шкафчик под номером одиннадцать

На следующий день Джисон и Минхо устроили ему допрос, что было вполне ожидаемо, но Хёнджин упрямо не раскрывал подробностей свидания. — Хёну понравилось, всё под контролем, — всё, что он им сказал. — Не аргумент. Ему бы понравилось, даже если бы ты его в ботанический сад отвёл, — усмехнулся Минхо. — Мне бы тоже понравилось, хён, — как бы невзначай произнёс Джисон и смущённо почесал нос, а Минхо тут же переключил на него всё своё внимание. — Можем пойти завтра, — с готовностью проговорил он. — Ты будешь уставший после тренировки. — Не вижу проблемы, я отдохну с тобой, — не сдавался Минхо. — Ты такой упрямый, — засмеялся Джисон. Он поднял ладонь старшего к своему лицу и оставил на ней нежный поцелуй. — Но давай завтра просто посмотрим аниме, а послезавтра уже в ботанический сад. Они начали увлечённо обсуждать своё аниме, забыв обо всём на свете, а Хёнджин ускорил шаг, оставив их одних. «Чем больше они заняты друг другом, тем меньше вопросов они задают мне» В тот день Хёнджин позвал Чанбина на свою танцевальную тренировку, чтобы вместе прогуляться после неё, но тот отказался, вспомнив, что обещал Джисону помочь с новой песней. К своему большому удивлению, Хёнджин почувствовал толику разочарования, услышав это. А Чанбин не был бы Чанбином, если бы не заметил и не поспешил заверить его, что обязательно придёт в следующий раз. И следующий раз подвернулся очень скоро. Танцевальные тренировки Хёнджина длились два, а то и три часа. Кто-то даже оставался после занятий, чтобы потренироваться отдельно. Одним из этих «кто-то», естественно, являлся сам Хёнджин. Поэтому он решил не мучить Чанбина и позвал его ближе к концу занятий. — Сегодня тоже остаёшься? — спросил Феликс, с которым они вместе танцевали. — Да, — ответил Хван и устало плюхнулся на скамейку с бутылкой воды в руках. — И откуда в тебе столько сил? — покачал головой Феликс. — Прибереги свои комплименты для того, кто их заслуживает, Ёнбок-а, — послышался голос Минхо с другого конца зала. Он выходил из раздевалки уже полностью переодетый в свою уличную одежду и направлялся к зеркалу, чтобы поправить свои растрёпанные волосы. — Хван не собирается тренироваться. Феликс непонимающе переводил взгляд с Хёнджина на Минхо, в ожидании объяснений. — У него намечается свидание, будет соблазнять своего ненаглядного, — ухмыльнулся Минхо, украдкой бросив хитрый взгляд на Хвана, который невозмутимо продолжал пить воду. — Ненаглядного? — засветился Феликс. — Того самого Ким Сынмина? Минхо засмеялся, заметив, как Хёнджин вздохнул, закрыв свою бутылку и бросив её в свой рюкзак. — Нет, местного Вин Дизеля, — пропел Минхо и подмигнул Хвану через зеркало. — Кого? — стоило Феликсу задать свой вопрос, как в дверь их зала кто-то постучался, после чего показалась голова того самого местного Вин Дизеля. — Извините, это— Чанбин пробежался глазами по залу и замолчал, заметив Хёнджина, развалившегося на скамейке. Тот мягко улыбнулся ему и лениво помахал. По его лицу стекал пот, а волосы были взлохмаченными и слегка намокшими после тренировки. Он тяжело дышал и выглядел таким уставшим, но в то же время таким довольным и уютным. Чанбин ничего красивее в своей жизни не видел. Ещё никогда ему так сильно не хотелось обнять Хвана. Он невольно опустил взгляд на его пухлые губы и сглотнул, после чего с ужасом заметил, как они двигаются. Хёнджин что-то говорил, а он совершенно ничего не услышал. — Что? — растерянно спросил он. — Он сказал, что ты пялишься и это омерзительно, — ответил Минхо за Хёнджина. — Лучше скажи это себе и своему парню, — возмутился тот. — Мы не такие мерзкие. — Верно, вы в сто раз хуже, — закатил глаза Хван, после чего перевёл взгляд на Чанбина. — Я сказал, что ты как раз вовремя. Заходи, не стой у двери. Тот хотел что-то ответить, но был прерван любопытным Феликсом. — Я так понимаю, ты и есть местный Вин Дизель? — Что? — Это он повторяет тупые шутки Минхо-хёна, не обращай внимания, — сказал Хёнджин, подойдя к другу и похлопав его по спине. — Эй! — возмутился Минхо, но был жестоко проигнорирован. — Это Феликс. Мой друг, — Чанбин протянул руку, чтобы поздороваться с Феликсом, тот охотно принял рукопожатие и лучезарно улыбнулся. — А это Чанбин-хён. Мой парень. В глазах Феликса промелькнуло удивление. Не то чтобы они с Хёнджином были близкими друзьями, скорее хорошими товарищами. Они виделись не так часто, потому что посещали разные школы, но даже Феликс знал, что довольно долгое время ему нравился Сынмин. Хёнджин не знал, стоит ли посвящать веснушчатого друга в подробности их с Чанбином отношений и почему они вообще в них оказались, но склонялся к тому, что всё же не стоит. Минхо с Джисоном с их нравоучениями ему было более, чем достаточно. — Очень приятно, Чанбин-щи, — Феликс излучал дружелюбие, совсем не выдавая секундного замешательства. — Мне тоже, но незачем так официально. Можно просто «хён», — улыбнулся Чанбин. — Правда? В таком случае, будем знакомы, хён! Когда Минхо вышел из зала, забрав с собой Феликса, и пожелал им хорошего свидания, Хёнджин лишь устало вздохнул. — Извини, они такие надоедливые, — улыбнулся он. — Значит, это свидание? — усмехнулся Чанбин. — Мне нравится. Хёнджин не ожидал от хёна ничего другого, поэтому лишь засмеялся, увидев, как в его глазах заплясали смешинки. Он запустил пятерню в волосы, чтобы поправить спадающую на глаза чёлку, и вдруг заметил, как взгляд Чанбина очертил его шею. Улыбка медленно сползла с лица Хвана и он неловко застыл, не зная, куда деть руки. Всего один взгляд и что-то резко переменилось в воздухе. Чанбин нервно сглотнул и внезапно посмотрел ему прямо в глаза. Хёнджин не знал, что с ним происходит, но он боялся даже выдохнуть, нарушив повисшую тишину. Он почувствовал, как кровь приливает к его щеками, и тут же свалил это на душный зал. Что-то явно не так с температурой его тела. В последнее время его слишком часто и слишком быстро бросает в жар. Раньше такого не было. Хёнджин резко отвёл взгляд и совсем глупо уставился куда-то в стену. Он хотел предложить хёну сесть на скамейку пока он репетирует свою часть танца, но тот опередил его. — Хёнджин-а… Чанбин выдохнул его имя едва ли не шёпотом, но в звенящей тишине его голос всё равно прозвучал слишком громко. Хёнджин дёрнулся от неожиданности и вопросительно посмотрел на старшего. Казалось, в воздухе повис незаданный вопрос. Хёнджин ждал, что он озвучит его, но стоило сомнению промелькнуть в глазах Чанбина, как он тут же напрягся и словно закрылся от него. — Нет, ничего, извини, — натянув улыбку, сказал он. Хёнджин нахмурил брови и озадаченно посмотрел на старшего. Что он хотел сказать? Почему не решался? — Я думал, мы договорились, что будем говорить друг другу обо всём, что нас беспокоит, — как можно мягко произнёс он и попытался улыбнуться. Чанбин издал смешок и посмотрел куда-то в пол. Хёнджин с грустью заметил, что его плечи до сих пор были напряжены. — Всё в порядке, правда. Чанбин избегал его взгляда, а Хёнджин чувствовал, как его сердце беспокойно бьётся в груди. Что-то явно было не так, но он не мог ничего исправить, потому что хён упрямо молчал. — Как скажешь, — поджав губы, произнёс он. Атмосфера из неловкой вдруг превратилась в напряжённую. Хёнджин снова боялся нарушить тишину, но на этот раз всё ощущалось по-другому. Не было волнительного чувства в груди. Оно улетучилось словно бабочки, которых имели неосторожность спугнуть. Хёнджин не знал, что делать, но одно он знал точно: в этот момент ему больше всего хотелось вернуть смешинки в глазах Чанбина. — Знаешь, я хотел показать тебе хореографию, которую мы разучиваем, — задумчиво произнёс он, — но раз уж ты здесь, может, ты хочешь потанцевать со мной? Он улыбнулся и с надеждой посмотрел на Чанбина. Тот неловко почесал затылок и сказал: — Хочешь увидеть, как хён нелепо дрыгает конечностями? Увидев его кривую улыбку, Хёнджин тут же почувствовал лёгкое облегчение. — Я знаю, что ты умеешь. Джисон рассказывал мне, что ты танцевал раньше. — Ты говорил обо мне с Джисоном? — искренне удивился Чанбин. — А что такое? Тебе можно говорить обо мне со всеми, а мне — нет? — в шутку возмутился Хёнджин, сложив руки на груди. — Нет-нет, — сказал Чанбин, — я просто не думал, что интересен тебе. — Ты очень интересен мне, — выпалил Хван, не задумавшись ни на секунду. Он понял, как это прозвучало, только когда слова вылетели из его уст. Слишком искренне. А всё потому, что это правда. Да, Хёнджин никогда особо не интересовался фактами и подробностями из жизни Чанбина, но это не значит, что он не хотел ничего знать. Признаться честно, первое время он даже восхищался Чанбином. Он с любопытством наблюдал за ним с другого конца коридора и пытался скрыть улыбку, когда тот шумел и строил из себя клоуна со своими друзьями или ни с того ни с сего начинал мило танцевать под популярные песни женских групп. Среди толпы он всегда казался Хёнджину самым ярким. Не то чтобы Чанбин выделялся необычным цветом волос или вычурной одеждой. В их школе запрещали красить волосы и все носили единую форму. Всё дело в самом Чанбине. Он светился рядом с другими, но почему-то рядом с Хёнджином становился молчаливым, неловким и угрюмым. Если бы тогда Хёнджин знал, что тот просто пытается казаться крутым хёном и задаёт странные вопросы просто потому, что заинтересован в нём, возможно, их отношения сложились бы совсем по-другому. — Ты тоже очень интересен мне, Хёнджин-и, — улыбнулся Чанбин. Если в груди Хвана что-то затрепетало в этот момент, тот он совсем не обратил на это внимание, потерявшись в тёмных и таких завораживающих глазах Чанбина. В тот день Хёнджин так и не смог потренироваться, потому что Чанбин учил его своим любимым танцам женских групп. Но Хёнджина это ни чуть не расстроило. В последнее время он был напряжён из-за тренировок, потому что его команда ставила новую хореографию, поэтому отвлечься и вспомнить, как это на самом деле весело — танцевать и не думать о точности движений, было очень полезно для него. Хёнджин беззаботно смеялся, наблюдая за Чанбином, и с энтузиазмом повторял его движения. Конечно, у него не сразу получалось так же хорошо, как у Чанбина. Где-то он мог не доделывать движения, очень сильно смущаясь, где-то ему не хватало точности или пластичности, но это было не главное. Главное, что напряжение, которое можно было потрогать руками, испарилось, а глаза Чанбина светились ярче многочисленных лампочек на потолке. Хёнджин надеялся, что всё-таки сможет узнать, что же беспокоило Чанбина, до того, как их отношения подойдут к неизбежному концу. Но почему мысль об этом вызывала в нём столько неприятных эмоций?