По твоим темным следам

      — Ты о чем? Кто он?       Дима с Арсом задают вопросы одновременно, а Антон молча смотрит на Сережу — он по взгляду Матвиенко понимает кто в машине.       — Как же так может быть? — От волнения голос хрипит. — Сергуль, ты точно уверен?       — Шаст, сумка его — я ее узнал, столько раз видел. А еще в сумке его фотография — кому кроме Паши она могла быть нужны?       Антона ноги не держат и он садится прямо на влажную, сырую землю, за что сразу получает подзатыльник от Арса.       — Встань, не хватало тебе еще простыть.       — Похуй. — Антон стонет в голос. — Столько лет поисков, а он все это время был мертв? Сука, я жил этим делом, я жизнь положил на то чтобы его найти.       — Тихо. — Дима говорит таким уверенным и властным тоном, что все трое вздрагивают. — Шаст, взял себя в руки — вспомни, что ты профессионал. Нам нужно убедиться, что это он — фото в сумке ничего не значит — его могли ограбить.       — Дим, как биолог могу тебя уверить, что за тридцать лет там от него остался только скелет — ты его как опознавать будешь?       — Да и нельзя туда лезть — отпечатки оставим. — Антон поднимается с земли и опирается на подставленное Арсом плечо. — Нужно группу вызывать.       — Успеешь. — Арс улыбается и лезет в карман. — Вы же всегда говорили, что я очень брезгливый? Так это правда и у меня с собой есть перчатки.       Пока Антон в изумлении рассматривает три пары перчаток протянутых Арсом Сережа тихо ржет, но спешит забрать одну из пар.       Дима тоже забирает перчатки и обходит машину со стороны водительского сидения.       — Его веткой проткнуло — возможно он умер мгновенно.       — Нет. — Сережа уже стоит рядом. — Поз, его не проткнуло, смотри где ветки, а где скелет — скорее всего просто придавило.       — Возможно, но часть веток все равно должна была войти в него.       — Кто из нас двоих лучше разбирается в строении человеческого тела? Я здесь биолог, а не ты.       — Матвиенко, ты не лезь когда работают профессионалы.       — Позов, ты уже шесть лет на пенсии — бывший профессионал.       — Тише вы. — Арс пока они спорили успел открыть вторую дверцу и теперь что-то берет с сидения рядом с водительским. — Шаст, он вроде вел дневник — продолжение того, что мы нашли тридцать лет назад.       — Читай. — Антон бросает взгляд на то, что осталось от человека бывшим его главным кошмаром на протяжении тридцати лет и снова поворачивается к другу — Читай, Арс.       «1 день.       Я идиот. Зачем было так самонадеянно играть со следователями, Арсом и Сережей. Хотя я не знал, что у Арса такой отец. Вот теперь вынужден бежать и заметать следы, но рано или поздно я вернусь и отомщу. Я даже знаю как и когда. Вернусь через пятнадцать лет — у них у всех уже будут дети и вот на них-то я и отыграюсь. Надо ехать, а погода просто отвратительная — дождь льет такой, что дворники не справляются. Мне нельзя задерживаться — Москва и Питер это те города где меня поймают еще до наступления завтрашнего дня. Рискну, есть пара объездных дорог через которые можно проехать.       2 день.       Дважды идиот. Что мне стоило припарковаться где-то на обочине и переждать дождь в машине? Зачем я свернул на эту дорогу? Меня занесло и машина слетела в этот проклятый овраг. Это не было бы проблемой, но чертово дерево на которое налетела моя машина пробило лобовое стекло. Ветки пригвоздили левую часть моего тела к сидению, часть а ствол зажал между дверью и сидением так, что я не могу даже пошевелиться — все, что смог — дотянуться до этой тетради. Убиваю время — и экономлю аккумулятор.       5 день.       На этой проклятой дороге никто не появляется — интересно от чего я умру раньше: от голода, жажды, холода или заражения крови?       Думать сложно, а писать еще тяжелее — пальцы коченеют. Ненавижу тех по чьей вине я здесь оказался.       Первые строчки порождение бреда — я выберусь отсюда и отомщу — я должен отомстить.       7 день.       Больше надежды нет. Я ничего не чувствую. Знаю, что ноги на месте — еще вчера они болели и горели огнем, а сегодня я их не чувствую. Холод это самое страшное — от него нет спасения.       Вспомнил старый фильм где главный злодей пел своим врагам — Я жить хочу, я просто жить хочу!       Как же я сейчас его понимаю — я был бы готов обнять и расцеловать даже Арсения появись он здесь. Он ведь так и не понял за, что я на него так зол. Сил нет — может в другой день напишу.       8 день.        Наверное все. Я наверное уже не жилец. Все, что я чувствую это руки и голова. Все время кажется, что за окнами мелькают какие-то силуэты. Мне кажется, что многих из них я знаю, а может это просто бред.       Конечно я их знаю. Можно не врать хотя бы себе на пороге смерти. Я всех их убил и они пришли за мной. Их много, слишком много и все они жаждут мести.       Арсений, возможно кто-то найдет меня — через пять, десять лет точно и ты получишь возможность прочесть эти строки. Ты даже не вспомнил мальчишку которого обошел при поступлении в военный вуз в Питере — я трижды проваливал этот проклятый экзамен и поступил в пед, но каждый год подавал документы в надежде на поступление. В мою последнюю попытку появился ты с отцом и сдал экзамены столь блестяще, что меня даже слушать не стали — сразу поставили двойку и выпроводили. Я запомнил тебя и был ужасно зол узнав, что ты через несколько дней забрал документы и отказался здесь учиться. Разбил мечту человека и даже не заметил этого.       Представь мое удивление когда я узнал тебя там в парке в ночь своего первого убийства. Я сбежал и только потом понял, что мог избавиться от тебя там же.       А потом ты пришел преподавать в школу где я был директором, пришел не один, а с другом готовым встать на твою защиту чтобы не случилось. У меня таких друзей не было и я возненавидел тебя еще сильнее. Самым счастливым моментом для меня стало когда Сережа поверил в то, что ты убил Алену. Все бы отдал, чтобы быть рядом и видеть выражение твоего лица.       Глупо перед смертью думать об этом, но нужно чем-то занять голову. Скука мой самый главный враг — именно от скуки я всегда начинал себя торопить и делать ошибки.       От скуки я не закончил с Лешей, поспешил и не убедился, что он мертв — оставил его там в парке.       Хотя, не оставь я его там в тот вечер, задержись еще на пару минут — я не увидел бы Позова с его очаровательной невестой.       Катя… Катя должна была стать моей, я планировал измениться с ней, стать правильным. Если бы мне хватило времени я увез бы ее далеко, туда где нас никто не нашел бы. Никто и никогда.       Чертовы пальцы слушаются все хуже, зато проклятые силуэты приближаются все ближе. Я больше не буду экономить аккумулятор — свет их отпугивает.       9 день.       Все. Аккумулятор сел и я понимаю, что эту ночь мне не пережить. Я почти не чувствую пальцев, смотрю на свой почерк и не узнаю — я же годами тренировался, чтобы он был идеальным, а сейчас едва можно разобрать, что я пишу.       Силуэты уже не боятся света, они появляются даже днем. Сейчас пока я пишу один из них смотрит на меня через лобовое стекло и ухмыляется. НЕ дождетесь, вам меня не забрать.       Темнеет и их становится все больше, они чувствуют мой страх и подходят все ближе. Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ.       Они улыбаются, а я теперь их даже слышу. Тот, что днем смотрел на меня через стекло мне отвечает:       — Мы тоже не хотели умирать, мы были детьми, но ты же нас не слушал.       Я не буду отвечать — они призраки, отголоски совести, а я от нее отказался.       — Но она от тебя не отказалась, да Павел Алексеевич?       Аня. Я не убивал ее, что она здесь делает, почему она с ними.       — Ты меня не убивал, но я не могла жить после всего увиденного. На следующий день после того как нас нашли я прыгнула с крыши нашего дома. Моя смерть тоже твоя вина — я хотела жить, мечтала о любви, семье и детях — ничего этого у меня не будет. Мама заказала мне на похороны белое свадебное платье и я решила вам в нем показаться. Мне идет, Павел Алексеевич?       Я не буду им отвечать — это неправильно.       — А знаете, что неправильно, Павел Алексеевич? — Вперед выходит невысокий паренек. — Вы убили меня в день моего рождения — мне только исполнилось четырнадцать. Вы оставили мое тело в парке и меня нашли только через полтора месяца. Мама едва не сошла с ума от горя — отец трижды вытаскивал ее из петли, а моя младшая сестра за эти наблюдала. Вот это неправильно.       — НЕ ХОЧУ ЭТО СЛЫШАТЬ!!!       — А мы тоже не хотели это слышать.       — Артем?       — Да, Павел Алексеевич. Так получилось, что я последний кого вы убили своими руками — Леша выжил, Аня покончила с собой, Рома — молодец, он сильный и выкарабкается. Вы думаете, что кто-то из нас хотел слышать, что вы творили с другими? Думаете нам нравилось это все слышать?       НЕТ, НЕТ, НЕТ. Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО СЛЫШАТЬ!!!       Их все больше, они говорят и говорят, а я не могу этого слышать.       Совсем темно…       Странно, но у меня больше ничего не болит…       Они просто стоят и смотрят на меня…       Я понял… Ляся, прости, я так перед тобой винова…»       Дневник обрывается и Арс закрывает тетрадь. В полной тишине он убирает ее обратно в сумку.       — Даже он не заслужил такой смерти. — Дима поправляет очки и вздыхает. — Страшная смерть.       — То, что он писал про силуэты, про детей — это правда? — Сережа почему-то говорит шепотом.       — Нет, такого не бывает, Сереж. — Арс поправляет челку, в которой блестят нити седых волос. — Это отголоски совести, видимо она у него все-таки была.       — Откуда тогда он мог знать про Аню? — Антон сжимает кулаки так, что белеют костяшки. — Девчонка покончила с собой уже после его отъезда. Я был на похоронах, да мы же вместе там были, Поз, она была в подвенечном платье.       — Шаст…       — Что, Арс? Я ничего не утверждаю, более того я считаю, что он получил по заслугам, но откуда он про девочку узнал?       — Да, я с тобой согласен, что он не мог про нее узнать, но ты хочешь поверить в призраков?       — Да… Нет. Не знаю, короче, во что я верю. Арс, Поз, Серега — ну не мог он всего этого знать. Большая часть информации появилась в деле через несколько месяцев, а он тогда судя по дневнику был уже мертв.       — Шаст, мы это все понимаем. У самого голова идет кругом. — Дима не выдержав опускается на землю, как Шаст пару минут назад, и тут же получает подзатыльник от Сережи. — Понял, встаю. Я тоже не понимаю откуда он все это узнал, но предлагаю на этом не зацикливаться. Давайте вернемся к реальности, а не фантазиям умирающего человека — дело можно закрывать, в связи со смертью главного подозреваемого. Шаст, вот теперь точно можно вызывать группу — нужно все зафиксировать.       — Не уверен. — Все смотрят на него с удивлением. — Кому сейчас, спустя тридцать лет это нужно? Прежде чем дело закроют всех пострадавших и свидетелей будут снова вызывать на допросы, заставлять повторять одно и тоже по двадцать раз. Они снова будут вспоминать произошедшее и переживать этот кошмар. Вы этого хотите?       Они молчат, каждый думает об этой ситуации.       — Что ты предлагаешь? — Арс первым нарушает молчание. — Шаст, я так же как и ты не хочу подвергать людей этому испытанию, но мы не можем оставить его здесь.       — Почему? — Антон смотрит ему прямо в глаза. — Что изменится если его найдут?       — Это жестоко. — Сережа качает головой. — Шаст, его нужно похоронить по человечески. Никто такого не заслужил.       — А что изменится от того, что его похоронят? — Дима кажется согласен с Антоном. — Его родителей уже нет в живых, а кто кроме них придет на его могилу?       — Да не важно. У любого человека должно быть место захоронения, его нужно предать земле — он и так умер страшной смертью. Вы думаете, что он этого не заслужил?       — Сережа, я не про то говорю — заслужил он или нет. Я думаю о живых людях — они заслужили покой. Просто подумай — Леша только окончив ВУЗ перестал посещать психолога, он почти десять лет просыпался ночами от кошмаров. Парень над детьми трясся, не выпускал их из дома одних, по одной единственной причине — боялся возвращения Добровольского или появления кого-то подобного ему. Зачем сейчас напоминать ему о произошедшем? Сейчас когда он наконец-то успокоился и достиг всего чего хотел.       — Шаст, прости, но я согласен с Сережей. — Арс молчавший все это время подает голос и трое друзей поворачиваются к нему. — Вернее, согласен с тем, что о Паше нужно сообщить. Это нужно сделать именно ради его жертв. Да, им будет тяжело еще раз проходить через допрос, но подумай о том, что они смогут вздохнуть с облегчением узнав о его смерти. Ты слышал, что он писал в дневнике — вернусь и отомщу. Он собирался мстить нам через наших детей, Шаст. Я всего на долю секунды представил, что в его руки могла попасть Олеся и мне стало не просто страшно, я едва от ужаса не потерял сознание. Представь на месте Ани Майю и подумай, хотел бы ты знать, что тварь сотворившая такое с твоим ребенком мертва?       Шаст не думает ни секунды, он ответ знал еще до того как Арс произнес вопрос.       — Да. Потому, что будь он жив я бы не остановился пока его не нашел.       — Арс, я понимаю о чем ты говоришь. — Дима видимо подумав о Савине мрачнеет. — Может ты и прав, но…       — Не «но», а Арс прав. — Сережа доволен поддержке и торопится закрепить успех. — Давайте как обычно проголосуем и решим, что делать. Кто считает, что нужно вызвать специалистов?       Две руки поднимаются, мгновенно — Арс и Сережа даже не задумываясь голосуют, а через пару секунд к ним присоединяется Антон.       — Шаст — предатель. — Дима выглядит скорее разочарованным чем обиженным.       — Прости, Поз, но Арс действительно прав. Я звоню?       Группа приезжает меньше чем через три часа и Леша несмотря на бледность и волнение уверенно руководит действиями криминалистов и экспертов.       — Данные экспертизы будут завтра утром, все же воскресенье — выходной. — Антон на эти слова кивает и ждет продолжения. — Вас ждать?       — Я приеду, если ты не против. Ты можешь и отказать — я в отставке уже неделю.       — Антон Андреевич, как вы можете так думать? — На секунду он снова кажется Антону напуганным парнишкой, а не взрослым мужчиной, следователем с огромным опытом. — Разве я могу вам отказать?       — Леша, а нас не выгонишь? — Арс тоже улыбается бывшему ученику.       — Любимого учителя я рад видеть всегда, Арсений Сергеевич. Сергей Борисович. Дмитрий Теймурович — вас это тоже касается. — Улыбка пропадает с его лица когда эксперты достают из машины то, что осталось от Добровольского. — Вы читали дневник?       — Да. — Антон знает, что их не выдадут. — А еще мы думали стоит ли сообщать о нем.       — Я всю жизнь ждал, что он вернется. Ждал и боялся — даже став следователем, я боялся его возвращения. И если бы не этот несчастный случай он бы вернулся.       — Но этого не произошло. — Арс кладет руку Леше на плечо. — Он не вернется — он мертв. Мы все этого боялись и именно поэтому, я считаю, что люди должны узнать о его смерти.       — Дневник передавать никому не будем — слишком много непонятного, он останется в закрытых материалах дела. Антон Андреевич, — Леша бросает взгляд на собирающихся специалистов. — то, что там написано никто не должен узнать. Есть вещи которые невозможно объяснить.       — Ты что-то знаешь? — Антону слова Леши кажутся подозрительными. — Тебя это почему-то не удивило.       — Удивило, еще как, особенно то, что он написал про смерть Ани. Я всего лишь не хочу чтобы это разнесли журналисты. Они такого понапишут, что до конца жизни не разгребем.       — Хорошо. — Леша уходит чтобы проследить за отъездом криминалистов и Антон поворачивается к друзьям. — Едем в город? Я не хочу здесь оставаться после всего случившегося.       — Поддерживаю. — Дима отвечает мгновенно, а Арс с Сережей только кивают. — После случившегося здесь стало неуютно.       Они уезжают на своих машинах вслед первой группой экспертов, Алексей остается чтобы проконтролировать оставшихся.       Когда машины скрываются из виду полковник Звягинцев достает телефон и набирает номер по которому не звонил уже пару лет.       — Рома, привет.       — Привет, чем обязан?       — Его нашли. Сегодня.       — Ну рано или поздно это должно было случиться.       — Ты знаешь кто нашел?       — Знаю. Ты забыл, что от меня секретов нет.       — Не забыл, но отвык с тобой общаться. Ром, я прочитал его дневник — это ты сделал?       — Скинул его машину в овраг? Нет.       — Ты и это знаешь? Ладно, а эти силуэты?       — Я просто позволил им поговорить с тем кто оставил темные следы в их судьбе, с тем кто оборвал их жизни — прямо или косвенно.       — Знаешь, иногда ты меня пугаешь больше чем он. — Леша прощается, завершает разговор и еще долго стоит глядя на завязшую в овраге машину.»       — А чем же все закончилось? — Редактор, невысокая полноватая девушка, закрывает рукопись и смотрит на худого мужчину сидящего перед ней.       — А разве такой конец вам не нравится? — Он улыбается и от этой улыбки ей становится не по себе.       — Просто он немного странный и у читателей могут возникнуть вопросы.       — Назовем это заделом на вторую часть.       — Наверное вы правы. — Девушка все же решается, ей понравился лежащей перед ней детектив. — Под какими именем будете публиковаться?       — Павел Воля. А название книги «По твоим темным следам».       Идя к машине он улыбается — целый год его ищут и не могут найти, верно говорят, что прятать нужно на самом видном месте.       Поворот ключа и машина трогается с места. Он рад и доволен, что пока все идет как надо.       «У них родилась дочка. Я видел Катю во время выписки — материнство ей к лицу. Интересно как она отреагирует когда я заберу ее дочь. Малышку Савину я воспитаю сам и о маме расскажу то, что будет нужно.»       Останавливаясь на светофоре он пытается настроить радио, но в старой машине с этим проблемы. Резкий сигнал из стоящей сзади машины заставляет его вздрогнуть.       «Идиот, ну неужели куда-то торопятся в это время?» Трогаясь с места он с удивлением понимает, что для него все еще горит красный свет и жмет на тормоза, но они не срабатывают, как и у мчащегося слева камаза. «Открытого финала не будет…»