Семнашка объединяет

девушка у него классная — так и другие говорят, и сам ваня думает. аня понимающая, знает, когда лучше к евстигнееву не лезть под бок, а когда наоборот прижаться ближе и ласково обнимать. умная, тоже стоит отметить. да и красивая до невозможности. иногда ване кажется, что аня была создана для него, хотя за какие такие заслуги? иногда он чувствовал к ней слишком много, анька была для него как сестра. которую можно по голове стукнуть легонько, волосы взъерошить, а потом обнимать. с сестрой, конечно, много чего делать нельзя, что он делает с аней, но на то она и аня, что за все будет и самая первая. первая по учебе, первая на очередь в сердце евстигнеева, первая, первая, первая… а вообще она самая лучшая— смотрит на нее ваня и не нарадуется. аня уснула прямо на его плече, когда они решили посмотреть фильм. рудбой дотягивается своей длинной лапой до кнопок звука и уменьшает громкость, чтобы и досмотреть, и аньку не разбудить. та мило посапывает у него на плече, утыкаясь теплым носом в шею. ваня лишь прикрывает ее спину пледом, прибирая к себе ближе тарелку с чипсами. в комнате рудбоя жуткий бардак (читать «творческий порядок»), но его девочка не из тех, то будет ворчать лишний раз. да она и в принципе не ворчит. смотрит иногда осуждающе на несколько кружек с засохшими чаинками на дне, а потом приносит ещё несколько, только с полноценным чаем. вещи свои тоже кидает куда-то в угол комнаты, не доходя до шкафа. поэтому иногда они путают свои вещи, но не придают этому значения. аня вполне позволяет себе выйти на улицу в футболке с каким-то игровым персонажем, а рудбой за сигаретами в магазин снизу дома в розовой толстовке и непозволительно узких джинсах. аня просыпается, когда ваня уже выключил ноутбук и ушел всё-таки помыть грязную посуду. она выходит из комнаты, озираясь на шум воды. утыкается своим лицом в лопатки евстигнееву, он лишь смеётся, когда слышит, как громко она зевает. сам ваня вытирает руки о полотенце и разворачивается, прижимая свою девочку к себе ближе. — мирон ещё не писал? — тихо спрашивает она, устраивая подбородок на ваниной груди и глядя прямо в глаза. — вроде нет, но я сам сейчас позвоню, — он целует ее в кончик носа, слегка расслабляя объятия, — ты тогда собираться наверное начинай, я пока покурю схожу. окей? — оке-ей, — ослепительно улыбается аня, — не замерзни только там. ваня остаётся, провожая взглядом ее спину, а потом оглядывает кухню, ища место куда закинул сигареты в прошлый раз. ещё когда фильм закончился он вышел покурить, накинув на себя какой-то худак в темноте. сигареты нашлись в кармане джинс, когда евстигнеев по привычке засунул туда руку, пока искал пачку. и она сама нашлась, только не своя жаль. анькины сигареты были чаще всего со вкусом яблок или чего-нибудь кислого, но ваня не брезговал. сам иногда покупал себе капсулы, когда совсем воротило от своих сладких. кинув взгляд на надпись толстовки, которую только сейчас заметил, он усмехнулся. «мы ебемся» гласили вышитые стразики, отражая свет уличных фонарей, когда рудбой всё-таки вышел на балкон — спасибо хоть не пивозавр, — выдыхает евстигнеев, опираясь на перила балкона. квартира была съемной, да и менять ничего не хотелось. весь дом был как будто из прошлых лет — староватый, но с виду аристократичный. даже балконы никто не застеклил себе, все сидят за железными витиеватыми проволочками и не переживают. поддерживают атмосферу. он держит сигарету между пальцев, чуть сводя брови. другой рукой достает из кармана толстовки телефон, вводя пароль. на домашнем экране их фотка всем составом «окситабора». женька улыбается в кадр, сам охра треплет ее волосы. мирон принял невообразимую позу, а рядом с ним диляра. на автомате набирает номер федорова, практически не глядя. выкидывает окурок за пределы балкона, не аристократ же он никакой, правда? ему на все это плевать с этого самого балкона. — мир, — зовёт ваня сразу, как только гудки сменяются шебуршанием. — а? — нам куда и к скольки? — интересуется евстигнеев, доставая ещё одну никотиновую палочку, только плечом удерживая телефон. — да прямо сейчас, что ты как не родной, ванька, — по-доброму смеётся мирон, а музыка у него на фоне становится тише. рудбой успевает только подумать, что тот наверняка вышел из семнашки на улицу чтобы поговорить. — я решился, кстати, — неожиданно прерывает минутку тишины окси. — оу, — выдыхает ваня, даже затяжку сделать забывая, поэтому начинает жестоко кашлять. спустя где-то пол минуты его отпустило, он лишь несколько этажно проматерился, — так и что? ты уверен? — да, — а голос мирона дрожит. тот нервно дышит, евстигнеев видит эту картинку: оксимирон, отец репа на русском, в своем зимним теплом пуховике, стоит на улице, краснея от мороза и смущения, что решился признаться своей пассии, — я сказал, что может взять кого-нибудь с собой, если боится меня. надеюсь, все пройдет хорошо. *** ванечка светло жил вполне себе неплохо. иногда писал репчик, по сути находясь в самом жёстком трипе. о лёгком «кэмэл»'е уже речь не шла. снюхивал дорожки, накидывал какую-то ебанину на своем игровом компе и читал, что первое в голову придет. пихал иногда под жопу своего кота, гришку, чтобы провода не грыз и под руку не лез. а потом засыпал под утро, утыкаясь своим носом в кошачий. рыжик комок шерсти, вредный до ужаса, царапается и смотрит осуждающе, взглядом говорит «дядь, ну ты ебобо, конечно» на каждое движение славы в их общей квартире. удивительно, но даже для ещё одного человека нашлось место. девчонку звали карина и была она той ещё стервочкой. стервочкой, потому что не стервой. это скорее ее пакостность характера, но такая себе. ванечка сам путается, когда пытается объяснить кому-то не из «своих», что девочка его хорошая и не пиздец. умная, добрая и дальше по списку, а не как ее обзывали всякие. ванечка добрый, но уебать может и за себя, и за близких, и за троюродную бабушку прадеда кота брата тестя сестры. но, как человек цивилизованный, сначала поговорит, определит степень долбоебизма по собственной системе измерения и только потом со всей силы и от души ударит по чужому ебалу, чтобы больно, но сломано поменьше. кариночка хорошая, только по магазинам таскать любит. и себя, и светло. часа три они ходят по торговому центру, ванечка наигранно слезами давится, пока славику кружочки записывает, а потом отходит за кофейком. покупает ещё им по мороженному, а потом как истинный джентльмен забирает пакеты с одеждой у своей дамы сердца. та кивает в благодарность и улыбается так светло-светло, что фаллен думает отдать ей свой псевдо. домой приходят ближе к вечеру, когда уже действительно темно. зато довольные, что улыбки у обоих до ушей. ванечка кидает пакеты к себе в комнату, а очки оставляет на макушке, будто в квартире все ещё светит солнышко. пока карина не уезжает к себе домой, они успевают разобрать парочку пакетов и выпить по чашечке вкусного травяного чая. ванечка забирает себе несколько худаков, которые больше всего понравились, а потом карина о чем-то думает с минуту и с места подрывается. в одном из пакетов была черная тонкая толстовка, светло не успел разглядеть надпись из стразов, но девочка уже натягивала на него худак. гриша смотрел на них как на угашенных, пока они давились смехом у зеркала. ванечка прижимал к себе каринку, взъерошивая другой рукой ей волосы и расцеловал в щёчки. она с самого знакомства, которые было слишком нелепым (но со всеми близкими фаллен так познакомился), стала для него невероятно родной. такая понимающая и добрая, но въебать может, когда ванечка совсем границы не видит у себя в поведении. да и вообще она классная — каждый раз думает об этом светло, когда прижимается губами к ее виску. вроде и девушка его, а вроде как и что-то между лучшей подругой и сестрой. с которой и посекретничать можно, и в киношку сходить. ванечка и правда думает иногда о том, что, кажется, карина и сама не против таких странных отношений. странных потому что дальше поцелуев у них года два как уже не заходит. просто чувствуют себя хорошо рядом, а остальное подождёт. ванечка может в любой момент завалиться в квартиру своей девочки и лежать часами на ее животике, а карина на тех же правах приходить играть к нему так же часами в доту или хартстоун. мечта, а не девушка. когда дверь за кариной закрывается на ключ, светло снова кидает взгляд на свое отражение. на худаке разноцветными стразами вышито «мы ебемся» и чувства уже возникают двухсторонние. ну, во-первых худак классный , весёлый даже. а во-вторых , они ведь реально не ебались. может это был намек, что карина устала ждать и сама действует? но, ванечка даже не уверен в том, что хочет ее именно в горизонтальной плоскости. подруга она хорошая, вот совсем как сестра по их связи. а чтобы секс? улыбка с лица фаллена медленно сползания пока взгляд устремлен лишь в надпись стразами. телефон мигает уведомлением, немного освещая темноту комнаты. фаллен медленно открывает глаза, слегка промаргиваясь. он не спал, но находился на грани сознания, помешал лишь телефон. ванечка ворочается, думая о том, стоит ли вообще брать телефон в руки, но через пару минут берет. сон уже и так не получится вернуть, а он хотел. славче[22:58] есть подгон, жду в семнахе — какого хуя? — брови фаллена медленно поднимаются вверх, а сам он думает, что все ещё спит. перечитывает сообщение, набирает, клацая короткими ногтями по экрану телефона. ванечка[23:08] какого хуя? мы и в семнаху? ты норм? ответ приходит незамедлительно, будто слава знал, что друг ответит лишь через десяток минут, но упорно ждал как хатико. славa[23:10] говорю же подгон к тому же меня пригласили и сказали, что если я не хочу один, то могу взять кого-нибудь да и возьми каринку, наверное, а то сдохнешь от скуки светло закрывает глаза, оставляя их так на пару секунд, пока пытается осознать происходящее. мозг не хочет работать, он хочет спать, но предложение вроде заманчивое. ванечка зевает, откидывая телефон в сторону, и утыкается носом в подушку. ванечка[23:17] окей буду через час славче [23:18] ждём карина соглашается будто и так ждала, хотя ванечка знает, что его девочка пойдет за ним куда угодно. главное правильно подать. поэтому, пока он натягивал джинсы и первую попавшуюся футболку, второй рукой печатал сообщения о предложении культурно отдохнуть в компании себя, славки и прекрасного бара. на счёт бара, конечно, ванечка ещё как спизданул. это место он не любил всей своей душой, окситабор, все дела. но раз славка попросил, значит что-то важное. в голову напрашивался один вариант, почему они туда едут, судя по недавним событиям, но светло выкинул его раньше, чем появился рвотный позыв. перед выходом он долго думал, куртку или пальто напялить, но по итогу выбрал ту самую толстовку от девушки. такси подъехало уже вместе с кариной внутри, а через двадцать минут они были у входа в бар «1703». для ванечки было хорошим разочарованием то, что они доехали в целости. всю дорогу он недовольно переводил взгляд с окна на карину, с карины на телефон, с телефона на другое окно и так почти двадцать минут. светло даже оставил свой вейп дома, захватил пачку сигарет каринки, поэтому выйдя из машины он не спешил заходить. показательно размял руки, выглядя нелепо в своем огромном пуховике. а потом закурил, говоря, что морально готовится. на второй решился написать славе, что они (к сожалению) доехали. гнойный вышел встретить их ,точнее придержать дверь карине и обнять друга, благодаря его за приезд. он что-то быстро говорит, что договорился кое о чем важном с кое-кем так же важным, но ванечка не слушает. ванечка морщится от резких запахов и вкусов. почему-то несет корицей. очень остро и из-за этого неприятно. слава бросает их двоих так же быстро, как и встретил. карина тащит его за локоть к барной стойке ,где, на удивление, не так уж и много людей. знакомый бармен, потому что когда-то его фаллен видел на одном из баттлов. ещё парочка каких-то персонажей по периметру длинной стойки, ванечка садится на пустые стулья. высокие такие, комфортные, он даже думал себе домой такие купить, когда купит себе свою собственно квартиру, а не будет делить со славой метры. а вообще это не так уж и плохо — жить с другом. приходится, конечно, иногда терпеть его угашенный видок, разбросанные по всей квартире вещи, но все ещё сносно. они не замужняя парочка и скандалов не устраивают и никогда не устраивали. просто иногда пиздили друг друга швабрами, но это так, любя и по-дружески. бармен молча протирает стаканы каким-то махровым полотенцем, наблюдая за происходящим в баре острым взглядом. ванечка просит просто девятку, а его девушка какой-то невъебически-популярный коктейль. парень кивает, приступая. а светло просто опускается на собственные локти, утыкаясь лицом в удивительно сухую поверхность барной стойки. хотя, это же семнашка — чистая ,как репутация оксимирона, грязи точно не будет. бармен отдает через пару минут два высоких стакана: в одном обычная «балтика 9», в другом — непонятная голубая жижа, которую фаллен не рискнул бы пить даже под прицелом автомата. ванечка кивает парню, а потом замечает высокую хрень с трубочками и кивает на нее. бармен понимает без слов, вставляя длинную палочку прямо в стакан светло. карина долго фоткает свой стакан с «лагуной» — как пытается вспомнить ванечка, а потом выпивает сразу половину, пока накладывает фильтры в инсте. ванечка молча и медленно потягивает девятку из трубочки. неудивительно, что через пару минут его девушка уходит «припудрить носик». а светло провожает ее ленивым взглядом, но только когда она спускается с высокого стула. взгляд остаётся на мягкой поверхности, точнее ванечка просто смотрит в никуда, рассуждая о чем-то неземном. а потом замечает то, что меньше всего хотел. хотя, тут вопрос сложный. тут скорее обстоятельства влияют так, что даже случайная встреча заставляет закатывать глаза и думать «а на хуй я пошел именно сюда?». ваня евстигнеев, так же рудбой, так же репер охра и остальные миллиард псевдонимов , но не сильно цензурных, сидел слишком рядом. блядских метра два их разделяло, а, и девушка его похоже тоже. сил ванечке не хватает даже огорчённо выдохнуть, настолько он успел заебаться за день. покупки в центре, примерки ,пробежка от проблем… вот и ещё одна подогнала. тот самый репер охра, на которого ванечка недавно писал дисс в виде «шиппер таун»'а, естественно заценив перед этим парочку эротических романов фанатов. он ещё с деном чейни на своем шоу обсуждал это, хорошо посмеялись. только кто ж знал, что это вызовет ещё больший взрыв этого какого-то фандома. а он все это хавает, у него нет выбора. светло не успевает увести взгляд раньше, чем на него даже случайно посмотрит рудбой. хотя, вряд ли тот помнит его. видели друг друга на баттлах, но это максимум. а ванечка слышал, что у евстигнеева знакомых — пол питера, а остальные друзья. но фаллен не в счёт, как говорил оксимирон. пронзительные глаза смотрят долю секунды, просто не замечая и даже грустно становится. но тоже лишь на секунду. а потом рудбой понимает, кто сидит впереди него через метр и откровенно хуево скрывает свой шок. пялится с полминуты, а потом пытается влиться в разговор со своей девушкой обратно, старательно не глядя за её спину. карина приходит в тот же момент, закрывая собою эту парочку и ванечка так ей благодарен, потому что терпеть это не хочется ни разу. ну он тоже вообще-то имеет право прибухнуть в семнашке, чё смотришь? антихайп, репер охра. а потом эти двое с какого-то хуя пересаживаются ближе. фаллен показательно поддерживает разговор со своей кариной, общаясь обо всем и ни о чем одновременно. говорить на чуть не трезвую голову всегда легче. а у ванечки вообще разрешение на всю жизнь хуйню нести, так что париться не нужно вообще. все привыкли уже. каринка переводит тему на какую-то косметику, которую купила через интернет у китайцев, когда вдруг сзади нее кто-то начинает слишком громко смеяться. она коротко оборачивается через плечо, а потом еле сдерживает такой же смех, прикрывая широченную улыбку рукой. ванечка нехотя поворачивает голову в сторону раздражающей парочки и всё-таки находит силы закатить глаза и громко выматериться. — пошел на хуй, репер охра, — начинает светло, кидая вместо приветствия,и будто только заметил евстигнеева. он начинает яростно потягивать из трубочки пивас, презрительно глядя на парня спереди. на толстовке рудбоя точно такими же, блять, стразами вышито «мы ебемся». и эта сущая нелепость неимоверно выносит из себя. — взаимно, фаллен, — в тон отвечает ваня, но смотрит вопреки своим словам с интересом. но потом всё-таки начинает накидывать, — я с этим долбоебом в одном худаке сидеть не буду — какие же дети, — через смех произносит каринка, а потом осекается— а, так вы знакомы? вторая девушка начинает хихикать ещё больше. — пошли покурим, вань, — говорит она, видимо решая разрядить напряжённую обстановку. она уже почти встаёт со своего стула, как сама карина обращается к светло. — да, точно, пошли перекурим. — я с ним не пойду в одну курилку, — шипит теперь рудбой, отворачиваясь. — какая важная чернь, — фыркает ванечка. — дети, какие же дети, — выдыхает тяжело карина и это слышно даже через басы музыки. — если это из-за худаков, то отдай мне. на улице прохладно как раз, а я за курткой идти не хочу, — продолжает девушка евстигнеева, склоняя голову чуть вправо. и ваня слушается, через макушку снимая толстовку, лишь говоря «на, ань, забирай хоть навсегда» — ну пиздец, теперь будто у меня с твоей парные худи, — возмущенно чуть ли не кричит фаллен, а после оборачивается к карине, — карь, забирай себе, отдаю. — лучше не стало, — ворчит евстигнеев, когда остаётся в одной футболке. на его аньке худак с вышитыми бусинками «мы ебемся» — отвратительно, — отвечает тем же тоном светло, собирая руки к груди. девчонки лишь цокают и закатывают глаза, уходя вдвоем в курилку. фаллен допивает свой стакан до дна, когда трубочка начинает издавать неприятные сербающие звуки и бармен без слов понимает, что нужна вторая порция. — шиппер таун — хуйня лютая, фаллен , — вдруг произносит евстигнеев, помешивая свой коктейль длинной стеклянной палочкой, — ужасные рифмы. — ну да, не то что в вашем окситаборе — там без словаря нельзя, рифмы такие многоэтажные, — ванечка делает глоток, — мы со своей ущербной дискографией антихайповской смело идём на хуй , как скажешь, репер охра. — ну почему же так отчаянно? — невинно вздыхает тот, поджимая губы в тонкую линию, — не обязательно ориентацию менять, просто немного поработать со словом. не мне тебе это говорить, про слово. ванечка предпочитает промолчать. девчонки возвращаются через пару минут, увлеченно показывая что-то друг другу в телефонах. светло и рудбой переглядываются, читают одну и ту же мысль в чужих глазах и даже кивают, но потом яростно отворачиваются, будто что-то запрещённое сделали. ванечка начинает яростно потягивать из трубочки свой коктейль, пока евстигнеев настойчиво смотрит в другую сторону, так же оскорбленно хлебая девятку из стакана. аня и карина садятся как раз между ними, не прекращая о чем-то приглушенно говорить, секретничают. вани закатывают глаза в одну секунду и будто чувствуя это, смотрят друг на друга. фаллен обиженно поджимает губы, опуская на глаза солнечные очки. рудбой считывает это как «не хочу на тебя смотреть, репер охра, отвянь и не дыши со мной одним воздухом» и отворачивается в сторону. светло же не признается, будет отговаривать себя и других, но он определенно залип на ваню. за очками видно не очень хорошо, но хоть что-то. можно хоть взгляд не отводить, когда с поличным поймают. он сидит в пол оборота и думает, что не палится. с такого ракурса смотреть на уебанского (читать «красивого») охру не очень удобно, но ванечка рад хоть этому. видно эти красивые руки, забитые почти на все сто процентов. тонкие длинные пальцы, но он видит лишь костяшки с «hard». «play» спряталось на другой руке, которую светло тоже хочет увидеть. ванечка видит лишь как тонкие пальцы быстро набирают кому-то текст в телеграмме, а потом кладут телефон в карман. как эти пальцы стучат по краю стойки и фаллен не знает, куда ещё больше можно упасть. что стучит? короткие ноготки по лакированной поверхности или кровь в ушах? ванечка понимает, что трубочку держит между губ, но сам не пьет. и забывает даже как дышать, когда переводит взгляд выше, на лицо рудбоя. гладит по острым скулам, красивым губам и носу, а потом натыкается на глаза. которые смотрят в ответ. и так цепко, не боясь что заметят. евстигнеев сидит тоже в пол оборота, кидая взгляд искоса, но рассматривает его охотно. тоже обводит глазами, цепляясь. взглядом ловит его лёгкие передвижения, как ванечка мешает в высоком стакане свой коктейль трубочкой. думает, что не видно, поэтому настолько в наглую разглядывает. а светло охотно ловит эти взгляды, пока по руке его кто-то поглаживает. тоненькие пальчики карины стучат по его запястью, намекая переплести, но ванечка представляет другие руки. то ли алкоголь так мешает думать, то ли та крохотная частичка непонятного вещества, которое ещё с того баттла, который исторической хуйней прозвали, осталась. действительно, та ещё хуйня, — думал фаллен перед тем, как слава зачитал свое «слово». когда ванечка лишь на секунду отвлекся от макушки своего друга, переведя взгляд левее. там стояла чуть ли не половина окситабора. он еле удержал себя в том момент, чтобы глаза не закатить. все таки линзы прозрачные, да и смотрят на него вроде. ванечка встретился тогда взглядом с кем-то, но значения не предал. всё-таки впереди него гнойный, фигура та ещё, на него смотрит, наверняка. но взгляд тот заинтересованный, да и за мельтешением славы не следит. в определенную точку вперивается, да не сразу ванечка понимает, что смотрит в чужие бездны-глаза в ответ. теперь же гнойного нет, точнее он ушел бухать в дальние закрома семнашки. слышится откуда-то его пьяный смешок, который светло уже ни с каким чужим не спутает. а ведь даже толком ничего не рассказал, зараза. а силуэт из прошлого охотно мешается с нынешним в одного ваню рудбоя. и это как-то совсем не хорошо. да и то, как глядит на него Рудбой сегодня-сейчас страшно. с хищным интересом, диким, таким, каким глядят на жертву. тот машинально, тоже не замечая своей ани, тоже переплетает пальцы. чуть сжимает их, а ванечка, блять, за каждым движением смотрит. смотрит и думает, смотрит и представляет, как эти сильные и длинные руки сжимали бы его, его тело, шею, бока. и это как-то, блять, совсем не хорошо.