Дальние Берега

      На «Покорителе Шторма» я ходил в плавание уже, наверное, более десяти лет. Ещё четырнадцатилетним пацаном я сбежал из дома от отца-тирана, тайком пробрался на быстроходное судно и устроился там юнгой. С тех пор я так больше ни разу и не вернулся домой. Не встречался с семьей, и для себя решил, что её у меня больше нет. Все равно я никогда не был любим и никому из них не был нужен.       Мать всегда принимала сторону отца. За это он её не трогал, так бурчал только время от времени. Старшего брата они просто обожали и тому, сколько я себя помнил, ни разу ни за что не попало.       Мною же они вечно были недовольны. А после того, как я отказался продолжить дело деда-военного и пойти в городскую стражу, отец и вовсе стал лупить меня почем зря. Он никак не мог принять то, что я любил море и собирался податься в моряки. Он орал на меня, угрожал, что будет держать под замком на воде и хлебе. Но ничто не смогло отобрать у меня эту любовь. Я дышал морем. Я жил морем. И продолжаю им жить.       «Покоритель Шторма» был торговым судном, и все эти десять лет мы ходили от острова к острову, от материка к материку. Мы то и дело попадали в разные передряги: нападение пиратов, попадание в такой шторм, что казалось морской дьявол утянет нас на дно. Но каждый раз все заканчивалось благополучно. Не зря все же корабль носил данное ему имя.       Однако в этот раз что-то пошло не так…       Как обычно, после двухнедельного пребывания на суше, с целью погрузки нового товара, с рассветом мы отплыли, направляясь к Южным Землям. Озорной ветерок весело трепал волосы и раздувал паруса, подгоняя «Покорителя» вперёд. Шумные чайки, кружа над головами, иногда присаживались на палубу, выпрашивая у команды рыбу или кусочки подсушенного хлеба. Я вдыхал полной грудью солоноватый, с привкусом йода, воздух, от наслаждения прикрыв глаза. День обещал быть спокойным и солнечным, а значит можно было немного расслабиться и между делами отдохнуть.       До ближних Южных Земель было пару недель пути, и мы, загруженные новым товаром, надеялись пройти этот путь без происшествий.       Обычно воды в этих краях были спокойными, но к обеду пятого дня начали происходить странные вещи. Внезапно налетевший, штормовой ветер затянул небо свинцовыми тучами, и вмиг наступила такая тьма, словно на море опустилась ночь.       — Это не к добру, — всматриваясь в черную даль, нахмурился Сэлдон — наш капитан, — не припомню на своём веку такое.       Море бурлило и пенилось, словно его вскипятили, и вскоре «Покоритель» вошёл ещё и в зону туманов. На этот раз тот был настолько плотным и липким, что казалось его можно было потрогать. Стоя друг от друга в метре мы не видели товарищей, и это у всех вызывало беспокойство. Можно было запросто наскочить на риф, и тогда нас ждала бы мучительная смерть от голода и жажды.       — Что прикажете делать, капитан?! — прокричал штурман Паоло, стараясь переорать бушующее море.       — Продолжаем идти строго на юг, — ответил Сэлдом, с беспокойством в голосе.       — Но компас сходит с ума! Я никогда такого не видел!       Нас кидало по волнам словно щепку, и среди команды стала нарастать паника. С каждой минутой море все больше сходило с ума, и все мы потихоньку стали осознавать, что скорее всего живыми нам на этот раз не выбраться. Мы наверняка уже сбились с курса, и Паоло скорей всего не знал, где мы сейчас находимся.       — Морской черт, раздери меня! Впереди скалы! — с отчаянием прокричал штурман, стоило нам выйти из тумана, и всеми силами попытался вывести корабль из опасной зоны.       Но было уже поздно…       Нас, словно неведомой силой, несло на серые камни и через мгновение послышался удар и треск. Передняя часть судна разлетелась в щепки. Судно тряхнуло так, что я, не удержавшись, кубарем покатился по палубе. «Покоритель» стал крениться на правый бок, и следующей волной нас всех снесло в черные воды.       Чудом ухватившись за обломок корабля, я из последних сил вцепился в его края, надеясь, что море куда-нибудь меня да выкинет. Я не знал, сколько времени меня носило по волнам. Я захлебывался водой, продрог до костей и из последних сил цеплялся за доску ослабшими пальцами. Когда я уже потерял всякую надежду на спасение, неожиданно ощутил под ногами твёрдую землю. Выбравшись на берег, я из последних сил, зарываясь пальцами в песок, продвинулся подальше от воды и отключился.       Пришёл я в себя, когда море уже стихло, а на землю опустились сумерки. Из-за кустов, что росли метрах в десяти от того места, где я сейчас находился, послышались голоса. Разобрав некоторые слова, я ощутил как у меня все похолодело внутри. Этот язык был мне знаком, хоть я и знал только его основы. И принадлежал он не кому-нибудь, а далеко недружелюбному народу — оркам.       Те земли, принадлежавшие этому народу, с которыми мы иногда торговали, были цивилизованными и среди них проживало немало людей. И даже смешанные браки уже не были редкостью. Но куда попал я, мне было неизвестно, и вполне могло оказаться так, что это было дикое племя, которое не прочь полакомиться человечиной.       Попытавшись встать, чтобы спрятаться от них за небольшой грудой валунов, я болезненно простонал и рухнул обратно на песок. Моё тело болело так, словно все кости в нем были переломаны, да к тому же сил даже просто отползти на метр совсем не осталось.       Из-за раздвинувшихся кустов показались две фигуры с факелами и вооружённые копьем и секирой. Осмотревшись по сторонам, они сразу же заметили меня и быстрым шагом направились в мою сторону.       — Кто ты такой? — грозно прорычал один из них и, схватив меня за шкварник, рывком поднял на ноги, — отвечай, чужеземец.       От боли во всем теле я простонал и непременно бы повалился назад на песок, если бы громила не держал меня крепко за предплечье.       — Имя?! — снова рыкнул первый, тряхнув меня.       Первый вопрос я не совсем понял, поэтому промолчал. Но мой скромный запас орочьего включал в себя то, что прозвучало в последующем вопросе и я поспешил ответить, пока орки окончательно не разозлилась и не насадили меня на копье.       — Вер-рон, — хрипло выдавил я и с ужасным акцентом попытался объяснить, кто я, — матрос с торгового судна, что направлялось из Белокаменного Города к Южным Землям.       — Это далеко от наших земель, — к моему удивлению поняв меня, с сомнением произнёс второй, — как ты попал сюда?       Вновь не до конца разобрав, что они хотели от меня, уставился на них вопросительным взглядом.       — Как? — рыкнул первый, ткнул мне в грудь пальцем, затем показал рукой плавающее движение и указал на берег.       — Шторм, — коротко ответил я, — меня вынесло на этот берег.       — Шторм? — недоверчиво произнёс второй и покачал головой, — он не мог принести тебя с вашего курса к нам. Ты шпион? Чего ты здесь вынюхиваешь?       Поняв только слова «шторм» и «курс» и прибавив к этому отрицательное мотание головой, я догадался, что они мне не поверили. И ничем хорошим это для меня, скорее всего, не кончится.       — Отпустите меня, — не особо веря в удачу, предложил я, — помогите уплыть отсюда.       — Не знаю, чего именно ты там бормочешь, — пробасил второй, скалясь, — но ты пойдёшь с нами. Пусть комендант решает, что с тобой делать.       Крепко держа за предплечья, громилы буквально поволокли меня в глубь земли, так как я даже толком не успевал переставлять ноги. Они что-то говорили про коменданта, значит отпускать меня были не намерены. Однако, судя по их одежде и оружию, этот народ был цивилизован. А это значило, что шанс остаться в живых у меня все же еще имелся.       Минут пять мы шли по еле заметной в темноте тропинке, затем свернули на широкую насыпную дорогу и вскоре оказались у высоких ворот. Город окружала массивная, метра в три, каменная стена, вдоль которой была поставлена дополнительная защита в виде стесанных острых кольев.       Первый орк что-то громко прокричал, и через мгновение тяжёлые кованые ворота распахнулись, издав характерный скрежет. Город встретил нас тишиной. Выложенная камнем дорога привела нас к двухэтажному зданию форта.       — Вот, поймали на берегу, — что-то рыкнув, пихнул меня в спину орк и я, запнувшись, повалился на холодный пол, прямо у самых ног, очевидно, коменданта.       — Вставай! — рявкнул второй и за шиворот, буквально подбросив, поставил меня на ноги, — чего разлегся!       — Кто ты? И что делаешь на наших землях? — грубоватым голосом спросил старший орк.       — Веррон, — снова представился я, скорее догадавшись, чем поняв, чего ему от меня было нужно, — я моряк. Попал в шторм, — на ломанном орочьем добавил я, — помогите вернуться к Южным Землям.       — Что ты там бормочешь? — недовольно проговорил комендант, — разобраться бы с тобой, да ты ничего не понимаешь. Останешься здесь, пока не выучишь язык и не объяснишь, чего забыл в «Скалистых Горах».       — Где? — неожиданно для себя, пискнул я и почувствовал, как по спине пополз липкий страх.       Если до этого меня трясло от холода, так как климат здесь был более суровым, то теперь я дрожал от страха. Всем было известно, что народ со «Скалистых Гор» не обладал особым дружелюбием к незваным гостям. На чужие земли они совались редко и только для торговли. Но если кто-то попадал на их территорию, с теми расправлялись безжалостно.       Остров «Скалистых гор» находился на севере в районе вечных туманов. Как нас занесло в такую даль, если мы плыли в противоположном направлении, для меня было загадкой. И разгадать её мне, скорее всего, не удастся никогда.       Мысленно попрощавшись с жизнью и приготовившись к казни, я взглянул в тёмные, практически чёрные, глаза коменданта. Тот, больше ничего не сказав, махнул рукой и направился к письменному столу. Меня же, скрутив под руки, куда-то повели.       По крутой лестнице мы спустились в подвал, где находилась темница.       — Посидишь пока здесь, — грубо запихнув меня в одну из камер, орк захлопнул дверь, щёлкнул несколько раз в замке, далеко не маленького размера ключом и молча удалился.       Подергав несколько раз за прутья решётки, я тяжело вздохнул и осмотрелся. Камера была небольшой. В углу находился низкий, сколоченный из грубого дерева, топчан. На нем лежал тонкий матрас, набитый соломой, которая выглядывала из небольшой дыры. На матрасе валялась скомканная овечья шкура, служившая очевидно одеялом, но вот подушки, к сожалению, не наблюдалось. Продрогнув до костей, все ещё одетый во влажную одежду, я опустился на постель и укрылся шкурой.       В подвале было холодно и сыро, хоть сквозных щелей и не наблюдалось. Стянув сапоги, я уже с ногами забрался на кровать и полностью укутался в теплый мех. Дождавшись пока меня не перестанет трясти от холода, снова огляделся.       Напротив кровати у стены стоял трехногий табурет, а на нём небольшой глиняный таз, очевидно служивший для умывания. На самой стене в проржавевшем подсвечнике тускло догорала одинокая свеча. Больше в камере ничего не было.       Шторм и переживания отняли немало сил и вскоре меня начало клонить в сон. Закутанный в тёплую шкуру я быстро согрелся и разомлел. Но стоило мне прилечь, как на лестнице послышались шаги. Щёлкнув замком, в камеру вошёл уже давно не молодой орк, редкая седина выдавала его возраст, хоть морщин на лице, как у людей, у него ещё не было.       — Ешь! — поставив на кровать поднос хоть и сурово, но без какой либо злобы, сказал он и вышел из камеры.       От еды по помещению разнесся приятный аромат, и в животе у меня жалобно заурчало. Только сейчас я осознал, насколько был голоден и не теряя ни минуты притянул поднос поближе. Мой ужин состоял из лепешки, зерновой каши и воды.       Жадно впиваясь зубами в лепешку и запивая её водой, я чуть ли не мурчал от удовольствия, настолько еда казалась мне вкусной. Съев хлеб до последней крошки и вылизав чашку чуть ли не до блеска, я поставил поднос на пол и снова прилег, намереваясь наконец-то отдохнуть.       Однако и на этот раз у меня не получилось этого сделать. Вернувшись за подносом, пожилой орк заодно сводил меня в уборную, которой оказалась глубокая яма за загородкой из досок. Надо ли говорить о том, какой там стоял «аромат»? Быстро сделав дело я поспешил вернуться в камеру и после того, как орк удалился, смог, наконец-то, завалиться в кровать, чтобы как следует отдохнуть.

***

      С утра меня разбудил щелчок замка и скрежет открывающейся двери. Снова тот же пожилой орк принёс мне завтрак: лепешку и кувшин, судя по аромату, с чем-то ягодным, а так же наполнил глиняную чашу водой.       — Мыться, — сказал он и протянул кусок грубой ткани.       Забрав ткань и проводив взглядом удаляющегося орка, я быстро умылся прохладной водой и приступил к завтраку.       На этот раз лепешка была с какой-то зеленью. При виде неё у меня возникла мысль, что меня решили отравить. Но, попробовав кусочек, я понял, что это медвежий лук, который у нас пользовался популярностью у бедняков, заменяющих им чеснок.       Вскоре, после того, как я покончил с завтраком, за мной пришли вчерашние два орка и, сводив в уборную, вывели во двор.       — Держи! — вручил мне один из них лопату и, толкнув в спину, рявкнул: — пошёл!       Покинув поселение через небольшие кованые ворота, мы перешли по мосту через бурлящую реку и, миновав заросли отвратительно пахнущего кустарника, вышли в поле.       — Копай! — приказал второй орк, указав на лопату.       То, что я должен был выкопать могилу сомнений у меня не вызывало. По всему полю то тут, то там возвышались низкие холмики, большинство из которых уже были заросшие травой и даже молодым кустарником. В холмики были воткнуты колья, на которых красовались черепа каких-то животных. И эти жуткие тотемы, скорей всего, служили для отпугивания и препятствовали разорению могил.       От мысли, что меня привели сюда для того, чтобы я сам себе вырыл яму, тошнота подступила к горлу, а по спине прополз мерзкий холодок. Умирать мне, разумеется, не хотелось, а тем более быть похороненным заживо.       — Копай! — прорычал первый и в мгновение на мою спину обрушился взвигнувший кнут.       Вскрикнув от боли и неожиданности, я принялся за работу. Земля была твёрдой и каменистой, и у меня с трудом получалось хоть на половину воткнуть в неё лопату.       — Поторапливайся! — что-то недовольно бросил один из надсмотрщиков и вновь стеганул меня по спине.       От удара мои ноги подкосились, и только благодаря воткнутой лопате, я не повалился наземь.       Как мне показалось, я рыл могилу на протяжении нескольких часов, стерев кожу на ладонях в кровь. По окончанию работы я уже не чувствовал ни рук, ни ног и с трудом мог разогнуть спину.       Яма получилась неглубокой, всего около метра, но достаточно широкой, что показалось мне немного странным.       Приготовившись к худшему я ожидал, что сейчас меня лишат жизни и закопают в этой самой яме. Но, на удивление, никто убивать меня не спешил. Один из орков приказал мне присесть в высокой траве, а второй отправился в сторону города.       Примерно через полчаса первый орк показался из-за кустов, а за ним следовали ещё несколько и тащили что-то замотанное в кусок ткани. Остановившись у края ямы, орки плюхнули на землю свою ношу и размотали её. Мерзкие мурашки медленно поползли у меня по спине, стоило увидеть что, а вернее кого принесли орки.       На куске ткани лежали два окровавленных, с отрубленными головами, трупа дикарей.       — Монго, — указал второй орк на тела, — плохие.       Как я догадался — Монго было скорей всего дикое племя, которое так же обитало на острове и, как это часто бывало, совершало набеги на поселение. Но что меня удивило, этот народ орков не сжигал трупы врагов, как это делали на других землях, а хоронил их, пусть и без должных ритуальных почестей. И здесь, на этом поле, уже образовалось целое кладбище.       Один из орков, что несли трупы, спихнул ногой тела в яму и сверху накинул на них ткань. Наблюдая за процессом, я испугался, что сейчас и меня, ударив чем-то по голове, столкнут в эту яму. Или заставят закапывать могилу, а я даже сидел уже с трудом. Но, хвала Древнейшему, на этот раз орки сделали все сами и, закопав яму как следует, примяли землю ногами.       — Вставай! — приказал мой охранник и, кое-как поднявшись, я последовал за ним.       Вернувшись в темницу, я сразу же забрался на топчан. От любой попытки улечься поудобнее то тут, то там сковывало мышцы, вызывая при этом сильную боль. Плавая на «Покорителе» я всегда считал себя сильным и выносливым. Но сегодня все это куда-то испарилось, и теперь я лежал и кряхтел от любого малейшего движения. Если меня, как пленника, и дальше будут так эксплуатировать, то долго я не протяну.       Вскоре, после моего возвращения, снова пришёл один из орков и вместе с едой принёс какую-то книгу.       — Учи! — хохотнул он и удалился.       Сегодня на обед вновь была каша, но в этот раз я нашёл в ней и несколько кусочков мяса. Значит убивать меня орки все же не намерены. Иначе вряд ли бы стали так сытно кормить.       Съев обед, я убрал поднос на пол и, поудобней разместившись на топчане, открыл книгу. Ею оказался словарь с орочьего на людской. И похоже, раз мне его принесли, высылать меня с острова не собирались. Скорее всего, мне придется остаться здесь до конца своих дней.

***

      В темнице я провел несколько недель. За это время меня ещё не раз выводили из неё для работы. Но, хвала Древнейшему, копать могилы меня больше не заставляли. Несколько раз я пропалывал грядки с тем самым медвежьим луком. Помогал собирать урожай овощей и фруктов. А также ухаживал за скотом.       Как долго меня ещё собирались продержать в темнице я не знал. Но за это, пусть и короткое время, я истосковался по морю. По его солоноватому запаху, по его темно-синим водам. По свежему ветерку, раздувавшему паруса, подгоняя «Покровитель» вперёд. С тоской и болью на душе я понимал, что больше никогда не смогу отправиться на нем в плавание. Больше никогда не увижу нашу дружную команду, которая за столько лет стала для меня семьёй.       Удалось ли кому-нибудь из них спастись, или на этот раз морской дьявол всех утянул на дно? Об этом я мог лишь гадать. Но стоило мне вспомнить товарищей, на душе становилось так паршиво, что хотелось лезть на стену или рвать волосы на голове. Поэтому я даже был рад, что меня продолжали эксплуатировать как раба. Так, хоть на несколько часов, я мог забыться. Мог дышать свободно. Мог продолжать жить.

***

      Растянувшись на постели, я отдыхал после очередного сбора урожая, по словарю «изучая» орочий язык. Язык этого народа был несложным. Знаков в их алфавите было на порядок меньше, да и речь немного скуднее людского. За эти пару недель у меня получилось выучить необходимые на первое время слова и теперь, хоть и с акцентом, я мог общаться с моими надзирателями короткими предложениями.       Ближе к ужину вновь пришёл пожилой орк, которого не было почти неделю, но вместо еды, он принёс плащ-накидку.       — Надевай, — скомандовал он, — на улице дождь.       Гадая, по какой причине меня вдруг вечером снова решили отправить на работу, я поднялся с топчана и нацепил накидку.       — Пошли, — махнул орк рукой и направился к выходу.       Во время дождя значительно похолодало и я, посильнее закутавшись в плащ, поспешил за орком. Выйдя за стены форта, он подошел к повозке, запряженной грузным конём.       — Залазь, — указал он на место рядом с извозчиком и, отвязав коня, ловко уселся рядом со мной, — я — Улган, — добавил он и стеганул коня.       Минут десять мы ехали по безлюдной дороге, что шла вдоль забора и полей, скорей всего, засеянных кукурузой. В город меня, по какой-то причине, ещё ни разу не выводили. Возможно этот народ не особо жаловал людей, и надзиратели не хотели, чтобы на меня накинулись с кулаками.       Вскоре мы остановились у небольшого дома, и орк слез с повозки.       — Пошли, — привязав коня, махнул рукой он.       Войдя во двор я мельком оглядел дом, который по виду напоминал глиняный кувшин и был практически круглым. Оказавшись внутри, я внимательно осмотрелся. Улган не сказал, куда меня привёз, но судя по обстановке внутри, это было его жилище.       Посреди помещения горел, выложенный камнем, очаг, труба которого исчезала в потолке. Над огнём висел котёл с кипящей и вкусно пахнущей едой. По правую сторону находилась мойка, несколько шкафов из грубоватой древесины и пару бочек. Слева стоял стол, два табурета и лавка. Чуть подальше виднелся топчан застеленный шкурами и мехом какого-то неизвестного мне зверя.       С виду дом казался гораздо выше, но внутри потолки были низкими и по началу это меня удивило, пока я не приметил лестницу, недалеко от топчана, что вела на второй этаж.       — Садись, — отвлек меня от разглядывания комнаты Улган, указав в сторону стола.       Сняв накидку и повесив на крюк около двери, я прошёл к указанному месту и только успел присесть, как раздался скрип и по лестнице спустился ещё один орк.       — Ты снова задержался, — с беспокойством спросил он.       — Привёз тебе обещанного помощника, — ответил Улган, указывая в мою сторону.       Заметив меня, молодой орк с нескрываемым любопытством в глазах уселся напротив.       — Это Веррон, — представил меня пожилой орк, — это мой сын — Хагу, — кивнув на молодого, добавил он, — будешь жить здесь и помогать ему. Он рыбак. Ты моряк, значит справишься.       Снова скорее догадавшись, чем поняв о чем сказал Улган, я кивнул и перевёл взгляд на Хагу. Молодой орк отличался от отца не только цветом кожи, она была чуть светлее, но и более стройной фигурой. Он был пониже и уже в плечах. Возможно, младший был ещё совсем юн и через пару лет подрастёт и возмужает.       Так как на кухне стал хозяйничать Улган, подготавливая все к ужину, я предположил, что живут они вдвоём, и хозяйки в этом доме нет. Но спрашивать об этом я пока не стал.       Весь ужин, состоявший из мясной похлебки с брюквой и лепешки, Хагу с любопытством разглядывал меня. Возможно, я был здесь единственным человеком, вот и вызывал у молодого такой интерес.       — А теперь спать, — собрав посуду, скомандовал Улган и направился к мойке.       — Пошли, — соскочив с места, позвал меня Хагу и поспешил к лестнице.       Поднявшись наверх мы оказались в маленькой комнатушке, в которой помещался только широкий топчан. Небольшое количество одежды весело на крючках или лежало рядом с местом для сна. Никаких шкафчиков или полочек для неё не наблюдалось. В отличии от тюремной кровати, здесь имелись подушки, да и выглядела она мягче и теплее.       — Ты понимаешь наш язык? — поинтересовался Хагу, ловко стянув с себя рубаху, пошитую из грубоватой ткани и кожаные штаны.       — Только основы, — ответил я, раздеваясь.       — Ничего, я тебя быстро научу, — весело проговорил он, нырнув под меховое одеяло, — надеюсь ты не против, что придётся спать со мной?       Не поняв и половины сказочного моим новым знакомым, я вопросительно взглянул на него. Ничего не ответив, Хагу отбросил одеяло и похлопал рядом с собой. Для меня спать рядом с парнем не было чем-то из ряда вон выходящим. Мы частенько засыпали в куче, чтобы было теплее. Да и не раз я проводил ночи с кем-то из команды. Для моряков это было совершенно нормальным явлением, ведь иной раз нам приходилось проводить по несколько месяцев в море, а желание близости в это время никто не отменял. Поэтому я без особых колебаний примостился рядом с орком и быстро накрылся, чтобы наконец-то как следует согреться.       — Ясных снов, Веррон, — тихо проговорил Хагу и, устроившись поудобнее, задул стоявшую неподалёку лампу, — завтра поднимемся рано, так что отдыхай.       — Ясных, — ответил я, немного удивившись такому пожеланию, и повернулся на бок.       Я всегда считал, что пожелание Ясных снов было только людским, но этот молодой орк откуда-то знал о нем. И возможно я ошибался и на этом острове, кроме представителей этого народа, проживали и люди.       Вообще это семейство отнеслись ко мне очень даже неплохо. Они не обращались со мной грубо, не сделали своим рабом, а взяли к себе в качестве помощника. Возможно мы ошибались на их счёт и не все они здесь были такие суровые и жестокие, как нам рассказывали о них?

***

      — Веррон, скоро рассвет, — сквозь сон услышал я тихий голос орка, тормошившего меня за плечо.       Потянувшись и зевнув, я нехотя поднялся с кровати. В море нам не раз приходилось вскакивать посреди ночи, если вдруг налетал шторм. И мы, закаленные не одним годом плавания, без проблем спешили на помощь товарищам по команде. Но за эти недели, проведённые в темнице, и валяясь на кровати чуть ли не целыми днями, я успел слегка привыкнуть к такому образу жизни. Поэтому, сейчас мне было уже не так легко подняться в такую рань.       — Ничего, скоро привыкнешь, — подмигнул Хагу, протягивая мне сложенную стопкой одежду, — вот, возьми. Правда она, скорее всего, будет тебе немного великовата, но твою, думаю, надо бы уже постирать, — хохотнул он и направился к лестнице.       Кое-что поняв из сказанного, я усмехнулся и, взглянув на свои штаны, лежавшие у топчана, соглашаясь кивнул. Орк был прав. Все это время я ходил в том, в чем меня вынесло на берег и хоть немного освежить одежду удавалось только в дождь. Я замерзал, но продолжал стоять под ледяными каплями, в надежде, что они хоть немного смоют грязь и неприятный запах пота. А по возвращению в камеру, я развешивал одежду на чашу для мытья, и грелся, закутавшись в шкуру.       Одевшись в кожаные штаны, рубаху и меховой жилет, я аккуратно сложил свою одежду, надеясь, что уже сегодня мне удастся её постирать. Спустившись вниз, я застал Хагу за подготовкой к завтраку. Улган ещё спал и гулко похрапывал, завернувшись в мех.       Двигаясь по кухне практически бесшумно, но довольно-таки ловко, словно дикая кошка, орк завернул в ткань наш завтрак, сложил его в сумку и кивнул в сторону накидки. Стараясь не шуметь, я накинул меховой плащ и мы тихо вышли на улицу.       Оказавшись на свежем воздухе я жадно вздохнул его полной грудью. Вдалеке только-только забрезжил алый рассвет, оповещая о наступлении нового дня. По утрам воздух уже был холодным и слегка обжигал горло при вдохе. Поежившись, я поплотнее закутался в плащ и поспешил за орком.       Хагу первым делом показал мне, где находилась уборная. Воспользовавшись ею и умывшись скопившейся в чаше дождевой водой, я снова последовал за орком.       Мы шли около десяти минут, перебрасываясь короткими фразами, и вскоре оказались у небольших ворот. Орк в одеянии стражника, с недоверием покосившись в мою сторону, открыл нам их и мы вышли за пределы поселения.       — С этой стороны опасности нет, — сказал Хагу, бодро шагая по узкой тропинке, — Монго к морю не суются.       — Почему? — поинтересовался я, вспомнив про дикое племя, обитавшее на острове.       — Не знаю, — пожал плечами орк, — может боятся дух моря. Но ты не переживай, они выходят только ночью. Днем они прячутся в пещерах на севере.       Пожалуй в свободное от работы время надо бы попросить Хагу поучить меня орочьему. Потому как из сказанного им, я понял лишь несколько слов. Очевидно заметив, что я не понимаю, орк улыбнулся и похлопал меня по плечу.       — Ничего, я тебя научу нашему языку. Я знаю немного ваш, но мои знания не намного лучше твоих, — рассмеялся он и весело потопал дальше.       Выйдя к морю, мы подошли к небольшому причалу, у которого была пришвартована парусная лодка. На берегу стояло несколько бочек, немного больше тех, какими пользовались мы. Хагу ловко забрался в лодку и, достав пару досок, выложил их словно трап.       — Сможешь закатить сюда бочки? — спросил он, указывая в их сторону.       Кивнув, я опрокинул одну из них и, приложив все свои силы, закатил её по доскам вверх. Орк с другой стороны перехватил ее и опустил на дно лодки. Таким способом мы перетащили все бочки на лодку, и я забрался на борт.       Выйдя в море, я прикрыл глаза подставив лицо прохладному ветерку. Я жадно вдыхал солоноватый аромат, по которому так истосковался. Я переживал, что больше никогда не увижу эту зеленовато-синюю гладь. Но, хвала Древнейшему, мне повезло оказаться в семье, где есть рыбак, и теперь я снова буду выходить в море, пусть и на короткое время.       — Торгу, мой помощник, погиб месяц назад от ядовитых стрел Монго, — как мог объяснил мне Хагу, пока мы плыли к нужному месту, — у них такие трубочки, откуда они выдувают их, смазанный в соке боабо, — рассказывая это, он также показывал мне, чтобы я лучше смог его понять, — Боабо — это такое растение в горах. Его ягоды очень вкусные, а вот листья ядовиты. Знаешь, одному очень трудно со всем справиться, вот отец и выкупил тебя. Для тебя же море — дом родной. Значит сможешь стать мне отличным помощником.       Хагу старался говорить медленно и внятно, а благодаря тому, что ещё и показывал, мне удавалось понять многое. Что меня удивило, так это то, что Улган, оказывается, заплатил за мою свободу. Почему он это сделал, мне было непонятно. Неужели только из-за того, что бы я мог помочь его сыну?       — Так, предлагаю сначала перекусить, — добравшись до места, Хагу достал из сумки хлеб и глиняный узкий кувшин заткнутый пробкой.       Отдав мне одну лепешку с зеленью, он уселся на скамью и похлопал рядом с собой.       — Это молоко яков, не знаю, употребляете ли вы его, — подал мне кувшин орк, — оно намного сытнее и полезнее козьего.       Молоко оказалось очень даже вкусным и жирным, что было немаловажно в прохладную погоду. Небо все так же бы затянуто тучами, и вскоре начал накрапывать дождь. Пока мы завтракали, снова немного поболтали о предстоящей работе.       Покончив с едой мы приступили к работе. Первым делом занялись сетями, расправляя и забрасывая их в море. Все это время, словно малому дитю, Хагу показывал и объяснял, что мы делали, и что и как называлось. Я старался запомнить как можно больше, чтобы в следующий раз у нас не возникло проблем в совместной работе. Да и чем я быстрее изучу орочий, тем комфортней нам будет общаться. Похоже, я все равно застрял здесь надолго, если не навсегда, и без языка мне здесь не прожить. Не вечно же я буду обитать в доме, принявшей меня семьи.       После того как мы заполнили рыбой все бочки, сложили сети и направились к берегу. Уже подплывая к причалу я приметил неподалёку от него повозку с запряженным в неё конём. Больше никого рядом не было и было непонятно, кто приехал на ней и оставил её здесь для нас.       Пришвартовавшись, Хагу попросил меня остаться на борту, а сам подошёл к высокому столбу с блоком, который использовали для разгрузок или загрузок кораблей. Развернув его в сторону лодки, орк указал мне на три крюка, которыми, как я понял, должен был зацепить бочки. Справившись с этим, я поинтересовался у орка, не нужна ли ему моя помощь, но тот отрицательно покачал головой.       Наблюдая за ним мне казалось, что он даже особо не напрягался, наматывая канат и поднимая бочку. Я бы наверняка в одиночку не справился с этой работой. Хоть Хагу и не был таким здоровяком, как его отец, но все же обладал орочьей силой и выносливостью.       Развернув столб в сторону повозки, он осторожно опустил в неё бочку и отцепил крюки. Загрузив все бочки, мы разместились спереди и медленно покатили в сторону ворот.       Сегодня я впервые оказался в самом городе. Здесь все жилые дома были такими, как у Хагу. Все остальные здания практически ничем не отличались от наших. Подъехав к одному из них, орк передал все бочки с рыбой хозяину и вернулся к повозке.       — Вот, держи, — поровну разделив полученные за улов деньги, протянул он одну часть мне.       — Нет, — покачал я головой, — я только помогал тебе. Возьми себе больше.       — Бери, — настойчиво сунул он мне деньги в руку, — у меня их хватает. Всё равно особо тратить не на что. Девушки у меня нет, подарки покупать не надо, — подмигнув, объяснил он мне, — а тебе пригодятся. Я отведу тебя к торговцу, думаю ты найдёшь там что-то для себя. Зима близко, и она у нас очень суровая.       — Хорошо, — сдавшись, согласился я, — спасибо.       Как я догадался, Хагу был одинок, но похоже его это ничуть не расстраивало. Возможно, он действительно был ещё слишком молод, чтобы заморачиваться по этому поводу. Ему вполне могло оказаться не больше шестнадцати и он ещё успеет обзавестись невестой, стоит ему немного повзрослеть и возмужать.       — Давай сначала пообедаем, — предложил он, остановив повозку у какого-то здания, — в этой таверне очень вкусно готовят.       Войдя в таверну я огляделся и замер. У окна за столом сидело несколько людей в компании орков и весело беседовали с ними.       Пока мы ехали по городу, нам не встретилось ни одного представителя моего народа, и я снова было подумал, что я здесь единственный.       — Что будете брать? — спросила нас пышных размеров молодая женщина, стоило нам разместиться за столом.       — Как обычно, — улыбнулся Хагу и кивнул в мою сторону, — и моему другу тоже самое.       — Хорошо, — улыбнулась она в ответ и удалилась.       — И много здесь живёт людей? — тут же задал я давно волнующий меня вопрос.       — Хм, — задумался Хагу, — где-то процентов десять.       — Ого, — удивился я.       Это было не так уж и мало, учитывая те слухи, что ходили про этот народ. Интересно, они все были оставлены здесь, как и я, силой? Или кто-то все же добровольно прибыл на этот остров?       — У нас тут и юные девушки есть, — подмигнул мне Хагу, — может и невеста для тебя найдется.       — Нет, — покачал я головой, — заводить семью я пока не собираюсь.       — Как хочешь, — хитро улыбнулся он, — но если что, могу показать, где находится дом для… плотских утех, — склонившись ко мне, лукаво добавил он и поиграл бровями.       — Э-э, не-е, благодарю, — сообразив, о чем говорил Хагу, усмехнувшись ответил я.       Как-то мне сейчас было не до этого. Сейчас меня больше волновало то, как мне выжить здесь, если вдруг однажды Улган выставит меня за дверь.       После обеда в таверне Хагу, как и обещал, отвёз меня на базар. На свои первые заработанные деньги я прикупил себе меховые сапоги и вязанную рубаху. А так же, как и орк, взял крупы на кашу и немного овощей. Эта семья приютила меня, но сидеть у них на шее мне было бы стыдно. Поэтому я решил всячески помогать им и в хозяйстве.       К вечеру стало холодать, и я продрог до костей. Вернувшись в дом, первым делом я присел у очага погреться. Хагу, усмехнувшись, пошёл помогать отцу готовить ужин. Вскоре, достаточно согревшись, я присоединился к ним. Расставил посуду, разложил лепешки и разлил по кружкам ароматный напиток. Сегодня на ужин была похлебка из неизвестного мне овоща и рыбы. Хоть блюда приготовленные орками и были простыми, но довольно-таки вкусными.       Прибрав после ужина и посетив уборную, мы с Хагу вновь отправились на боковую.       — Завтра у меня свободный день, можем снова отправиться в город, — предложил орк, растянувшись на топчане, — можем выпить пиво.       — Сколько тебе? — поинтересовался я, услышав о пиве и вспомнив о его словах про дом утех, вряд ли шестнадцатилетнему подростку позволили бы посещать такое место.       — Я знаю почему ты спросил об этом, — повернувшись ко мне, ответил Хагу, — мне двадцать, хоть я и не выгляжу как отец. Моя мать была как ты, человеком. Она умерла при родах.       Вот этого я никак не ожидал услышать. Оказывается, Хагу был наполовину орк, наполовину человек. Поэтому-то он и отличался от отца, хоть и унаследовал от него большую часть.       — Знаешь, моё племя по большей части преданны в любви. Если мы полюбим кого, то это на всю жизнь, — продолжил он и посмотрел мне в глаза таким взглядом, что у меня волнительные мурашки пробежались по спине, — вот отец и остался один. Он сам растил и воспитывал меня, и не захотел жениться снова.       Об орочьей преданности друг другу было известно всем. Они не подставляли друг друга, как мы люди, чтобы добиться своего. Они никогда не шли друг на друга войной. Нам бы следовало поучиться у них этому.       — Тебе повезло с отцом, — все, что смог сказать я, услышав его откровения.       — Это да, — согласился он и тяжело вздохнул, — только я не хочу, как он влюбиться и потерять свою любовь, — добавил он и, отвернувшись, закутался в мех, — ясных снов, Веррон.       — Ясных снов, Хагу, — ответил я и, сглотнув ставший поперёк горла ком, тоже поплотнее укрылся, чтобы согреться.

***

      Уже больше месяца я проживал в доме орков. Они по прежнему относились ко мне хорошо, и вскоре я уже чувствовал себя членом семьи, а не гостем. Мы часто с Улганом по вечерам вели интересные беседы, пока готовили ужин. Я узнал печальную историю его любви и мне было искренне жаль этого одинокого пожилого орка.       Всё свободное время я проводил вместе с Хагу и надо было сказать, что общение с ним очень хорошо помогло мне подучить орочий. Я стал неплохо понимать этот язык, хоть и говорил пока с ужасным акцентом. Из-за чего Хагу частенько потешался надо мной, но делал он это по доброму, и я ничуть не обижался на него за это. Он стал для меня близким другом, которого у меня до этого не было.       Но так хорошо относились ко мне не все. Не раз, прогуливаясь с Хагу по городу, я подвергался нападению. По поселению продолжали ходить слухи, что я был засланным. Что я прибыл на этот остров, чтобы изучить его и его жителей, передать все это своему народу и прийти сюда с войной, чтобы захватить землю себе. Всё мои попытки убедить нападавших, а в основном каждый раз это были одни и те же, в том, что я простой моряк, проваливались раз за разом. И даже то, что на повторном допросе комендант убедился в честности моих слов и выдал бумагу, в которой стояло, что я не опасен и теперь являлся полноправным жителем поселения, не смогло переубедить нападавших. Меня не пускали в некоторые заведения, оплевывали, кидались камнями и даже однажды слегка побили. Хагу заступался за меня как мог, но его словам никто не верил и пару раз называли предателем.       Кто распустил эти слухи я точно не знал, но предполагал, что это могли сделать те двое солдат, что нашли меня и охраняли впоследствии. Они до последнего обращались со мной не особо хорошо. Если я делал что-то не так, тут же стегали кнутом. Возможно им не понравилось, что у них отобрали единственное «развлечение». И от злости решили очернить меня.       Хагу успокаивал меня, утверждая, что ещё пару месяцев и всем это надоест. Что так было со многими людьми, случайно попавшими на этот остров. Что первое время недолюбливали всех, но потом нападавшим надоедало и они оставляли их в покое. Мне очень хотелось в это верить, так как отпускать меня с этого острова не собирались, и похоже мне все же предстояло прожить здесь до конца моих дней.       Я по-прежнему работал с Хагу. Я быстро научился всем хитростям рыбака, мы с орком отлично справлялись и уже через неделю увеличили количество улова на несколько бочек. Хагу не уставал повторять, что это сам Древнейший послал ему меня. Что прежний его помощник был ленивым и иной раз они кое-как за весь день могли выловить хотя бы половину требуемого улова. Работа мне нравилась, она была не особо тяжёлой, но главное, я мог проводить какое-то время в море, по которому сильно тосковал.       За то время, что я работал, смог подкопить денег на случай, если мне предстоит жить одному. Хоть я и привык к семейству орков, но понимал, что это будет не навсегда. Поэтому я старался тратиться только на продукты. Хагу шутил, что если и дальше так будет, то я на всю жизнь останусь один. Если я не буду одеваться прилично, то никакая девушка не посмотрит в мою сторону. Он постоянно пытался свести меня с кем-то, не понимая, что мне это было не нужно.       Проводя большую часть жизни в плавании, я ни разу не задумывался о семье. Вся моя жизнь состояла из моря. Поэтому жениться и остаться на каком-нибудь острове в мои планы не входило. Плотские потребности я удовлетворял с кем-нибудь из команды или редкими посещениями дома утех, когда мы останавливались на каком-нибудь острове. Этого мне вполне хватало, поэтому постоянных отношений я никогда не искал. Однако, прожив какое-то время в этом поселении я стал замечать, что что-то во мне изменилось. И изменилось с тех пор, как я оказался в доме Хагу.       Этот молодой орк с каждым днем волновал меня все больше. Мне все сложнее было находиться с ним рядом и не позволять себе дотронуться до него, обнять, прижав к себе как можно плотнее. Ложась спать, я старался отодвинуться от него или вовсе отвернуться. Возможно так сказывалось долгое воздержание и меня манило его упругое молодое тело. В том, что я мог в него влюбиться, я сомневался. Но он явно был мне не безразличен.       О том, как относился Хагу к однополым отношениям я не знал. Он часто говорил о девушках и меня пытался с ними свести. Из этого я сделал вывод, что парни его не привлекали, поэтому и молчал о своей тяге к нему. Я знал, что орки к такому виду отношений, в отличии от людей, относились более спокойно. Они даже создавали однополые семьи или семьи, где третьим членом была орчиха. Но относилась ли к этому также приютившая меня семья, я не знал, поэтому решил не рисковать и жить дальше как и до этого, плыть по течению и надеяться на лучшее.       Сегодня у нас вновь был свободный день и мы собрались пройтись по лесу в поисках каких-то ягод и грибов. Проснулся я в одиночестве и, спустившись, нашёл Хагу во дворе. Он в одних штанах стоял у уборной и обмывал тело водой из чаши. Я невольно загляделся на него. Облапал крепкие плечи, сильные руки, накачанную грудь и упругий живот. Спустился ниже и чуть задержался взглядом в паху. Меня моментально бросило в жар, хоть на улице и было довольно-таки прохладно, а в штанах стало слегка тесновато. Тряхнув головой, стараясь избавиться от возникших непристойных мыслях, я поприветствовал его и быстро вошёл в уборную.

***

      — В нашем лесу ты ещё не был, — весело проговорил орк, когда мы покинули город.       — Думаешь он сильно отличается от наших? — усмехнувшись, спросил я, шагая с ним рядом.       — Я просто уверен в этом, — подмигнул он, — главное успеть вернуться до начала сумерек.       Минут двадцать мы шагали по тропинке, бегущей между полей и прячущейся среди деревьев. Лес на этом острове был в основном сосновым и скалистым. Трава в нем практически не росла, а земля была усыпана сосновыми шишками, веточками и хвоей. Кое где рос кустарник с чёрными блестящими ягодами. Возле такого и остановился Хагу.       — Видишь, у этого куста листья шероховатые и есть шипы на ветках. Значит это «воронов глаз».       — «Воронов глаз»? — удивленно переспросил я.       — Ага, так эти ягоды у нас прозвали, — усмехнувшись, кивнул он, — но есть ещё другие, там у куста листья гладкие и блестящие, а вот ягоды почти не отличаются. Но «чернявка» ядовита даже для орка. А тебя в считанные секунды в иной мир отправит. Будь осторожен.       В лесу мы провели несколько часов. Набрали полную корзину ягод, из которых, по словам Хагу, Улган приготовит вкусный пирог. Найденные грибы мы решили пожарить с брюквой и гусиным мясом, что вчера приобрели на базаре.       — Ты бы хотел вернутся в родные края? — вдруг спросил Хагу, когда мы брели по лесу, возвращаясь домой.       — Хотел, — честно ответил я.       Я действительно очень скучал по родным местам. Хоть до этого я иной раз и по полгода не бывал в них, но так не печалился, потому как знал, что рано или поздно вернусь туда. Я тосковал и по команде и «Покровителю». Тосковал по морю. Но я понимал, что обратно мне никогда не вернуться, поэтому ничего не говорил Хагу и старался не выдать свою грусть. Но похоже я плохо ее скрывал, и он все же обо всем догадался.       — Понимаю, здесь все для тебя чужое, — резко остановился он и пристально заглянул мне в глаза, — и даже мы с отцом?       — Нет, — покачал я головой, — вы для меня стали практически семьёй.       — Но если бы появилась возможность, ты бы уехал, да? — почему-то злясь, спросил он и слегка толкнул меня в грудь.       От толчка, чтобы не упасть, я сделал шаг назад и уткнулся спиной в ствол дерева.       — Ты бы бросил меня, Веррон? — настойчиво продолжил он и, подойдя почти вплотную, оставил на губах короткий поцелуй, — бросил бы меня?       — Я не знаю… — прошептал я, смотря в потемневшие глаза.       Сейчас я действительно не знал этого. Разумеется я был бы рад вернуться в родные края. Наняться матросом на какое-нибудь торговое судно и снова бороздить бескрайние просторы моря. Но был бы я так же счастлив как и до встречи с Хагу? В этом я уже сомневался.       Хагу, стоял неподвижно и выжидающе смотрел мне в глаза. Он был настолько близко ко мне, что я ощущал его учащенное горячее дыхание. Казалось я даже слышал стук его рвущегося из груди сердца. Положив ладонь ему на лицо, я мягко погладил большим пальцем у уголка губ. Хагу судорожно вздохнул, повернул голову и поцеловал в середину ладони.       — Я помогу тебе вернуться, — успокоившись, тихо сказал он, и его глаза наполнила влага, — мне больно видеть печаль в твоих глазах, которую ты так тщательно пытаешься скрыть. Ты стал очень дорог моему сердцу, именно поэтому я отпущу тебя и помогу вновь увидеть родные края. Вновь оказаться в море, ведь оно — это твоя жизнь. И как бы я не привлекал тебя, мне не удастся его заменить.       Его голос дрожал, а по щеке медленно скатилась слеза. Нам всегда твердили, что орки — злобные монстры, что у них не было ни сердца, ни души. Но за время проживания здесь я убедился, что это не так, и эти слезы были тому подтверждением.       — Через несколько дней сюда прибудет торговое судно, — продолжил он, взяв мою ладонь в свои и стал поглаживать большим пальцем, — я попрошу отца договориться с комендантом, чтобы тебя отпустили. Я уверен, Борган согласится. Ты прожил здесь совсем не долго, в военные дела не вникал, тебя отпустят.       — А как же ты? — шёпотом спросил я, смотря в блестящие от влаги карие глаза.       — Я буду счастлив только тогда, когда будешь счастлив ты, — еле слышно ответил он, — я справлюсь, не переживай за меня, — попытался улыбнуться Хагу, — главное, ты получишь полную свободу, снова будешь ходить в море, дышать им. Я же вижу, как тебе этого не хватает. Каждый день, когда мы плывем на лодке я наблюдаю за тобой и вижу с какой тоской ты смотришь вдаль. И мне самому становится тоскливо и больно. Я не хочу этого. Мне будет проще не видеть тебя вовсе, чем таким.       — Хагу… ты тоже дорог мне, — решил признаться я.       — Я знаю, — ответил он и грустно улыбнулся, — думаешь я не замечаю, как ты на меня смотришь? Но твои чувства ко мне не такие, как к морю и родным краям. И будет лучше, если ты покинешь наш остров до того, как они станут сильнее. Я не хочу, чтобы ты страдал и разрывался между мной и им.       Хагу был прав. Если я покину остров сейчас, пока между нами не успело разгореться пламя, нам обоим станет легче. Но мысли о расставании больно кольнули сердце. Да и от внезапно всплывших в памяти словах, что если орк полюбил, то это навсегда, на душе стало паршиво. Если Хагу за этот месяц успел влюбиться в меня, то после моего отплытия он, как и его отец, всю оставшуюся жизнь проведёт в одиночестве. А такой судьбы для него мне не хотелось.       — Хагу, я не хочу, чтобы ты страдал в одиночестве, может…       — Веррон, не переживай, я же сказал, что справлюсь, — прервал он меня, прижав палец к губам, — я буду страдать, если продолжу видеть печаль в твоих глазах. Ладно, пора возвращаться, пока не стемнело.       Сказав это, Хагу снова оставил лёгкий поцелуй на моих губах и, подхватив корзину с ягодами, зашагал по тропинке в сторону города. Взяв свою, я поспешил за ним. Возвращались мы в тишине, каждый думая о своём. Пройдя уже минут пятнадцать, орк вдруг остановился и прислушался.       — Ты слышал это? — спросил он, озираясь по сторонам.       Также прислушавшись, я уловил еле заметный стон, раздавшийся со стороны огромного валуна. Рванув туда мы обнаружили орка, у которого из ноги торчала короткая стрела.       — Дело плохо, — обеспокоенно проговорил Хагу, с опаской озираясь по сторонам, — Монго сегодня рановато выползли из пещер. Если ему не помочь и не доставить к шаману в ближайшее время, он отправится в другой мир. Но это один из твоих обидчиков, Веррон, мы можем оставить его здесь. Никто об этом не узнает.       — Нет, я не такой, как они, — покачал головой я, — мы не оставим его.       Орк смотрел на нас потускневшим взглядом, в котором ещё теплилась надежда на спасение. Его кожа побледнела и стала серовато-зеленой. На ней выступили капельки пота, а изо рта тонкой струйкой стекала слюна. Хоть он и был в той компании, что постоянно нападала на меня и даже побила, оставить его здесь мне не позволяла совесть.       — Надо поскорей убираться отсюда, — бросив последний взгляд на горы, сказал Хагу и помог орку подняться.       Оперев грузное тело на наши плечи, мы кое-как поволокли его к воротам города. Стоило оказаться в поселение, как к нам подбежали несколько охранников, заступивших на ночную смену. Узнав у нас, что произошло, они погрузили орка на повозку и один из них повёз раненого к шаману.       — Если Древнейший смилостивится, то духи простят его и позволят остаться в этом мире, — тихо проговорил Хагу, проводив взглядом повозку и направился в сторону дома, — Рогду лесоруб, как и его приятели. Похоже они задержались за работой и Монго напали на них. Остальным, скорей всего, повезло больше и они сбежали, бросив его умирать.       — Хороши приятели, — усмехнулся я.       — Да нет, они не струсили, — пояснил Хагу, — у нас так положено. Монго жестокое племя каннибалов. Они отравляют ядовитыми стрелами, дожидаются, когда орк отойдёт в мир иной, разделывают труп и высушивают мясо на ветру. Со временем яд выветривается и они питаются им. Поэтому у нас строгое правило: при нападении не помогать раненым, а пытаться спастись самому. Иначе никто живым не вернется. Скорей всего Рогду с приятелями слишком близко подошли к горам в поисках мёртвой древесины. Сейчас смеркается рано, вот на них и напали. Возможно Рогду, в надежде на помощь, ещё смог как-то добраться до того места, где мы его нашли, а затем силы его покинули.       — А почему они сразу не забирают раненых? — поинтересовался я.       — Да кто их знает, — пожал плечами Хагу, — может обычаи у них такие, может боятся чего. Мы пытались нападать на них, но в итоге потеряли много солдат. Они хорошо прячутся в горах и кустах и никогда не подходят близко. Всегда нападают издалека, выпуская отравленные стрелы. Так что лучше до полной темноты не задерживаться, иначе и рядом с городом становится небезопасно.       Вернувшись домой, мы отдали ягоды Улгану, а сами занялись приготовлением грибов с брюквой и жаркой гусятины. В конце ужина, как Хагу и обещал, нас ждал ароматный ягодный пирог, в который старший орк добавил ещё и орехи. Сразу после ужина Улган ушёл на ночную смену, а мы с Хагу быстро прибрали на кухне и поднялись наверх.       Раздевшись ко сну, Хагу отбросил в сторону меховое одеяло и сел на топчан. Скинув одежду я опустился рядом с ним и заглянул в карие глаза, которые смотрели на меня с нежностью и лёгкой грустью. Протянув руку, Хагу коснулся кончиками пальцев моего лица и ласково провел по скуле.       — Веррон, — с придыханием прошептал он и крупные мурашки тут же забегали у меня по спине, — после того, как ты покинешь остров, я хочу, чтобы у меня о тебе оставались приятные воспоминания. Веррон, сегодня я хочу стать твоим…       От этих слов меня тут же бросило в жар. Догадаться, что имел в виду Хагу было не сложно. Опыт в однополой близости у меня был немалый, так как познавать все прелести секса я начал довольно-таки рано. И научившись за эти годы многому, я с лёгкостью умел доставить партнёру неземное удовольствие. Однако я не знал, была ли у Хагу уже с кем-то близость или он до сих пор был невинен.       — Ты уверен, что хочешь именно этого? — уточнил я, с нежностью проведя кончиками пальцев по предплечью к шее и, зарывшись в густые, чуть жестковатые, волосы, прижался к манящим губам в сладостном поцелуе.       — Да, — прошептал он и придвинулся ко мне почти вплотную, — я хочу стать твоим. Хочу, чтобы именно ты был у меня первым.       Признание Хагу дало понять, что он ещё ни с кем не был близок. Значит сегодня мне следовало действовать с особой осторожностью.       — Хорошо, — ответил я и мягко провел ладонью по груди, спускаясь к животу, — я постараюсь быть с тобой нежным.       В эту ночь мы заснули лишь под утро. Хагу оказался безумно страстным и в то же время невероятно чувственным и ласковым любовником. Я без устали целовал и ласкал его крепкое тело, что трепетало подо мной, вздрагивало от жара моих ненасытных губ и нежных, почти невесомых прикосновений. Отдаваясь мне раз за разом, он ничуть не смущался и охотно соглашался на все, что я предлагал попробовать.       В эту ночь впервые привычную тишину дома нарушали наши стоны, тяжёлое дыхание и скрип топчана. И я искренне порадовался, что Улган был на ночной смене. Иначе, я даже боялся представить, как бы он отреагировал на то, что мы вытворяли. Уснули мы впервые в объятиях друг друга, тесно прижавшись обнаженными телами, и так не хотелось, чтобы наступило утро…

***

      Последнюю ночь в доме орков я провел без сна. Хагу тихо посапывал рядом, а я смотрел в потолок, сходя с ума от разрывающих меня совершенно противоположных чувств. Радость, печаль, счастье, боль и злость, все это перемешалось и казалось сдавливало меня изнутри. Я уже не знал, чего на самом деле мне хотелось: покинуть этот остров и на каком-нибудь судне отправится в дальнее плавание или остаться здесь с Хагу и продолжить тихую жизнь рыбака.       Я переживал, что если останусь, то случится то, о чем говорил Хагу. Я начну разрываться между ним и морем, стану винить его в этом и сделаю тем самым больно. Но я также переживал, что покинув остров, не смогу в полной мере насладится данной мне свободой, если рядом больше не будет того, кто стал дорог моему сердцу. Эти мысли душили меня, не давая покоя и сводя с ума.       Поднявшись раньше всех я тихо прошёл на кухню, чтобы отвлечься от мучительных дум за готовкой завтрака. Первым проснулся Улган и сразу же принялся мне помогать. Хагу спустился уже тогда, когда мы с орком-отцом за приятной беседой почти завершили приём пищи.       — Почему ты не разбудил меня? — чуть обиженно спросил Хагу, опустившись на табурет рядом со мной.       — Ты так сладко спал, — попытался оправдаться я.       — Но мы сегодня видимся в последний раз, — с отчаянием и сожалением еле слышно проговорил он и его глаза заблестели от слез, — мне бы хотелось подольше побыть с тобой рядом.       — У нас почти весь день впереди, — попытался я успокоить распереживавшегося Хагу.       — Это мало! Это чертовски мало… — произнёс он с придыханием и прижался к губам в мягком поцелуе.       Это мало! Но чем дольше мы будем находиться рядом, тем больнее будет расставаться. Поэтому, сразу же после завтрака, я решил подняться наверх, чтобы собрать все свои немногочисленные пожитки и отправиться к пристани.       Стоя у дверей с небольшим баулом в руках, я в последний раз оглядел дом, ставший для меня практически родным. Пожелав защиту Древнейшего, я поблагодарил за доброту и гостеприимство и, обняв на прощание Улгана, в сопровождении Хагу отправился к воротам, через которые около двух месяцев назад меня привели в этот город.       Всю дорогу до них мы шли молча. На Хагу было тяжело смотреть и я так и не решился заговорить, опасаясь сделать ему ещё больнее.       До отплытия «Чёрной Розы» оставалось несколько часов и мы с Хагу провели их на берегу, устроившись на валунах и тесно прижавшись друг к другу.       С тяжёлым сердцем я поднимался по трапу на судно, боясь оглянуться назад и увидеть слезы в глазах дорогого мне орка. Минут через десять ударил колокол, возвещая об отплытии и, поймав попутный ветер, судно отправилось в дальнее плавание. Стоя на палубе, я не сводил взгляда с Хагу, который с каждой минутой становился все меньше, пока совсем не исчез из виду. Я провожал удаляющийся остров и понимал, что видел его берега в последний раз.       Когда вместо острова на горизонте виднелось лишь море, я отправился в небольшую каюту, предоставленную мне, как пассажиру «Розы» и, забравшись в гамак, наконец-то дал волю слезам, душившим меня с самого утра. Я знал, что завтра уже станет легче. Но сейчас… сейчас мне требовалось избавиться от, накопившейся, душевной боли, иначе моё сердце не выдержит, и я от отчаяния сброшусь с мачты в море…

***

      На новом судне, куда устроился сразу же по возвращению в «Южные Земли», я проплавал около полугода. Долгих мучительных полгода. То, что я совершил самую большую ошибку в своей жизни, я понял уже спустя месяц. Все мои мысли были лишь о том, кто остался там, в «Скалистых Горах». О моем дорогом Хагу. Он снился мне ночами, возвращая меня в те счастливые дни, проведённые рядом с ним. После этих снов я просыпался разбитым и с желанием покончить со своей никчемной жизнью. Всё равно она мне была не нужна вдали от любимого. И даже море, в которое я так рвался вновь вернуться, не смогло помочь заглушить ту боль, что терзала моё сердце. Я просто возненавидел его! Его и эту чёртову мучительную свободу!       Я бы с радостью вернулся на остров, как только осознал свою ошибку, но, к сожалению, «Чёрная Роза» ходила туда очень редко. А уговорить капитана того судна на котором я был матросом, отправится к «Скалистым Горам», у меня так и не вышло. Всё кругом боялись зону вечных туманов и мои заверения, что орки там не такие уж и суровые, никого не убедили и Бишоф наотрез отказался направить корабль к Северным Землям.       В каждом порту я пробовал нанять небольшое судно, которое доставило бы меня обратно к Хагу, но стоило кому либо услышать о «Скалистых Горах» и они, струсив, находили тысячи причин, почему не могут отправиться туда.       Так я и плавал на «Вихре» около полугода, потеряв всякую надежду хоть когда-нибудь вновь встретиться с Хагу. Пока однажды мы не прибыли на Восточные Земли, куда причалила и «Роза».       В моем сердце вновь возродилась надежда и, стоило нам сойти на берег, я тут же рванул к кораблю. Найдя капитана и переговорив с ним, я не поверил своему счастью. Кастор сообщил, что после погрузки товара, они отправятся к Северным Землям. Он ещё помнил меня и охотно согласился взять с собой в плавание.       И вот, спустя почти месяц, я стоял на палубе «Розы» и с замиранием сердца вглядывался в даль. Вглядывался туда, где наконец-то показался берег «Скалистых Гор».       Стоило судну причалить и я, ещё раз сердечно поблагодарив капитана, один из первых покинул судно и направился в сторону городских ворот. По причине прибытия торговцев они были открыты, но на входе все же стояли пару охранников, которым я незамедлительно предъявил документ выданный когда-то комендантом.       Оказавшись в городе, я чуть ли не бегом пустился к дому Хагу. Я не знал, ждал ли он меня еще, но мне это было и не важно. Сейчас для меня было главным увидеть его вновь, обнять и больше никогда не отпускать.       Подойдя к дому, я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного утихомирить бешено колотящееся сердце, и отворил дверь. Войдя внутрь я застал Хагу за готовой обеда. Заметив меня, он вздрогнул и выронил из рук чашу, которая с грохотом разбилась на несколько частей.       — Вер-рон, — дрожащим голосом произнёс он, и его глаза тут же наполнились слезами, — почему ты вернулся?       — Потому что я не могу жить без сердца, которое осталось здесь с тобой, мой любимый Хагу, — подойдя ближе ответил я и прижался к столь желанным губам в сладостном поцелуе, — потому что ты для меня дороже всего. Дороже самого моря…