратно в зал. Вдоль ряда каминов уже не толклись журналисты, зато стеной стояли авроры – именно так, как они и ожидали. Зато вход для посетителей, восстановленный в красной телефонной будке, был оставлен практически без внимания. Приложив из-под мантии молодого аврора Конфундусом, Гермиона сбросила возле двери одну туфельку, скрыв её слабыми дезиллюминационными чарами. Если все пройдет по плану, чары развеются минут через двадцать, и вкупе с дезориентированным охранником получится вполне складная картина похищения. А если кто-то отслеживает её палочку прямо сейчас – что ж, всплеск магии могли вполне счесть за попытку сопротивления.       Сняв вторую туфлю, чтобы удобно было идти, и прижав её к груди, девушка поспешила к лифтам, ловко огибая скопления людей. Краем глаза она заметила всполох сине-лилового цвета: Кингсли уже направлялся к помосту, а значит, нужно было спешить.       Лифты были отключены и заблокированы золотыми решетками – все, кроме самого крайнего правого, который был практически не виден из большей части атриума, и именно возле него её уже ждал невысокий седовласый волшебник. Гермиона положила невидимую руку ему на плечо, и по этому сигналу он распахнул решетку лифта, проскользнул внутрь и нажал на кнопку шестого уровня.       Это был один из секретов Снейпа, который он был вынужден наконец ей открыть. Когда он попал в Отдел тайн, его руководитель уже прекрасно знал о мрачном будущем, которое ожидало волшебный мир – но, в отличие от Снейпа, сражаться с ветряными мельницами не собирался. Поэтому, оставив прощальный подарок в виде своей отрезанной толстой косицы, он скрылся на каких-то богом забытых островах, а Снейп занял его место – и благодаря Оборотному зелью никто не заметил разницы.       Сейчас именно он в образе благообразного пожилого чародея сопровождал её в Отдел магического транспорта, чтобы стереть все следы и затем раствориться в коридорах Министерства. Снейп вынул из кармана хорошо знакомые Гермионе часы: Бруствер уже начал произносить свою речь, а значит, не пройдет и десяти минут, как её пригласят на сцену. Еще какое-то время уйдет на то, чтобы обнаружить её отсутствие, а там доберутся и до контуженного аврора и оброненной туфли. Наверняка поднимется суматоха, и, по их расчетам, всего этого должно быть достаточно, чтобы Гермиона успела бесследно исчезнуть.       В коридорах шестого уровня было пусто и тихо. Отпереть замок нужного кабинета не составило труда для Снейпа – и гриффиндорка тихо поразилась разнообразию его талантов. Несколько взмахов палочки – и в центральном камине вспыхнуло пламя. Гермиона сняла мантию-невидимку, убрала её в сумочку и уже была готова шагнуть в камин, когда Снейп неожиданно сжал её в объятиях, шепнул едва различимо: “Удачи тебе, девочка”, после чего буквально втолкнул в зеленое пламя.