Маркус Флинт не любит перемен

Глава 8

Маркус в нерешительности стоял перед дверью в комнату Вуда и боялся зайти внутрь. Эдриан рванул к своей шармбатонской подруге в надежде получить подробные инструкции о том, как действует чудесное зелье и, что еще важнее, есть ли какое-то противоядие. На долю Флинта выпало проверить гриффиндорца и предупредить о том, что рандеву с болгарским любителем дерьмовых метел не такая уж хорошая идея. Но вот перед самой дверью уверенность покинула Маркуса. Он страшился того, что может ждать его внутри. Вдруг болгарин под каким-нибудь надуманным предлогом поднялся наверх вместе с Вудом, а судьба стараниями слизеринцев подогнала ему такой подарок. Может быть, они уже вовсю самозабвенно трахались, и Флинт со своими запоздалыми предупреждениями им сдался как гроза во время матча. Маркус стиснул зубы и, повернув ручку, осторожно зашел в комнату. Внутри было тихо. Возможно, он не успел, и Вуд уже улизнул на свою свиданку. Флинт решил на всякий случай осмотреться. Вдруг у экспериментального зелья действительно имелась какая-нибудь побочка, и случайный подопытный уже загнулся где-нибудь на полу со стояком в штанах. Пройдя по небольшому коридору, ведущему в комнату, он быстро заглянул в ванную. Пусто. Блядь, ну, точно опоздал! И тут до его ушей донесся тихий, протяжный, доводящий до трепета стон. Резко стало не по себе, а по спине пробежали мурашки. На ватных ногах Маркус двинулся дальше. Открывшийся вид разом выбил из него весь дух. Вуд лежал на кровати. Весь раскрасневшийся, с растрепанными волосами, глаза закрыты. Зелье уже явно начало действовать. Он метался на простынях, отчаянно пытаясь не дать съехать наспех наброшенному тонкому одеялу, под которым — Флинт это точно видел — пробовал делать характерные ритмичные движения рукой в надежде хотя бы немного сбросить напряжение и разрядиться, но всякий раз, разочарованно подвывая, резко останавливался и вновь продолжал кататься по кровати. Дело было плохо. Видимо, дрочка не помогала. Флинт почувствовал внизу живота знакомую набухающую тяжесть. Он уже давно не сопротивлялся тому факту, что на Вуда у него встает как по команде, а уж на самозабвенно мастурбирующего Вуда тем более. Не мигая, Маркус глядел на эту пьянящую сознание картину, дотошно запоминая каждую деталь. Его так и подмывало укрыться в ванной, оставить распахнутой дверь, чтобы слышать требовательные стоны из спальни, прикрыть веки, мысленно уносясь к подсмотренной сцене, расстегнуть брюки и провести наконец-таки вверх-вниз по уже причиняющему боль стояку. Да он спустил бы всего лишь за пару движений! Флинт облизнул губы и с усилием сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло. Вуд, судя по всему, то ли каким-то образом его услышал, то ли почувствовал чье-то присутствие рядом. Он открыл глаза и уставился на Маркуса. Во взгляде не было ни смущения, ни стыда, только лишь одна трогательная беспомощность. — Эй… — немного потерянно протянул Флинт, с трудом соображая, что же сказать дальше, но Вуд не дал ему закончить. — Съеби, — заорал он в ответ, прерываясь на отчаянные и жаждущие всхлипы, — съеби… отсюда… а… на хуй! — Вудди… — еще раз как-то нерешительно попробовал начать Маркус. Он всеми силами старался не обращать внимания на пульсацию в штанах. Дыхание уже давно сбилось, сердце выдавало какой-то чудовищный ритм. А не послать ли к хренам все эти сомнения? Вуд здесь. Перед ним. И он явно хочет. Маркус может просто подойти поближе, стянуть мешающее одеяло и затискать бьющееся в конвульсиях похоти тело хоть до посинения. Вуду это даже понравится. Ну, конечно же, если верить Пьюси. Этот придурок будет сам напрашиваться на очередную ласку, тереться, прижиматься, умолять. Видно же, что его нехило штырит! От навязчивых развратных образов по спине пробежала обжигающая волна, и Флинт невольно содрогнулся, хотя и попытался при этом героически собрать остатки воли в кулак, без устали напоминая себе, что он пришел сюда оказать помощь, а не для того, чтобы как последний извращенец исходить слюной на торчащую из-под одеяла лохматую макушку. Еще чуть-чуть и тормоза могут просто-напросто отказать. Вот тогда уже точно ничего нельзя будет исправить. Где же чертов Эдриан? — Я… что, блядь, неясно… изъясняюсь? — прохрипел Оливер, видя, что Флинт застыл на месте. Слизеринец просто продолжал молча пялиться на него. Как тогда в раздевалке. И было в этом хмуром лице что-то такое, отчего и без того распаленное тело Вуда плавилось сильнее и сильнее. Каждая клеточка на коже зудела всё нестерпимее. Дико тянуло попросить, чтобы к нему нежно прикоснулись, огладили вдоль и поперек, грубо помяли. А Флинт все смотрел и смотрел этим своим странным хищным взглядом, и Оливеру хотелось не сдерживаться, хотелось, чтобы на него навалились и дали почувствовать на себе приятную тяжесть, хотелось выгнуться навстречу и скользнуть руками по твердым мышцам, хотелось распробовать вкус кожи и зубами терзать нежную выемку у основания шеи, хотелось избавиться от этой невыносимой жажды, хотелось ритмично двигать в нем… Во Флинте… Как-то сразу вспомнилось и обнаженное рельефное тело в раздевалке, и томно прикрытые глаза, и протяжный стон, и — да-да-да — блядские кубики пресса. Он прикладывал нечеловеческие усилия, чтобы не начать надрачивать на Флинта прямо сейчас, прямо перед ним. На него явно навели порчу. Вуд практически взвыл от бессилия. На секунду сознание расчистилось, а мозг впервые с того самого момента, как он зашел в комнату, выдал здравую мысль: «А какого хрена этот слизеринский тролль вообще тут забыл? Если только они с Пьюси не…» — Что-о-о… вы-ы-ы, блядь, натворили? Это-о-о… порча? — Оливер сам не понял, как сумел в правильном порядке выстроить слова, голова просто шла кругом. — Вуд, ну вот какого хера! Ты же сам схватил тот гребаный бокал! Он был для Эда, не для тебя, — попытался возмутиться Флинт, но голос почему-то стал глухим и хриплым. — Что… вы… туда… — от проходящих по телу разрядов тока Оливера выгнуло под невероятным углом, — …подмешали? — Одно зелье. Эд сейчас пытается разузнать о том, как снять воздействие, — Флинт старался говорить уверенно, не отвлекаясь на то, как Вуд время от времени непроизвольно вскидывает бедра под одеялом. Оливер прикрыл глаза. Какой-то чудом оставшейся нетронутой рациональной частью сознания он оценил весь идиотизм произошедшего. Все, конечно, не так уж плохо и в перспективе поправимо, если не считать того факта, что злейший враг имеет удовольствие лицезреть его в таком состоянии. Разумеется, Пьюси вряд ли стал бы травиться какой-нибудь дрянью. Надо просто немного подождать и при этом не опозориться окончательно, умоляя Флинта подойти поближе и позволить облизать себя с ног до головы. — Просто свали, а-а-а? — Вуд из последних сил удерживался от того, чтобы не перейти на скулеж. Возможно, если этот кретин уйдет, у него получится как-нибудь дотянуть до прихода Пьюси. Дрочка не помогала. Это уже понятно. Становилось только хуже, но можно же было хоть что-нибудь сделать. Например, снять прилипшую к горячему телу рубашку, стащить с себя одеяло, которое только добавляло жару и… попросить Флинта подуть на него, а ведь потом губы могут нечаянно соскользнуть и, чем черт не шутит, вдруг языку слизеринца удастся зализать пламя, которое испепеляло его изнутри. Стоп, стоп, стоп! Нужно остановиться и взять ситуацию под контроль. Пока еще не слишком поздно. И тогда Оливер опустился до того, чего перед лицом врага клятвенно обещал себе не делать никогда. Даже под Круцио. — Ну, пожалуйста-а-а, — в последней отчаянной попытке простонал он. Флинт отмер, рассеяно кивнул и, словно бы против воли, нехотя побрел к выходу. Оливер от досады протяжно всхлипнул. Маркус вышел из комнаты, остановился перед входной дверью, перевел дух и обессиленно оперся на стену. Потом посмотрел вниз, увидел то, что и ожидал, и обреченно вздохнул. Вот так. Вдох и выдох. Нет, в таком виде он точно никуда не сможет идти. Нужно собраться. Нужно успокоиться. Нужно прекратить думать о таком теплом и податливом Вуде, который так сладко хныкал и скулил в шаговой доступности от него. Неожиданно входная дверь начала открываться. В проеме показался Дэвис. Маркус среагировал мгновенно. Он оттолкнулся от стенки и с ноги с огромной силой захлопнул дверь обратно. Послышался звук падающего тела. Видимо, Дэвис ушибся. — Флинт, ты совсем охренел? — раздался снаружи обиженный голос. — Это вообще-то моя комната. — Занято, — проревел в ответ Флинт и вновь устало облокотился на стену. Нужно все обдумать. Благодаря Дэвису возбуждение, подпитываемое доносящимися из комнаты полустонами, немного спало, и он попытался рассуждать, здраво. У него регулярно встает на Вуда. На самого настоящего, живого Вуда. Так что нельзя это просто беззаботно списать на игры подсознания. А самое невероятное — гриффиндорец в очередной раз не делал ровным счетом ничего такого, что бы могло вызвать подобную крышесносную реакцию. Вуд не вставал в провокационные позы, не трогал Маркуса, да блядь, он даже не расстегнул ни одной пуговицы в его присутствии. И вот нате вам! Пожалуйста! Каменный стояк из-за каких-то безобидных трепыханий под одеялом! Флинт никогда так легко не возбуждался. Нельзя сказать, что виной всему этому стало отсутствие опыта. В кругу ему подобных считалось в порядке вещей просвещать своих отпрысков касательно плотских утех в самых привилегированных борделях магического мира, чтобы в ответственный момент те, как говорится, не посрамили честь древнего рода. Таким образом, Маркус был в этом деле далеко не новичок, да и от пары однокурсниц время от времени кое-что перепадало. Девчонки часто велись на значок капитана. Так что он прекрасно знал, что должна сделать партнерша, чтобы вызвать у него влечение: где потрогать, как поцеловать, насколько глубоко взять в рот, в какую позицию развернуться. Однако все это предполагало контакт, но чтобы вот так… Ниже падать некуда! И все-таки самым ужасным стало то, что весь этот вышеобозначенный половой фитнес не шел ни в какое сравнение с тем, что Маркус ощущал, даже находясь на расстоянии от Вуда. В паху все еще пульсировало, а он ведь до сих пор просто смотрел и слушал. Что же Флинт испытает, если разрешит себе пойти дальше, гораздо дальше… Дыхание опять стало рваным. Так, стоп, с этим надо завязывать. В голову закралась крамольная мысль, не дающая покоя последнее время: может быть он сам пидор, вот и повелся на первого подвернувшегося под руку подходящего парня. Флинт быстро представил себя оглаживающим широкие плечи Монтегю и чуть ли не сплюнул от отвращения. Хотя бы в штанах стало посвободнее. Так в чем же тут дело? Почему Маркуса так ведет только когда дело касается долбаного Вуда? Всегда Вуд! Только он один! Возможно, причина скрывалась в желании таким образом закрепить окончательную победу над своим принципиальным соперником, чтобы тот раз и навсегда понял, где его место. Если все дело именно в этом, то наверняка ничего страшного не произойдет, если Маркус всего лишь единожды позволит… Он что, действительно думал о том, чтобы выебать Вуда? Но это ведь просто проверка. Она ничего не меняет. Если захочет, он остановится в любой момент. В конце концов, ему ведь может и не понравиться. Тем более раз обстоятельства сложились подходящим образом, то грех этим не воспользоваться. Вряд ли представится еще одна такая возможность. Вуду необходима разрядка, Маркусу необходимо убедиться, что происходящее с ним — просто осложнения, вызванные реакцией на разрыв шаблонов, который устроил ему гриффиндорский извращенец. Его размышления прервал шум в коридоре, и в комнату постучали. — Это Эдриан, — раздалось снаружи. Флинт подскочил и, немного приоткрыв дверь, высунул из комнаты голову. Не хватало еще во второй раз шокировать друга своим стояком. — Ну что там? Что тебе удалось узнать? — нетерпеливо спросил Маркус. — А чего это Дэвис на лестнице грустный сидит? — вместо ответа поинтересовался Эдриан. — Так нехуй соваться, куда не следует, — буркнул Флинт и нетерпеливо добавил: — Ну? — Все очень хреново, приятель, — расстроено проговорил Пьюси. — Оказывается, это какое-то запрещенное зелье. У Аннет с собой был единственный флакон. Она там рвет и мечет. — Да мне пофиг на твою недо-Грейнджер! У меня там рвет и мечет Вуд. — Что, все так плохо? — посочувствовал Пьюси. — Дай пройду посмотрю, — и он дернул дверь на себя, но чем сильнее тянул, тем меньше она поддавалась. Эдриан удивленно уставился на приятеля. — Марк, ты чего? — Еще раз. Что тебе удалось узнать? — выделяя каждое слово, процедил Флинт, которому оттого, что Вуда в таком состоянии может увидеть кто-то еще, просто снесло крышу. — Противоядия у нее нет. Его вообще нет. Оно поэтому и запрещенное. Эффект должен сам исчезнуть сразу после перепихона. — А если он передернет? — уточнил Маркус, уже заранее зная ответ, так как был свидетелем безрезультатных попыток. — Не, это не прокатит, — покачал головой Эдриан. — Эффект только усилится. — То есть ты хочешь сказать, что Вуду нужно кого-нибудь трахнуть, чтобы вернуться в норму? — уточнил Флинт. — Ну, или чтобы его трахнули, — согласно закивал Пьюси, не обращая внимания на застывшее лицо приятеля, на котором странным образом смешались облегчение и обреченность. — Блядь, вот же мы с тобой попали, Марк! Если его поймают в таком состоянии, то попрут нас с тобой не только отсюда, но и из Хогвартса. Хуч с ума сойдет. Так ее опозорить. Что будем делать? Может позвать того болгарина, раз ты в нем так уверен? Маркуса аж подбросило стоило представить себе самодовольную рожу дурмстранговца, захлопывающего дверь у него перед носом. Нет уж, он останется внутри! И плевать на последствия! Тем более теперь очевидно, что другого выхода нет. Так что это даже не его выбор. Так надо. — Угомони Дэвиса и наплети что-нибудь болгарину. Здесь я и сам как-нибудь разберусь, — безапелляционно приказал он. Пьюси безуспешно попытался немного протиснуться в проем. — Марк… — неуверенно прошептал он, сомневаясь в том, о чем именно хочет спросить. — Сказал же, блядь, сам разберусь, — отчеканил Флинт и с силой захлопнул дверь, запечатал ее для надежности парой фамильных заклинаний и остался наедине с неутихающими на заднем фоне стонами. Не очень понимая с чего начать, он неуверенно шагнул обратно в комнату. Вуду, видимо, стало совсем паршиво от перевозбуждения. Он уже успел стянуть рубашку и из последних сил цеплялся за одеяло, как будто бы оно могло избавить его от мук. Флинт все для себя окончательно решил, но ни в коем случае нельзя было показать свою заинтересованность в происходящем. Завтра Вуд очухается и тогда уж точно этого ему не забудет. С его-то сволочной натурой! Было бы идеально, если бы сам Вуд сломался и попросил Маркуса об одолжении. И, глядя на мечущееся в лихорадке тело, Флинт подумал, что такой вариант очень даже возможен. В конце концов, Вуду хреново, а Маркус — единственная находящаяся поблизости приемлемая кандидатура. Нужно просто все правильно разыграть. — Вудди… — уже в который раз начал Флинт, пытаясь прикинуть, каким образом лучше всего навести сходящего с ума от возбуждения Вуда на нужные ему мысли, но тот опередил его, буквально простонав: — Я слышал… ваш… разговор. Блядь, блядь, блядь! — Он с силой несколько раз опустил голову на подушку. — Вы… просто… долбоебы. — Что, совсем хреново? — с фальшивой заботой поинтересовался Маркус. — Потерпи немного, я сейчас. Флинт быстро прошел в ванную, смочил холодной водой полотенце, взглянул на себя в зеркало, злорадно усмехнулся и без лишних колебаний стянул через голову рубашку.Уж в чём в чём, а в своем теле Маркус был уверен. Неоднократно замечал, как засматривались на него девчонки, когда он после тренировки наспех менял спортивную мантию прямо на поле. Если для того, чтобы достичь поставленной цели, нужно показать стриптиз, Флинт, не задумываясь, сделает это. — Облился, — коротко пояснил Маркус, возвращаясь обратно в комнату. Во взгляде Вуда появилась подозрительность, но Флинт успел заметить, как он воровато пробежался глазами по его обнаженному торсу. Маркус удовлетворенно улыбнулся. Никуда-то этот гаденыш от него не денется! Ни капли не сомневаясь, он твердым шагом подошел к кровати и присел на краешек. Вуда будто бы током тряхнуло. На мгновение потеряв контроль, он всем телом потянулся к Флинту, но в последний момент сумел остановиться, резко отпрянул и в итоге затравленно забился на противоположную сторону матраса. Маркус хмыкнул. — Ты весь горишь, давай я помогу, — и он медленно провел полотенцем по покрытой испариной шее, торчащей из-под одеяла, услышал ответный приглушенный стон и с энтузиазмом продолжил дразнящие движения, спускаясь все ниже. А Вуд между тем каждой клеточкой ощущал щекочущее покалывание от ворсистой ткани, скользящей по его напряженному телу. Он расфокусировано смотрел на слизеринца и понимал, что если тот сейчас, сию же минуту, не притронется к нему по-настоящему, то может произойти непоправимое. Интересно, кто-нибудь сходил с ума от перевозбуждения? В этот момент Оливер находил Флинта пиздец каким привлекательным. Такой огромный. Наверное, будет приятно, когда он придавит его своим весом. Такой по-спортивному мускулистый. Как было бы хорошо провести по всем этим выпуклостям руками, или языком, или чтобы Флинт отбросил уже наконец эту дурацкую тряпку и прикоснулся к нему сам. Просто давай уже, сделай хоть что-нибудь! Но самым притягательным оказался запах. От маглов, с которыми Вуд с удовольствием проводил время в Лондоне, всегда приятно пахло парфюмом. Что и говорить, ему нравились парни, умеющие следить за собой. От Флинта же пахло… Флинтом. Оливер даже не мог точно сказать, успел ли тот принять душ после тренировки на имитаторах. Но этот запах был настолько истинно мужским, пьяняще терпким и одновременно манящим, что голова окончательно пошла кругом. Вуд вдыхал и вдыхал, начиная чувствовать себя наркоманом. Где-то на задворках сознания продолжала биться ускользающая под мягкими поглаживаниями мысль: «Это слизеринец! Это Флинт! Нельзя! Нужно все вернуть под контроль!» Оливер протяжно застонал, понимая, что больше не выдержит, еще чуть-чуть и он просто позорно капитулирует. В последней отчаянной попытке прийти в себя Вуд отвернулся от своего мучителя, стараясь сохранить остатки гордости. И вот тут-то его взгляд и уперся во внушительный бугор на брюках слизеринца. Да у Флинта стояло! И еще как! Включившийся мозг быстро обрабатывал полученную свежую информацию. Чтобы исключить ошибку, Оливер внимательно вгляделся в знакомое хмурое лицо напротив. Ну, так и есть! Дыхание сбито, в темных глазах только голод и жадность, губы крепко сжаты от напряжения. Вуд не мог поверить, что весь из себя такой брутальный, стопроцентно гетеросексуальный Флинт в настоящий момент просто слюной исходил, оглаживая его живот. Так значит, тогда в раздевалке тот не притворялся. Это же коренным образом меняет дело! В глубине души затеплилась надежда на то, что еще не упущен шанс выбраться из этой позорной ситуации с минимальными потерями. Конечно, Вуд понимал, что Флинт вряд ли согласится подставить свою задницу, но ведь всего лишь несколько секунд назад Оливер был готов на коленях умолять хоть о какой-то, пусть и самой постыдной близости. Он на полном серьезе собирался не только лечь снизу, но еще и униженно упрашивать об этом своего самого злейшего врага. Теперь же, будучи осведомленным, что вторая сторона хочет контакта ничуть не меньше, можно обстряпать дело так, будто бы сам Флинт слезно выклянчивал немного внимания и ласки. И, хотя забраться наверх все равно не получится, в моральном плане это куда более весомая победа. Он-то под зельем, Флинт — нет. Долбаному троллю нечем будет прикрыться! Нужно просто все правильно разыграть. Вуд посмотрел слизеринцу прямо в глаза, издал долгий протяжный соблазнительный стон и облизнул пересохшие губы. Флинт вздрогнул, поерзал на месте, но продолжил методично обтирать его полотенцем. Стало очевидно, что он сдерживается из последних сил. Вон, даже лоб наморщил от напряжения. Внезапно до Оливера наконец-таки дошло! Ничего себе поворот! Кто бы мог подумать! Этот придурок занимался тем же самым, чем и он сам, а именно — ждал унизительного первого шага от своего соперника, чтобы его окончательно растоптать и сломить. А вот хрен там был! Блядь, но что же предпринять? Касаться Флинта нельзя. Это будет расценено как инициатива и автоматически засчитается за поражение. А между тем дразнящие поглаживания все продолжались и продолжались, заставляя кровь закипать в жилах. Какое проявление заботы! Черт, черт, черт! И тут Флинт — хвала Мерлину! — допустил дилетантскую ошибку, прервав молчание, и с наигранным безразличием, как бы невзначай, поинтересовался: — Что планируешь с этим делать? Оливер внутренне усмехнулся: «Да уж точно не у тебя в ногах валяться, говнюк!» — и решил пойти ва-банк, вспомнив, что перед ним находится один из самых эгоистичных и самовлюбленных засранцев, который, так уж сложилось, не терпит абсолютно никакой конкуренции. — Можешь… позвать… кого-нибудь? — невинно попросил он. Флинт аж застыл от удивления, оставив наконец проклятое полотенце в покое. Вуд внимательно следил за его реакцией, молясь, чтобы тот сам выдал ему всю необходимую для провокации информацию и, конечно же, этот кретин не подкачал. — Кого? — Флинт опустил голос до пугающего шепота, а потом заорал так, что затряслись стены: — Кого, блядь, Вуд? Твоего ебаного болгарского дружка, чтобы он отымел тебя своей навороченной метлой? Ну, вот и все. Ловушка захлопнулась. По какой такой причине Флинта заклинило на Алексе, Вуд понятия не имел, но просто не мог этим не воспользоваться. — Да… его, — выстонал он, с удовлетворением наблюдая, как хмурое лицо слизеринца становится совсем мрачным. Флинт был готов взорваться. Еще несколько мгновений назад он пребывал в взбудоражено-возбужденном состоянии, мечтая поскорее перейти к главному. Он же видел, что долбаному Вуду нравилось, а теперь оказалось, что тот все это время предавался влажным мечтам о болгарском ушлепке. От разливающегося внутри бешенства Маркус перестал связно мыслить. Ярость застила глаза. Он полностью потерял контроль над собой, сознание помутилось... Когда Флинт пришел в себя, то обнаружил, что уже сидит верхом на Вуде. Ему показалось или тот только что самодовольно усмехнулся? — Вот, сука, в этом весь ты, — прорычал Флинт, зафиксировав руки гриффиндорца над головой. — Даже в такой гадской ситуации умудряешься наслаждаться жизнью. Ага, конечно, так я и побежал. Может ты мне еще и пендель пропишешь для скорости? А вот хуй тебе! — и он потянулся к краю одеяла. — Флинт, ты… понимаешь, что… делаешь? — голос Вуда дрожал, но Маркус заметил, что его взгляд как будто немного прояснился и стал осмысленным. — Дашь… себя… трахнуть? Ярость Флинта достигла своего пика, он изо всех сил старался сдержаться, чтобы не врезать вконец обнаглевшему придурку промеж глаз. — Ты что, от спермотоксикоза совсем ебнулся, Вудди?! В твоих мечтах! Я трахну тебя! Я! И так сильно, что ты на метлу еще месяц сесть не сможешь! — Он дернул одеяло на себя, но Вуд не отпускал, цепляясь за него как за последнюю соломинку. — Чего ты ломаешься? — Как только Маркус сказал самое главное, гнев немного поутих, и теперь почему-то стало крайне важным убедить свою жертву в необходимости того, что он собирался сделать. — Одним разом больше, одним меньше. Какая тебе разница? Ты только не тупи. Если история с зельем вылезет наружу, то под раздачу попадут все. Это же просто обычный перепихон. Трахнемся и забудем. От этого ничего не изменится. Ты не подумай, я же просто хочу помочь исправить ситуацию… — Флинт смутно отдавал себе отчет в том, что тараторит какой-то бред, но вдруг в образовавшейся тишине пришло осознание, что Вуд затих, и тогда Маркус резко заткнулся сам. Гриффиндорец пристально вглядывался в него, а он отчего-то до смерти испугался, что недо-Грейнджер ввела их в заблуждение, и действие зелья внезапно закончилось. То-то повеселился бы Вуд! Но Вуд не веселился. Вуд молчал, а в огромных светло-ореховых глазах застыло такое выражение, что у Маркуса аж поджилки затряслись. Видя такого до смешного неуверенного в себе Флинта, Оливер решил, что все-таки сумел переиграть противника и, пусть и ненамного, но склонил-таки чашу весов в свою пользу. Оставалось только завершить начатое. Ну что же! Сейчас или никогда! Отбросив последние сомнения, Вуд разжал пальцы, одеяло соскользнуло в сторону, и он невозмутимо произнес: — Ну, так исправляй. Флинт почувствовал, будто бы падает с метлы. Хотелось всего и сразу, но в тот же момент неожиданно пришло волнение, что он не справится. Маркус впервые в жизни засомневался в себе. Оливер застыл в ожидании. Ну, вот все и разрешилось. Муки, вызываемые зельем, скоро закончатся. Ему удалось сохранить остатки гордости, а вскрывшуюся информацию о предпочтениях Флинта он обязательно использует с умом позже. Теперь нужно только перетерпеть этот унизительный процесс, по возможности не выказывая своего восторга слишком сильно. Это просто необходимая физическая процедура. Нельзя поддаваться вызванным зельем желаниям. Флинт потом ему это еще припомнит. Собраться, собраться, собраться! Стараясь подавить возбуждение, он наблюдал, как дрожащая рука Флинта протянулась и коснулась мышц его живота. Оливер едва смог удержаться, чтобы не выгнуться навстречу дугой, крепко впечатываясь в теплую ладонь. Как это было бы правильно! Как было бы хорошо! Флинт, будто находясь под кайфом оттого, что теперь можно всё, с какой-то щемящей сердце осторожностью провел кончиками пальцев по выступающей ключице, задержался у основания шеи и принялся нежно поглаживать упругую кожу. Это уже слишком! Еще немного и запас выдержки Оливера иссякнет окончательно. — Флинт, какого хрена? — он нарочито грубо прервал ласку. — Может еще страстно пососемся? Хватит меня обхаживать! Ближе к делу! — и Вуд прикрыл глаза, надеясь, что этим поможет себе хоть немного привести в порядок взбунтовавшиеся чувства. Но, как оказалось, это стало огромной ошибкой. До этого времени Флинт пребывал в состоянии полной эйфории. Ему не хотелось спешить, он планировал растянуть удовольствие и насладиться моментом, распробовать его на вкус, как будто дегустируя дорогой сорт огневиски. На минуту Маркус совершенно забыл о том, что Вуд находится с ним вовсе не по собственной воле. Мерлин, это было ни с чем несравнимое ощущение! И тут этот придурок всего лишь парой фраз опустил его с небес на землю. Да еще и глаза закрыл! Наверное, чтобы не видеть перед собой мерзкую слизеринскую рожу. Скорее всего, представлял себе, что вместо Маркуса на нем сидит долбаный болгарин. Может быть Вуд успел развить только что завязавшуюся международную дружбу настолько, что дурмстранговец уже неоднократно отдолбил его на этой самой кровати. В конце концов, времени было предостаточно. Флинт как будто получил увесистую пощёчину. Только что схлынувшая ярость накатила с новой силой. Одним резким движением он буквально вытряхнул обалдевшего Оливера из остатков одежды, чудом не порвав их, приспустил свои брюки, освобождая пульсирующую плоть, шлепнул Вуда по бедру, заставляя раздвинуть ноги, развел половинки ягодиц, приставил член к тугому колечку и резко двинулся вперед. От боли не спасло даже зелье. Оливер вытянулся стрелой. Флинт немного озадаченно посмотрел вниз. Не вошла даже головка. — Ты что, совсем ебнулся? — заорал на него Вуд. — Не на сухую же, надо ведь растянуть, ты же нахуй меня порвешь, — он с ужасом уставился на член Маркуса, оценивая внушительный размер, и потянулся за стоящей на прикроватном столике мазью от ушибов. — Да откуда я знаю, как у вас — у пидоров - заведено? — завопил в ответ оскорбленный Флинт и попытался забрать тюбик из рук гриффиндорца, но тот не позволил. — Я сам, — отрезал Оливер, презрительно поморщившись. Флинт молча смотрел, как Вуд методично выдавливает немного мази себе на пальцы. Его прямо-таки распирало от все сильнее нарастающего гнева. Казалось бы, дальше уже некуда, но, посмотрите-ка, наш Вудди каждый раз непринужденно и с легкостью пробивал очередной потолок. «Какой же он предусмотрительный, — язвительно думал Маркус, — подготовил смазочку, чтобы было легче насаживаться на своего болгарского ебаря. Да еще и поставил поближе, чтобы в момент страсти не отвлекаться на всякие мелочи». Его аж затрясло. Вне себя от гнева Флинт выхватил злосчастный тюбик и прошипел: — Запомни, Вудди, когда ты подо мной, веду я. Он обильно смазал указательный палец и, не отрывая взгляда от лица Вуда, ввел его внутрь. На удивление тот входил с трудом, Флинту даже пришлось приложить небольшое усилие, чтобы дойти до конца. «Видимо, хер у дурмстранговца размером с ластик», — злорадно решил он. Вуд под ним затрепыхался. Не то от боли, не то от наслаждения. Флинт вынул палец, и сразу же услышал жалобный протестующий всхлип. Значит, от наслаждения. Получив подтверждение, Маркус принялся уверенно водить пальцем внутрь и наружу. Однако, как он ни старался, так и не сумел удержать в себе обиду, переходящую во всепоглощающую ярость. Слова потекли сами собой. Флинт просто не мог заставить себя заткнуться. — Какой же ты у нас дальновидный, Вудди. Мазь рядом с кроватью держишь, — прорычал он, продолжая нанизывать на себя поскуливающего в такт его движениям гриффиндорца. — Наверное, надеялся затащить в гости своего болгарского бугая. Отблагодарить за Молнию, — и Флинт со злостью ввинтил еще один палец. — Ну, а что такого? Вначале он покатал бы тебя на метле. Потом покатал бы на члене. В груди клокотало все сильнее. Оливер ничего не отрицал, и от этого становилось только хуже. Действуя жестко и грубо, Маркус добавил третий палец, но похоже Вуду это было даже по кайфу. Он сам с наслаждением насаживался на него, тихонечко подвывая. — И как часто ты подставляешь свою задницу первому встречному? — совсем озверел Флинт и увеличил темп. Хотелось, чтобы Вуд все отрицал, чтобы сказал, что такое может быть только у них двоих, но тот лишь ерзал под ним, растворившись в своих ощущениях, а затем, с сожалением соскользнув с его пальцев, посмотрел Маркусу прямо в глаза и отдал лаконичный приказ: — Просто. Наконец. Сделай. Это. Флинт бешено взревел и хотел уже было заменить пальцы членом, но потом злость взыграла с такой силой, что даже переборола возбуждение. Воображение подкидывало все новые и новые картинки Вуда, трахающегося с кем-то другим. Нет уж, если наш звездный мальчик решил максимально упростить для себя этот процесс, то ни хрена он не угадал. — Ты знаешь, Вудди, я передумал, — гадким, издевательским голосом произнес он. — Я решил, что ты как-то без особого уважения относишься к той жертве, которую я готов принести. Самое маленькое, что ты можешь сделать в благодарность, это хотя бы вежливо попросить. И Флинт дразняще провел смазанным мазью членом возле маленькой дырочки. Туда-сюда. Вуд всхлипнул. — Ну, давай же! Ты же просишь других! Так почему бы не меня? — Маркус очертил сморщенное отверстие по окружности. Вуда начала ощутимо бить крупная дрожь. — Всего лишь одна фраза, и я доведу дело до конца, — он приставил головку члена к проходу, изо всех сил стараясь сдерживаться, чтобы не проникнуть дальше. Оливер поднял на него повлажневшие глаза. На секунду в них промелькнуло что-то похожее на решимость, но Флинт, занятый проблемами самоконтроля, не заметил этого. И поэтому, когда Вуд внезапно быстро вскинулся, обхватил Маркуса сильными, накачанными ногами за талию и одним резким рывком насадился на него, он не успел ничего предпринять. — Су-у-ука-а-а, — зашипел Флинт, обалдевая от нахлынувшего ощущения жаркой тесноты. Уже не сдерживаясь, он попробовал войти глубже, но дальше середины дело не пошло. — Блядь, так узко, — просипел Маркус немного потеряно. — Как ты раньше-то это делал? И тут… Вуд отвел взгляд. Во Флинта будто Оглушающее прилетело. Он попытался вернуть разорванный зрительный контакт, чтобы найти в светло-ореховых глазах подтверждение своей догадке, но Оливер упорно отворачивался. — Я что… я первый? — тихо спросил Флинт, и сам ужаснулся от прозвучавшей в голосе нежности. Он впервые видел настолько смущенного и беззащитного Вуда. — Эй, Вудди, ну же, посмотри на меня, — Маркус наклонился и мягко погладил гриффиндорца по щеке. — Ну, скажи. Ты… Вот так… Это в первый раз, да? Но Вуд не ответил, а вместо этого просто принялся осторожно двигаться под Флинтом, продолжая прерванный процесс. Наблюдая за ним, Маркус ощутил, как его заполняет чудовищно всеобъемлющее, бесконечное чувство чего-то настолько поразительно волшебного, что он не смог бы дать ему подходящего определения даже за все Кубки мира. Он начал медленно и аккуратно входить в податливое тело маленькими толчками, позволяя Вуду приспособиться, пока постепенно не погрузился до конца. От понимания, что это позволено только ему, он почти что сразу чуть ли не кончил. Только ему. Ему единственному. В сознании пульсировала лишь одна навязчивая мысль - сделать Вуду хорошо. Он немного приподнялся, нежно сжал член Оливера и провокационно провел несколько раз от основания до головки. Вуд дрожал и тихонько постанывал в ответ. Маркус принялся ритмично двигаться в нем. Толчок за толчком. Сначала осторожно и неспешно, потом все больше увеличивая темп и амплитуду. В какой-то момент головка члена задела какую-то ну очень уж чувствительную точку. Вуд неконтролируемо вскинул руку, видимо, пытаясь найти опору. Флинт запомнил направление движения, немного поменял угол вхождения, и Оливер застонал уже в полный голос. Маркус завороженно наблюдал, как на лице Вуда смешались удовольствие, легкий стыд и непередаваемое наслаждение. В свою очередь Оливер видел, с какой одержимостью смотрит на него Флинт, и от этого заводился еще сильнее. Он отчетливо понимал, что то, чем они сейчас занимаются, совсем не походило на обычный перепихон. До него как из другого мира доносились обрывочные фразы, беспорядочно срывающиеся с губ слизеринца: «Мой… только мой… потерпи, малыш… я сейчас… всё, что захочешь…» Из движений Флинта ушла вся резкость и жесткость. Прикосновения стали нежными и немного собственническими, как будто он имел дело с чем-то очень ценным и боялся, что от любого неловкого жеста Вуд разобьется. Это было непередаваемо пьянящее ощущение, и Оливер сомневался, что причиной ему стало зелье. Он почувствовал подступающую судорогу оргазма и почти что пожалел, что они никогда больше этого не повторят. Когда его мышцы скрутило, а по телу разлилась блаженная нирвана, остатками уплывающего сознания Оливер уловил, что, кончая, Флинт произнес его имя. Действие зелья спало, и, ощутив долгожданное облегчение, он провалился в забытье. Флинт присел на кровати рядом с мирно спящим Вудом. Он аккуратно убрал с его лба прилипшие пряди, заботливо произнес очищающие заклинания, а затем накрыл Оливера упавшим на пол одеялом и направился в душ. По дороге он понял, что не отказался бы от второго раунда, но завтра важный матч. Оливер будет не в форме. Поэтому Флинт увеличил напор холодной воды и постарался не анализировать то, что только что произошло. Но мысли, наскакивая одна на другую, так и роились в голове. Вернувшись в комнату, Маркус и не подумал занять вторую кровать. Вместо этого он подвалился под бок к Оливеру и собирался уже было отойти ко сну, как вдруг, вспомнив кое о чем важном, потянулся к палочке, лежащей на прикроватной тумбочке, и сотворил над Вудом несколько заживляющих заклинаний. На всякий случай. Ему же завтра на метле сидеть. Потом прижался грудью к спине мирно сопящего гриффиндорца, по-хозяйски закинул на него ногу, втянул носом такой уютный запах Вуда и довольно заурчал. С этого момента все будет по-другому. Теперь Маркус так просто никуда его не отпустит. Флинт принял решение завести себе новую привычку и намеревался посвятить ей как можно больше времени.