Колыбельная

      Давным-давно в маленькой деревне жил бедный старик со своей женой. Старик плёл большие соломенные шляпы на продажу, а его старуха хлопотала по хозяйству. Однажды, в самый канун Соллаля, старушка посмотрела в рисовый ларь и увидела, что риса осталась одна жалкая горсточка. В тот день выпал снег настолько глубокий, что они не могли собрать соломы для шляп. Старушка вздохнула и поставила на огонь воду, чтобы сварить остаток риса.       Тут из норки в стене появился мышонок. «Как хочется есть!» — заплакал он. Папа-мышь и Мама-мышь сказали мышонку: «Потерпи, Крошка-мышь, ты же знаешь, что это дом бедняков и в нем редко едят досыта».       «Бедный мышонок», — сказал старик, — «Мы настолько бедны, что даже мыши у нас голодные». Из жалости он отдал мышам половину оставшегося риса, и они вместе поужинали.       Следующим утром мыши выбрались из дома, вытоптали снег и собрали огромную охапку соломы.       Мыши с веселым писком внесли солому в дом. «Это — в благодарность за рис, которым вы поделились с нами прошлой ночью».       Растроганный старик чуть не заплакал от счастья. Сейчас они сплетут много шляп, продадут их в городе и купят много вкусной еды на Соллаль. Старик со старухой дружно принялись за работу, а мыши, как могли, помогали им. Когда соломы уже не осталось и последняя шляпа была готова, старик сложил шляпы себе за спину и пошёл к городу по глубокому белому снегу.       Когда дедушка подошёл к городской окраине, он заметил, что каменные статуи Будды стояли с головами, покрытыми снегом. «Будда, вам, наверное, очень холодно». С этими словами старик снял свою головную повязку и осторожно смёл снег с каждой статуи.       А в городе царила предновогодняя суета. До праздника оставались считаные минуты, шумная, весёлая толпа уже готовилась встречать Соллаль. Старик, окружённый толпой, кричал: «Соломенные шляпы! Прекрасные шляпы! А вот, кому отличную соломенную шляпу!» Но никто не купил у него ни одной шляпы. Вскоре улицы опустели и зазвучал колокол ночной стражи. Старик, не продав ни одной шляпы, взвалил их на плечи и печально побрёл к дому. «У меня нет ничего, что я мог бы принести в жертву Будде», — печально подумал он.       В печали старик пошёл домой по занесённым снегом улицам и наконец дошёл до окраины. Проходя мимо статуй Будды, он увидел, что их снова запорошило снегом. Он вновь снял повязку со своей головы и вновь аккуратно смёл снег с каждой из статуй. «Я не продал ни одой шляпы, я не купил ни яблок, ни ватрушек, у меня нечего предложить вам. Примите от меня хотя бы шляпы от непогоды в эту праздничную ночь». С этими словами он надел шляпу в голову каждой статуи. Статуй всего было шесть, а у старика только пять шляп. Старик подумал немного, затем взял свою повязку и бережно укутал ей голову шестой статуи. Домой он вернулся совсем с пустыми руками.       Когда он пришёл домой, мыши увидели, что за спиной у него нет ни одной шляпы. Они обрадовались, думая, что он, должно быть, продал все шляпы. «Простите меня. Я не смог продать ничего», — сказал старик и рассказал жене и мышам всё, что с ним приключилось. Старуха, послушав, утешила своего мужа: «Ты сделал доброе дело. Давайте вместо ватрушек поедим солонины, а вместо чая вскипятим воды и встретим наступающий Новый Год».       И вдруг, в полночь, они услышали громкие крики с улицы: «Новый Год пришёл! Новый Год наступил! Где здесь дом старого продавца шляп?» Удивительно, что это были голоса статуй Будды, которые подошли к самому дому стариков. Статуи везли с собой сани, по самый верх загруженные рисом, мисо, яблоками и другими сладостями. «Спасибо вам за ваши прекрасные шляпы, уважаемый продавец шляп. В благодарность за вашу доброту мы оставляем вам эти подарки. Счастливого Нового Года!» С этими словами, статуи Будды вернулись на окраину города.       Теперь у них было много продуктов, гораздо больше, чем могли съесть старики. Они попросили мышей пригласить и других животных в гости. Все вместе они приготовили роскошный праздничный ужин. Затем старик положил в коробочку особые новогодние рисовые лепёшки и отнёс их к статуям Будды. «Теперь я могу принести вам жертву. Спасибо вам».       Старик вернулся домой и вместе с женой, мышами и их друзьями весело встретил Новый Год.

❆ ❆ ❆

      — Ну па-ап.       — Без «пап», давай сюда свой нос. Дуй.       Джиун сидел на корточках перед сыном в раздевалке детского сада, прижимал к его носу платок и вытирал постоянно текущие сопли. Сегодня важный день: девятое февраля, у всех детей утренник перед небольшими каникулами в три дня, посвящённый Соллалю. Они покажут сценки, споют; Юджин рассказывал, что ему досталась роль мышонка-крошки из детской сказки, Джиун посчитал это милым.       Рики ощущал себя в ханбоке странно. Это совсем не как ханьфу, ткань другая и слоёв не так много, и в общем он себя чувствовал рисовой лепёшкой. Но в его наряд отлично вписывался круглый тканевый веер, так что не всё слишком страшно. Вот Джиуну ханбок очень к лицу. Нежно-сиреневый мягко дополнял его ласковую и сдержанную натуру.       Мишель бегала, словно белка в колесе, или, как думал молча Рики, в задницу ужаленная. На ней одной всё выступление, разве что нянечку приставили по доброте душевной, будто бы не она умоляла начальство хоть немного сжалиться над воспитателями, которые и так работали здесь ради одних лишь детей, получая сущие копейки.       — Хао, не крутись, — попросила его мама, поправляя синюю косынку на голове. Его синий ханбок с яркими рукавами сильно напоминал Рики костюм куклы Чаки, и только он шептул это на ухо Джиуну, сразу получил тычок в бок и закатил глаза.       К Гонуку пришли и мама, и старшая сестра, и он был одним из самых счастливых детей. Конечно, самым счастливым здесь был Юджин — сегодня рядом с ним и его друзья, и папа, и Рики-хён, и любимая воспитательница — лучший день в жизни! Если бы только не предстояло ещё выступать, чего он боялся немного. Но теперь у него выходило проговаривать все буквы, и он собой очень гордился.       — А я ещё не могу говолить эту букву… — расстроился Гонук, а сестра поправила ему косынку пепельного цвета. Он играл папу-мышонка.       — Гонук-а, почему ты тоже в такой шапке? — возмутился Хао, снова извернувшись, и косынка на голове затянулась так, что уши стали торчать ещё сильнее. — Вообще-то это моя мама придумала её надеть! Правда, мам? А моя мама придумала ханбок!       — Что? Неплавла! И вообще, я надел её, потому что иглаю важную лоль!       — Ну чего вы, давайте прекращайте ссориться, — мама Гонука отошла на расстояние, чтобы сфотографировать, как мальчуганы собирались на выступление. Дочка улыбнулась в камеру.       — Вообще-то ханбок придумали очень давно! — Ханбин терпел, пока мама затягивала пояс. — Так что это не твоя мама придумала, Хао-гэ! Или… — он посмотрел на маму Хао. Госпожа была очень улыбчива и мила. — Госпожа Чжан, это правда, что вы придумали ханбок?       — Нет конечно, Бини, — она хихикнула. — Я придумываю другую одежду. Хао, хватит крутиться, иначе пойдёшь без косынки.       — Ну мам, всё, я сам!       — Ах, Чжан Хао, я ещё раз говорю тебе…       Юджин пришёл в привычный игровой зал, который уже подготовили для выступления. Их столов не было, скамейки и стулья были выставлены для родителей у одной из стен, с потолка свисали красные фонари, на стене висели аппликации зелёных драконов, которые собрали дети. Подняв Юджина на руки, Джиун стал проходить вдоль стены, выискивая среди многочисленных работ нужную. Юджин покачнулся и указал пальцем.       — Вон она! Смотри!       И Рики, и Джиун посмотрели на миленького, но несколько несуразного дракона, у которого глаза приклеены к ногам, а хвост торчал из головы. Но он правда старался. У других детей всё не сильно лучше, Рики не сдержал смешка, когда увидел дракона Хао: это просто зелёное нечто с десятью прыгающими глазами и шестью лапами на голове. Фантазия детей безгранична. Перед его ногами пробежала крошечная девочка, и он даже немного перепугался, решив держаться ближе к Джиуну.       Гювин и Вонхи сегодня были в парных ханбоках: он в небесно-голубом халате и белых штанишках, она в белом коротком халате и длинной небесно-голубой юбке. В волосах много украшений, они взаправду очень очаровательны. Оба. Кажется, они играли главные роли в небольшом спектакле.       — Дорогие родители, прошу освободить детей и занять места, уже через десять минут мы начинаем, — объявила громко Мишель, тоже одетая празднично.       Конечно, все дети сразу же побежали к ней, хотя некоторые не хотели расставаться с родителями, просили поцелуи в лоб или слово поддержки. Юджин, одетый в жёлто-голубой наряд, словно солнце в зените ясного неба, примчал к воспитателю одним из первых. Джиун и Рики заняли места впереди сбоку, чтобы видеть всё.       — Ты наверняка ещё никогда не был на детских утренниках.       — О, это точно, — Рики кивнул. — Я единственный в семье ведь. Да и дети… знаете…       — Знаю. На самом деле, — Джиун неловко поёрзал. — Это тоже первый раз, когда я пришёл.       — Что?       — Даже не смей осуждать меня за это. Я и сам знаю. Но работа…       — Да, — придирчиво хмыкнул Рики, закидывая ногу на ногу. — Но с этим определённо точно стоит что-то делать. Один я сидеть постоянно с Юджином точно не намерен! Это «хобби» Мишель.       Джиун закатил глаза и ничего не ответил.       Следующие два часа прошли занимательно. Дети отыгрывали местами очень наигранно, местами взволнованно, кто-то забывал текст, кто-то путался; Хао, отыгрывая одного из Будд, умудрился упасть и уронить корзинку яблок прямо перед Стариком и Старушкой. Джиун с трепетом смотрел за тем, как Юджин старался отыгрывать крошку-мышонка, потому что знал, что папа и Рики смотрят. Рики не выдержал и сделал несколько видео на свой телефон.       В конце играли песни, дети собрались в хоровод и кружились, напевая слова под медленные аплодисменты родителей. Женщины подчистую вытирали слёзы гордости, снимали на видео и прижимали ладони к груди, покачиваясь в такт музыке. Дети росли. Все понимали, что однажды они закончат детский сад, пойдут в школу, закончат и её, начнётся взрослая жизнь — но никто из них не готов к этому, особенно молодые родители, у которых здесь первый ребёнок. Джиун тоже растрогался и вытер глаза пальцами.       В конце детям раздали подарки.       Юджин сразу примчал к папе.       — Ты выступил лучше всех, сынок. Папа гордится тобой, — несколько сентиментально признался Джиун. Он впервые за долгое время испытывал настолько сильную любовь к сыну, как бы стыдно ни было в этом признаваться.       — Вам понравилось?       — Конечно! Лучше всех ты был, Юджин-а.       — Рики-хён, а вам понравилось? — сидя на коленях у папы и обнимая сладкий подарок, спросил Юджин. Его ножки активно болтались.       — …Конечно. Ты хорошо выступил.       — Ура!       — Юджин-а…       К ним подошла скромно Вонхи, что-то разминая в руке, и неловко помялась, смотря огромными янтарными глазами на двух взрослых мужчин. Наверное, не зря она считалась самой красивой и нежной девочкой в группе, потому что даже её голос звучал как топлёный сахар. Юджин взволнованно встрепенулся.       — Э-э, что, нуна? — она впервые подошла к нему!       — Вот, держи, — она отдала ему бумажку.       Джиун помог развернуть её. Внутри было нарисовано сердечко, а снизу неумело и с ошибкой подписано «Ючжим». Судя по тому, как Гювин нервно поджидал подругу с вестями, всё это было спланировано гораздо раньше. И именно поэтому Гювин постоянно ходил за ней по пятам; точнее, она за ним.       Но Юджин застеснялся и обнял папу, пряча лицо.       Рики несдержанно рассмеялся, прикрыв рот ладонью.

❆ ❆ ❆

      Десятое февраля.       Соллаль.       Все члены семьи едут домой к самому старшему родственнику, чтобы отпраздновать вместе с ним. Они тоже соблюдят эту традицию. Но сначала стоило учесть ещё кое-что.       Рики остался ждать на лестничной клетке, потому что ему точно не стоило показываться этому человеку на глаза. Внизу, у подъезда, их ждало междугороднее такси, загруженное сумками, подарками и одеждой на пару дней. Рики курил тонкие сигареты возле приоткрытой форточки в подъезде и вслушивался в шум на фоне.       Джиун и Юджин стояли перед дверью и ждали, пока после звонка им откроют. Не сразу, конечно, но замок провернулся, ручка дернулась, в свет вышла тощая и беспокойная женщина, которая, наверное, не видела солнца уже полгода. Однако в её глазах было столько удивления и надежды, что это заставило даже такое серое безжизненное лицо просиять.       — Что это вы… как это вы…       — Госпожа. Соллаль ведь сегодня, — Джиун чувствовал себя отвратительно неловко, но они должны были это сделать. — Приехали поздравить вас. Знаете… всё будет хорошо. Конечно, сегодня мы не задержимся, нам ехать в Сихын… но… примите подарок. И я привезу Юджина погостить у вас недельку. Когда-нибудь в феврале.       Женщина приняла красивый горшок с цветком, который всегда любила её дочь, прижала руку ко рту и беззвучно заплакала. Не совсем ясно, от горя или счастья, но она опустилась вниз и крепко обняла внука, шепча, что она очень будет ждать следующей их встречи.       Через десять минут они уже ехали в Сихын. Рики нервничал. Возможно, он решится на что-то сегодня вечером.       В Сихын они прибыли уже через три с половиной часа, ещё немного поколесили по самому городу и приехали аккурат к ухоженному ханоку с приветственными фонарями, табличками с пожеланиями и зелёными лентами. Бабушка и дедушка встретили их с объятиями, пригласили сразу к столу, бабушка первым делом размяла красные от мороза щёчки внука. Медовые печенья, рисовое тесто, много морепродуктов и мяса, овощи — она заставила Рики попробовать каждое блюдо и выставить свою оценку.       — Ну? Как тебе мой фирменный рецепт редьки?       — Ну, — Рики неловко прикрыл рот ладонью. — Где-то семь из десяти. Я не очень люблю дайкон.       — Ха! — дед хлопнул себя по ноге. — Да никто твою редьку не ест, чаги! Только вы с Джиуном её любите, но это твоё воспитание!       — Да ты бы хоть как-то воспитал его, только на рыбалки и таскал свои, чему ж там научиться можно? Уму-разуму?       — Выживать! Дай человеку рыбу — он будет сыт день, дай удочку — будет сыт век!       — Не рассказывай мне басни, дед. Ты лучше вон внуку положи ещё омлетика!       Вечером Рики, сидя на крыльце ханока, скрепя сердце позвонил матери в Китай. Она сидела в гостиной на софе, никакого праздничного вида, да и она не ожидала получить звонок от сына, никак не приготовилась. Они обменялись парой слов о празднике, и даже от этого полегчало на сердце. Она не стала ничего добавлять или давить и отключилась почти сразу сама. Оно и к лучшему. На фоне Рики увидел отцовский портрет с чёрной лентой.       Следующим днём господин Ким потащил Рики с собой на рыбный рынок — во-первых, познакомить юношу с настоящим рынком, во-вторых, дать ему попробовать заняться мужским делом. Ловля крабов в зимний сезон, конечно, не удалась, а вот рыбалка через прорубь — ещё как! И Рики непосильным трудом достал крохотную рыбёшку, зато как много восторга испытал! Прислал фотографию в общий чат, чтобы показать всем свою первую в жизни пойманную рыбу. Мэттью это что за вобла

рикки-тикки-тави

боже, сам такой

это мой улов!

а-юль ЬБЬЬПББ ПЖ ХОЧУ.

рикки-тикки-тави

приезжай, жду

правда я чуть под лёд не провалился

Мэттью это айс баккет челлендж       Вечером он самостоятельно приготовил рыбу под наблюдением госпожи и сам подал к столу, с волнением следя за тем, как Джиун отделял филе для сына, а затем брал кусочек и себе. Он всё ждал, как они отреагируют на его готовку и умения в целом.       — Ну? Как?       Юджин вскинул палец вверх, жуя и кивая. Джиун улыбнулся.       — Правда вкусно. Ты тоже поешь.       — Да, тебе надо есть! Смотри, какой худой! Ни одна девочка на тебя не посмотрит! Давай, я тебе сейчас положу…       — Но госпожа…       — Так, носом не воротим! Едим!       Джиун рассмеялся. Мама не менялась даже спустя года. Ближе к последней ночи у родителей Рики сбежал из выделенной ему комнаты и пробрался к Джиуну под предлогом лечь вместе, ведь кошмар приснился. Да. Кошмар уж. Убедившись в том, что дверь закрыта, а бумажные стены не имели глаз, Рики обманчиво улыбнулся и дёрнул Джиуна за ворот ночной рубашки, оставляя на губах поцелуй перед сном.       Уже в Сувоне Рики предложил заново начать заниматься экспедициями и исследованиями. Джиун сначала был строго против, но любовь к делу оказалась настолько сильна, что он решил попытаться. В конце концов, сейчас проблем с финансами у них не было. Рики в этом отлично помогал, а призрак прошлого начинал медленно отпускать. Она теперь была спокойна, даже если навестить её прах пока никто не готов.       Возможно, у него не самые лучшие родители. Возможно, Джиун тоже не идеальный родитель. Но в мире нет ничего идеального. И в этом его идеальность.