шкафчик под номером одиннадцать

— Ну, как прошло твоё свидание? — Минхо поставил свой поднос с едой на стол и плюхнулся на стул рядом с Джисоном. — Это было не свидание, с нами был Джисон, — спокойно ответил Хёнджин и продолжил есть свой йогурт. Сегодня в магазине не было его любимого вкуса и его настроение уже было испорчено, а Минхо совсем не помогал ему развеселиться. — Хан-и, прости, что заставил тебя быть третьим лишним. Это могло бы быть двойным свиданием, если бы я пошёл с вами, но я никак не мог прогулять, — пропустив слова Хвана мимо ушей, сказал Минхо. — Не переживай, хён, я всё понимаю, — улыбнулся Джисон. — Это было не свидание, — настойчивее повторил Хёнджин. Ребята проигнорировали его и продолжили ворковать. Минхо ущипнул щёчку своего парня, а когда тот возмутился, сразу же оставил на ней поцелуй. Хван не выдержал и поморщился от отвращения. — Зависть — это болезнь, Хёнджин-а, — улыбнулся Минхо, заметив реакцию друга. — Выздоравливай. Хёнджин закатил глаза и решил не развлекать хёна своими возмущениями. — Кстати, а что вчера случилось? — спросил Джисон. Минхо озадаченно посмотрел на него и тот поспешил объяснить. — Пока мы с Чанбини-хёном записывали песню Хёнджин захрапел прямо на диване. Я вышел буквально на десять минут, а когда вернулся, он вытащил меня в коридор и начал отчитывать. — Во-первых, я не храплю, придурок, а во-вторых, не преувеличивай, я тебя не отчитывал, — возразил Хёнджин. — И вообще, ты это заслужил. Взял и оставил меня наедине с хёном. — А что такого? Я думал, он твой парень, — невинно ответил Джисон. — И ты туда же. Как же вы меня достали, — разочарованно вздохнул Хван и наконец ответил на интересующий вопрос. — Он заметил моё холодное поведение и сказал, что мы можем оставить наши отношения в секрете, если мне так будет комфортнее. Минхо удивлённо приподнял брови, но комментировать не стал, так как сидел с набитым ртом. А Джисон отложил ложку и серьёзно посмотрел на друга. — Ты согласился? — Нет. Какой в этом смысл? — горько усмехнулся Хёнджин, грустно перемешивая свой йогурт. — Ну, вы ведь всё равно расстанетесь. Если бы никто не знал о ваших отношениях, не было бы лишних вопросов, — начал рассуждать Джисон. — К тому же, что ты будешь делать, если Сынмин узнает? Хёнджин тут же напрягся. Он совсем не подумал об этом. На тот момент, его гложило чувство вины. Ему хотелось как-то заверить Чанбина, что всё хорошо, но сейчас он начинал сомневаться в своём решении. — Может мне сказать, что я передумал? — с надеждой спросил он. — Даже не думай, — ответил ему Минхо, нахмурившись. — Ты и так играешь с парнем, как с игрушкой. Имей совесть. — Но если Сынмин узнает— — Пускай! — отрезал Минхо. — Может оно и к лучшему. Приревнует тебя и увидит, что потерял, — старший явно насмехался, но Хёнджин задумался. «Ревность — хороший способ проверить чувства человека», — подумал он. Ему нужно срочно рассказать Сынмину о своих отношениях, чтобы увидеть его реакцию. Хван тут же засветился от возникшей в голове идеи. — О, нет, он что-то задумал, — захныкал Джисон, увидев хитрую улыбку на лице друга. — Хён, ты зачем это сказал? — Я просто пошутил! — Мне пора, — Хван вскочил со своего места и закинул портфель на плечо. — Отнесите мой поднос, пожалуйста. — Бессовестный! — бросил ему в спину Джисон. До звонка осталось минут пятнадцать. Можно ещё успеть сбегать к Сынмину. В столовой его не было, значит он сегодня решил остаться в кабинете. Сынмин часто приносил еду с собой и ел в тишине, пока весь его класс убегал в столовую. Хёнджин улыбнулся, предвкушая встречу. Он бежал по коридору в сторону лестницы и свернул за угол, как вдруг столкнулся с кем-то и от неожиданности выругался. — Извини, я не заметил тебя, — из всех людей, с которыми он мог столкнуться, это обязательно должен был быть Чанбин. Хёнджин ужасно хотел плюнуть на всё и побежать дальше, но теперь он не мог. — Ничего страшного, хён. — Ты уже пообедал? — спросил Чанбин. — Да, — ответил Хёнджин, поглядывая на лестницу. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу и готов был сорваться с места в любую секунду. — Я кое-куда спешу. — А, тогда ладно. Я просто нёс тебе кое-что, — Чанбин полез в свой портфель и начал рыться в нем. В прошлый раз, он достал из портфеля его письмо с признанием и это ничем хорошим не закончилось. Хёнджин боялся предположить, что он достанет в этот раз. — Вот. Хёнджин растерянно взял в руки протянутый йогурт. Его любимый арбузный йогурт. — Спасибо, хён, но не стоило тратиться. — Я и не тратился, он ведь совсем не дорогой, — ответил Чанбин. — Я просто хотел порадовать тебя, но не знал, что купить, поэтому решил взять йогурт, который ты всё время ешь. Ты же любишь арбузный? — Да, это мой любимый, — Хёнджин улыбнулся. — Я как раз сегодня не нашёл его в магазине. Это не ты случайно забрал последний? Чанбин явно купил йогурт в другом магазине, потому что сам Хёнджин покупает его в магазинчике рядом со своим домом, но он не мог не пошутить над хёном. К счастью, Чанбин понял это и сразу же заулыбался. — Виноват, признаю, но оно того стоило. — Почему? — Потому что ты улыбнулся, — ответил Чанбин и подмигнул ему. Начав встречаться с Чанбином, Хван заметил, что тот любит говорить слащавые вещи, только вот обычно он никак не реагировал на это и просто пытался поскорее сменить тему, а сейчас он почувствовал, как его уши начали гореть от смущения. Он застыл с удивлением на лице и не знал, что должен ответить. Голос Чанбина звучал так искренне. Разве можно говорить такие вещи всерьёз? — Я ведь и так улыбаюсь, хён. Необязательно дарить мне что-то, — наконец сказал Хёнджин. После сказанных слов, ему показалось, что Чанбин как-то погрустнел. — Со мной ты редко улыбаешься, — его голос звучал как-то странно, но он тут же прочистил горло и продолжил как ни в чём не бывало. — Кстати, как тебе спалось сегодня? Джинирет помог? Хёнджин растерялся от резкой смены темы и неловко ответил: — Да, помог. Спасибо, хён. — Ну вот и хорошо, — улыбнулся Чанбин и поправил лямку своего портфеля. — Ладно, беги, я тебя и так задержал. Хёнджин совсем забыл, что спешил. Ему понадобилось пару секунд, чтобы вспомнить, куда. Он неловко потоптался на месте и, попрощавшись с Чанбином, направился на третий этаж, где находился кабинет Сынмина. Теперь у него даже был предлог посидеть с ним. Он мог сказать, что пришёл пообедать вместе. Хёнджин улыбнулся своим мыслям и не заметил, как дошёл до кабинета друга. Дверь была открыта, но он постучался ради приличия. Заглянув внутрь, он заметил Сынмина, который сидел за своей партой и смотрел в сторону двери. — Зачем людей пугаешь? Я чуть не подавился, — улыбнулся он. — И тебе привет, Ким Сынмин, — Хёнджин вошёл в кабинет и сел рядом с другом, не забыв взъерошить его волосы. — Прекрати, я их долго укладывал, — Сынмин отмахнулся от него и недовольно продолжил. — Чего припёрся? — Вроде бы примерный ученик, а воспитания — ноль, — улыбнулся Хёнджин. — Друг пришёл составить тебе компанию, а ты с порога грубишь. — Я тебя не звал, — пробормотал тот, начав жевать свой рис. — А может я почувствовал, что ты тут скучаешь один? — Ты ошибся. Иди обратно. — Какой же ты противный, — засмеялся Хёнджин. Несмотря на то, что Сынмин был колючий, он был так рад наконец увидеть его. — Какой есть, — самодовольно улыбнулся Сынмин и продолжил есть. «И ты нравишься мне таким», — подумал Хёнджин и открыл свой йогурт, как вдруг понял, что у него нет ложки. — Сынмин-и, — жалобно протянул он, — у тебя есть ложка? — Горе луковое, — вздохнул Сынмин и полез в свой портфель, после чего достал оттуда чайную ложку. — На, возьми. Твоё счастье, что я с собой запасную ношу. — Спасибо, Сынмин-и, что бы я без тебя делал? — радостно улыбнулся Хёнджин, начав есть свой йогурт. Наконец-то он может насладиться любимым вкусом. Клубничный, который пришлось купить вместо арбузного сегодня утром, ему совершенно не понравился. — Ел бы свой йогурт руками, — ответил Сынмин и засмеялся, увидев, как Хёнджин закатывает глаза. — Очень смешно. Хоть бы одно хорошее слово сказал. — «Одно хорошее слово», — невозмутимо повторил Сынмин. — Перестань, — засмеялся Хёнджин. — Лучше расскажи, как дела у тебя? Что нового? — Ты так говоришь, как будто мы с тобой полгода не виделись, — Сынмин издал смешок, а Хёнджин почувствовал маленькую обиду, которая сразу же закралась в его сердце. Да, они не виделись всего пару дней, но для него этого было достаточно, чтобы соскучиться, а для Сынмина, очевидно, нет. — Всё по-старому. Ничего не поменялось. А у тебя? Сколько контрольных успел завалить? — Целых ноль, представляешь? Ты меня недооцениваешь, Ким Сынмин, — он должен сказать ему. Сейчас или никогда. — А вообще, — Хёнджин сглотнул и внимательно посмотрел на друга, чтобы увидеть его реакцию, — у меня появился парень. Сынмин вскинул голову и ошарашенно посмотрел на него. Его глаза были широко распахнуты, а рот набит едой. Он с трудом проглотил её и наконец спросил: — Я не ослышался? Вопреки ожиданиям Хёнджина, друг не выглядел расстроенным или напряжённым. Наоборот, он, кажется, даже начинал улыбаться. Ни следа ревности в его поведении. Хван разочарованно вздохнул и ответил: — Не ослышался. Вот теперь, на лице Сынмина действительно расцвела улыбка. Неверящая улыбка. Он шокировано прикрыл рот рукой и всем туловищем повернулся к Хёнджину, забыв о еде. — Когда успел? — В День святого Валентина, — ответил Хёнджин. — Вот Казанова! — засмеялся Сынмин. «Где-то я это уже слышал» — Кто это? Я его знаю? — не унимался Сынмин. Хёнджин тут же напрягся и стыдливо отвёл взгляд. Он поздно понял, что совсем не хочет говорить, кто его парень. Потому что Сынмин знает Чанбина. Они довольно хорошие друзья. А еще Сынмин знает о его неприязни к Чанбину. Что он подумает, когда узнает, что Хёнджин начал встречаться с человеком, с которым не так давно даже пересекаться не хотел? — Знаешь, — кивнул Хёнджин. Делать было нечего. Теперь он должен сказать. Иначе Сынмин узнает от кого-нибудь другого. — Это Со Чанбин. Хёнджин ожидал от Сынмина шока или смеха, но не ожидал, что тот скажет: — Он наконец признался тебе? Когда Джисон сказал, что о чувствах Чанбина, мог не знать только слепой, кажется, он был прав. Потому что, как оказалось, даже Сынмин о них знал. Не желая объяснять историю с письмом, Хван решил просто согласно кивнуть. Во-первых, ему не хотелось, чтобы друг узнал о том, что он подкинул письмо в шкафчик, который раньше принадлежал Сынмину. Хёнджин до сих пор не мог понять, что случился и почему им теперь пользовался Чанбин, но если Сынмин узнает, он скорее всего заподозрит что-то. Во-вторых, Хёнджин просто не хотел, чтобы друг решил, что Чанбин нравился ему всё это время. — Я думал, он никогда не решится, — голос Сынмина вырвал из размышлений. — Он у меня частенько спрашивал о тебе. Хёнджин усмехнулся, услышав это. — А ты что? Всё ему выложил? — Нет, конечно. Я ему говорил, мол, иди и сам узнай. Только у него не получалось, потому что ты от него бегать начал, — засмеялся Сынмин. — А кстати, почему? Ты мне так и не объяснил толком. — Да я и сам не знаю, — пробормотал Хван, не зная, что вообще должен сказать. — У всех от любви до ненависти один шаг, а у тебя от ненависти до любви, — сам сделав вывод, улыбнулся Сынмин и по-дружески похлопал Хёнджина по спине. — Но я рад за вас. Чанбин-хён на самом деле очень хороший. Да, шумный немного, — они оба улыбнулись. Чанбин действительно иногда был громким. Правда с Хёнджином он вёл себя заметно тише. — Но он меня не раз выручал. Как сонбэ и как друг. Поэтому я рад, что у тебя появился такой человек рядом. Хён в тебе души не чает, я это знаю. Береги его, — серьёзно сказал Сынмин. Хёнджин застыл, не ожидав такого наставления от друга. Да, Чанбин был хорошим. Он сам в этом убедился и понял, что немного ошибался, считая его наглым, высокомерным и неприятным типом. Только он не мог понять, почему все так сильно переживали за него? Не то, чтобы Хёнджин был таким ужасным и бесчувственным человеком. И вообще, если бы Сынмин только знал, в каком неудобном положении он сейчас находится, может он переживал бы за него, а не за Чанбина. — Постараюсь, — пробурчал он, продолжив есть свой йогурт с задумчивым видом. Когда наконец прозвенел звонок, Хёнджин встал с насиженного места и поспешил в свой кабинет, захватив с собой портфель и недоеденный йогурт. Разговор с другом оставил его глубоко разочарованным и даже немного расстроенным. Он надеялся увидеть ревность Сынмина, но в результате просто в очередной раз убедился, что не нравится ему. Сегодня Хёнджин шёл домой совершенно один. Обычно он каждый день приходил и уходил с Минхо и Джисоном, но сегодня они бросили его и сбежали на свидание сразу после уроков. Хван не обижался на них. В глубине души он был романтиком и сам мечтал о подобных отношениях, хоть и воротил нос для вида. Однако судьба решила посмеяться над ним и он оказался в отношениях, построенных на лжи. Просто замечательно. «Сам виноват», — прошептал голос в голове подозрительно похожий на Минхо-хёна. — Хёнджин-а! Хван удивлённо обернулся и увидел Чанбина. Хёнджин не ощущал раздражения, которое обычно сопровождало его при виде хёна, но после встречи с Сынмином у него не было настроения, поэтому он тяжело вздохнул, увидев, как тот направляется в его сторону. — Ты домой? — спросил Чанбин, когда подошёл поближе. — Да. — Можно проводить тебя? — Тебе же в другую сторону, — растерянно произнёс Хёнджин. — Да, но я хочу проводить тебя, — не сдавался Чанбин. — Зачем? Ты столько времени потратишь. Я сам дойду, мне одному нескучно. Услышав это, Чанбин нахмурился и как-то странно посмотрел на него. — Я не трачу время, когда провожу его с тобой, Хёнджин, — серьёзно проговорил он. — Разве я не могу проводить своего парня? «Я что, в какой-то дораме?» — подумал Хван. Похоже судьба действительно насмехалась над ним. Он хотел романтики и получал её только в комплекте с Чанбином. И несмотря на то, что хён ему не нравился, такие фразы очень хорошо действовали на него. Иначе как объяснить то, как предательски запылали его уши? — Ну хорошо, пойдём, — вздохнул он, стараясь скрыть смущение. Они шли по тротуару в абсолютной тишине и Хёнджин даже радовался, что ему не нужно поддерживать разговор, но в то же время ему было ужасно неловко. Между ними не та комфортная тишина, которая возникает между близкими людьми. Между ними напряженная тишина, которая возникает между людьми, которые не знают, как заполнить её. — Тебе понравился йогурт? — нарушил тишину Чанбин. Его голос звучал слишком беззаботно. Он явно старался развеять неловкость между ними, но что за странный вопрос? Это его любимый йогурт. Конечно, он понравился ему. — Да, хён, ещё раз спасибо, но не стоит больше покупать его, — ответил Хёнджин. — Почему? — Я сам могу. — Да, но ведь смысл не в этом, — сказал Чанбин, — я купил его не потому что ты сам не можешь, а потому что захотел. Я думал, мы уже выяснили это. Он был прав, они уже говорили об этом. Но дело в том, что Хёнджину до сих пор было неудобно. Он не привык к такому отношению. Никто никогда не покупал ему его любимый йогурт, просто чтобы заставить улыбнуться. Никто никогда не дарил ему одну из своих игрушек, услышав, что ему плохо спится. Никто никогда не провожал его до дома, просто чтобы провести с ним время. Джисон и Минхо не в счёт. Они живут рядом. А вот Чанбин… Чанбин живёт в другой стороне и довольно далеко. В прошлый раз они шли до его дома целый час. Конечно, они ещё останавливались, чтобы поесть, но всё же. И, признаться честно, Хёнджин не знал, как должен реагировать. Ему было приятно, но в то же время это настораживало. Он не вёл себя так с Сынмином, хотя у него были чувства к нему. Чанбин что, чего-то добивается? Благодарности? Или он старается, чтобы услышать слова любви? Или он ждёт такого же отношения к себе? Чего он хочет? Нельзя же делать всё эти вещи и не ждать ничего взамен? Нельзя ведь? — Послушай, хён, — Хёнджин резко остановился. — Мы ведь уже с тобой встречаемся. Этого недостаточно? — Что? — удивился Чанбин. — Чего ещё ты хочешь? — Чего я хочу? — растерянно переспросил он. — Мне кажется, я не понимаю тебя. — Если честно, я тебя тоже не понимаю, хён. — Давай поговорим— — Мы это и делаем, если ты не заметил, — ответил Хван, закатив глаза, и развернулся, чтобы уйти. — Ты что, просто возьмёшь и уйдёшь после того, как сказал такое? — эти слова заставили Хёнджина остановиться. — Что ты имеешь ввиду? Объясни, я так не пойму. Хёнджин молчал. Если бы он знал, что Чанбин так ухватится за его слова, он бы вообще ничего не говорил. И почему хён такой назойливый? — Проехали, хён, пойдём, — сказал он и зашагал дальше. — Стой, — Чанбин схватил его за руку через ткань пиджака. — Я перестарался, да? В этом всё дело? — Я же сказал, проехали, — раздражённо выпалил Хёнджин и выдернул свою руку. Он продолжил идти, ускорив шаг, надеясь, что Чанбин останется стоять на своём месте и не последует за ним. Но, видимо, он недооценил упрямство хёна, потому что сзади сразу же послышались его шаги. Чанбину приходилось быстро перебирать ногами, чтобы догнать его, но он не собирался останавливаться. Оставшуюся дорогу они шли в тишине. Но полпути Хвана начало гложить чувство вины. Он сам начал разговор и сам же решил не продолжать его, оставив Чанбина в недоумении и с кучей вопросов в голове. Но хуже всего то, что тот всё ещё шёл за ним. Хёнджин не знал, что на него нашло, когда он наговорил хёну глупости, но одно он знал точно: ему нужно извиниться за своё поведение, однако переступить через гордость было тяжелее всего. Свернув в родной переулок, он стал замедлять шаг, чтобы потянуть время, но вскоре они всё-таки дошли до ворот его дома. Хван повернулся к Чанбину и, не решаясь поднять глаз, начал рассматривать швы на кармане его пиджаке. — Спасибо, что проводил, хён, — тихо сказал он. — До завтра. «Вот же идиот», — мысленно дал он самому себе подзатыльник. — До завтра, — хоть они и повздорили, Чанбин не выглядел расстроенным. Скорее виноватым. — И извини за сегодня, я правда не хотел тебя как-то обидеть. — Всё в порядке, — пробормотал он, всё ещё боясь посмотреть старшему в глаза. «Тебе не за что извиняться». Когда Чанбин развернулся и пошёл обратно, Хёнджин стоял у ворот, как прикованный, и провожал его взглядом, с сожалением заметив, как опущены его плечи. Похоже Чанбин умел мастерски скрывать свои эмоции. Прежде чем Хёнджин смог остановить себя, из его уст вырвалось громкое: — Хён! Тот резко остановился и тут же обернулся. Хёнджин не знал, зачем позвал его, но что-то в нём не хотело отпускать старшего таким поникшим. Чанбина выжидающе смотрел на него с надеждой в глазах, а он поймал его взгляд и выпалил первое, что пришло на ум: — Хорошего вечера. Чанбин удивлённо приподнял брови. — «Хорошего вечера»? Хёнджин нервно поправил лямку портфеля и кивнул, виновато улыбнувшись. — И доброй ночи. Уголки губ Чанбина поползли вверх и он снова смотрел на Хёнджина своими влюблёнными глазами. Сейчас в них плескалась некая грусть, но Хван радовался и тому, что смог заставить его улыбнуться. — Тебе тоже, Хёнджин-и, — сказал Чанбин, — хорошего вечера и доброй ночи. Когда Чанбин снова развернулся и пошёл домой, его походка была намного легче, а плечи — расправлены. Казалось, он теперь парил, а не шёл. Хёнджин улыбнулся своим мыслям и наконец вошёл в дом. Признаться честно, ему и самому стало как-то легче. «Это всё потому, что я чувствовал себя очень виноватым», — заверил он самого себя. Ведь никак нельзя было по-другому объяснить это странное чувство облегчения и радости где-то в районе его груди. — А кто это был? Хёнджин дёрнулся от испуга и посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Оперевшись о стену и сложив руки на груди, стояла женщина с хитрой улыбкой на лице и смешинками в глазах. — Зачем так пугаешь, мам? — Я не виновата, что ты витаешь в облаках и не замечаешь собственную мать. Я стояла тут, ещё когда ты вошёл, — ответила она. — Ну, кто это был? Я из окна увидела, как вы прощались. Такой милый мальчик. А как смотрит на тебя! — Мы просто друзья, — устало проговорил Хёнджин, уже зная, на что она намекает. — Если это твой друг, почему я его раньше не видела? — с подозрением произнесла его мама. — Наверное, потому, что это мой новый друг? Хёнджин разувался и старался не смотреть маме в глаза. Он точно не сможет соврать ей, если сделает это. — После встречи с друзьями так не улыбаются, Джин-и. Услышав это, Хван напрягся. — Я просто очень хотел, чтобы он ушёл, поэтому и улыбался. Мама отрицательно покачала головой, как будто лучше него знала правду. — Выглядело в точности да наоборот, — сказала она. — Как будто ты очень не хотел прощаться с ним. «Это потому что я хотел извиниться перед ним, но в итоге всё равно не смог», — с сожалением подумал Хёнджин. — Это тот самый Сынмин, да? — уже заулыбалась его мама. Хёнджин лишь тяжело вздохнул и прошёл мимо неё. — Нет, мам, это Со Чанбин, мой надоедливый хён. Говорить, что они встречаются почему-то не хотелось. Хёнджин чувствовал, что погряз во лжи, но сказать, что они встречаются ощущалось, как бóльшая ложь, чем если сказать, что они просто друзья. Они ведь всё равно расстанутся когда-нибудь и Чанбину необязательно встречаться с его мамой. — А ты уверен, что он просто друг? — как-то расстроенно спросила мама, последовав за ним в гостиную. — Я-то уж точно уверен, — засмеялся Хёнджин. — Очень жаль, он мне понравился. — Ты даже не знаешь его, мам. — А ты познакомь нас! — Нет! — тут же ответил он. «Вот чёрт», — кто же знал, что мама захочет познакомиться с ним. — Почему? — удивлённо спросила она. — Мы не так уж хорошо дружим, — если подумать, это была правда. Хоть одна правда за сегодня. — Тогда почему он проводил тебя до дома? — Он просто близко живёт, увязался за мной от нечего делать, — снова ложь. Замечательно. Услышав это, мама разочарованно вздохнула и, закатив глаза, направилась в сторону кухни. — Мы ещё поговорим об этом, — заверила она его, уходя, на что Хёнджин лишь громко засмеялся. — Кушать будешь? Я там обед разогрела. — Буду! — Только переоденься. И руки помой! — Хорошо, мам. С открытого окна в комнату тянулась вечерняя прохлада, а Хёнджин специально открыл окна нараспашку. Хотелось охладить голову, освежить мысли. Февральский ветерок касался его лица пока он лежал, растянувшись в своей кровати и думал обо всём, что произошло за прошедшие дни. Он словно ехал все это время на большой скорости и по неаккуратности врезался в дерево, а сейчас вышел из машины и смотрит на то, что натворил. И, надо сказать, картина совсем не радовала его. Когда тринадцатого февраля он сидел на этой же самой кровати и писал письмо Сынмину, он не думал, что через несколько дней будет лежать на ней и пытаться разложить по полочкам каждую ложь, которую произнёс. «Если бы я только сказал хёну правду в тот день», — с сожалением подумал Хёнджин и устало прикрыл глаза. Сначала он глупо надеялся, что Чанбин быстро устанет от их отношений и бросит его, когда узнает получше. Но оказалось, что чувства старшего были сильнее, чем он предполагал. Даже холодное отношение не в силах заставить Чанбина отвернуться от него. Сегодняшний инцидент тому доказательство. К тому же, Хёнджин явно ошибся, недооценив его намерения. В них не было эгоизма или какого-то дурного замысла, они были чистыми и искренними. Казалось, Чанбин мог продолжать любить за двоих и совсем не требовать ничего взамен, кроме «доброй ночи» и «приятного аппетита». От промелькнувшей мысли Хёнджин улыбнулся и подумал, что должен говорить такие вещи почаще. А потом тут же одёрнул себя. «О чём я вообще думаю?» Хёнджин до сих пор не мог понять, как старший мог так к нему относиться. Да, они встречаются. Да, Чанбин влюблён в него. Но разве можно быть настолько влюблённым? От его искренности Хвану становилось только хуже. Потому что сам он врал с самого начала. И врал он не только ему. В голову на секунду закралась сумасшедшая идея рассказать Чанбину правду и расстаться, но Хван тут же отмёл её в сторону. Если сначала он мог грубить старшему, игнорировать его, огрызаться, то сейчас он чувствовал угрызения совести, даже сказав одно резкое слово. И всё потому, что Хёнджин понял, что хён не заслуживает такого отношения к себе. Теперь сказать правду казалось просто невозможным. Ему было ужасно жаль Чанбина и стыдно за самого себя. «Надо было послушаться Минхо-хёна и расстаться на следующее же утро», — подумал Хёнджин, схватив подушку и обняв её. А что касается Сынмина… Сынмин явно ничего не чувствует к нему. Ну, кроме дружеской симпатии. Сегодня Хёнджин убедился в этом окончательно. Поэтому признание с письмом совершенно точно не увенчалось бы успехом, теперь у него не было ни капли сомнения по этому поводу. Однако это всё равно было бы лучше, чем то, что произошло в итоге. Если бы Сынмин отказал ему, Хёнджин смог бы двигаться дальше, погрустив недельку или две, но вместо этого он обрёк себя на отношения с человеком, который влюблён в него. И всё бы хорошо, но сам-то он не влюблён. Теперь сказать правду значило не только признаться во лжи, но и разбить сердце Чанбина. Хёнджин устало вздохнул и почувствовал, как у него начала болеть голова. Кажется, освежить мысли не получилось. Он перевернулся на бок и сжал подушку сильнее, бесцельно всматриваясь в стену, как вдруг заметил Джинирет, который лежал рядом. Забыв о подушке, Хёнджин привстал и взял в руки игрушку, подаренную Чанбином. В прошлый раз Джинирет ему действительно помог заснуть, но хён говорил, что он может и разговаривать с ним. Хван поджал губы, сомневаясь, стоит ли, а затем неуверенно произнёс: — Привет, Джини-я, — он тут же тихо засмеялся, поняв, насколько глупо он сейчас выглядит. — Ты, наверное, думаешь, что я дурак. Джинирет продолжал хитро улыбаться и смотреть на него всезнающими глазами. Казалось, он действительно мог понять Хёнджина. Может он даже знал о том, что сейчас происходит в его голове. — Я сошёл с ума, — покачал головой Хван и завалился на спину, подняв хорька перед собой. — Скажи мне, что бы ты сделал в такой ситуации? — Хёнджин внимательно посмотрел в глаза Джинирет, но тот продолжал молчать. — Наверное, мне не стоит тебя спрашивать. Ты явно на стороне своего бывшего хозяина, — Хёнджин улыбнулся. — Но знаешь, я тоже не хочу делать ему больно. Как мне поступить? В эту секунду в его голову пришла ещё одна «гениальная» идея. — А что если мне подарить ему лучший месяц в его жизни, а потом бросить, сказав, что я остыл? — протараторил он. — Тогда ему будет не так плохо, потому что у него останутся хорошие воспоминания, а я не буду чувствовать себя виноватым. Что думаешь? Ответом послужила тишина. — Молчание — знак согласия, мистер Джинирет, — Хёнджин задумался на секунду. — Подожди, «Джинирет» ведь твоё имя, а как тогда фамилия? Хван или Со? Признавайся, кого считает своим хозяином? — он серьёзно посмотрел на игрушку. — Или ты нас обоих считаешь хозяевами? Тогда как насчёт Хван-Со или Со-Хван? Как тебе больше нравится? Осознав абсурдность ситуации, Хёнджин прикрыл глаза ладонью и тихо засмеялся. — Вот я придурок, да, мистер Хван-Со? Джинирет так ничего и не ответил.