The nightmare never ends

В последнее время Учительница глубже заинтересовалась в готовке. В частности, в овощных изделиях: многим известно, что эта пища наиболее полезна, а это для Учительницы являлось немаловажным фактором. Не то чтобы она сильно беспокоилась о своём здоровье, то было скорее делом принципа. Привычка вносить порядок и «правильность» в разные аспекты своей жизни: в интерьер личной комнаты, в сочиняемую музыку, в процесс ненавистного преподавания, теперь ещё и в готовку. Как можно больше деталей, соответствующих её идеалам и противоположным тому, чем живут её безмозглые Ученики и прочие малоприятные личности, населяющие город. К тому же, заботы о правильном питании были лишним поводом подумать о чём-то кроме учительства и отвлечься от раздражающей повседневности. Поводом занять мозг, не дать сознанию угаснуть и окончательно потерять здравомыслие. Главным и единственным дегустатором её блюд стал Доктор. В еде он весьма непривередлив, и без лишних просьб съедал все её овощные салаты, рагу, соки и прочее, после чего неизменно хвалил её навыки. Даже если еда ему не настолько уж сильно понравилась, он об этом всё равно не скажет. Доктор в целом не стремится активно выражать своё мнение, если дело не касается его медицинских экспериментов. Возможно, поэтому они с Учительницей общаются и по сей день. Неконфликтному Доктору всегда было легко справляться с упрямством и высокомерием подруги, а той была приятна его неизменная поддержка и дружелюбие, и даже некоторая его пассивность в общении ничуть не смущала. Сегодня у неё с собой морковный сок с какими-то добавками, в которые Доктор не особо вслушивается. Учительница как всегда самолично приходит в его больницу, где её встречают в одной из комнат ожидания, приспособленной специально для их встреч. Сам Доктор её школу уже много лет не посещал: из-за специфического телосложения он вовсе перестал покидать свои владения, так как передвигаться за их пределами было для него уже слишком трудно. Благо, Учительницу никогда не утруждало пройтись лишний раз туда-обратно. — Ну что, попробуешь? — женщина достаёт из большой сумки маленькую баночку, наполненную оранжевой вязкой жидкостью. Она стоит посреди комнаты, глядя со своей несползающей улыбкой на Доктора, привычно зависшего под потолком и с теплотой смотрящего на неё в ответ из полутьмы. Как потолок его выдерживает — чёрт знает. В этом городе уже никто не задаёт такого рода вопросы. — Конечно, дорогая, — отвечает глубокий хрипловатый голос, и вскоре Доктор грузно опускается на пол, тут же опираясь на стоящий рядом тяжёлый стеллаж. Ногам требуется время, чтобы привыкнуть к вертикальному положению. На более или менее чистом столе они расставляют кружки и тарелки, на которых располагается пирог со шпинатом (тот остался ещё с прошлого визита Учительницы). Обед, как обычно, проходит неспешно. Они много беседуют, переходя с темы на тему, от обсуждения своих подопечных в лице Учеников либо Пациентов до разговоров о погоде и очередных похолоданиях. Доктор вновь хвалит Учительницу, та вновь рассказывает в деталях, как провела эти несколько дней, что они не виделись, жалуется на плохой сон и непонятную усталость. — Сейчас сезон такой, дорогая, на меня вот тоже какая-то утомлённость давит, — говорит Доктор и чешет затылок. — Даже мои Пациенты стали как-то беспокойнее… — Твои бедолаги постоянно беспокойны, будем честны, — небрежно отвечает Учительница, на что её собеседник тихо вздыхает с некоторым недовольством. — Кстати об этом. У тебя не появилось случайно новых лишних органов в запасе? — Не поверишь, как раз недавно после операции осталось, — Доктор радостно улыбается, сильнее обнажая свою выпирающую верхнюю десну. — Ампутировал голову одной даме. Хочешь взглянуть? — Ты же меня знаешь. С удовольствием. Она смотрит на него, полуприкрыв морщинистые веки, её лиловые губы растягиваются в улыбке ещё шире. Не глядя, она касается пальцами толстой руки творожного оттенка, чему Доктор ничуть не противится. Его ладонь, чуть вспотевшая, но по-особенному тёплая накрывает её сухую угловатую кисть. — Тебя не удивит, если я скажу, что когда-то думала работать с тобой в больнице? Доктор лишь растерянно улыбается, не зная, что на это ответить. — Но потом поняла, что это тоже в итоге было бы скукой смертной… Не знаю, может ли меня хоть что-то интересовать. — Ну почему же… Та же музыка, например. Тебе же ещё со времён молодости нравилось, разве нет? — Музыка… — женщина досадно усмехается и вдруг внезапно произносит: — … Иногда думаю, что нам с тобой стоило бы сбежать, ещё когда он предлагал. Но это всё глупые детские фантазии, сам понимаешь. В комнате резко становится очень тихо. Они оба сидят ещё некоторое время, держась за руки и глядя в неопределённую точку. Они думают об одном и том же; размышляют, имело ли смысл всё то, о чём они мечтали бесконечно давно, когда были беспомощны и наивны, но по какой-то причине намного счастливее, чем сейчас. Сейчас уже ничто из этого не важно, ничто не имеет большого значения. Даже эта случайная идея со здоровым питанием.