ДНК судьбы

      В третий раз за сутки Гермиона возвращалась в Хогсмид, к пабу «Три метлы». Место, которое когда-то вызывало тёплые воспоминания о школьных годах, теперь начало раздражать. Она устало пересекла порог, поднялась на второй этаж и, к своему разочарованию, узнала, что свободных комнат больше нет.       Целитель запретил ей аппарировать, а её тело требовало отдыха. Единственным вариантом оставалась комната Малфоя. «В его интересах найти мне место для ночлега. У нас общие дела. Может, он и будет недоволен, но не выгонит же.»       Драко открыл дверь быстрее, чем она ожидала. Его лицо отразило смесь усталости и раздражения.       — Грейнджер? Что на этот раз?       — Нет свободных комнат, — просто ответила она, скрестив руки на груди. — Если ты помнишь, целитель запретил мне аппарировать.       — И ты решила, что можешь вломиться ко мне? — его голос был холодным, взгляд острым, как лезвие.       — У тебя есть варианты получше? — бросила она, чувствуя, как в ней закипает раздражение. — В комнату к ребёнку я не пойду. Мне ещё несколько месяцев придётся жить рядом с ней, а сейчас я хочу побыть наедине с собой, пока у меня есть возможность.       — Войди и жди здесь, — пробормотал он, пропуская её внутрь, и тут же вышел, хлопнув дверью.       — А у меня же так много вариантов, — съязвила Гермиона, закатывая глаза. «Теперь мне придётся не только жить рядом с ребёнком, но и терпеть Малфоя под одной крышей. Это будет испытание.»       Когда он вернулся спустя несколько минут, его лицо ясно показывало, что он недоволен сложившейся ситуацией.       — Ты остаёшься, — сказал он, словно выносил приговор.       — Спасибо за гостеприимство, — ответила она с сарказмом, который он не мог не заметить. Он уже было открыл рот, чтобы что-то ответить, но закрыл его, явно решив не поддаваться провокации.       — Ты уверена? — спросил он, его взгляд был пристальным и подозрительным.       — В твоём гостеприимстве?       — Нет, — медленно произнёс он, с заметным напряжением в голосе. — Уверена, что хочешь участвовать в ритуале? Его вопрос повис в воздухе, словно испытание.       — Да, — ответила она после паузы, глядя ему прямо в глаза.       — Тогда помни: если что-то пойдёт не так, это будет на твоей совести. «Драко Малфой говорит ей о совести?» — Гермиона чуть не рассмеялась.       — Спасибо за доверие, — бросила она, не скрывая сарказма. — А сейчас я могу отдохнуть?       — Валяй. Советую начать с душа. Вид у тебя… плачевный. Постарайся не шуметь, нам всем нужен отдых.       — Пф… — буркнула она, подавляя желание огрызнуться.       Она прошла в ванную, но, увидев её состояние, застыла в ужасе. Грязные полотенца, слой пыли и плесени на полу, потускневшее зеркало.       — Ты это видел? — выглянув из ванной, возмутилась Гермиона. — Я не буду здесь мыться! Это же рассадник инфекции! Малфой проигнорировал её тираду, продолжая негромко говорить с домовиком.       — Где ты живёшь? — резко спросил он, повернув голову.       — Кеттеринг, Гарфилд-стрит, 25Б.       — Тикки отправится туда за твоими вещами, — сказал он, снова обращаясь к эльфу.       — А что насчёт ванной? — не унималась она.       — Нана приведёт её в порядок. Подожди.       Эльф аппарировал, а следом вышел и Малфой, оставив её одну.       Спустя несколько минут появился другой эльф с чистыми полотенцами. Это была эльфийка, если быть точным. Она молча передала их Гермионе, а затем ушла в ванную.       Пока она ждала, её взгляд упал на пузырёк с зельем, который дал ей Джанос. Она с сомнением покрутила его в руках. Цвет зелья отличался от тех, что она знала. Она осторожно открыла его, вдохнула. Запах был обычным. «Они же не хотят меня отравить, верно?»       Сглотнув, она быстро влила содержимое в себя. Ничего не произошло, но усталость вдруг навалилась на неё с удвоенной силой.       Когда ванная наконец стала чистой, Гермиона быстро приняла душ, смыла с себя усталость и грязь дня. Заглянув в зеркало, она покачала головой. «Малфой был прав, видок у меня ужасный.»       Когда она вернулась в комнату, её уже ждала свежая постель на кровати, что появилась по другую сторону. Малфоя всё ещё не было. Это радовало: хотя бы какое-то время ей не придётся видеть его лицо. Забравшись под одеяло, она выдохнула и почти мгновенно провалилась в сон, стоило голове коснуться подушки.

***

      Пробуждение далось Гермионе нелегко. Ей совсем не хотелось расставаться с ощущением покоя, которое наполняло её тело. Но сонное наваждение быстро рассеялось, оставив после себя ясную голову и отдохнувшее тело. «Это всё зелье,» — подумала она, усаживаясь на кровати.       На мгновение она растерялась, пытаясь вспомнить, где находится. Комната была не её, запах постельного белья чужой. Однако воспоминания быстро вернулись, заставив её вздохнуть. Она была в комнате Малфоя.       Гермиона повернула голову к соседней кровати. Она была почти уверена, что она пустует, но её ожидания не оправдались. На кровати, укутанный одеялом, лежал Малфой. Его волосы были слегка взъерошены, на лице не было ни следа обычного раздражения или сарказма. Только покой.       Не сдержавшись, она начала его разглядывать. Его лицо, обрамлённое беспорядочно разбросанными волосами, выглядело так… невинно. «Малфой и невинность — разве это вообще сочетается?» — подумала она с сарказмом.       Но в этом моменте, без обычной злости и язвительности, он был… красив. Прямой нос, острые скулы, бледная кожа, густые тёмные брови и эти серебристо-серые глаза. Всё это создавало гармоничный образ, который она не могла не оценить. «Если бы он всегда молчал, он мог бы быть вполне привлекательным,» — подумала Гермиона с иронией. — «Но за красивым фасадом всё ещё скрывается тот самый Малфой.»       И словно в подтверждение её мыслей, Малфой открыл глаза. Его взгляд, ледяной и недовольный, устремился прямо на неё. Гермиона почувствовала, как краснеет, и поспешно отвела взгляд.       Она глянула на часы. Начало одиннадцатого. Вскочив с кровати, она вскрикнула:       — Малфой! Вставай! Уже скоро обед!       Малфой недовольно заворочался под одеялом, его голос был хриплым и раздражённым.       — Грейнджер, да твою ж мать, — пробормотал он, укрываясь с головой. — Ты можешь не орать как проклятая курица? Она проигнорировала его слова, полные раздражения.       — Вставай, говорю! Время не ждёт!       Малфой медленно выглянул из-под одеяла, его лицо приняло издевательское выражение.       — Хочешь, чтобы я переодевался прямо при тебе?       Его голос был спокоен, но в нём сквозила насмешка. Гермиона, напротив, почувствовала, как её лицо вспыхнуло от смущения.       — Конечно, нет! — выпалила она и, схватив свою одежду, поспешила в ванную.       Закрыв за собой дверь, она позволила себе выдохнуть. «Он просто обожает ставить меня в неловкое положение,» — раздражённо подумала она, наспех переодеваясь.       Когда она вышла, волосы аккуратно уложены, одежда в порядке, Малфой всё ещё лежал на кровати, даже не шевельнувшись.       — Я готова. Я пошла, — бросила она и направилась к выходу, но, остановившись в дверях, повернулась.       Она поняла, что не имеет ни малейшего понятия, куда ей идти.       Малфой, не поднимая головы с подушки, лениво заметил:       — Первая дверь с левой стороны.       Его голос был всё таким же спокойным, но в нём читалась едва уловимая насмешка.       Гермиона, собрав остатки достоинства, кивнула и вышла из комнаты.

***

      Гермиона тихо открыла дверь в комнату, где спала девочка. Шторы задернуты, мягкий свет волшебного светильника заливал помещение, создавая иллюзию тепла и уюта. Девочка мирно лежала в своей колыбели, крошечное тело едва заметно под тонким одеялом. Она казалась такой беззащитной, что у Гермионы невольно сжалось сердце.       Рядом с колыбелью сидел Джанос. Он выглядел уставшим, но сосредоточенным. В руках он держал тонкий кожаный том с пожелтевшими страницами, и, судя по всему, был погружён в изучение старинного манускрипта. Услышав её шаги, он поднял голову и кивнул.       — Вы готовы? — спросил он, голос его звучал спокойно, но в нём сквозила серьёзность.       — Не совсем, — честно призналась Гермиона, подходя ближе. Она нервно сцепила руки, а взгляд её задержался на ребёнке. — Вы сказали, что времени у нас очень мало. Почему?       Джанос тяжело вздохнул, аккуратно закрывая книгу и откладывая её на край стола.       — Вы слышали когда-нибудь о «Разрыве Отпечатка»? — начал он.       — Только поверхностно, — ответила она, нахмурив брови.       — Это редкое и опасное явление, — продолжил он, откинувшись в кресле. Его взгляд стал задумчивым, как будто он видел перед собой не её, а что-то далёкое. — Магический отпечаток — это уникальная структура, формирующаяся у ребёнка в утробе матери. Я уже это вам говорил, но немного дополню... В норме он должен быть цельным, гармоничным, но иногда… иногда он нарушается. Это может произойти из-за проклятия, сильного магического вмешательства или несбалансированной магии родителей.       Он на мгновение замолчал, словно давая ей время переварить информацию, а затем продолжил:       — Такие дети рождаются с «Разрывом Отпечатка». Их магия половинчата, нестабильна, и в некоторых случаях она может угаснуть полностью. И самое важное — у нас есть только 28 часов, чтобы исправить это.       Гермиона нахмурилась, её голос стал напряжённым:       — Почему именно 28 часов?       — Как количество дней в лунном месяце. Но только счет идёт на часы. — пояснил он. — Магический отпечаток наиболее пластичен в первые часы после рождения. Это окно возможностей длится 28 часов, после чего отпечаток «запечатывается», становясь неподатливым для изменений. Любое вмешательство после этого приведёт к его разрушению.       — А как вы узнали об этом? — её голос был полон любопытства и тревоги.       Джанос взял книгу с края стола, проводя по ней пальцами, как будто вспоминая что-то важное.       — Много лет назад я наткнулся на упоминание о ритуале в старых манускриптах, — начал он. — Это были лишь фрагменты, но они указывали на существование древнего ордена — «Хранителей Камня Судьбы». Эти волшебники изучали природу магии, её истоки. Они верили, что магия — это не просто сила, а живая энергия, которую можно исцелить.       Её сердце учащённо билось, пока она слушала.       — Они создали «Книгу Перелома», — продолжил Джанос. — В ней описаны редкие ритуалы, способные восстановить магию, включая ритуал переписывания магического отпечатка.       — И вы нашли эту книгу? — перебила Гермиона, чувствуя всплеск надежды.       — Нет, — признался он, качая головой. — Я нашёл лишь её обрывки, рассыпанные по разным источникам. Часть текста — в маггловской библиотеке, другую — в руинах Каменной Часовни в Шотландии. Эти фрагменты я расшифровывал годами.       Он поднял взгляд на Гермиону и добавил:       — Этот ритуал — сложный и опасный процесс. Мы будем использовать природные элементы: алмазную пыль для фундамента, берилл как проводник магической энергии, лунный камень для гармонии. Почти всегда камни выбираются под каждый случай индивидуально. И самое главное — кровь участников ритуала.       — Кровь? — переспросила она, замерев.       — Да, — кивнул он. — Это создаёт связь между вами и ребёнком. Без неё магия не сможет «вплестись» в её отпечаток.       Гермиона перевела взгляд на девочку, и её сердце сжалось от тревоги. — Вы понимаете, что если мы не успеем, всё будет бесполезно? — тихо добавил Джанос.       Она глубоко вдохнула, её нервы были на пределе, но она кивнула.       — Тогда начнём, — её голос прозвучал твёрдо, хотя внутри бушевал ураган.       — Сейчас, только дождёмся мистера Малфоя, — сказал Джанос.       Гермиона подошла к колыбели. Девочка спала крепко, её лицо было умиротворённым.       — Она просто спит? — спросила Гермиона, её голос дрожал.       — Очень крепко, — подтвердил Джанос. — Нам нужно, чтобы она была в максимально расслабленном состоянии. Это позволит избежать сопротивления от её магии. Он протянул ей небольшую чашу.       — Возьмите и поставьте её на стол.       Гермиона заметила на столе несколько ёмкостей с разноцветными порошками.       —Что это?       — Камни, — пояснил он, взяв одну из баночек. — Алмазная пыль. Это основа обряда и оберег материнства.       Он медленно добавлял порошки в чашу, комментируя каждый шаг:       — Берилл — защитник женщин. Розовый кварц — сильный проводник энергии. Лунный камень — гармония и связь с луной, которая всегда была спутником женской магии. И, конечно, рубин — сила и бессмертие.       — Вы уверены, что это сработает? — с сомнением спросила Гермиона.       — Нет, — ответил Джанос, пристально глядя на неё. — Но это наш единственный шанс.       — Что, Грейнджер, передумала? — послышался знакомый голос.       Она повернулась и увидела Малфоя в дверях.       — Нет, — её голос прозвучал твёрдо. — Просто хочу убедиться, что это не напрасно. Малфой усмехнулся, но в его глазах блеснуло что-то новое — уважение, смешанное с лёгкой насмешкой. Он скользнул взглядом по столу, на котором среди баночек и ёмкостей лежал небольшой кинжал.       — Что же, раз всё на месте, — сказал Джанос, взяв ещё одну баночку, — начнём.       Он вытянул из нагрудного кармана небольшой кусочек пергамента и протянул его Гермионе.       — Ваши слова, мисс Грейнджер, для обряда.       Гермиона взглянула на текст. Латынь. Это было к лучшему — она знала этот язык достаточно хорошо. Она вздохнула с облегчением: почти все заклинания были основаны на латинском языке. Это было сродни чему-то правильному и нерушимому.       — Возможно, всё получится, — пробормотала она себе под нос, чтобы как-то ободрить себя.       Джанос взмахнул волшебной палочкой, убирая всё лишнее со стола. Теперь там остались только чаша с пылью и кинжал, который, наконец, привлёк внимание Гермионы.       — И много крови вам нужно? — спросила она, с подозрением глядя на блестящее лезвие.       — Лишь несколько капель, мисс, — ответил целитель. Его тон был одновременно строгим и успокаивающим. — Это минимальное требование для установления связи.       Он сделал паузу, оглядел её внимательно и добавил:       — Мисс, давайте без лишних вопросов. Мне нужно сконцентрироваться, и вам — тоже.       Он снова взмахнул палочкой, и на полу перед ними начал появляться сложный магический рисунок из светящихся нитей. Эти нити, словно живые, переплетались, вьясь по кругу, пока не образовали сияющий купол. Это было похоже на небольшую магическую беседку, скрытую от внешнего мира.       — Подходите, — Джанос жестом подозвал их обоих.       Гермиона шагнула вперёд на ватных ногах. Её охватило странное чувство, будто она идёт на казнь. Каждый шаг давался тяжело, как если бы её сдерживал невидимый груз. Она пыталась сохранять спокойствие, но руки предательски дрожали.       Малфой же, напротив, выглядел как олицетворение уверенности. Он скучающе смотрел в окно, словно происходящее его совсем не касалось. Когда Джанос подозвал их, он встал и двинулся к куполу с размеренным, уверенным шагом. Гермиона даже поймала себя на мысли, что завидует его хладнокровию.       — Вы запомнили ваши слова, мисс? — Джанос обратился к Гермионе, внимательно глядя поверх очков.       — Да, я помню их, — твёрдо ответила она.       — Тогда начнём. Входите. Сперва вы. — Джанос пропустил её вперёд.       Она вошла внутрь купола, чувствуя, как воздух становится плотнее, словно саму её окутывала магия. Джанос подошёл к колыбели и бережно взял ребёнка на руки. Затем он подошёл к Гермионе и протянул ей малышку.       — Возьмите.       Гермиона нерешительно протянула руки. Девочка была такая крохотная и хрупкая, что ей казалось, будто она может причинить ей боль даже одним прикосновением.       Она заметила, что Малфой не смотрит на ребёнка. Он нарочито избегал этого, его взгляд был устремлён куда угодно, только не в их сторону. «Почему он избегает её? Страх?» — мелькнула мысль.       — Вашу руку, мисс, — Джанос отвлёк её от раздумий.       Гермиона протянула руку, зажмурив глаза, когда он аккуратно коснулся её пальца кинжалом. Капли крови упали в чашу с порошком, окрасив его в насыщенный бордовый цвет. Джанос повторил процедуру с ребёнком, действуя быстро и с предельной осторожностью.       — Драко, а теперь ты.       Гермиона наблюдала, как Малфой протягивает руку. Его движения были безупречно спокойными, но она заметила, как у него дёрнулась мышца на скуле, когда кинжал коснулся его кожи.       —Кровь необходима, чтобы магия отца в ребёнке не отвергла магию мисс Грейнджер, — пояснил Джанос.       Малфой молчал, но его лицо стало ещё жёстче.       Когда ритуал начался, Джанос подвёл Драко под магический купол. Малфой остановился напротив Гермионы, которая крепко прижимала ребёнка к себе. Спустя мгновение он сделал шаг ближе и подхватил малышку снизу, его руки накрыли её руки. Гермиона вздрогнула от его прикосновения — его руки были холодными, как лёд.       Это было слишком близко. Малфой оказался так близко, что она могла чувствовать его дыхание, едва слышать ритм его сердца. Она нервно сглотнула, опуская взгляд на ребёнка, чтобы избежать встречи с его глазами. «Почему он так спокоен? Или просто притворяется?»       Гермиона заставила себя сосредоточиться на ребёнке. Ритуал начался, и она почувствовала, как волшебные нити вокруг них начинают медленно двигаться, обвивая их фигуры.       — Ваши слова, мисс… — Джанос посмотрел на Гермиону, его взгляд был полон напряжённого ожидания.       Гермиона глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в голосе, и произнесла:       — Per sanguinem et magiam, vitam ligamus, animam firmamus.       — Consortio Vitalis et Magicae, — произнёс целитель, его голос был твёрдым, как сталь, заполняя пространство магическим резонансом.       Джанос встряхнул чашу с перетертыми камнями, и пыльца поднялась в воздух, вопреки гравитации, образуя в воздухе легкое облако, которое затем осело на золотых нитях магического купола. Гермиона и Драко одновременно подняли головы вверх, наблюдая за происходящим.       В центре купола, словно по волшебству, появился источник света. Он рос и набирал силу, наполняя пространство тёплым, почти ослепляющим сиянием. На мгновение их взгляды с Малфоем встретились, и в этот момент Гермиона заметила в его глазах отражение её собственного страха. «Значит, он тоже боится,» — подумала она.       Это знание принесло ей неожиданное облегчение, хотя часть её сознания всё ещё сомневалась: может, это просто иллюзия, вызванная напряжением и страхом?       Светящиеся нити начали ярче мерцать, словно внутри них зажглись солнечные лучи. Гермиона почувствовала, как магия покидает её, превращаясь в лиловый шар, парящий над её головой. Рядом появился второй шар, тёмно-синий, принадлежащий ребёнку.       Целитель взмахнул палочкой и произнёс:       — Incipiat merger.       Тёмно-синий сгусток начал медленно двигаться к лиловому, словно присматриваясь к нему. Гермиона невольно задержала дыхание, наблюдая за этим процессом. Светящиеся нити на полу зашевелились, поднимаясь вверх и сжимаясь, формируя идеально ровный шар, который окружал магию, как клетка.       Когда магические отпечатки соприкоснулись, лиловый шар начал медленно обволакивать тёмно-синий, слой за слоем поглощая его, пока магия ребёнка полностью не исчезла внутри магии Гермионы. Шар начал сжиматься, светящиеся нити уплотнялись, пока не стали единым целым с магией.       Целитель поднял палочку и громко произнёс:       — Sit ita.       Шар опустился вниз, направляясь к ребёнку, словно узнав свою хозяйку. На мгновение он замер, а затем проник в тело девочки, оставив за собой лёгкое свечение.       Гермиона с напряжением всматривалась в ребёнка, пытаясь уловить хоть малейшие изменения. Но девочка продолжала мирно спать, её дыхание было ровным, лицо — спокойным.       Она перевела взгляд на Джаноса, и, судя по тому, как Драко сжал губы, он тоже ждал ответа.       — Мы закончили… — тихо сказал целитель, вытирая очки. Он избегал встречаться с ними глазами.       — Как скоро будут известны результаты? — голос Малфоя прозвучал резко, с ноткой нетерпения, словно он пытался скрыть свою тревогу.       — Уже через сутки, я полагаю, — ответил Джанос. Он обернулся к Гермионе и внимательно посмотрел на неё. — Как вы себя чувствуете, мисс?       — Нормально, — быстро отозвалась она, хотя в её голосе прозвучала нотка сомнения.       — В первые сутки возможно… эм… — целитель замялся, подбирая слова, — небольшое недомогание. Слабость, лихорадка, возможно, потеря сознания. Вы помните, что в первые трое суток вам нужно быть рядом с ребёнком?       — Конечно, — ответила она. — Но что насчёт… ну, базовых потребностей?       — Их никто не отменял, — невозмутимо произнёс Джанос. — Но старайтесь оставаться в постели и ограничить движения. Приёмы пищи проводите там же. Вам сейчас нужно как можно больше отдыхать.       — Кто займётся ребёнком? — Гермиона бросила выразительный взгляд на Малфоя, словно пытаясь заставить его осознать важность происходящего.       — Нана, — равнодушно ответил он, едва взглянув на дочь. — первое время там будет она. У меня ещё есть неоконченные дела.       — О, не волнуйтесь, мисс Грейнджер, — вмешался Джанос. — По моим расчётам малышка проснётся не раньше завтрашнего утра.       Резко Гермиону бросило в жар. Шум в ушах усилился, воздух словно превратился в густую, вязкую массу, которую было невозможно вдохнуть. Её грудь сдавило, а в глазах замерцали крошечные точечки. Она пошатнулась.       — Грейнджер? Всё хорошо? — голос Малфоя прозвучал совсем рядом, ей даже показалось, что он был обеспокоенным.       Она попыталась ответить, но слова не вышли. Вместо этого она повернулась к колыбели и, собрав остатки сил, аккуратно опустила девочку. Её руки дрожали, но ей удалось сохранить контроль. «Шаг, ещё шаг… Наклониться, отпустить… Молодец, полработы сделано…»       — Грейнджер? — голос Малфоя стал жёстче, в нём прозвучала тревога.       Она повернулась к нему, пытаясь улыбнуться.       — Всё в порядке… просто немного жарко.       Но он уже заметил кровь, стекающую из её носа.       Гермиона отвернулась, направляясь к ванной комнате, но сделала всего два шага, прежде чем её ноги подкосились. Малфой заметил это раньше, чем успел осознать, что делает.       — Грейнджер! Чёрт! — в его голосе прозвучала паника.       Гермиона упала на холодный пол без чувств.       Малфой подскочил к ней, не раздумывая ни секунды. Его лицо напряглось, а руки осторожно подхватили её, словно она была стеклянной и могла разбиться от любого неловкого движения.       — Джанос! — выкрикнул он, оборачиваясь через плечо.       Целитель мгновенно оказался рядом, его лицо выражало смесь сосредоточенности и беспокойства.       — Всё будет в порядке, — сказал он, быстро нащупывая пульс Гермионы. — Это последствия обряда. Её тело слишком сильно истощено.       — Её тело может быть истощено, — резко ответил Малфой, — но ты сказал, что это безопасно!       — И я не отказываюсь от своих слов, — хладнокровно ответил Джанос. — Но я предупреждал: ослабление возможно. Сейчас главное — перенести её на кровать и дать ей время отдохнуть.       Малфой молча поднял Гермиону на руки. Она казалась такой лёгкой и хрупкой, что это вызывало знакомое, двойственное чувство у него в груди.       — Она должна прийти в себя до утра? — холодно спросил он, глядя на целителя.       — Да. Она сильная, Драко. Она справится.       Малфой ничего не ответил, лишь шагнул к кровати и осторожно уложил Гермиону. Её лицо было бледным, дыхание едва уловимым, но она жила. По другую сторону кровати стоял Джанос, он извлёк девочку из колыбели и сейчас осторожно опускал её на свободный край, очень близко к Гермионе.       — Они обе должны быть в порядке... — тихо, почти шёпотом произнёс Драко, больше себе, чем кому-либо. Он отошёл к двери, но замер на мгновение, словно не решаясь уйти.       Джанос, не поднимая взгляда, взмахнул палочкой. Руки Гермионы мягко переместились, словно по велению инстинкта, и обняли ребёнка. Теперь, лежа на кровати, она выглядела так, будто спала, крепко прижимая малышку к своей груди в защитном и одновременно нежном жесте.       Драко обернулся, его взгляд задержался на этой картине. Что-то странное и неизъяснимо болезненное защемило в груди. Это был редкий момент уязвимости, который он почти не позволял себе испытывать.