не вспомнишь

      Драгнил ничего не чувствовал, кроме навязчивого чувства счастья, когда в компании своей команды ждет мяса, жарящегося на костре. В тёмном лесу холодно и страшно, неприветливые ветви оставляют мрачные тени, намереваясь лишний раз спугнуть непрошеных гостей. Но у небольшого костра с ярким пламенем расположились самые близкие друзья, весело смеющиеся над мелочами, потому Драгнилу чужд страх от гнетущей атмосферы леса. Люси, которая до того беззаботно смеялась с какой-то глупой шутки, нахмурилась, вспомнив что-то, а затем указала пальцем на Эрзу в угрожающем жесте. Нацу стало страшно за подругу.       — Так, в следующий раз я просто заставлю тебя оставить половину твоего багажа в гильдии и у нас не будет выхода, кроме того чтобы топать в гостиницу. Эрза закатывает глаза. Кажется, Хартфилия в сотый раз за сегодня, пока готовила костер, разбирала еду и мучалась со спальниками, ругалась на согильдийцев за их любовь к ночевкам в дебрях самого жуткого в Фиоре леса. Так уж вышло, что зачастую их путь домой или на само задание приходится на ночь, потому команда единогласно решает устроить привал. Люси по каким-то неизведанным причинам не разделяла счастья — сначала, вступив в гильдию, находила такие ночевки в палатках довольно атмосферными и интересными, но позже, ознакомившись со всеми прелестями разбора и сбора палаток вручную, приготовления еды в уличных условиях и жизни с непредсказуемой погодой, она настаивала свести количество подобных остановок к нулю. В гостиницах им не придется готовить еду, там есть душ и нормальные кровати — разве не идеальные условия для того, чтобы переждать ночь? Но команде Нацу так не казалось, и из раза в раз твердя «через лес быстрее, Люси, ты чего, пока до гостиницы дойдем могли бы быть уже дома» они оставались ночевать в безлюдном угрюмом лесу.       — Ах, Люси, что ты опять об этом? Портишь всю атмосферу. — Эрза закатила глаза и отвернулась от нее, словно своей фразой подруга действительно что-то изменила, но, признаться, ничего подобного не произошло.       Нацу согласно кивнул, думая, что Хартфилии действительно не стоит переживать об этом, и бросил завистливый взгляд на Хеппи, которому не приходилось ждать еды с костра, потому что он ел свою рыбу. Люси хотела отшутиться, с каких пор Эрза стала ценителем неуловимой атмосферы их вечеров в лесу, и что от этой самой атмосферы не останется и следа, когда завтрашним утром им придется убирать весь их лагерь, но решила промолчать.       — Эй, вообще-то она дело говорит. Мне тоже не прельщает спать в палатке. Душно слишком. — Грей мельком посмотрел на Драгнила, из-за которого как раз-таки и становится слишком жарко, и тот уже успел разозлиться из-за сказанного.       Фуллбастер оказался единственным, кто поддержал Люси, но та уже успела победно улыбнуться и с возмущением взглянуть на Эрзу, на которую, по наивному мнению заклинательницы, их жалкие жалобы должны повлиять.       — Пф, тебя никто не просит, спи в спальнике на улице, как брошенка. — не сдержался Нацу и ответил брюнету. Он соврёт, если скажет, что действительно хотел бы чтобы Грей не спал в палатке с ним, но не может проигнорировать его провокации. Тем более, сколько бы брюнет не отпирался, вряд ли взаправду уйдет от Нацу. И это, признаться, тешило самолюбие Драгнила весьма.       — Заткнулись. Оба. — прошипела Скарлетт и парни мгновенно поникли. — Ну что вы, разве этот мимолетный дискомфорт сравнится с воспоминаниями, которые у нас останутся от совместной ночевки? Хеппи, согласен?       Кот мгновенно закивал, тошно поддакивая «Конечно, Эрза» и та надменно улыбнулась, убедившись в своей правоте. Спрашивать Хеппи, которому вечно достается рыба из-за реки, располгавшейся неподалеку в лесу, и который боится Скарлетт также как и любой адекватный человек в гильдии, было немного не честно, но ни один из волшебников не осмелился бы об этом заикнуться. Эрза посидела минуту-другую, удовлетворенно закрыв глаза и улыбаясь чему-то, а потом задумалась и осторожно спросила:       — Или ты хочешь сказать, что тебе со мной некомфортно делить палатку? — протянула она с ноткой вины, волнуясь о чувствах подруги. А затем обыденно произнесла, ничуть не смущаясь: — впрочем, Нацу с Греем в детстве не жаловались.       «Еще бы» пронеслось в голове Люси, пока Фуллбастер переглянулся с Драгнилом испуганно, с ужасом вспоминая времена, когда Эрза заставляла их сутками тренироваться или учиться в лесу, а затем еще и теснилась с парнями в палатке. Конечно же, те не могли что-то возразить, боясь Скарлетт больше чем мастера.       — М-да, Люси, ты такая грубая. — издевательски сказал голубой кот, закатывая глаза. — Ругаешь Эрзу, что с ней спать невыносимо, совсем страх потеряла. Все засмеялись кроме сбитой с толку Люси, которая злобно смотрела на хихикающего Хеппи.       После плотного ужина, приготовленного на костре, компания стала тише и все понемногу засыпали, сидя на бревнах. Несмотря на вдохновляющие речи Эрзы о том, что нельзя ложиться спать сразу после приема пищи и что между сном и ужином должно пройти как минимум несколько часов, все, пропустив это мимо ушей, решили отправиться спать. Первой ушла Хартфилия, потому что весь вечер сонно зевала и бессмысленным тирадам Скарлетт предпочла холодную постель в палатке.       — Нацу, иди-ка ты первый спать, — куря у костра, посылает парня Фуллбастер, — знаю же, ворочаешься когда засыпаешь, и меня вечно будишь. Иди засни, пока я не пришел.       Драгнил тяжело вздохнул, поднимаясь со своего места, решив подыграть Фуллбастеру, и уйти, будто бы он не знает, что проснется когда Грей придет в палатку и будет точно также ворочаться, не найдя на себе места из-за брюнета, умиротворенно посапывающего рядом. Если бы только у кого-то не был слишком длинный язык.       — Хм, обычно Нацу быстро засыпает. Может он только с тобой и ворочается? — Хеппи хитро щурится, недвусмысленно поглядывая на Грея, но тот, выдержав пристальный взгляд на себе, не воспринял это так серьезно, как смутившийся Нацу, который был готов не на шутку разозлиться на кота. Эрза даже не следила, о чем говорят парни и дремала, сгорбившись.       — Сам ему блох каких-нибудь передал, а меня крайним выставляешь. — прикрыв глаза, безобидно огрызнулся брюнет.       Драгнил усмехнулся, понимая, что его присутствие здесь вовсе не обязательно и Грей вполне умело отвечает на странные намёки, которые, быть может, казались непристойными только самому Нацу, ведь тому действительно есть, что скрывать. Нацу пожелал всем спокойной ночи, понимая, что ему таковой не видать.       Он быстро улегся в палатке и сон застал его — после еды всегда легко заснуть. За палаткой слышен негромкий разговор Грея и Эрзы, сквозь дрёму Нацу отметил, что те засиделись допоздна. Уже через продолжительное время, когда Драгнилу снился десятый по счету сон, в палатку пришел Грей. Он тихо пробрался на свое место и лег в спальник, а проснувшийся от незаметного шума Нацу подумал, что он сам обычно не так осторожен и аккуратен, в отличие от Фуллбастера. Нацу обычно кряхтит и ворчит, залезая в палатку, сам не зная почему — причина крылась по большей части наверное в том, что неуклюже заползать на четвереньках в узкую палатку было той еще нелепицей. И самым лучшим вариантом, чтобы развеять эту безмолвную неловкую обстановку было выставить себя дураком и издавать звуки, словно Нацу старый дед, перемещающийся с трудом.       Помимо всего этого, не любил Драгнил палатки еще и из-за кромешной темноты, которая царила в ней. Ложишься в спальник и даже не видишь собственной руки перед собой. Через время, конечно, можно привыкнуть, но Драгнилу почему-то важно знать, отвернулся ли брюнет в противоположную сторону, когда укладывался спать. И если все-таки случалось чудо и он не отворачивался, происходил момент, когда Нацу едва ли не поджигал палатку от злости, ведь тьма мешала взглянуть парню в лицо. Он любил улыбнуться перед сном и сказать что-то, что лишний раз разозлит Грея, спровоцирует на разговор, ссору, которая уже будет ощущаться по-другому в узкой палатке наедине. Грей, заметив эту привычку у Нацу, назвал его энергетическим вампиром, а Драгнил лишь рассмеялся тогда. Он осознает, что желание вытянуть из Грея любое слово, даже наговорив гору несерьезных оскорблений, последствие его тяги к нему. Потому что это трудно игнорировать — кажется, ему не десять лет, чтобы списывать любование брюнетом на любопытство и изучение людей, с которыми он не привык жить с детства, будучи воспитанным драконом.       Потому он смирился со своей необычной симпатией, а подобные привалы на природе были самым желанным исходом на заданиях для Драгнила. Даже если это было стыдно признавать, просыпаться среди ночи и видеть перед собой спящего Фуллбастера с его таким спокойным и милым выражением лица было сплошным удовольствием для парня. Он чувствовал, как сердце оглушало слух, стуча изо всех сил, когда он просто лежал рядом с ним. Почему-то спать вместе было чем-то интимным для Нацу, сближало их с Греем еще сильнее, несмотря на то, что они уже делали это не раз из-за заданий. Но каждый раз для Нацу был таким важным — ощущение, как спирает дыхание всегда настигает его, когда Фуллбастер засыпает, сняв привычную маску недовольства. Позабыв все тревоги, в беззаботном сне Грей очаровывал своим умиротворенным, спокойным видом. Нацу надеялся, что Грей не проснется однажды в те редкие минуты, когда Драгнил неотрывно смотрит на него, любуясь, потому что это породит множество недопониманий и смущения. Он смеется, думая о разозлившемся Грее, которому точно не понравится этот пристальный подозрительный взгляд Нацу, но вряд ли он даже на секунду задумается, почему на самом деле убийца драконов так на него смотрел.       Драгнил вполне был способен смириться с тем, что его симпатия к Грею не найдет своего выхода, не придёт к какому-то заключительному этапу в виде признания или полноценных отношений. Ему хватало наслаждаться редкими ночевками, когда, боясь дышать, он с опаской поглядывал на бессознательного Грея, но всё же однажды ему удалось перейти за эту черту. Нацу поразила открытость и такое простое смирение с происходящим Грея, которой так не хватало, но скорее всего дело было лишь в алкоголе. К счастью, это и стало главным оправданием для самого Нацу. В один из дней, когда команда осталась на источниках после задания, Люси предложила открыть вино, подаренное заказчиком. После этого все дружно решили продолжить пить, купили еще алкоголя, и Нацу, выпив лишь пару бокалов, казался всем чересчур пьяным. Ему не привыкать строить из себя не пойми кого, а притвориться не способным говорить и передвигаться из-за выпитого шампанского было легче легкого. На Грея повесили обязанность уложить уж слишком буйного Драгнила, и Нацу подозревает, что Фуллбастер тоже был не слишком трезв в тот вечер. Потому что, когда Драгнил повис на нем, уткнувшись в плечо и пьяно бурча что-то невнятное, в нелепой попытке обнять, Грей даже не взбесился как обычно. Укладывая парня на футон, Грей почувствовал, что Нацу вновь пытается прижать его за плечи крепким объятием, и Драгнил молился, чтобы брюнету не было слышно также, как ему самому, его бешеное сердце в тот момент. Он думал, что уже достаточно выпил, потому даже если бы Грей мгновенно разозлился и влез в драку с Нацу, тому было бы абсолютно плевать, ведь своё поведение он мог спокойно аргументировать тем, что не контролировал себя из-за алкоголя. Но это, конечно же, было не так. Он чётко помнит всё, что чувствовал и видел тогда: запах тонкой шеи парня, в которую он уткнулся, его спущенный с плеч синий халат, горячие красные щеки от выпитого алкоголя. Сердце Нацу заходилось в беспрерывных ударах, по смуглой коже пробегали мурашки и то чувство счастья, что заставляло его улыбаться от этого невинного, глупого и пьяного объятия, запомнилось на всю жизнь. Как и фраза Грея, с которой он неловко обнял его в ответ: «Всё равно ничего не вспомнишь».

«Ты не прав, Грей» думал Нацу, смотря на подрагивающие ресницы засыпающего брюнета.