Лучше быть российским Калининградом, чем немецким Кёнигсбергом.

Прилетев в Калининград и отправившись до квартиры, они почти не разговаривали, тишина в той ситуации была лучше всего. Зайдя в квартиру и закрыв дверь, Вильгельм не ожидал, что его так резко поцелуют прижав к двери. Поцелуй был невероятно страстный, языки двигались в диком танце, иногда сталкиваясь зубами и кусая до крови губы, они начали постепенно раздеваться. Сняв всю верхнюю одежду и обувь, Твангсте подняли за бедра и посадили на близлежащих комод. Оторвавшись от губ, поцелуи-укусы перешли на шею, от чего послышались лёгкие стоны, сняв рубашку и футболку, Волгоград постепенно стал опускаться ниже. Кусая ключицу и оставляя там засосы, руки с талии перешли на соски, давя, царапая и выкручивая их, от чего стоны стали громче. Переместив рот на правый сосок, вылизывая и кусая, а рукой играя с левым соском, Гриша переместил правую руку на ремень штанов. Расправившись с ремнем и снимая штаны с нижним бельем, облизав свою руку Волгоград легко провел ей по достоинству Калининграда, от чего сверху услышал протяжный стон. Чуть сжав член Твангсте, он начал жёстко двигаться рукой, пока с головки капала предъсемя, помогая в скольжении. Видя, что Калининград сейчас закончит, Волгоград резко оторвался от него и посмотрел на свою работу. Красный с красивыми бутонами свежих засосов, со множеством укусов, большинство из которых имели маленькие капельки крови, с красными крупно стоящими сосками и колом стоящим членом, с которого уже почти ручьём капало предъсемя, только дополняли картину. Тяжело вздохнув и сглотнув, Гриша подхватил его под бёдра, скинув остатки одежды с ног, и целуя, вылизывая рот и ранки, оставленные прошлым поцелуем, понёс в спальню. Опустившись вместе на холодную кровать, сквозь поцелуй слышится стон Вильгельма, оторвавшись от губ он опускается ртом ниже, садясь между ног Твангсте. Подхватив ноги под коленями и положив их на плечи, тем самым давая себе доступ к такой желанной дырочке, Волгоград, высунув язык, провел им по сжавшейся, от его действий, хризантеме. Вылизывая около так и манящей войти дырочке, Волжский подвинул Вильгельма выше к себе, дабы не нагибаясь иметь доступ и тем самым, положив Твангсте буквально на лопатки, стал медленно, тягуче, проводить по члену и иногда захватывая в плен яички, то аккуратно сминая, то дёргая и сжимая их с силой, но не так, чтобы было невыносимо больно. Балансируя между болью и удовольствием, Вильгельм не мог не стонать уже во всё горло, не беспокоясь о соседях, и самозабвенно сжимать руками простыни, а ногами голову, что доставляла такое невероятное удовольствие. Проникая языком внутрь и слыша громкие стоны, Волгоград продолжил самозабвенно вылизывать тугие стенки, продвигаясь всё дальше и дальше, пытаясь достать до маленького комочка удовольствия. Поняв, что он чуть-чуть не достаёт до точки удовольствия, Гриша добавляет один палец от чего слышит стоны на грани крика. Ощущения, которые Твангсте чувствует невозможно описать, ведь мокрый язык, который так чувственно вылизывает всё внутри и не смазанный указательный пальцем, который постепенно фаланга за фалангой движется внутрь — это ощущения которые невозможно описать. Дойдя наконец-то палецем до заветной точки, слышится невероятный крик переходящий в стон, и если бы Волгоград не закрыл пальцем уретру, Вильгельм бы точно кончил, но Твангсте, не почувствовав долгожданной разрядки, стал умолять, дабы ему дали кончить. Добавив второн палец, который заранее был смазан определенной смазкой, найденой вчера в каком-то немецком магазине, Гриша опустился вперёд и прошептал Калининграду прямо в губы " Я не дам тебе кончить, пока мой член не будет полностью в тебе», после чего жёстким поцелуем впился в губы, сплетая языки и передавая Вильгельму его вкус. Незаметно Твангсте уже растягивали четыре пальца, Волгоград поняв, что тот уже готов, вытащил пальцы и снял с плеч его ноги, положив на свою поясницу и сказав, чтобы он обхватил её ногами. Держа одну руку на члене Вильгельма, а второй придерживая под поясницей, Волжский постепенно начал продвигаться в, несмотря на растяжку, тугое колечко мышц. Полностью войдя в желанное тело и смотря на выпуклость, которая появилась после этого, он немного подвигался, ловя головокружительное удовольствие от узости Твангсте. Переместив руку на подушку, положил её под поясницу и передвинул руку на нижнюю часть живота, чуть погладив натянутые мышцы. Ощущение от данного действия были невероятно странные и приятные, Вильгельм вскрикнув немного обмяк. Опустившись ближе к лицу, Волгоград видет невероятную картину, красное заплаканное лицо, приоткрытые губы, частое дыхание и тихие непроизвольные стоны. Поняв, что Твангсте испытал сухой оргазм, он начал осыпать его лицо лёгкими поцелуями. Через минуту, хорошо что у Гриши есть отличная выдержка, Вильгельм кивнув и бросив короткое " Пожалуйста», сам двинулся чуть выше и опустился на достоинство Волжского. Больше не имея возможности терпеть, Волгоград начал с бешеным темпом двигаться внутри, разминая и разбивая толчками простату Калининграда, от чего тот кричал не сдерживаясь и даже слёзы, которые текли, от крайней степени удовольствия, не мешали ему. Продолжая выбиваться внутрь Вильгельма, ему в голову пришла идея поменять немного положение, с начала он поднял левую ногу Калининграда и повернул его вбок, не выходя и даже не останавливаясь при этом. Вид того, как сильно раскрывается дырочка Твангсте на члене Волжского его сильно возбудила, и перевернув окончательно Вильгельма на живот и грудью прижимаясь к его спине, так, что он лег и выпятил свою аппетитную задницу, прикусив заднюю часть шеи Калининграда, как животное, начал с новой силой выбиваться в него. Толчки становились всё напористее, уже почти и не выходя из тела, в порыве страсти он, схватив того за локти, выпрямился и потянул за собой Вильгельма, от чего тот, получив крышесносное удовольствие, кончил с громким стоном и криком имени любовника. Почувствовав, что Твангсте кончил, Гриша придвинулся к уху, и немного прикусив хрящик, прошептал " Ай, ай, ай, а я же говорил, что мы кончим вместе, за твоё непослушание, я тебя накажу», после этих слов он встал, и прислонив Вильгельма к стене, повернул его к себе лицом. Поцеловав, он приподнял Калининград так, что член Волгограда почти полностью вышел из Вильгельма, а потом отпустил тем самым, благодаря гравитации, насадив его по самые яйца, не пришедший в себя после первого организма Твангсте, почувствовал волну удовольствия от которой, чуть опять не кончил, вставшим в миг членом. Вот так, продолжая наказывать Вильгельма за его поступок, тот испытывал уже 3 оргазм, пока не почувствовал как невероятно горячее семя наполняет его изнутри, это чувство только усилило третий организм, от чего показалось будто он на секунду потерял сознание. Очнулся Твангсте только после того, как почувствовал нежный поцелуй на губах, ответив на него, он почувствовал как член внутри него дёрнулся и двинулся нажав на простату, стон вырвался как-то непроизвольно. Продолжая медленные томные толчки, они незаметно переместились в кровать. Очнувшись от дымки любви, Вильгельм понял, что сидит на коленях Гриши с членом внутри себя. Поняв что Твангсте очнулся, он сказал, чтобы тот повернулся к нему своей милой дырочкой и занял свой ротик делом. Сделав как Волжский сказал, Вильгельм не ожидал, что почувствует сначала поцелуи на бедрах и ягодицах, а потом и яркий язычок находящийся уже внутри. Нервно застонав, он принялся за уже свою работу. Отсасывать за время отношений с Гришей он научился, но до сих пор размеры Волжского получается засосать не с первого раза, так как член проходит слишком далеко в глотку и перекрывает кислород. Пока язык находится глубоко внутри, вылизывая каждую стенку, рука на члене продолжает двигаться в такт движениям рта на достоинстве Волгограда. Набрав бешеный ритм, Калининград не удивляется когда бедра Гриши начинают промахиваться, в такт загоняя член дальше в глотку. Чувствуя скорейшую разрядку, Гриша буквально вбивается в рот Вильгельма, от чего у него начинают течь слёзы, но безумный совместный оргазм помогает всему отойти на второй план. После того как Твангсте отдышался, он повернулся, и сев на достоинство Волжского, поцеловал его, их вкусы переплетались во рту, что создавало странное приятное чувство внизу живота. Волгоград, сев на кровать, стал подмахивать в такт тому, как медленно начал двигаться Вильгельм, постепенно наращивая темп, Гриша от поцелуя в губы перешёл на шею и в конечном итоге на соски. То прикусывая, то поливая, то останавливая и дыша на соски, от чего Калининград дрожал, как осиновый лист, Волжский давал невероятный спектр ощущений. В конечном итоге, потерявшись в удовольствии и сбившись с ритма, он жалобно попросил «Гриша, помоги, я собираюсь». Посмотрев на Твангсте, такого развратного и раскрепощенного с каплями семени Волгограда на лице, из-за большого количества семени, которое дал Вильгельму Гриша, с засосами и укусами по всему телу, маленьком бугорке внизу живота, широко раскрытыми нога и похотливо-просящим взглядом. Такому Калининграду он не мог отказать, положив его на своё тело, он стал двигать бедрами, вбиваясь каждый раз всё сильнее и дальше, от чего уже хриплый голос еле мог издавать стоны. Уже чувствуя приближение оргазма, Волжский начал надрачивать член Вильгельма, дабы кончить одновременно. Момент кульминации настал так хорошо, выбившись в жадную до страсти дырочку Твангсте, по самое основание и от силы удара, ударившись своими яйца о другие, они протяжно застонали, получая долгожданный прилив удовольствия. После кульминации Калининград сразу отрубился, даже не слезая с члена, Волгоград же из последних сил, укрыв их одеялом и расположив свои руки так, чтобы Вильгельм оставался в объятиях, уснул следом. Эта ночь помогла им выплеснуть все эмоции и отречься от произошедшего. По утру они конечно удивятся, что всё осталось так, как они уснули, и даже достоинство никуда не делось, оставаясь всё там же, что поспособствует продолжению вчерашнего утром. Но это уже совершенно другое, самое главное остаётся то, что они вместе, рядом, тело к телу, душа к душе.