Канат

Деви вошла в кабинет мужа как в свои собственные покои. Ее плечи были гордо расправлены, подбородок задран так высоко, что мог бы коснуться кусочка неба, но это все не более, чем притворство, игра в победу над собой. Тиан, как обычно, сидел в кресле с идеальной осанкой, накрахмаленный и выглаженный. «Щегол, денди, — с неприязнью подумала девушка, — или как в вашей стране называют таких опрятных мальчиков как ты?» Мальчик, да. У Тиана были такие нежные черты лица, что в нем едва ли узнаешь губернатора — образованного, умудренного жизненным опытом. Ее мужа. Деви с трудом думала о Тиане как о муже. В мыслях она окрестила его мальчишкой или в лучшем случае юношей. Неделю назад их свадьба прогремела на всю Калькутту, но Тиан отказался от брачной ночи. Вернее, не так: он дал Деви право выбора, к которому она не была готова и сама не понимала, почему злилась на него за предоставленную свободу. Деви ни за что не призналась бы себе, что хотела, чтобы Тиан воспользовался поводком индийских традиций и стал указывать ей, как жить — тогда у нее бы были причины его ненавидеть, но теперь… Словом, когда муж обращался с ней так бережно, словно она была хрустальной, ей становилось совестно, что она так плохо о нем отзывалась. Поэтому, чтобы не мучаться стыдом, она переадресовывала негативные чувства мужу. Может, это было не вполне справедливо, зато заслуженно. Пусть Тиан покажет свой настоящий характер. Пусть припрет ее к стеночке, выгонит на кухню, скажет, что именно там место женщины, пусть окажется, что он ханжа и лицемер, и все его слова про равноправие — просто пустой звук, видимость прогресса, мода… Но Тиан был парадоксально хорошим. Неправильным. Он отказывался вписываться в рамки ее мировоззрения и каждый раз рушил шаблоны поведения, которые она пыталась на него примерить. Ну вот, прошла уже неделя, а он не звал ее в свои покои на ночь. Она все ждала и ждала, чтобы в момент, когда придет служанка, горько восторжествовать: «Ха! Я знала, что ты такой же, как и все мужчины! Я же видела, как ты на меня смотрел!» Но этого не происходило. Деви нарочно не постучалась, прежде чем войти. Она хотела застать Тиана врасплох. Хотела увидеть, что он отлынивает от работы и хотела, чтобы он грубо ее прогнал, упрекнул за то, что она так по-хамски нарушает правила приличия… Но он лишь посмотрел на нее с вопросом и немного — усталостью. Она подошла к его столу, оперлась рукой о край, вызвав в нем участливую перемену: — Ты в порядке? — Более чем, — хмыкнула она. — Прости, что так внезапно. Обед уже готов. Поскольку ты не завтракал, я подумала, что ты голоден. Деви мысленно укорила себя: она не хотела извиняться, это вышло непроизвольно! Просто Тиан был так неизменно вежлив с ней, что она просто не могла грубить ему как ни в чем не бывало. — Все в порядке, — кивнул Тиан, — я распорядился, чтобы обед доставили мне в кабинет. — У тебя так много работы? — Ее всегда хватает. — А что насчёт… меня? Тиан улыбнулся так открыто, точно у него не было от нее секретов, но Деви не верила, что он чист. — А что — ты? — Разве жена — не работа? — Хочешь сказать, я уделяю тебе мало внимания?.. — задумчиво проговорил Тиан: его так искренне удивило слово «жена», будто он забыл, кем ему приходится Деви. А ведь правда, все время, что они живут под одной крышей, он относился к ней скорее как к сестре. — Не хочу. Я уже говорю. — Я тебя услышал, Деви. — Что это значит? Ты больше ничего не скажешь? — Прости, но я действительно занят. Сегодня поужинаем вместе, тогда поговорим. — А ты никуда не уезжаешь? — Даже если мне придет приглашение, я его отменю. — Ради ужина со мной? — Ужин с тобой я не променяю ни на что на свете. — Ну, раньше ты спокойно пренебрегал временем, которое мог бы провести со мной. — Раньше ты не проявляла инициативу, — ловко парировал Тиан, и на это Деви нечего было возразить. Он кивнул ей, давая понять, что на этом разговор окончен, и Деви легко поклонилась ему. Она уже коснулась дверной ручки, когда Тиан закашлял. Не просто кашлянул, подавившись. Его лёгкие разрывала боль. Деви подскочила к нему, как сумасшедшая, подала белый платок — Тиан выхаркивал кровь с кусочками… чего-то. Кали, что это? Лёгкие? Деви не знала, что делать. Она суетилась, хотела позвать служанку, но Тиан жестом велел ей ничего не предпринимать. Тогда она беспомощно замерла, с жалостью глядя на страдания мужа. Никогда она не чувствовала себя такой бесполезной, не способной облегчить боль человека, который ей… что? Дорог? Когда приступ миновал, Тиан выбросил платок и мрачно уставился на картину грозы, висевшую возле книжного стеллажа. Деви было неловко первой прерывать молчание. Она дождалась, когда взгляда Тиана снова стал осознанным. — Значит, ты… болен? — Я умираю, если быть точнее, — горько ухмыльнулся Тиан, и Деви накрыла волна негодования: — Если умираешь, поехал бы на море, лечиться… или насладился отведённым тебе временем за приятным и незатейливым хобби, отдыхом… Зачем надрываться, работать, принимать высокую должность? Жениться, в конце концов? Я не понимаю твоих мотивов, и это меня пугает. — Я верю в мир между нашими странами, — твердо ответил Тиан, — если в моих силах приблизить этот момент, я сделаю все, что от меня требуется. — Ах, точно! Забыла: ты же у нас идеалист. Все во имя утопической мечты о человеке и его светлом будущем. Только скажи, пожалуйста, подумал ли ты обо мне? Знаешь ли ты, что вдов у нас не терпят, а отправляют вслед за мужем? Сжи-га-ют. Такой участи ты мне желаешь? — Нет! Этого не будет. — Потому, что ты так сказал? — Да, — внушительно сказал Тиан: его уверенность была соблазнительна, — тебе в любом случае будет куда податься. За тобой стоит небедная семья. — Спасибо, что напомнил, — ощетинилась Деви и словно опомнилась: — Тиан, а что мне… что делать, когда ты… умрёшь? — Радоваться жизни, — и об этом он говорит так просто! — Не хочешь же ты сказать, что привязалась ко мне? — Нет, — Деви похолодела от ужаса, — но хочу. И, не помня себя от горя и вместе с тем благодарности, прильнула к мужу в ласковом поцелуе. Стена, которую она выстраивала между ними, рухнула, погребя под собой ложную ненависть, зависть и мнительность… Деви ещё не любила Тиана, но хотела любить. И пока у них есть время, она будет.