Лучше быть российским Калининградом, чем немецким Кёнигсбергом.

Внезапно открыв глаза, Вильгельм увидел потолок своей старой Кёнигсбергской квартиры. Поднявшись с пола, он, подумав, что, кажется, вся эта война и ужас, ему приснились, пошёл, как обычно с утра, заваривать чашку кофе. Прочитав утреннюю газету, его не покидало чувство, будто всё это нереально, но, услышав звон дверного звонка, он отвлекся от этой мысли. Подойдя к двери, он, спросив кто там и услышав знакомый добродушный голос, не задумываясь открыл дверь. И правда, за дверью стоял Берхард, улыбающийся так тепло, как в детстве. Пригласив его зайти в квартиру и пройдя на кухню, Вильгельм начал готовить чай для друга. Присев за стол, они начали приятную беседу о прошлом, но в один момент Шпрее как будто потемнел и холодным тоном произнес: - И как тебе в союзе, мой дорогой предатель? Не понимая, что происходит, Вильгельм спросил: - В смысле в союзе? Мы же сейчас в Германии? Разве нет? И я не предатель! Я никогда тебя не предавал! Зло усмехнувшись, Берлин продолжил: - Как я вижу, ты себе и любовника нашёл. И он тот, кто избил твоего лучшего друга. Ай, ай, ай, Вильгельм, Вильгельм. Как ты мог променять друга на этого коммуниста?! Берхард, перевернув стол, стал надвигаться на Вильгельма, пока тот, встав, начал отступать к стене со словами: - Я ничего не делал! Почему ты так со мной поступаешь?! Разве, это был не просто сон?! Берхард, нависнув, над прижатым к стене Калининградом, смотря своими уже красными глаза в янтарные, прошипел: - Ты сделал! Ты предал друзей! Ты предал страну! Ты предал меня! Своего лучшего друга, предал! Я тебе доверял! В этот момент Шпрее замахивается и ударяет кулаком в лицо Вильгельма, от чего он кричит и слышит, как кто-то его завет. Открыв глаза, первое, что он видит, это кроваво красные глаза, от чего он, быстро отшатнувшись, встречается с обеспокоенными зелёными. И Алексей, придержав за плечи, дабы тот не упал, начал говорить: - Эй, Виль, ты чего? Плохой сон приснился? Там был Берлин? Мы слышали, как ты на немецком разговариваешь, а потом крик, вот и прибежали. Что случилось? Тебе приснилось что-то из прошлого? Смотря в зелёные глаза, я немного успокоился и повернулся в ту сторону, где видел красные глаза. Увидев вместо Берлина Гришу с глазами, полными беспокойства, Вильгельм робко произносит: - Извините, что так произошло. Кошмар о военном времени приснился. Гриша, посерьёзнев, спросил: - Это время после того, как ты меня освободил из плена? На меня уставились две пары удивлённых глаз и одни с глубочайшим беспокойством. Я кивнул, от чего взгляд его красных глаз стал ещё беспокойнее. Тут Рахим не выдержал и задал главный вопрос: - Ты его освободил из плена?! И в смысле, после того как освободил?! Что тебе Берлин сделал?! Гриша повернулся к нему, дабы показать, что это личное и не надо ему это знать, но он не успокоился и продолжил: - Почему вы молчите?! Гриша, ты что-то нам об этом не говорил! И, Виль, что там такое произошло у тебя с Берлином?! Я хочу знать! - Рахим! Это личное. Он же не спрашивает, что у тебя с Махачкалой. И почему ты, вместо нашей компании, всегда предпочитаешь его. - Gregor. Не беспокойся. Я расскажу, но это будет кратко и без подробностей, чтобы в будущем мы больше не возвращались к этому. После освобождения Гриши из плена, меня посчитали предателем, и он мог из-за любой ошибки, не только моей, но и войск, применять физическую силу, а так как он старше по званию, то я не мог ответить, ведь не хотел умереть. После последнего слова в комнате стояла гробовая тишина. Даже Рахим, до этого шумный, стоял с широко открытым ртом. И лишь Алексей нашел слова, которые были так же нужны для объяснения ситуации. - А с ногой это он сделал? - Нет, это произошло из-за разрушения города. Но, благодаря Пьеру, всё стало намного лучше. Гриша, сев на кровать по правую от меня сторону, приобнял за плечи и сказал: - Жаль я тогда его ещё сильнее не избил. Теперь понимаю, какое это упущение с моей стороны. Отмерев от услышанного, Рахим сказал: - Да, ну и денёк, столько узнать об этом всем. Если я его встречу вновь, ему не поздороваться, я тебе обещаю! Алексей, закатив глаза, ответил: - Ой, ты то, да у меня в одном пальце больше силы, чем у тебя. Так что, это я ему врежу за нашего русского Вилю. Да, Гриша? Улыбнувшись, Гриша сказал: - Конечно, но боюсь Московский это не одобрит. Хотя, ладно, будь, что будет. Ну что, Виль, как тебе, заводить новых друзей, русских? Я, от всего сердца улыбнувшись от их поддержки, проговорил: - Отлично! Вы очень хорошие друзья. Спасибо. Улыбнувшись мне в ответ, Рахим сказал: - Во, теперь он улыбается, а то совсем запуганный был. Мы своих в беде не бросим, а ты теперь наш, так что привыкай. Тем более, у тебя теперь под боком есть личный сторожевой пёс —Гриша. Засмеявшись, он быстро убежал из комнаты, а за ним и Гриша. Алексей, посмотрев им вслед, перевел взгляд на меня и сказал: - Хоть они и дураки, но верные. Ты наш друг, и неважно, кем ты был раньше, поэтому, отпусти прошлое и живи настоящим, а мы поможем и поддержим. Спокойной ночи. - Спасибо, и тебе спокойной ночи. После этого Алексей вышел из комнаты, и через минуту шум утих. Я со спокойной душой лег спать, и больше мне ничего не снилось.