Об узких диванчиках и огне богов

Горе от ума и ночи без снов –

Сумасшедшая кипит любовь.

(С) Инкогнито

      Они были близки к завершению технологии хэкстековых врат как никогда. Оставались считаные шаги, сущие мелочи – и тогда…       Виктор вдруг понял, что на сегодня уже пора заканчивать, когда задремал прямо на рабочем месте и больно приложился лбом о столешницу, уронив голову. Обычно Джейс такого не допускал. Именно он выступал автором великолепных идей «Надо перекусить», «Пойдем воздухом подышим» и «Пора заканчивать».       Глаза нещадно пекло от переутомления, Виктор на мгновение прижал опущенные веки подушечками пальцев, затем осмотрелся вокруг. Оказалось, коллега и сам уже сдался усталости, уронив голову на сложенные на столе перед собой руки.       – Джейс…       Виктор произнес имя негромко, сам не зная, хочет ли будить или нет, но Джейс услышал, вскинул голову, правда, так и не сумев разлепить глаза.       – А?..       Виктор невольно улыбнулся, слегка, почти незаметно.       – Никогда бы не подумал, что скажу это первым, но кажется, нам пора передохнуть, – хрипотца и легкий акцент, который так и не исчез до конца за все эти годы здесь, в Пилтовере, в моменты усталости становились более отчетливыми в голосе Виктора.       Он снова поднес ладони к лицу, потер глаза – лучше не стало. Колени тошнотворно дрожали даже в положении сидя на табурете, поясницу ломило. В дополнение ко всему куда-то запропастилась трость.       – Так, – Джейсу все же удалось открыть глаза, он встряхнулся и после краткого анализа сложившейся ситуации вынес свой вердикт: – Время дикое, никуда мы не пойдем. Спим тут. Диванчик есть, плед тоже, в принципе, этого хватит. Не дойдем…       Он широко зевнул, потянулся и вдруг поднял с пола словно материализовавшуюся по велению его мысли трость. Джейс протянул ее Виктору, а свободной рукой крепко взял его под локоть.       – Давай хоть умоемся…       Виктор расслабленно выдохнул. Он был рад, что не ему пришлось произносить все эти слова. Был рад, что Джейс так точно ощущает его состояние. Приятно было думать именно вот так, игнорировать тот факт, что поведение коллеги обуславливается собственной усталостью. Это была одна из крайне немногих приятных вещей, которые Виктор мог позволить себе в отношении Джейса, – думать, что о тебе заботятся.       Умыться было хорошей идеей, глаза стало жечь не так уж нещадно. А вот диванчик, стоящий в небольшом закутке рядом с лабораторией и редко пользовавшийся спросом, оказался невероятно узким. Нет, вдвоем на нем можно было уместиться, но только впритирку…       Виктор неуверенно переступил с ноги на ногу.       – Он… раскладывается?       Джейс подергал механизм.       – Не особенно. Все равно узкий. Не страшно, – после короткой паузы добавил он. – Я во сне пинаюсь, правда, но одну ночь это можно пережить.       Виктор вдруг заметил, что коллега слегка прикусывает губу и как будто специально контролирует дыхание. Пытаться себе как-то это объяснить уже не было никаких сил, оставалось только сохранить этот факт в памяти, чтобы потом проанализировать.       – Только не по коленям, – негромко пробурчал Виктор и присел на край тихонько скрипнувшего диванчика, отставив трость в сторону.       Пальцы слегка дрогнули словно в нерешительности, но он все же ослабил шейный платок, затем и вовсе откинул его в сторону, расстегнул пару пуговок на вороте рубашки, стянул жилетку скинул обувь… Ну а что? Если уж спать, то по-человечески.       С Джейсом… Рядом с Джейсом…       Стараясь не смотреть на коллегу, Виктор перекатился к стеночке и прихлопнул ладонью рядом с собой.       – Давай уже…       Джейс в ответ стянул с себя рубашку (Виктор тут же отвернулся носом к стене) и плюхнулся рядом. Впритык. Тесно. Жарко. Нет-нет, это просто потому, что диванчик такой узкий.       – Доброй ночи, – раздалось вдруг над самым ухом Виктора.       И этот шепот прозвучал вдруг так интимно и по-домашнему, что тихий прерывистой выдох сорвался с губ сам собой.       Виктор немного поворочался с боку на бок, устраивая ногу, потом еще чуть-чуть… Все равно как ни ляг – где-нибудь они соприкасались. И тогда ощущались тепло крепкого тела Джейса, его запах, почему-то такой знакомый и… даже родной что ли… Виктор наконец смирился со сложившимся положением, закрыл глаза и перед тем, как провалился в сон, еще услышал, как Джейс что-то бормочет во сне, ощутил, как он придвигается ближе…       А потом внезапно наступило утро.       И несмотря на обещание Джейса пинаться, Виктор за ночь ни разу не проснулся. Открыл глаза он только после рассвета и сразу же настороженно замер. Пара мгновений ушла на то, чтобы понять, что он прижимается щекой к горячей лопатке Джейса, а собственная рука лежит у него на поясе. Кончики пальцев едва касаются торса, но все равно ощущают твердые мышцы под кожей. Ногами они, кажется, тоже переплелись…       Виктор попытался осторожно отодвинуться, но, во-первых, диванчик был слишком узким, а во-вторых, Джейс заворочался, не просыпаясь, повернулся к нему лицом. И Виктор замер, зачарованно глядя на приоткрывшиеся яркие губы, шрам под бровью, едва заметную щетину на щеках и подбородке.       Нет… нет, ему ничего не было нужно. Просто однажды он что-то разглядел для себя в Джейсе в день суда, когда он сначала выглядел таким милым нашкодившим щеночком, а потом сразу показал зубы, говоря о магии. Вернее, попытался, но Виктор, в отличие от совета, услышал его. Увидел в нем того героя из детской давно забытой сказки, который дерзнул украсть огонь у богов лишь для того, чтобы поделиться им с человечеством. И с самим Виктором. И он, согретый этим огнем, вдохновленный им, следовал за ним, ощущая и себя всесильным. Ему больше ничего не было нужно, он мог обойтись без всех этих нежностей и оформленных отношений. Ведь он поднялся от низов Зауна до должности помощника декана без всего этого, он отдавал всего себя, ничего не требуя взамен, лишь бы божественный огонь и дальше согревал его. Лишь бы…       За всеми этими мыслями Виктор не сразу заметил, что Джейс проснулся, открыл глаза и смотрит на него в ответ, сонно улыбаясь.       И Виктор точно смог бы жить дальше без всего этого, если бы Джейс вдруг не прикоснулся к его губам подушечкой большого пальца. Если бы не погладил их слегка. Если бы не поцеловал затем – неуверенно, легко…       Джейс сделал все это сам.       И Виктор не позволил этому неуверенному поцелую прерваться слишком быстро. Ему казалось, что он задыхается. Может быть, так и было, но он подался навстречу, отвечая, перехватывая инициативу, углубляя поцелуй. И как только почувствовал, что чужие губы стали увереннее, горячее, тут же сдался им, откидываясь на спину, обнимая Джейса за шею, увлекая его за собой. Они целовались долго, горячо и со вкусом, словно дорвавшись наконец.       И Джейс потом смотрел на Виктора слегка удивленно, словно задавался вопросом, неужели Виктор действительно может быть таким, уверенным и беспокойным.       Неужели? Неужели?       Яркие янтарные глаза Виктора тоже словно бы задавали этот вопрос, но иначе – без удивления, а словно бы с легкой усмешкой, будто подначивая проверить.       Ответом были зацелованные губы, руки на плечах, пальцы, зарывающиеся в волосы.       Да, беспокойный. Да, уверенный.       Да… да…       Просто до этого все было не то. Не те.       Не ты.